Медицинская система Семашко – уникальная, общедоступная, эффективная

Советское здравоохранение в либеральных СМИ принято вслух ругать, в то время как на деле некоторые западные страны давно позаимствовали многие основные принципы наркома Семашко при организации собственных систем оказания медицинской помощи. Однако такое заимствование получается успешным далеко не всегда, не хватает такой малости, как реальный социализм. 

Николай Александрович Семашко, назначенный на пост наркома здравоохранения РСФСР 11 июля 1918 года и занимавший его почти 12 лет, оставил по себе уникальную память – систему здравоохранения, позже названную его именем.
Нечто, подобное системе Семашко, встречалось и ранее. Например, система медицинского обслуживания немецких рабочих, принятая при канцлере Бисмарке в 1881 году. Да и земские больницы в Российской империи многие считают аналогом системы Семашко.
Однако при некотором внешнем сходстве советское здравоохранение кардинально отличается от упомянутых систем. И количественно, и качественно.

В России, по данным на 1914 г., один врач обслуживал до 25 тысяч сельских жителей (у современного участкового численность больных обычно не превышает 2 тыс.), имея в качестве кареты медицинской помощи в лучшем случае бричку. Очевидно, что при таком охвате говорить о реальной доступности медицинской помощи не приходилось. 
35% городов тогда не имели больниц; в 26% больниц насчитывалось 5 и менее коек, в 53% – от 6 до 20 коек и только в 21% больниц – более 20 коек. Всего врачей в 1914 году было 24 тыс. на 170 млн. человек, фельдшеров – 46 тыс., больниц – 5,3 тыс., больничных коек – 208 тыс. 
Для сравнения – в 1940 году докторов было уже 135 тыс. на 195 млн. жителей страны, фельдшеров – 472 тыс., больниц – 13,8 тыс., больничных коек – 791 тыс. 

Что касается системы, созданной при Бисмарке, она охватывала лишь рабочих, остальные слои населения, как и раньше, должны были оплачивать медпомощь самостоятельно. 

Действительно, на Западе после Второй мировой войны пытались использовать советские наработки в сфере организации медицины. Тогда буржуазные элиты осознали высокую вероятность слома капиталистической системы, в том числе из-за низкого уровня социальных стандартов и крайне невыгодного сравнения с аналогами в социалистических странах. 
Тогда там и задумались о внедрении реально доступного образования для большинства граждан, действенной пенсионной системы и доступного для всех здравоохранения. Так, в 1946 году в Великобритании была принята в качестве основной система государственного медицинского обслуживания всех без исключения британцев, разработанная Уильямом Бевериджем, который позаимствовал в ней отдельные элементы организации советской медицины.
Но даже в фигурах основателей двух систем, ставших образцами для многих других стран-последователей, видна фундаментальная разница в подходах.
Семашко, хотя с 20 лет и занимался революционной деятельностью, но по образованию был врачом. А Беверидж, окончив Оксфорд, занимался вначале астрономией, затем изучал право и, наконец, зарекомендовал себе незаурядным экономистом. Но в медицине специалистом он не был, оценивая её исключительно через призму экономической эффективности, стремясь максимально сэкономить на государственных медицинских расходах. 
Можно заметить, что данный подход доныне сохраняется в большинстве стран, принявших британскую модель здравоохранения, вызывая восторженные отзывы либералов-реформаторов, всегда ратующих за снижение государственных расходов.

В СССР каждый гражданин имел безусловное право на получение квалифицированной и специализированной врачебной помощи. Да, на дом по вызову «Скорой» к больному могла приехать и фельдшерская бригада, но для того, чтобы быстро облегчить состояние пациента и предложить ему госпитализацию, врачебный диплом не обязателен. То же самое и фельдшерско-акушерский пункт (ФАП) в отдалённой деревне. Нежелающие добираться в ЦРБ или участковую больницу, особенно пожилые, хорошо изучившие свои хронические болезни, вполне могли ограничиться получением медпомощи на месте. 
Однако больной, пришедший в поликлинику, попадал на приём к доктору в обязательном порядке. Причём, если точно знал, к какому узкому специалисту ему нужно, шёл к нему напрямую, без предварительного получения направления у участкового. 
Но в британской «эффективной» системе первичный осмотр семейного доктора в обязательном порядке не предусмотрен. Разве что пациентов на приёме у него немного, а это случается крайне редко. В обычном порядке больных, не желающих ждать очереди иногда до нескольких дней, осматривает лишь медсестра, названная ради этого «помощник врача» и выдающая на основе своих медсестринских знаний заключение – достаточно ли «тяжёл» тот или иной пациент, чтобы попасть на осмотр к врачу. 

Но даже если к врачу общей практики бесплатному пациенту попасть удалось, уровень оказания медпомощи будет по стандартам скорее XIX века. Потому что рентген-аппарата, УЗИ, возможности сделать элементарные анализы у британских врачей первичного звена нет в принципе. Разве что с удешевлением микроэлектроники у них появились электрокардиографы. Так что – лишь стетоскоп, сбор жалоб и истории болезни, как во времена Гиппократа. 
Если же диагноз при наличии такого «современного» оборудования поставить затруднительно, пациента посылают (даже за тем же общим анализом крови) в госпиталь, где очереди в лабораторию можно ждать ещё несколько дней. 
Попасть к бесплатному узкому специалисту – хирургу, окулисту, гинекологу, невропатологу, онкологу и т.д. – напрямую больной не может, лишь после соответствующего направления семейного врача. Который, вообще-то, должен лечить до 95% первичных обращений, иначе сильно потеряет в зарплате, поэтому выдаёт такие направления он не очень охотно.
Но и с направлением очереди к специалистам можно ждать свыше трёх месяцев, а к онкологам, например, до восьми месяцев, в течение которых та или иная опухоль у немалой доли пациентов становится уже неоперабельной. 
Что касается акушерской практики, то в Британии до сих пор большую часть родов принимают в «акушерских центрах», где имеются именно и только акушерки, дипломированных докторов не предусмотрено. Зато дёшево – всего-то тысяча фунтов против 1,4 тыс. в акушерских пунктах при больницах, и 5 тыс. при родах по стандартам, аналогичным советским, со всеми положенными докторами и условиями оснащённого «родзала». 

В общем, стандарты «передовой» британской медицины (и большинства сходных систем во многих других странах), по сути, мало чем отличаются в первичном звене от земской медицины Российской империи. Если желателен уровень повыше, придётся либо очень долго ждать, либо пользоваться услугами платной медицины. На это идут немногие. В Лондоне, например, приём у обычного терапевта, тоже весьма слабо оснащённого в плане диагностической аппаратуры, обойдётся минимум в 200 фунтов. 
Ещё больше западная система здравоохранения показала свою несостоятельность во время борьбы с ковидом. Пусть даже реальная опасность коронавируса была искусственно раздута с подачи западных же элит, но фактический «паралич» больниц, неспособных принять всех заболевших, нуждающихся в госпитализации, был виден невооружённым глазом.
Если в основе общества рыночная модель, где, по Адаму Смиту, «булочник вас кормит, а угольщик отапливает не потому, что любят, а потому, что хотят получить собственную выгоду», лечение больных тоже превращается в товар, за который надо платить.
И медики видят себя в этой системе, в первую очередь, в качестве продавцов медицинских услуг, а не целителей во имя милосердия и любви к ближнему. «Врач, не берущий за лечение гонорара, подлежит изгнанию из корпорации», – писал в своих трудах ещё Гиппократ, по общему недоразумению считающийся едва ли не гуманистом-бессребреником.
В западной медицине, кто бы и как бы её ни финансировал, государство всё равно оплачивает услуги медиков, тщательно просчитывая каждую из них и пытаясь максимально сэкономить. Врачи же стараются побольше заработать. 
В рамках такой системы врачебная корпорация не заинтересована в оздоровлении общества, поскольку в таком случае у неё резко упадут доходы. 

Советская система здравоохранения изначально базировалась на социалистических принципах, согласно которым человек человеку друг, товарищ и брат. Да и православная ментальность русского народа тоже больше уважала не любящих высокие гонорары гиппократов, а как раз бессребреников, таких как святые Косма и Дамиан, киево-печерские целители Агамит и Дамиан, другие, исполненные любви к ближним, «врачи безмездные».
Потому так и относительно легко прошло принятие системы Семашко большинством врачебного сословия бывшей Российской империи. Докторам установили твёрдую, пусть и не слишком высокую зарплату и создали условия для максимально эффективной работы, за которую они с радостью и взялись. 
Системный характер работы советского здравоохранения позволил решить в том числе и ранее неподъёмные для медицины Российской империи профилактические задачи – победить массовые эпидемии такими же массовыми прививочными кампаниями, гигиенически улучшить условия питания, учёбы и труда, в разы снизить детскую смертность, повысить продолжительность жизни.
Например, в годы Гражданской войны от туберкулёза умерло почти 2 миллиона человек, но к 1940 году эта цифра уменьшилась впятеро. И это ещё до изобретения антибиотиков.

Как известно, рыночники любят оценивать эффективность той или иной медицинской системы по доле вложенного в неё Валового внутреннего продукта. Так вот, несмотря на то, что формально эта доля в СССР была ниже, чем в Европе и США, уже в 1965 году наша страна заняла 12-е место по продолжительности жизни в мире (70 лет у мужчин и 74 у женщин), уступая всего 3 года лидерам – Норвегии и Швеции, 1 год – Франции и опережая по этому показателю США. Это несмотря на то, что именно американская медицина многие десятилетия занимает первое место по своей дороговизне.

И совсем недавно система Семашко, продолжающая успешно развиваться на Кубе, дала «цитадели демократии» настоящую пощёчину. Даже британские эксперты были вынуждены признать, что продолжительность жизни на Кубе и в США сравнимы, притом, что номинальные расходы на медицину разнятся в 20 раз – 431 и 8553 доллара на душу населения, соответственно.
Даже одно то, что кубинский лидер Фидель Кастро, несмотря на рак, успешно дожил до 90 лет, оставаясь в трезвом уме и здравой памяти, является более чем убедительным фактом высочайшего уровня кубинской медицины. Медицинская система была создана на Кубе с использованием опыта советской медицинской системы, основы которой заложил научный и организаторский гений Николая Александровича Семашко.