Любовь под палящим солнцем

1

Иногда я задумываюсь. Может, Всевышний дает человеку право распоряжаться своей судьбой, как ему заблагорассудится? Кидаешь ее куда-нибудь, легонько-о-о, как камень. Однако она может попасть неблизко, может упадет где-то в Антарктиде или Санкт-Петербурге. Вот и говори потом, что Земля огромная. Ан не-е-ет, она маленькая, малюсенькая! 
Но этот рассказ не о габаритах нашей планеты, нет. Он совсем о другом.

...Аскар «афганец» заболел, похудел сильно, осунулся. Похож на скелет из кабинета анатомии. В глазах тоска. Видно, что его изнутри что-то мучает. Еле ходит, при ходьбе качается, будто пьяный. 
Те, кто его не очень хорошо знает, говорят, что у него неизлечимая болезнь и жалеют его. А те, кто его знает как свои пять пальцев, понимают, что все это не болезнь вовсе, а последствия той глупой, кровавой войны. Проклинают ее, на чем свет стоит. «Неужели за столько лет нельзя забыть все это? А кто же будет следующим? Неужели мы все, участники той самой войны, обречены на такое? 
Данный вопрос, конечно, кружится у каждого человека из этого круга. Хотите узнать, что это за круг такой? Я говорю о круге тех людей, молодость которых испоганил «афган», которым уже за полтинник и которые все еще несут в себе душевные раны той самой проклятой, бессмысленной войны. 
Среди них нет «чужих». Они все свои: и богатый, и бедный, и чиновник, и простой земледелец. Прямо смотрят друг другу в глаза, обращаются на «ты». Нет среди них ни границ, ни отличий. Все равны. Нет среди них ложной скромности, обмана. Здесь это не сработает. Им кажется, что эту жизнь они уже прожили, а сейчас проживают подаренную на той войне, другую. Им было тогда всего по 18 или 19. В чужой стране. Да еще на войне. В Афганистане... 
Они все, как один, понимают, что эта часть их жизни им подарена Всевышним за счет оставленных там тысяч юных, не прожитых полностью жизней... Той части, данной им в долг... Поэтому их не слишком затрагивали обычные жизненные проблемы, неурядицы...Да и зачем? Ведь все преходяще, никто не будет жить вечно на этой земле. Раз так, то зачем все эти переживания, интриги? Этот психологический настрой сидел в каждом из них. 
Ведь они сталкивались лицом к лицу с самой смертью! А суетиться из-за каких-то ежедневных, незначительных неурядиц, они считают бесполезной тратой времени и нервов. 

Раз в два месяца, в последнее воскресенье, однополчане из разных уголков страны, кто из Нукуса, кто из Ташкента или из долины, собираются в чайхане, беседуют по душам. Вот эти друзья сегодня были не в настроении. Их огорошило сообщение Эрмата: 
– Вам известно, что Аскар находится при смерти? Нужно его лечить. Нам обязательно нужно найти хорошего врача для него, – сказал он. 
Наступила гробовая тишина. Всем показалось, что где-то вблизи гуляет холодный, пронизывающий ветер Смерти. Все смотрели на Эрмата. Он сказал:
– Каждый отдаст, сколько может. Должен дать! 
 Это был приказ.
– М-м-м, да-а-а-а... Конечно. Соберем. Нужно составить список. Я составлю, – сказал Кадир стрелок. – Сам я могу дать тысячу долларов. 
Все как один заговорили: «Я двести, а я могу пятьсот, я дам сто...»
Хотя Рахим всегда сидел тихо и не говорил по пустякам, он был самым состоятельным из всех однополчан. 
– А ты, Рахимбай? Ты же самый богатый из нас, скажи что-нибудь, – слова Эрмата привели его в чувство. Нельзя сказать, что ему не понравились слова Эрмата. Он просто с волнением наблюдал, как его друзья, сами не очень богатые люди, скидываются на лечение своего однополчанина. Его это и умиляло, и трогало до глубины души. 
– Я оплачу все расходы на дорогу и больничные выплаты, будь она хоть на краю света, – сказал он твердо. 
– Вот и правильно. Ведь ты бы сейчас не гремел бы на всю страну, не сидел бы и здесь, если бы тогда, в бою, тебя, тяжелораненого, на своих плечах не вынес бы Аскар, – воскликнул говорливый Жавли. 
Эрмат покосился на него. Кто-то закашлял. Еще кто-то стал торопливо наливать чай. Кадир задумчиво смотрел на скатерть. Тулкин танкист, сидевший возле Жавли, отодвинулся назад. Заика Кудрат придвинулся к окну. 
– Ну, давай! Кидай, кидай бутылку! – Кудрат подначивал Рахимбая. 
– Пусть попробует, я ему руку отгрызу, – пошутил Жавли. – Ну и что, что богат! 
Рахимбай какое-то время сидел молча. Затем... Затем расхохотался. 
– Как же в афгане не попала пуля тебе в рот, я удивляюсь, – смеясь говорил Рахимбай. 
Вот так. Они такие. Кажется, что они не однополчане вовсе, а родные братья, самые близкие люди. В действительности так и есть. Они приросли друг к другу, как деревья, корнями. Их объединил холодный голос смерти тогда, в боях в афгане, визг летящих мимо ушей пуль. Страх быть убитым, страх остаться на этой дикой, неприветливой земле навечно... Когда эти пятидесятилетние однополчане собирались вместе, превращались в тех юных парнишек, которые много лет назад нашли друг друга в полях сражений. Говорили от души, смеялись до потери пульса. 

– Значит так, Рахимбай! Спасибо, что ты есть. Мы доверяем тебе Аскара, а тебя отдаем под милость Аллаха. В следующую субботу Жавли принесет тебе все собранные деньги, – Эрмат говорил ясно, по теме. Как в бою... 
– Почему именно Санкт-Петербург? – промямлил Жавли. – У нас ведь тоже есть неплохие больницы... 
– Не лезь туда, куда не знаешь. Не тяни. Он пробудет в Питере несколько месяцев. Потом отправят в Германию, – подытожил Рахим. 
– Ну ты смотри на него! Что. ты его понесешь в мешке? 
– Ребята, не мучайте меня, прошу вас. Я человек уже конченный. Смерть за спиной. Не трогайте меня. Прошу вас. 
В глазах Аскара, лежавшего посреди большого двора, на большом топчане под лозами винограда, выступили слезы. Он смотрел далеко за горизонт. «Мой закат близок, а они черт-те что несут... – злился про себя Аскар. – Ничего мне не нужно. А тут говорят о больнице...» 
Рахим понял, что друг не хочет говорить ни о чем. Аскар перевернулся на другой бок, спиной к Рахиму. Жавли взял из кармана большой пакет с деньгами и бросил на топчан:
– Да пошел ты... Мы тут из-за тебя нервничаем, хотим помочь, а ты? Капризничаешь, как девушка на выданье...
Аскар застонал. Еле повернулся к друзьям. Сам его жалкий, болезненный вид, глаза, полные слёз, вызывали боль в сердце. Рахиму стало не по себе. Жавли отвернулся. Не мог смотреть на это. «От него несет смертью...» –  подумал он. 
– Да, я хочу умереть здесь, в своем доме, в своей кровати, – сказал Аскар, как будто читал мысли друга. Потом отдал пакет с деньгами Жавли: 
– Это заберите назад.
Он опять отвернулся в сторону заката: «Мое солнце тоже идет к закату. Оно уходить навсегда...» Эти слова прозвучали в голове Аскара. Ни Рахим, ни Жавли их не слышали. И то хорошо. Если бы все наши мысли вылезали бы наружу, этот мир погряз бы в хаосе стонов, плача, звуков сожаления... 
Аскар не отрываясь смотрел на алый горизонт, смотрел, как заходит солнце. В этот самый миг на горизонте появились, да, да, отчетливо появились лица его родителей. О Всевышний, он их видел перед собой, не было сомнений. Они потом отвернулись, стали уходить обратно. А мать несколько раз поворачивалась к нему, словно хотела что-то сказать... Затем они исчезли с последними лучами солнца. В теле Аскара опять появились боли. Он немного задыхался. Ощутил себя одиноким во всем мире, захотел скорей оказаться там, вместе с родными людьми. И вправду, зачем ему этот мир? Что его здесь держит? Кто? Ох, а это кто? Не Гулсара ли? Что, она тоже уходит с закатом? На ней та самая жёлтая косынка, ситцевое платье в цветочек. Как букетик алых роз, она исчезла в огне красивого заката. Аскар зажмурил глаза. В лицо ударил огненный ветер. Увидел Ольгу, бегущую за последними лучами солнца. Еле губами зашевелил: «Вернись...Вернись... Сейчас взорвется...Вернись сейчас же...» Ольга с медицинской сумкой бежала к Аскару, который был ранен и лежал посреди поля боя. 
Аскар чувствовал, как земля движется под взрывами гранат. Он упал на землю. Придя в себя, увидел склонившуюся над ним Ольгу. Она спешно рылась в сумке, взяла обезболивающее, вколола Аскару в ногу. 
Интересно, но у Аскара нигде не болит. Он все слышит. Он понимал, что, наступив на мину, он перечеркнул все свое будущее, что у него никогда не будет детей, что годами прождав от него детей, с кровью в сердце оставит его и жена Гулсара... Вот опять. Он увидел горизонт. Нет, уже никого нет... Ни Гулсары, ни родителей... Только горизонт. Последние минуты заката. Затем он снова оказался в палате военной части. Ольга промывала его рану. Золотые кудри, что закрывали ее прекрасный лоб, переливались на лучах солнца. В глазах искрится какая-то загадочная улыбка. Забинтовав рану, улыбнулась Аскару. В этот миг она вся была прекрасна: глаза, лицо, золотые волосы. 
Казалось, что он переживает заново все те минуты с момента ранения. Он вспоминал обо всем, как сдружился и сблизился с Ольгой, как перекочевал с больничной палаты в ее комнату, как до конца службы ходил в женский модуль, чтоб увидеться с ней. Как ночевал у нее и обратно шел в бой. Все это перед глазами проплыло за одно мгновенье. Вот он лежит в окопе, всеми брошенный. Над ним стоит Ольга. Не-е-ет, ее тоже нет. Ведь тридцать лет прошло. 
...Наверное, Ольга давно о нем забыла. Ведь за это время многое произошло: умерли родители, от него к другому ушла жена, слыхал, что она родила, живет в каком-то далеком селе... Родные братья заняты своей жизнью. А он? Вот лежит, ждет, когда заберет его смерть. Лежит на топчане посреди родительского дома, один как перст. Даже родственники не очень-то любят захаживать сюда. В этот мрачный, страшно одинокий дом с его несчастным хозяином. Даже племянники, дети его братьев, не любят приходить сюда. Аксар очень капризный. Дети оставляют тарелку с едой где-то в кухне или на краю топчана и убегают. Кому охота слушать ворчание больного дяди? 
Аскар понял, что вернулся в тяжелые будни. Понял, что живет между двумя мирами. В голове все перемешалось. Война, сегодняшняя его жизнь. Веки отяжелели. Еле открыв глаза, он согласился:
– Ладно, поеду. Когда в дорогу?
– Завтра. Завтра мы тебя заберем, – Рахим сглотнул горькую слезу. 

3

Дом у несчастного хозяина тоже по-своему несчастен. Дом Аскара нуждался в ремонте. Он был почти в полуразрушенном состоянии. Когда братья говорили о ремонте, он злился. Они об этом уже боялись заводить речь. 
Младший брат говорил: 
– Брат нам стыдно перед людьми. Мы же не можем Вас так оставить. Я сам за свой счет все отремонтирую. Просто дайте мне сделать это. 
– Только после моей смерти!
А старший брат махнул рукой:
– Ладно, оставь его в покое. Лишь бы крыша не навалилась на него. 
Вот так он проложил границу между родными и собой. Родные хорошо понимают, что война сделала его таким мрачным, нелюдимым. Не беспокоят его по пустякам. А он, он не мог примкнуть к живым, не мог даже уйти туда, к ушедшим. 
Вот и сегодня от безысходности готовился к поездке. Ему уже надоели жалостливые взгляды односельчан. Положив в дорожную сумку все необходимое, он ждал Рахима и Жавли. Пусть уедет он в Санкт-Петербург, или к черту на куличики, пусть останется там умирать, лишь бы не видеть жалость соседей, знакомых, родных. 
Аскар сидит под абрикосовым деревом. Несмотря на то, что на дворе сентябрь, на нем были видны еще ароматные фрукты. Последние за этот сезон. «Вот это дерево. Оно тоже плодоносит. Берет силы у своих корней. Если отрезать корни, оно погибнет. А человек? Человек сильнее этого дерева? Ведь корни человека – это его дети! Так почему же человек, который не может иметь детей, не умирает? У меня нет детей. Значить, нет корней. Но я все же живу, зачем?..»
Ворота дома с шумом открылись. Показались Жавли и Рахим. Аскар поднялся с места. 

4

Прошел месяц. О Всевышний! 
Жизненные силы Аскара стали возвращаться к нему. Где – на окраине другой страны, в клинике возле живописного зеленого леса, в середине осени. Отродясь он не видел такого внимания и уважения к себе. Его опекали, заботились о нем, носились как с писаной торбой. Его разместили в палате люкс со всеми удобствами. Отдельная спальня, отдельная столовая комната. Каждый день к нему кто-то приходил, передавал изысканную еду, фрукты, овощи, сладости. Все это ему приносят медсестры. По иронии судьбы он чувствует себя каким-то заморским гостем, важным чиновником. 
– Они, наверно, меня с кем-то спутали, – говорил он каждый раз медсестре или дежурной, когда они приносили ему передачи. 
– Аскар... Аскар Тураев – это вы? Значит, все это вам, – говорит медсестра. 
– А кто передал?
– Не знаю. Все равно их к вам не пустят. Передачу они оставляют в приемной. 
Он удивляется еще больше. Через окно смотрит во двор. Красивое, чистое озеро, слева бескрайний лес. В комнату врывается запах зелени, дождя, неба – запахи жизни. Он улыбается, взгляд становится чистым, прозрачным. 

5

Аскар заметно окреп, стал общительным. Лицо округлилось, словом, ожил. Успокоился, его покинули боли, беспокоившие столько времени. Теперь он много ходил к озеру, гулял по осеннему лесу. Почувствовал, что возвращается к жизни, всем телом стремился жить, чувствовать ее красоту. Каждой клеточкой своего организма ощущал вкус этой самой жизни. 
В палату вернулся в бодром состоянии. Немного смутился, увидев на столе разные деликатесы, соки, лесные цветы, поставленные в хрустальную вазу. «Наверное, Рахим оставил большие деньги какому-то знакомому, вот он и носит мне все это. Да, это знакомые Рахима...» – подумал он. «Ну и ну, Рахим. Он везде находит лазейку. Уезжая, опять позаботился обо мне...» Аскар был переполнен чувством благодарности к боевому товарищу. В глаза навернулись слёзы. Позвонил по мобильнику Рахиму.
– ...Что ты говоришь? Нет, я никому ничего не оставлял. И поручений не давал. 
– Ведь кто-то носит все это? 
– Говорю же, я не знаю... 
– А лекарства, дорогостоящие уколы? 
– К ним тоже я не имею никакого отношения. 
– Ведь...Ты же столько заплатил... 
– Да, я давал деньги. Но они мне вернули их обратно. Я вернулся с ними в Ташкент, не истратив ничего. Так что ты ничего никому не должен. 
– А клиника? Наверное, клиника не бесплатная? – теперь Аскару становилось страшно. 
– Успокойся. Потом все узнаешь. Ты не должен ничего этой клинике. Наоборот, это она должна тебе кое-что.
Разговор был закончен. Вернее, его закончил Рахим. Аскар был в шоке. Качаясь, он еле дошел до дивана. Сев, закрыл глаза. 
– Здравствуйте. Ну как вам лесная прогулка? Я приходила, вас не было. Теперь дайте руку, сделаю вам укол, – Галка, красивая, веселая медсестра, стояла над Аскаром. 
– Э-е-ей, это ты, звонкий колокольчик? – улыбнулся Аскар.
– Да, я, я это. Пришла к вам, дяденька боец! 
– Галя, скажи мне конкретно, за чей счет мне приносят все эти деликатесы, еду, лекарства? Ваши уходы, уколы? Или вы думаете, что я миллионер? –полушутя, полусерьезно спросил Аскар девушку. 
– Для вас вип! Задание главного врача. Он сидел часами около вас, когда вы были без сознания. 
– Где он сейчас? – удивленно спросил Аскар. 
– В командировке. В Германии. 
– К...когда приедет? 
– Не знаю. А все передачи приносила Нина Владимировна. 
– А почему она мне приносила передачи?
– А мне откуда знать?
Галя вышла. Аскар лег на кровать. С открытого окна шел легкий осенний ветер, неся с собой свежий аромат леса, октябрьских трав, хрустально чистого озера. Аскар почувствовал прилив сил, неутолимое желание жить и с легкой улыбкой заснул. 
Ему снился сон. Лес возле озера... Он стоит около высоких деревьев. Посмотрел на небо. Захотел взлететь. Но ноги не отрывались от земли, будто пригвожденные. Будто бы его держали крепкие корни дерева. Теперь у него тоже есть корни. Он кричит, что теперь он не уйдет с лица земли без следа, что теперь у него тоже есть корни. Что-то треснуло. Лес покрылся мглой. Он лежал на земле. Ээ, да здесь идет бой! Над ним стоит Ольга. А он ранен. Она перевязала ему раны, а потом стала его волочить по земле. Потом... потом... Он увидел палату в военной части. Ольга перевязывала его раны. Девушка, пригнувшись, поцеловала его в щеку. Парень почувствовал ее горячее дыхание. Опять послышался какой-то шум. Он проснулся. Уборщица мыла полы, спешно убирала со стола. 
– Разбудила? Извините. Вы спите. Я сейчас уйду. Пришли люди вас проведать. 
– Кто? Кто пришел?
– Вы не знаете? Мать нашего главврача придет. Они вас очень уважают. Ведь об этом знает вся клиника. 
– Что? Чего знают? 
– Ведь эта клиника – собственная клиника Ольги Ивановны. Это самая престижная клиника во всей округе. 
– А кто такая Ольга Ивановна?
В это время в палату влетела Галя, быстро достала из тумбочки, стоящей у ног кровати, письмо и отдала Аскару. 
– Вы еще не читали?
– Что это?
– Не знаю. Его принесла жена Аскина Петровича – Нина Владимировна. Она говорила, чтобы вы его прочитали. Сейчас Нина Владимировна позвонила. Она сказала, что ее свекровь интересуется, прочитали ли вы письмо. Она сказала, что свекровь идет к вам. Аскар был в шоке. Галя открыла письмо и дала Аскару. 
– Прочитайте. Она придет через час. Я не хочу попасть в неловкую ситуацию из-за вас. 
Аскар стал читать.

«Здравствуй, дорогой Аскар, как ты? Это судьба. Я благодарна Всевышнему, что нашла тебя! Несколько раз собиралась поехать к тебе, в твою страну, но не смогла, струсила. Думала, у тебя своя семья, свой налаженный быт, не хотела мешать. В прошлом году мы – однополчане из 180-го полка – связались по интернету и встретились. От вас приехал Рахим. Собрались наши парни с Кавказа, из Казахстана. Гриша из медсанчасти, я, Анна из Москвы (помнишь, она работала в штабе?) поехали вместе. Встреча прошла прекрасно. В Москве, оказывается, есть ваша чайхана “Узбекистан”. Мы побывали и там. Рахим приготовил плов. Я спрашивала о тебе у него. Он все рассказал. Сказал, что ты болен, что состояние твое плохое. Я его просила, чтобы он вез тебя ко мне. Сказала, что у меня своя клиника. Обещала, что если у меня не получится, отвезу в Германию. И почему, почему все это? Знаешь? Знаешь? Я хотела рассказать тебе при встрече... Помнишь, когда я тебя провожала, говорила, что оставляю у себя частичку тебя? Да, тогда я оставила в себе частичку тебя. Через два месяца после твоей демобилизации я тоже вернулась в Санкт-Петербург. Привезла ту частичку тебя вместе с собой. Он родился. Назвала его Аскаром. Сейчас он главный врач клиники, где ты лежишь. Здешние зовут его Аскином, Аскином Петровичем. 
За мной сюда тогда приехал Петр Игнатов, майор. Я вышла за него замуж. Помнишь, вы всегда с ним ругались. Ты еще обзывал его “медицинской курицей”. Говорил, что он трус, поэтому не идет в бой. Когда я с тобой сошлась, он приревновал меня и хотел даже отправить тебя на гауптвахту. В общем, мы поженились с Петром. Он стал жить у меня. Я была на четвертом месяце. Он знал, я сразу все ему рассказала. Сказала, что это твой ребенок. 10 лет жили хорошо. Он много пил. Потом алкоголь его погубил. Он не смог вынести груз военных лет. Иногда он кричал во сне: “Везут раненых. Раненые идут...” – бедный. 
Потом он совсем перестал выходить из своей комнаты. Закрывался у себя и кричал: “Здесь раненые... Есть трупы”. Просил, чтобы я принесла ему водки. В конце концов не выдержал, повесился. Его погубила война. 
Вот такие дела. В общем, я ничего не говорила о тебе сыну Аскару. Невестке, Нине, сказала, не смогла скрыть. Она ведь женщина, поймет меня. Мою боль. 
Не знаю, как рассказать сыну о тебе?.. Я понимаю, что ты тоже будешь шокирован, прочитав это письмо. Но что мне делать, скажи? 
Сейчас сын в Германии. После решения некоторых вопросов о нашей клинике, он поговорит насчет и твоего лечения в Германии. Ты обязательно должен поехать туда. Осложнения в мозге они будут лечить хирургической операцией. Будешь под присмотром самых сильных специалистов. Я очень просила сына, чтобы он помог тебе. Я сказала ему, что ты мой однополчанин, спас меня от гибели. Хотя сын и без этого не стал бы мне отказывать, но я была вынуждена так говорить. 
Итак, на следующей неделе, в среду, я приду навестить тебя. Не знаю, найду ли силы говорить с тобой? Хочу сказать, что ты можешь жить здесь, с нами, сколько захочешь. Я никогда не прогоню тебя. За городом у нас есть две дачи. Можешь остаться в нашем доме возле клиники. Смотри, как здесь здорово: лес, озеро, чистый воздух. Я все узнала о тебе от Рахима. Вчера он опять звонил мне. Он прекрасный человек. Он сказал, что тебе нужно здесь основательно подлечиться. Что тебя там никто не ждет. Ты не обижайся, он преданный друг, настоящий боец. 
Ладно, главное, возьми себя в руки. Все будет хорошо. Ты обязательно поправишься! Я благодарна Всевышнему за то, что дал возможность тебя найти, еще раз увидеться с тобой! Я благодарна судьбе, не перестаю благодарить Бога за это. 
До встречи.
С безграничной любовью, Ольга!» 

Аскар был в сильном смятении, попробовал встать и подойти к окну. Покачнулся, удержался за стену. Что-то не давало свободно дышать. Эмоции переполняли его сердце. Он еле сел на кресло. Выступил холодный пот. Перед глазами рябило. 
В это время в комнату с шумом вошла Галя: 
– Идет. В коридоре идет Ольга Ивановна. 
Аскар вздрогнул. Будто в голове сверкнула молния. Он быстро поднялся и повернулся к двери. 

6

...Прошел год.
Опять та же компания друзей-однополчан. 
Опять речь зашла об Аскаре. Конечно, ведь его нет уже целый год. Ни тебе весточки, ни какой-либо информации. 
На предыдущей встрече Рахим не хотел рассказывать об этом. «Я ничего не знаю... Откуда мне знать. Я хотел как лучше. Потом узнавал: сказали, что уехал за рубеж лечиться». 
– Кто сказал тебе об этом?
– Доктора в Санкт-Петербурге. 
– Ты не спрашивал, когда вернется? 
– Они не знают.
На эту встречу Рахим не приехал. Некоторые уже стали сомневаться. 
Теперь каждый стал говорить о том, что думает по этому поводу: 
Мумин: 
– Может, он, все-таки, вернулся из-за рубежа. Ходит себе в Санкт-Петербурге. 
Кудрат: 
– Ведь доктора даже не взяли денег. Значит, не были уверены, что его можно вылечить. 
Рашид: 
– Может быть, он там уже давно умер? 
Эрмат: 
– Ты в своем уме? Если бы умер, мы бы знали. 
Кадир: 
– Сейчас в мире неспокойно. Никого ничего не волнует. Если нет рядом паспорта, то никто и не будет сообщать. 
Кудрат: 
– Надо Рахима обстоятельно расспросить. Он что-то скрывает. 
Эрмат: 
– Может, Аскар, жив-здоров, не паникуйте раньше времени. 
Жавли: 
– Когда прощались в аэропорту, он говорил, что не хочет ехать в Санкт-Петербург. Рахим виноват во всем. Он же настаивал лечить его там! Сам и отвез. Потом вернулся один. Говорил, что вернется после прохождения лечения. Ну, где он? 
Этот спор, проходящий в одном из кафешек долины, прервало появление у дверей Рахимбая. Воцарилась мертвая тишина. А Рахим улыбался, опершись о косяк. 
– Я к вам с сюрпризом, – наконец заговорил Рахим. 
– Что-то в последнее время у тебя много сюрпризов. Ты лучше расскажи об Аскаре. Мы только что говорили о нем, – съязвил Жавли. 
– Э-е-ей, дурачки вы мои, я вам привез не одного, а двух Аскаров. 
Потом он отодвинулся от двери. Чейханщик привел двух мужчин. Они оба были одеты в нарядные черные костюмы, в белых сорочках с галстуками. И оба были очень похожи друг на друга. Только один был более молодой, лет тридцати, белолицый, солидный. А другой, другой... О Боже!!!
Жавли, наконец, пришел в себя, отодвинулся назад, потом прошептал: 
– Э-е-ей, Аскар, Аскаржон... Ты ли это? Сам? Как ты изменился?!
Оба гостя улыбнулись. А Рахим сказал: 
– Да, так точно! Перед вами отец и сын Аскары.
Компания встрепенулась. Никто не понимал, что же происходит. Будто кто-то бросил бомбу. Как на войне! 
Да и действительно это была «бомбическая» новость!

Художник: П. Кулев.