Доминиканец

1

– Заходи, – сказал Гриша, пропуская Юру вперёд.
– Как у тебя уютненько, – ещё не успев снять рюкзак, восторженно произнёс Юра.
Гриша подумал, что в узком коридоре, быть может, и правда есть что-то уютное, хотя раньше он этого почему-то не замечал. Или просто никогда не думал об этом. Со стороны виднее – кто его знает.
Впрочем, маленькая кухня Юре тоже понравилась:
– Какая прелесть! Обожаю минимализм. А у меня дома столько лишних вещей! Я маме говорю: «Давай выкинем». А она: «Да ты что, зачем? Пусть будет».
Лишних вещей на кухне у Гриши не было. Да их и негде было бы разместить на этих крошечных нескольких метрах. Маленькая тумбочка, приспособленная под столик, две табуретки по бокам: на одной сидел Юра, на другой – Гриша. Плюс старенький буфет и тарахтелка-холодильник. Вот и вся кухня. 
Гриша заварил чай. Они съели по одному пирожному, которые купили по дороге. Юра сиял от счастья и повторял, как заклинание:
– Какая прелесть!
Гриша смотрел и заряжался Юриным счастьем: его было так много, что хватило на двоих. 
Юра, уже успевший освоиться, положил свой смартфон на буфет и включил французское радио. Он любил музыку и сейчас хотел подарить эту любовь Грише:
– Послушай, какая речь – мне очень нравится.
Французские слова заполнили Гришину кухню. Это было необычно и создавало ощущение начала чудес, которых, казалось, впереди будет несметное количество. И от предвкушения неизбежного счастья, которого будет столько, что в нём можно будет купаться и нырять в него, как в бездонный океан, Гриша испытал состояние восторга и свободы.
Французская девушка ворковала на красивом языке. Гриша не понимал ни одного слова, но слушал, как загипнотизированный. И, поддавшись эмоциям, он вспомнил ещё про одну страну:
– Юр, а как тебя мама отпустила? Ты к ней подошёл и сказал: «Я еду в Доминикану»?
Про Доминикану Юра уже рассказывал вскользь, но Грише хотелось подробностей. Полгода Юра с другом жил в этой сказочной стране, и Грише это казалось чудом.
– Нет, Гриш, – усмехнулся Юра. – Мама про Доминикану вообще ничего не знала. И, надеюсь, не узнает.
– Как это? – опешил Гриша.
– Маме я сказал, что меня посылают в командировку в Краснодар.
– Ничего себе. Почему?
– Она стала бы волноваться. И ещё неизвестно: отпустила бы она меня или нет… Но самое главное, что когда она мне туда звонила (а она мне звонила!)…
– У нас разница во времени! – догадался Гриша.
– Да! – просиял Юра. – Вот именно! Она мне звонила, когда там было часа три ночи или пять часов утра. Она же не знала, что я в это время уже сплю. Ну, и мне, соответственно, тоже приходилось звонить сюда, когда мне вроде бы уже давно пора спать.
По радио зазвучала французская песня. А на подоконник с дерева прилетела синичка. 
– На самолёте туда летел?
– Да.
– Сколько?
– Двенадцать часов.
– А я боюсь летать.
– Я тоже, Гриш. Для меня это был такой стресс!
– А что ты там делал?
– Я там жил с другом.
– Вы просто жили, и всё?
– Мы там занимались бизнесом.
– А почему же ты вернулся?
– Если честно, у нас там не очень пошло, – признался Юра. – Да тут ещё мама руку сломала. А мама у меня, как ты понимаешь, уже не молодая. И поэтому мне пришлось приехать.
– А почему именно Доминикана? – Чем больше Гриша задавал вопросов, тем больше у него возникало «почему». Не потому, что он не понимал, просто было интересно.
– Ну, во-первых, там тепло. А я люблю солнце. И если бы не мама, я бы, может быть, остался там навсегда.
– А люди там какие? – спросил Гриша.
Спросил, и сразу понял всю несуразность вопроса: как можно рассказать о людях? Но ему очень хотелось, чтобы Юра рассказал о Доминикане что-нибудь ещё, и поэтому задал такой странный вопрос. 
Гриша не понял: показался ли он странным Юре, но Юра посмотрел на него с лёгкой грустью и сказал:
– Гриш, таких людей, как там, я больше нигде не видел: добрые, весёлые, жизнерадостные…
Гриша почувствовал, что своими вопросами наступил Юре на его «больную мозоль»: Юра рассказывал об этом с такой любовью, словно Доминикана – его Родина. А здесь, в этом городе, он оказался случайно и временно, и все его друзья остались там – в далёкой жаркой стране. Придёт время – и он снова туда вернётся и останется в этой стране уже навсегда. А об этом городишке и кухоньке с двумя табуретками он забудет и никогда не вспомнит. Зачем ему помнить об этом в той волшебной стране? Она так далеко, что даже лететь до неё целых двенадцать часов. Но зато там всегда тепло, и все люди там добрые, а злых нет совсем. А солнца там столько, что всем хватает его тепла, и все счастливы. 
Гриша подумал вдруг, что это такая страна, где хотя бы один раз должен побывать каждый человек. Чтобы потом рассказать об этом тем, кто там не был. Это стоит того. Даже несмотря на целых двенадцать часов полёта. Он смотрел на Юру и завидовал ему, и ему нравилась его грусть по шести месяцам жизни в сказочном месте на берегу океана. Там люди, как солнце, излучают тепло и помогают друг другу. Гриша смотрел в печальные Юрины глаза и чувствовал тепло этой далёкой неведомой страны.
– Пошли в зал, – пригласил он Юру.
– Пошли.
В зале Юра сел на диван, словно был здесь уже много раз, и сказал:
– Спешить нам некуда, времени впереди у нас много.
Эти слова слегка напрягли Гришу: он не мог понять цель Юриного визита, а его слова, что впереди много времени, окончательно всё запутали. Что значит «много времени», которое есть у них впереди? Много – это сколько? И «до чего», до какого момента?
– А что мы будем делать? – спросил Гриша. Не мог же он спросить: «Зачем ты пришёл?»
– Давай я тебе помогу что-нибудь сделать. Меня Ванька всегда эксплуатирует.
Юра уже рассказывал, что Ванька – его одноклассник, с которым он смотрит фильмы у него дома, а иногда и остаётся ночевать.
 Для Гриши это оказалось неожиданным, кроме того – Гриша привык всё делать сам.
– Мне ничего не надо. А что ты хочешь сделать?
– Давай окна вымоем, – предложил Юра.
В Гришины планы не входила сегодня ни уборка квартиры, ни мытьё окон.
Гриша посмотрел на своё окно. В этом году он его вообще не мыл – ни это, ни остальные окна в квартире. Уже сентябрь, ещё немного – наступят холода, и будет уже не до этого. А сейчас такая хорошая погода. Эта идея ему очень понравилась, тем более что мыть окна вдвоём гораздо интереснее, чем одному.
– Ну ладно, давай вымоем окошко.
Но тут выяснилось, что у Гриши нет ничего для мытья окон. Обычно он мыл окна водой и тряпкой. После этого оставались разводы, но он не обращал на это внимания. 
– Давай купим средство для мытья окон, – посоветовал Юра.
– Давай, – Гриша даже не заметил, как включился в это мероприятие.
Они обулись и побежали по лестнице вниз. А потом, когда выскочили из подъезда, пошли в магазин. Почему-то всё в этот день они делали быстро, и даже передвигались бегом, словно в какой-то бешеной гонке за суперприз, который должен достаться первому и единственному счастливчику. Юра в этих местах никогда не был, поэтому вёл его Гриша. На светофорах Юра всегда ждал, когда загорится зелёный. Гриша в такие моменты с трудом сдерживал себя: при малейшей возможности, он перебегал дорогу даже на красный, лишь бы поблизости не было машин. 
В магазине Гриша купил средство для мытья стёкол и щётку с длинной ручкой. 

Дома они в зале подошли к окну, и Гриша стал показывать Юре город. Из этого окна весь город был виден, как на ладони. Окно выходило на солнечную сторону, погода была по-настоящему летняя. Гриша снял с подоконника цветы – три кактуса и две фиалки – и поставил на стол. Потом раскрыл окно, залез на стул, стал брызгать из пузырька с жидкостью на стекло и растирать щёткой. Юра стоял рядом и наблюдал. И вдруг щётка полетела вниз. От неожиданности Гриша дёрнулся за ней и сам чуть не полетел следом. 
– Блин! – Гриша спрыгнул со стула.
Юра подошёл ближе, и они, свесившись, посмотрели вниз. Солнце светило прямо в глаза, и они ничего не увидели. 
Юра сказал:
– Побежали искать.
Они выбежали из квартиры и понеслись вниз, перескакивая через три ступеньки, словно за ними гнались.
– Гоняемся, как два придурка туда-сюда, – комментировал Гриша на бегу.
Юра бежал следом, не отставая ни на шаг.
Они выбежали из подъезда, завернули за угол и подошли под своё окно. Оно выходило на заднюю сторону дома, и за бордюром оказалась перерытая земля, в которой росли деревья. Кто и зачем перерыл землю – неизвестно, но наступать на большие, высохшие на солнце комья, было нелегко. Щётка на глаза не попадалась, и пришлось идти по этим комьям. 
Гриша представил себе, что сейчас война, и во что бы то ни стало им надо найти эту щётку. Это вопрос жизни и смерти: если не найдут – погибнет много невинных людей. Поэтому от этой щётки очень многое зависит. Найти её надо как можно быстрее: в этом деле время тоже играет немаловажную роль. Здесь дорога каждая секунда. 
Но вся беда в том, что секунды уходили, а щётки не было.
– Вот она! – обрадовался Юра и показал рукой.
Она лежала у дерева, и в тени её почти не было видно. Будто она специально замаскировалась, чтобы не попасть в плен врагу.
– Сломалась, – сказал Гриша, когда нагнулся и поднял её.
– Может, её можно починить? – с надеждой в голосе спросил Юра.
– Не знаю. Пошли.
Они возвращались по земляным буграм назад. Гриша нёс сломанную щётку и думал: «Если мы её нашли, значит, мы победили. Но она сломана… А вдруг это не щётка, а наш раненый товарищ, и мы несём его, чтобы перевязать и тем самым спасти ему жизнь.»
Дома они ещё раз осмотрели свою «раненую» щётку. 
– Её остаётся только выкинуть, – сказал Гриша. – Жаль, конечно, но ничего не поделаешь. Очень короткая жизнь была у нашей щётки. Не надо было нам нести её домой, можно было оставить на улице: всё равно придётся выкидывать.
Они растерянно смотрели на несчастную щётку, к которой даже не успели привыкнуть, а её уже надо выкидывать. За такой короткий промежуток времени произошло столько событий, что, глядя на неё, казалось, что бедная щётка, помимо механической поломки, получила ещё и психическую травму. До сегодняшнего дня она месяцами лежала в магазине на полке, и настолько к этому привыкла, что думала, что так будет всегда. И вдруг сегодня её неожиданно хватают какие-то руки, куда-то несут, а через полчаса она падает вниз и разбивается. Теперь она лежала на полу, жалобно подняв кверху сломанную «голову» и смотрела снизу вверх на своих хозяев, к которым тоже не успела привыкнуть, и даже не разобралась пока, кто из них её настоящий хозяин, а кто – его друг. 
Гриша быстро и уже без всякого настроения обычной тряпкой домыл раму, которую начинал мыть щёткой. А вторую раму помыл Юра. Гриша вылил воду и вновь поставил цветы на подоконник. Подошёл Юра, и вдвоём они стали смотреть на город через вымытое окно. Солнце светило им в глаза, приходилось прищуриваться, но им было интересно смотреть на раскинувшийся перед глазами город, и они стояли.
– Вон дорога, по которой мы шли сюда, – показал Гриша.
Сверху они увидели весь путь, который им пришлось пройти сегодня. Казалось невероятным, что они пешком преодолели такое расстояние и совсем не устали.
– Я каждый день с работы хожу пешком, – сказал Гриша.
– Я в Доминикане тоже всегда передвигался пешком, – ответил Юра.
У окна было жарко. Они постояли ещё немного и сели на диван. Беготня за щёткой по лестнице вниз и обратно, и вся эта возня с окном изрядно утомили их. Захотелось немного передохнуть.
– А на каком языке ты там говорил? – спросил Гриша.
– На испанском. Он лёгкий. А если на нём говорить каждый день, то вполне можно общаться. Здесь я уже начал… не то чтобы забывать… Мне стало труднее подбирать слова на испанском.
Гриша иностранных языков не знал. В школе он учил немецкий, получал «тройки». Предмет «иностранный язык» ему не нравился. 
– А что ты заканчивал? Я ничего про тебя не знаю.
– Университет, филфак.
– Я тоже! – приятно удивился Юра. – Тоже Универ, Гришка! Но только я учился на философском.
Это показалось забавным. И они подумали, что, может быть (даже наверняка!), у них были какие-то общие преподаватели. По крайней мере на филфаке тоже был предмет философии.
– У нас был Белов, – вспомнил Гриша.
– У нас тоже! – воскликнул Юра. – Такой крупный, лысый и в очках. Между прочим, доктор наук.
– Он мне поставил «отлично», – похвастался Гриша.
Потом оказалось, что не только по философии, но и по некоторым другим предметам у них тоже были одни и те же преподаватели.
– Только в Универ я поступил потом: сначала я закончил культпросветучилище.
– И я! – сообщил Юра.
Гриша не поверил своим ушам:
– Вот это да! А какое отделение? Я режиссёрское.
– Нет, я учился на музыкальном. Только я его не закончил.
– А Универ закончил? – на всякий случай уточнил Гриша.
– Да. Но ты же понимаешь, что философы, даже с дипломами, никому не нужны.
– А зачем же тогда?.. – Гриша не стал продолжать вопрос. Он сделал паузу, но Юра и так всё понял.
– Ну во-первых, мне нравился именно этот предмет. И, ты знаешь, я не жалею.
– Понимаю… С ума сойти: факультеты и отделения разные, а учебные заведения одинаковые, – продолжал удивляться Гриша.

Они не заметили, как их сблизило их «общее», как оказалось, прошлое. Они стали ворошить это прошлое, получая невероятное удовольствие. Гриша вскакивал с дивана, возбуждённо ходил по комнате, садился нога на ногу на стул, и вновь оказывался на диване. А Юра повторял: «Ах, как мило! Как мило!» Его умиляло не только их общие «университеты», но и обстановка в Гришиной квартире и всё, что в ней находилось. Ему понравилась огромная китайская роза в здоровом горшке, стоящая напротив окна и постоянно получавшая витамин Д; и старый приёмник шестидесятых; и маленький телевизор из той же эпохи начала покорителей космоса.
– Он работает?
– Нет. К нему нужна антенна. Хотя трансформатор у него есть, как положено – вон чёрный, на полу. Когда включаешь, кнопка загорается. Может, и работает. Антенна нужна. А у проигрывателя вилки в шнуре нет.
– К нему же ещё пластинки нужны?
– У меня все пластинки сохранились, – сказал Гриша.
– Потрясающе! Давай попробуем сделать, – загорелся Юра.
– Давай, – поддался его напору Гриша.
Юра подошёл к приёмнику, попытался прочитать название, но плохое зрение и солнечные блики на стеклянной панели ему мешали.
– «Рекорд-60», – помог ему Гриша.
Юра внимательно рассмотрел панель и обратил внимание на стрелку:
– А это что такое?
– Вот видишь две ручки? Их крутишь – и стрелка движется. А вот названия городов: Рига, Прага, Будапешт… Можно было ловить сигнал и слушать радио.
Юра присел около приёмника на корточки, погладил пальцами панель, потом встал, подошёл к дивану, достал из рюкзака салфетку и протёр очки.
– Есть какой-нибудь инструмент? Отвёртка, например. И какая-нибудь старая вилка для шнура.
Отвёртку Гриша принёс сразу, потому что она лежала вместе с остальными инструментами. А вилку пришлось поискать. Взяв в руки вилку, Юра быстро раскрутил её и соединил контакты со шнуром. Закрутил всё это маленькими винтиками и гаечками и вставил вилку в розетку. 
Приёмник заработал. Гриша снял с него покрывало, поднял крышку и взял в руки головку для пластинок. Диск закрутился. Осталось только поставить пластинку и опустить на неё головку.
Гриша достал из тумбочки две коробки с пластинками и стал выбирать, что поставить. А Юра в это время смотрел, как крутится диск:
– Тут можно даже на семьдесят восемь оборотов слушать, – заметил он.
– Конечно, можно. И на семьдесят восемь, и на тридцать три. У меня всякие пластинки есть, – похвастался Гриша.
Сейчас ему захотелось поставить именно на семьдесят восемь: большие, тяжёлые.
Он выбрал песню «Главное, ребята, сердцем не стареть». И сразу, ещё до того, как зазвучала музыка, раздалось родное, из детства, потрескивание, словно от костра. Это заговорила сама пластинка. Гриша обрадовался, услышав этот звук, и посмотрел на Юру. Юра улыбался в ответ.
Потом они слушали «А у нас во дворе» и «Чёрный кот». Эти песни писались специально для пластинок, потому что других носителей в то время ещё не было. Хотя магнитофоны уже были.
Они посидели ещё немного, потом пошли на кухню и попили чай. 
Вскоре Юра стал собираться домой. В прихожей он обулся, приготовил смартфон с наушниками, чтобы на улице слушать радио. Когда он надел свой маленький рюкзачок, Гриша сказал:
– Спасибо за приёмник.
– И тебе спасибо, Гриш.
– Да мне-то за что?
– Мне у тебя понравилось. Я тебе позвоню. Пока!
– Счастливо.
Когда он ушёл, Гриша вошёл в зал и посмотрел на пластинки, сразу бросившиеся в глаза. Они лежали на полу и на диване. Крышка у приёмника была открыта. Гриша начал убирать пластинки: он брал их в руки и вкладывал в конверты, в которых они лежали. Для каждой пластинки – свой конверт, со своим рисунком. В каждом конверте – отверстие посередине: через него читалось название песен, их авторы и исполнители. Всё это было написано на пластинках, в самой середине, на круглой бумажной наклейке. А через отверстие на конверте можно прочитать, что это за пластинка. Гриша вкладывал пластинки в конверты и опускал их в коробки. Когда все они были уложены, он закрыл коробки и положил в тумбочку на прежнее место. 
А потом подошёл к приёмнику, воткнул вилку в розетку, и ещё раз посмотрел, как крутится диск – один, без пластинок, просто так. Гриша смотрел на него и думал о Юре: он только что был здесь, а до этого полгода жил в Доминикане и всё это время говорил на испанском языке. И, несмотря на то что боится летать, целых двенадцать часов летел в самолёте. А мама об этом ничего не знала. И, может быть, никогда не узнает. 
Щётка продолжала одиноко валяться на полу, в уголочке, никому не нужная и бесполезная. Ничего сделать уже было нельзя, а выбросить жалко. Гриша поднял её, ещё раз внимательно осмотрел и, встав на стул, положил её на шкаф. Там, под потолком, её не было видно.

2

Гриша уже давно жил один. С тех пор, как умерла его мама. Друзей у него не было, с соседями он общался на уровне «здрасьте – до свидания». Возвращаясь с работы, здоровался за руку с Юрасиком, восьмидесятилетним соседом со второго этажа, который буквально «жил» на лавочке у подъезда с осени до наступления дачного сезона. А весной, когда этот сезон начинался, Юрасик с семьёй уезжал на дачу, и жил уже там до первых заморозков. Был ещё один человек, с которым Гриша более-менее поддерживал отношения: соседка из квартиры напротив – активная, любопытная пенсионерка, во всё сующая свой нос. Иногда она звала Гришу что-нибудь прикрутить-открутить, а заодно и использовала в качестве «ушей»: «сливать» информацию она обожала так же, как и добывать. Официально Юрасика звали Юрием Григорьевичем, он был самый старый по возрасту жилец подъезда, а может, и всего дома. Но соседка «за глаза» беспардонно звала его Юрасиком. Изредка к Грише забегал сосед по его бывшему адресу Валера. Но он тоже был пенсионер. 
Гриша был одинок и очень страдал от этого. Каждый день после работы он возвращался домой в пустую квартиру, и пустота начинала убивать его своей безысходностью. Утром, когда он уходил, в квартире наступала полная тишина, и жизнь на этих квадратных метрах замирала. Но даже с его возвращением нельзя сказать, что возвращалась жизнь. Не было самого главного: человеческих голосов. Когда живешь один, ты не можешь разговаривать сам с собой. Постоянное молчание дома постепенно вошло в привычку и на работе: так он прослыл молчуном. 
На работе у всех были совершенно другие интересы, не пересекающиеся с интересами и увлечениями Гриши. Его сослуживцы давно были женаты, с детьми и внуками. Поэтому разговоры заводили именно на эти темы: кто у кого пошёл в первый класс, у кого сейчас проходят выпускные экзамены, сколько денег собирать на новогодние подарки в школе… Грише было неинтересно с ними, так же как их абсолютно не интересовал Гриша. 
Он совершенно не вписывался в общую массу среднестатистического гражданина, и ему не с кем было поделиться впечатлением от прочитанной книги или просмотренного фильма. Ему даже просто посоветоваться о чём-нибудь было не с кем, всё приходилось решать самому. Не с кем было поговорить по вечерам, обсудить предстоящие события или рассказать о том, что уже произошло сегодня или вчера. Даже Новый год он встречал один и, получив несколько дежурных телефонных поздравлений с новым годом после боя курантов, и сделав пару звонков сам, отключал телефон и ложился спать.
Больше всего на свете Гриша мечтал встретить друга – настоящего и на всю жизнь. Сегодняшнее появление в доме Юры стало для Гриши целым событием. 

 3

На следующий день всё повторилось. Гриша, как и вчера, часам к десяти уже заканчивал уборку своего участка, когда зазвонил телефон:
– Привет, Гриш, – прозвучал Юрин голос.
– Привет.
– Ты скоро?
– Минут через тридцать.
– Понял. Я подожду тебя в скверике.
– Хорошо. Ты пришёл?
– Да.
Гришино сердце забилось сильнее. Он не ожидал повторного прихода Юры, тем более – так быстро. Гриша не любил ждать сам и старался не заставлять других ждать себя. Поэтому он прибавил темп, и через несколько минут был уже у финишной прямой – у ворот театра, обозначающих границу его участка. 
Он подмёл последние листья, отнёс к мусорному контейнеру, поставил ведро и инструменты в каптёрку и повесил на дверь замок. Ещё раз окинул взглядом территорию и, убедившись, что чистота вокруг идеальная, быстро прошёл через служебный вход, спустился вниз, прошёл под сценой, нагнулся к умывальнику, вымыл руки, умылся и выскочил на улицу.
Юра сидел в очках на лавочке, на коленях у него лежала книжка.
– Привет. Что читаешь? – поинтересовался Гриша.
– Привет, Гриш. На английском языке. Чтобы язык не забыть.
– И всё понятно?
– Ты знаешь – почти. Основной смысл понятен.
Это была довольно толстая книжка в твёрдом переплёте с яркой обложкой. Такие книжки сразу привлекают внимание.
– Купил? – спросил Гриша.
– Библиотечная. Так намного выгоднее: прочитал – взял другую, а эту вернул.
– В библиотеке есть книги на английском языке? – удивился Гриша.
– Да, там целый отдел. И, между прочим, очень приличная литература, – Юра положил книжку в рюкзак, а рюкзак надел на спину, и они пошли.
Тема иностранных языков заинтересовала Гришу, и он сказал:
– Ты же, кажется, испанский учил.
Юра улыбнулся и ответил:
– Испанский я начал учить в Доминикане. И знаю его пока не очень. А до этого я изучал английский.
Как и вчера, они шли пешком. Народу на улицах в это время дня почти не было, погода стояла даже теплее, чем накануне. Они медленно шли по той же, вчерашней аллейке, и наслаждались по-летнему тёплым солнцем. 
– А ещё я смотрю сериалы на английском языке, – сказал Юра.
– А где ты их смотришь?
– Я нашёл сайт – там очень хорошие английские сериалы. Самое главное – очень коротенькие серии, по тридцать минут. Я каждый вечер смотрю по одной серии.
Гриша слушал Юру и смотрел по сторонам. Он возвращался этим маршрутом с работы домой каждый день. Это расстояние он преодолевал стремительным шагом, ничего не замечая вокруг. И поэтому сейчас, когда они шли с Юрой никуда не спеша, он впервые стал внимательно рассматривать дома и деревья, на которые давно не обращал внимания. 
– Ты сейчас в отпуске? – спросил Гриша.
Юра посмотрел Грише в глаза, и на его лице появилась улыбка.
– Гриш, а ты ещё не понял, что я нигде не работаю?
От неожиданности Гриша остановился:
– В каком смысле?
– В прямом, – коротко ответил Юра.
– Ты уволился? – высказал предположение Гриша.
– Да! – восторженно, словно только что получил Нобелевскую премию, провозгласил Юра.
Восторг в Юриных глазах и счастливая улыбка на его лице словно ожидали комплиментов или поздравлений: «Ну, поздравь меня!» Как будто увольнение – величайшее достижение, к которому он стремился всю жизнь, и вот наконец цель всей его жизни достигнута: он уволился и поэтому безумно счастлив. 
– Вот это да! А когда? – спросил Гриша.
– На прошлой неделе. Мама об этом не знает, для неё я сейчас на работе.

…Гриша с Юрой познакомились полтора года назад, когда оба оказались без работы. Каждый искал работу в интернете, и на одном из сайтов прочитали объявление, что требуются сотрудники без опыта, чтобы плести корзинки. 
Гриша приехал по указанному адресу. Это оказалось помещение полуподвального типа, где в маленькой комнате стояла ванна с водой, в которой размачивались тонкие ветки для корзинок, чтобы они становились более гибкими. И тут же сидели те, кто откликнулся на это объявление. Под руководством хозяина – сорокалетнего Виталия – они постигали основы этого ремесла. В этой маленькой комнатке всегда стоял сильный запах размокающих веток. 
А за стенкой, в соседнем офисе, размещалась похоронная контора. 
Желающие научиться плести корзинки и получать за это деньги приходили и уходили, уходили одни – приходили новые.
По вечерам, после работы Гриша с Юрой возвращались домой в одном трамвае, им было по пути. Во время этих поездок Гриша впервые услышал от Юры, что он недавно вернулся из Доминиканы. Гриша выходил на своей остановке, а Юра ехал дальше. Однажды, пока ехали, они обменялись телефонами. 
Юра проработал недели три, а потом позвонил Виталию и сказал, что заболел. Он совсем немного не доработал до зарплаты. 
Вечером Юра позвонил Грише:
– Гриш, тебе не трудно будет получить мою зарплату? Я с Виталием говорил, он не против. А потом, когда у тебя будет свободное время, мы встретимся, и ты мне её передашь, – попросил Юра.
– Получу, конечно, Юр, – согласился Гриша. – А ты больше сюда не вернёшься?
– Нет, Гриш, – признался Юра. 
Гриша получил свою и Юрину зарплату и в этот же день тоже ушёл от Виталия.
Зарплату Юре он передал. У них остались номера телефонов, и изредка они перезванивались. Почему-то так повелось, что звонил всегда именно Юра. Гриша устроился машинистом сцены в театре. Отработав свой первый день, он остался посмотреть спектакль, декорации для которого они сегодня собирали. Спектакль назывался «У.Е.(Условные единицы)». Вечером, в десятом часу, когда Гриша только ещё выходил из театра после спектакля, позвонил Юра.
– Юрка, привет! – обрадовался Гриша. – Ты знаешь, где я сейчас работаю?
– Где? – спросил Юра.
– В театре! – похвастался Гриша.
– Вот это да! – обрадовался и удивился Юра. – Кем?
– Машинистом сцены. Мы устанавливаем декорации для спектаклей. Но не это главное. Представляешь, я сегодня отработал первый день и остался посмотреть спектакль. Так вот, главный герой в этом спектакле на выходные уезжал в Доминикану!
Гришин восторг от такого совпадения передался и Юре. Всю дорогу, пока Гриша шёл домой, его сопровождал Юрин голос в телефонной трубке. 
А через год Гриша перевёлся в дворники. Домой стал возвращаться ещё до обеда. А Юра, как он говорил, сейчас работает в офисе.
И вот, несколько дней назад, Юра позвонил и, уточнив, во сколько Гриша заканчивает свою работу, пришёл к его рабочему месту, и они пошли к Грише домой. Но Гриша к этому не был готов, Юра его ни о чём не предупредил – просто спросил накануне: когда заканчиваешь работу? У Гриши в этот день были свои планы, и он сказал об этом Юре. У Юры были такие разочарованные глаза, что Грише его стало очень жаль. Пока Гриша ждал зелёный сигнал светофора, Юра стоял рядом и надеялся, что Гриша передумает, и они пойдут вдвоём. Но Гриша своё решение не переменил.
К Грише домой они пришли на следующий день – именно в этот день Юра приделал вилку к Гришиному приёмнику, и потом они слушали пластинки.
– Ну ты даёшь, – время от времени повторял Гриша, переваривая новость о Юрином увольнении. 
Юра на это ничего не отвечал, только улыбался.
Когда они уже подходили к дому, Гриша предупредил:
– На моём этаже живёт одна очень любопытная соседка. Она на пенсии. Сейчас главное – на неё не напороться. Потому что она сразу начнёт спрашивать – кто ты такой. Давай подготовимся и заранее что-нибудь придумаем.
– Давай скажем, что я твой брат, – предложил Юра первое, что пришло в голову.
– Не получится: я уже сказал ей, что у меня нет никаких братьев. Кто ж знал!
– Тогда давай скажем, что я твой двоюродный брат…
– Который вернулся из Доминиканы, – ради хохмы поддержал эту идею Гриша и неожиданно поймал себя на вполне разумной мысли: зачем вообще что-то придумывать? Почему нельзя сказать правду? «По-моему, ничего не случится, если я скажу, что Юра – мой друг. Что в этом особенного? У всех есть друзья. Какой смысл друга «превращать» в брата?»
А вообще, Гриша всегда хотел иметь брата, но это так и осталось мечтой: никакого брата у него никогда не было. И сейчас он подумал, что, если бы его братом был Юра, он был бы очень рад. Ему даже захотелось сказать об этом Юре, но он не стал этого делать. Какой смысл? Всё равно ничего не изменится. А здорово было бы, если бы желания становились реальностью, стоит только этого пожелать и произнести вслух. Захотел, например, Гриша, чтобы Юра стал его братом, и спросил об этом напрямик: «Слушай, Юр, тут вот какое дело: хочешь быть моим братом?» Юра, конечно, сначала удивится, а потом уверенно скажет: «Что за странный вопрос ты мне задаёшь, Гриша. Неужели ты сам не знаешь на него ответ? Конечно, хочу». И как только это будет сказано, Юра и Гриша станут братьями – вот было бы здорово! Жаль, что такого не бывает. 
В результате они ничего не придумали, но и соседку не встретили. 

Дома у Гриши Юра снял рюкзак и достал оттуда зарядку для смартфона и книжку на английском. Вместе с книжкой выпала пачка сигарет. 
– Ты куришь? – удивился Гриша.
За всё время их знакомства он ни разу не видел Юру курящим.
– Я редко курю, – признался Юра. – Я могу долгое время вообще не курить. Но иногда хочется. Гриш, я бы сейчас закурил.
– Ты так аппетитно это сказал, – улыбнулся Гриша, – что мне тоже захотелось.
Юра радушно протянул пачку:
– Хочешь – бери.
– Нет, спасибо. Я шесть лет не курил. Но сейчас, за компашку, покурил бы, – мечтательно посмотрел на пачку Гриша.
– Давай покурим, – как первоклассник, прошептал Юра.
– Даже не знаю, – растерялся Гриша. – Давай ты кури, а я не буду.
– Ну хорошо. А где?
– На балконе. Только, прикинь: у нас с этой соседкой балконы на одну сторону. Сейчас ты выйдешь, и она тебя увидит, – предупредил Гриша.
Юра растерялся, а Гриша мысленно отругал себя: далась ему эта соседка! Какое ей дело, кто стоит со мной на балконе. А Юра держал в руке пачку и не знал, что делать. 
– Да ну её, – махнул рукой Гриша. – Из-за неё не курить, что ли? Не обращай внимания, кури.
Они вышли на балкон, и Юра сделал несколько затяжек. 
– Вон её балкон, – показал Гриша.
– Зелёный?
– Да.
Юра выкурил половину сигареты, и они вернулись домой.
Гриша поставил чайник. Юра сел на ту же табуретку, что и вчера. 
– У меня такое ощущение, что ты сидишь здесь со вчерашнего дня, – посмотрев на него, сказал Гриша.
Юра улыбнулся и ничего не ответил. Он продолжал держать в руках зажигалку, а потом встал и положил её в рюкзак вместе с сигаретами.
– Бедная твоя мама, – сел напротив Гриша. – Думает, что ты в Краснодаре, а ты на другом конце Земли. Потом спокойно провожает тебя на работу, а ты в это время тайком куришь на чужом балконе. Могу поспорить, что о твоём курении она понятия не имеет. Да?
– Точно! – признался Юра.
– Ты легко можешь полететь на Луну, а маме сказать, что пошёл за хлебом, – продолжал упражняться в остроумии Гриша.
Юра улыбался и молчал.
– Ты случайно в разведке не работал? – не отставал Гриша.
Уже был готов чай, на столе лежало печенье.
– Тебе, главное, в своих легендах не запутаться: какая для кого. Для мамы ты сейчас на работе, а для моей соседки – ты мой двоюродный брат, свалившийся с Луны.
– Жаль, что мы её не встретили, – без капли разочарования сказал Юра.
– Как ей не повезло, – согласился Гриша. – Такое событие: ко мне брат приехал, а она проворонила. Ты не представляешь, какая она любопытная.
Сидеть на кухне больше не хотелось, и они пошли в зал. Юра сел на диван и рядом положил свою книжку. Спину он держал прямо, словно сидел не на диване, а на стуле. Гриша сел с другой стороны. Комната утопала в солнечном свете. 
– А хорошо мы вчера окошко вымыли, – сказал Гриша.
– Хорошо. Но только мыл его ты.
– Только одну раму. Вторую мыл ты. Без всякой щётки. А получилось, кажется, даже чище, чем моя, со щёткой. И вообще, если бы не ты, я бы не стал его мыть, – признался Гриша. – Так что оба хороши.
Гриша встал и задвинул одну половинку шторы:
– Жарко.
– А я привык: в Доминикане всегда тепло. Но не жарко, как здесь. Там рядом вода, поэтому воздух совсем другой. А сегодня что-то слишком жарко, с самого утра.
– Юр, значит, мама думает, что по утрам ты уходишь на работу? – Грише захотелось поговорить откровенно.
– Да, – коротко ответил Юра.
– А во сколько у тебя начинается рабочий день?
– В десять.
– Получается, ты выходишь часов в девять. А что ты делаешь в городе до одиннадцати, пока не дойдёшь до меня?
– Я захожу в кафешку, покупаю пирожок и сижу.
Они помолчали. Было тихо и на улице, и дома. Только тикали часы. Грише стало грустно – наверное, от жалости к Юре. Часы тикали, а они продолжали молчать. Гриша решил всё-таки довести этот разговор до конца:
– А когда ты первый раз пришёл ко мне на работу… позавчера... ты уже не работал?
– Да, Гриш, – негромко, как всегда, ответил Юра.
Грише невольно вспомнился растерянный взгляд Юры, когда он не пустил его домой. И вновь Гриша мысленно обругал себя: «Почему я его не пустил? Помешал бы он мне, что ли? Да и дел-то у меня никаких не было». Теперь уже Гриша и сам не мог понять, почему не пустил Юру в тот день к себе домой. И вдруг подумал: «А может быть, потому что уже так привык быть всё время один, что, когда ко мне впервые за тысячу лет кто-то захотел прийти, я оказался к этому не готов. Дикость какая-то! Тебе надо к психиатру, дорогой Григорий». 
– А где же в тот день ты был до вечера? – осторожно задал он вопрос, который мучил его.
– Я пошёл на работу к Ваньке – ты помнишь, я говорил – мы учились с ним в одном классе. Он мне дал ключ от своей квартиры, и я пошёл к нему домой.
В Юре подкупала удивительная простота в ответах: он никогда не увиливал и отвечал сразу, даже не пытаясь ничего придумать или что-то скрыть (хотя ситуация с мамой была диаметрально противоположной). Гриша честностью похвастаться не мог: не на все вопросы он стал бы отвечать.
– А он знает, что ты не работаешь?
– Нет. Я сказал, что у меня выходной. Гриш, о том, что я не работаю, не знает никто, кроме тебя.
Они опять замолчали. Это был их первый серьёзный разговор. До этого было всё, что угодно: приятное времяпрепровождение, шутки, смех… Но такого, как сейчас, разговора не было.
– А где ты работал? – спросил Гриша.
Юра настроился на долгую беседу и сидел уже не прямо, как струна: он прислонил свою спину к спинке дивана. Несмотря на то, что Гриша в этом разговоре только задавал вопросы, а Юра отвечал на них, это не было ни интервью, ни допрос, а именно беседа. Гриша хотел узнать о Юре больше, а Юре, кроме Гриши, некому было о себе рассказать. 
– В консалтинговой организации, в отделе продаж.
– Это сейчас или до Доминиканы?
– Конечно до, – откровенно сказал Юра. – Я там проработал десять лет, и довольно успешно. Мы сидели в офисе, обзванивали потенциальных клиентов и предлагали услуги интернета. Я там был на хорошем счету, у меня была приличная зарплата. Она зависела от результата: чем больше человек ты подключил, тем она выше. Звонишь и начинаешь «обрабатывать» клиента, продавать ему свой товар. У меня это получалось легко. А потом я накопил денег, и с одним мальчиком мы улетели в Доминикану, чтобы заняться своим бизнесом. А потом мама сломала руку, и я вернулся. Устроился на прежнюю работу.
– И как тебя встретили?
– Ты знаешь, прекрасно! Во-первых, они меня отлично помнили и знали, что я хорошо работаю. Кроме того, у меня осталось там много друзей, и они были рады моему возвращению. И когда я вернулся, я стал там настоящей «звездой», про меня стали говорить: «Он жил в Доминикане».
– Как тебе повезло: вернуться в родной коллектив, где все тебе рады.
– Да, Гриш, это, конечно, хорошо, я с тобой согласен, – сказал Юра. – Работа у меня была та же самая, и тот же самый коллектив. Но изменилось время, и рынок уже наполнился. Если раньше рынок интернета был свободный, то сейчас всё давно занято. Выполнить план сейчас почти нереально: начинаешь звонить – люди или бросают трубку, или посылают тебя подальше. В лучшем случае – говорят, что интернет у них уже есть, и ничего менять они не собираются. Поэтому я из мальчика, который был на хорошем счету, стал превращаться в какого-то нерадивого сотрудника. И пока я окончательно не утратил свой авторитет в глазах администрации, я решил уволиться. Что и сделал.
– А потом?
– А потом устроился в полиграфкомбинат. Но это было совсем не моё. Я оттуда тоже ушёл, и потом мы с тобой встретились у Виталия.
– Ты плёл корзинки, а мама думала, что ты работаешь в офисе?
– Да. Но и про полиграфкомбинат она тоже не знала. Но если полиграфкомбинат ещё можно было как-то от неё скрыть, то эти корзинки со своим запахом скрыть было уже невозможно. Ты обратил внимание, что, когда я сидел у Виталия, я всегда был в куртке?
– Да, я помню твою куртку, – ухмыльнулся Гриша. – Весна, апрель-май, уже тепло, а ты в помещении сидишь одетый.
– Хотя как раз в этом самом помещении было достаточно прохладно.
– Особенно после Доминиканы.
– После Доминиканы я уже привык к нашему климату, я же успел поработать в офисе… Но я не об этом. Так вот, у Виталия я всегда сидел в куртке, а когда шёл домой, я засовывал эту куртку в рюкзак, и дома она у меня находилась в рюкзаке. Чтобы мама не учуяла запаха.
– Ну ты и конспиратор, – похвалил Гриша.
– Но мама всё-таки учуяла! – с восторгом сообщил Юра.
– Вот это да! И как же ты…
– Да! Представляешь, мама мне однажды говорит: «А чем это от тебя каждый раз пахнет?»
– А ты?
– Я ей начал врать, что у нас там ремонт. В общем, понёс всякую дребедень и решил немедленно валить оттуда, с этих корзинок. Хотя ты знаешь, мне там нравилось, и даже всё неплохо получалось. Я легко освоил эти корзинки и мог бы там работать дальше.
– У меня, кстати, тоже стало получаться, – припомнил то время Гриша. – А мама не знала, куда ты ходишь?
– Нет! – торжественно воскликнул Юра. – Не знала. Она-то думала, что я по-прежнему хожу на работу в офис!
– Ты ей ничего не говорил? – изумился Гриша.
– Нет, – прошептал Юра.
– Почему?
Юра стал серьёзным:
– Ну во-первых, неизвестно, как бы она к этому отнеслась. Я думаю, ей бы это не понравилось…
– Что ты плетёшь корзинки?
– Да.
– А что здесь такого? – не понял Гриша.
– Ей это было бы неприятно.
– Значит, про корзинки ты ей так и не сказал?
– Нет.
Часы пробили два. И пока раздавался их звон, Гриша с Юрой молчали.
– Уже два? – удивился Юра.
– Да, ещё немного, и вечер, – согласился Гриша. Ему не хотелось прекращать разговор, и он спросил: – А после Виталия?
– После Виталия я опять работал в офисе, опять в отделе продаж. Но никакого плана я, конечно, дать не мог, потому что – я тебе уже говорил – рынок сейчас уже полностью насыщен. На работе я сказал, что нашёл хорошее место, и уволился. Хотя на самом деле я ничего не нашёл. Поэтому в данный момент я нигде не работаю.
– А рабочий день у тебя до каких? Я имею в виду – для мамы.
– Для мамы – я работаю по-прежнему с десяти до семи.
В этот день Юра пробыл у Гриши до шести часов, а потом начал собираться домой:
– Мне надо зайти за хлебом. Поэтому по времени мне пора. До завтра, Гриш.

4 

Юра приходил к Грише каждый день. Иногда они шли вместе, а иногда Юра приходил сам – это случалось в те дни, когда у Гриши был выходной. 
Ожидая его прихода, Гриша представлял себе, как Юра утром разговаривает с мамой, пьёт на кухне чай, одевается. Может быть, успевает сделать какие-то дела. Наверное, он планирует с мамой, куда ему зайти вечером: в какой магазин, что там купить. А может быть, эти вопросы обсуждаются ещё накануне, перед сном. А утром мама думает, что её сын пошёл на работу, и продолжает думать об этом весь день, до вечера. А он шёл к Грише. С ним он проводил целый день. А вечером, «в конце рабочего дня», собирался и шёл домой, к маме. Прошло совсем немного времени, а Юра уже настолько основательно вошёл в Гришину жизнь, что, казалось, так было всегда, и по-другому быть просто не может. По вечерам, когда он покидал Гришину квартиру и уходил домой, Гриша ощущал, что без Юры наступает пустота, словно Юра, уходя, забирал с собой что-то важное, без чего Гриша обойтись не мог. Однажды Гриша понял, что этим «важным» является сам Юра. 
Иногда на Юрином телефоне раздавался звонок.
– Мама, – шёпотом бросал Юра короткую фразу Грише и уходил разговаривать с ней на кухню или в другую комнату.
– Ты как разведчик, – однажды пошутил Гриша.
– Ты знаешь, Гриш, – предупредил Юра, – с мамой надо быть осторожным: мама как раз настоящий разведчик.
– Как это? 
 Юра сел к Грише на диван и рассказал историю:
– Перед полиграфкомбинатом я долго нигде не мог устроиться и нигде не работал. Мама зашла в мою спальню, залезла в стол и нашла там мою трудовую книжку. Я, конечно, этого не ожидал. Она меня спрашивает: «А ты что, сейчас нигде не работаешь?»
– А ты?
– Я сказал: «Нет. Нас расформировали». И наплёл ей какую-то ерунду.
– А потом?
– А потом я устроился на полиграфкомбинат. Но я, конечно, не сказал ей, что работаю на полиграфкомбинате.
– А что же ты сказал?
– Что я работаю в офисе. Я тебе уже рассказывал об этом. Но ты знаешь, она всё равно что-то чувствовала, – поднял вверх указательный палец Юра.
– Почему?
– Потому что я стал ходить на работу не к девяти, а к половине восьмого.
– А как ты понял, что она что-то чувствовала? – стало интересно Грише.
– Она сама меня спросила: «А почему ты раньше ходил к девяти, а сейчас ходишь в такую рань?»
– А ты? – Юрина история напоминала Грише настоящий детектив.
– Я сказал, что у нас поменялся график, – спокойно признался Юра.
Гриша был под впечатлением от услышанного. Он слушал с большим интересом: для него это было настоящим приключением. Чем больше он спрашивал, тем больше ему хотелось знать. Дополнительная информация лишь подогревала интерес. Интуитивно он чувствовал, что, может, опыт Юры когда-нибудь пригодится и ему – если не в этой, то в какой-нибудь следующей жизни. Поэтому лучше узнать всё сейчас – пока есть такая возможность. 
– А когда у тебя трудовая лежала дома, ты тоже куда-то уходил, а сам говорил, что идёшь на работу, как сейчас?
– Нет. Я сказал, что у меня отпуск.
 Юрина находчивость восхищала Гришу.
– А если сейчас мама опять найдёт твою трудовую?
– Я её ношу с собой, в рюкзаке, – спокойно, как само собой разумеющееся, произнёс Юра, и тут же поделился наболевшим: – Но я же не могу по своей квартире ходить с рюкзаком. А мама вполне может залезть в рюкзак, когда я на кухне или в ванной. Поэтому надо что-то придумать.
…Дни пролетали незаметно, и однажды, идя по городу, Юра сказал:
– А не взять ли мне выходной? Точно, я возьму два выходных: что-то я устал за последнее время. Скажу сегодня маме, что завтра и послезавтра у меня выходные.
– У тебя выходные в определённые дни? – спросил Гриша.
– Нет. Я могу взять любые два дня в неделю, – ответил Юра. – Гриш, давай что-нибудь купим. Что мы целый день сидим на одних печенюшках?
– Давай, – согласился Гриша.
По пути они зашли в магазин и купили целую корзину продуктов. А когда пришли домой, приготовили роскошный обед.
– Какие мы молодцы, – похвалил результат их труда Юра.
– Вкусно, – согласился Гриша.
– А вообще, я люблю готовить. Я, наверное, мог бы даже работать поваром, – поделился своими мыслями Юра.
Уходя домой, он напомнил Грише:
– У меня с завтрашнего дня два выходных. Встречаемся в понедельник.

5

Однажды, когда они шли домой, Юра сказал:
– Я, наверное, тебе говорил, что у меня есть кошка?
Гриша вспомнил, что был такой разговор ещё во время работы на корзинках. Они тогда ехали в трамвае, и Юра рассказывал о себе.
– Да, говорил. А как её зовут?
– Пуся, – с любовью прошептал Юра и расплылся в улыбке.
– Пуся? – громко воскликнул Гриша.
– Не кричи так, – смутился Юра.
– Почему?
– Это неприлично, – тихо ответил Юра.
– Ну хорошо, – тоже перешёл на тихий голос Гриша. – А сколько ей лет?
– Семнадцать, – похвастался Юра.
– Ничего себе! – вновь чуть не закричал от восторга Гриша. – Она с тобой почти всю жизнь.
– С семнадцати лет – ровно полжизни, – с гордостью сообщил Юра.
– А как она у тебя появилась?
– Её маме на работе подарили маленьким котёночком.
– Слушай, – воскликнул Гриша, но не очень громко, чтобы не выходить за рамки приличия. – Среди моих знакомых почти у всех есть кошки: у любопытной соседки – Тишка, у другого соседа, Валеры, – Пушок. А теперь ещё и ты со своей Пусей.
– Потрясающе! – развеселился Юра. – А у Ваньки тоже кот, только перс… Ты не знаешь, где здесь поблизости магазин для животных?
– Не знаю, – сказал Гриша. – А что ты там хочешь?
– Мне надо купить корм для Пуси.
Гриша обратился к проходившей мимо женщине. Оказалось, ближайший магазин расположился через два квартала. Им было по пути.
В маленьком, забитым до отказа всякой всячиной для животных, магазинчике, никого, кроме продавца, не было. Юра осмотрел полки, поговорил с продавщицей, сказал ей: 
– Спасибо, – и пошёл к выходу.
– Нет? – спросил Гриша уже на улице.
– Есть, – печально вздохнул Юра. – У неё дорого, у моего дома можно купить дешевле. Мне сейчас надо экономить: деньги у меня когда-нибудь закончатся, а работы у меня нет.
Дома Гриша сказал:
– Юр, давай искать работу.
– Ты думаешь, я не ищу?
– Давай вместе, – предложил Гриша.
– Давай, – принял предложение Юра.
Они приготовили завтрак, подкрепились и пошли в зал. 
Гриша включил свой ноутбук, и они стали просматривать сайты. Но они никак не могли определиться: что конкретно им надо, и стали смотреть всё подряд. На глаза попадалось то, что им никак не подходило: крановщики, электрики, сантехники, врачи… Через полчаса им надоело, и они стали искать себе другое занятие. 
Юре пришла в голову неплохая идея, и он отыскал сайт иностранных языков. Там можно изучать любой язык, включая японский и китайский. Гриша загорелся этим желанием и выбрал испанский. Он решил учить по несколько слов ежедневно. Больше к поиску работы в этот день они не возвращались. 
И всё-таки их главной целью было найти работу. Они часами сидели у монитора, у них пестрело в глазах от огромного количества вакансий: поваров, газоэлектросварщиков, учителей, водителей, швей… Однажды им показалось, что в их случае легче найти работу в разделе «Без специальных навыков». Им оставалось лишь выбрать что-то из предложенного: кондуктор, мерчендайзер, регистратор в поликлинику, вахтёр, уборщик территории, кладовщик, продавец, разнорабочий, рабочие на конвейер, ночной сторож… Им не нравилось ничего.
Поиски не прекращались даже в те дни, когда Юра брал «выходной» и сидел дома. В эти дни Гриша всё равно включал ноутбук, а Юра – свой комп, и каждый по отдельности искал хоть какую-нибудь «свою» вакансию. Они понятия не имели, что им надо, но из всего, что они посмотрели, им не подошла ни одна. Они упорно продолжали искать, нисколько не сомневаясь, что когда-нибудь удача улыбнётся им. 
Когда они были вместе, то иногда делали перерыв, шли на кухню и варили обед. Однажды Юра предложил пожарить картошку и сказал, что знает особый рецепт. 
– У тебя салфетки есть? – спросил Юра.
Салфеток у Гриши не было, да и запасов картошки было мало, тем более – на двоих. Они оделись и пошли в магазин. Кроме картошки, купили хлеб, масло, лук и салфетки – их выбрал Юра: он знал, какие надо брать «под картошку». Теперь они всё делали вместе: вместе шли, вместе покупали, вместе расплачивались. Вместе выходило веселее и удобнее. В магазине они вместе решали, что покупать и в каком количестве. Более экономный Юра часто усмирял непомерные Гришины запросы:
– Зачем тебе столько? Сразу ты не съешь, а потом всё пропадёт.
– Вдвоём съедим, – доказывал свою правоту Гриша.
– Даже если и вдвоём, всё равно это много, – убеждал Юра. – Выкладывай.
Гриша соглашался, выкладывал половину и переходил к другой полке. 
У кассы Гриша всё разложил на ленте перед продавцом, а Юра всё сложил в пакеты. Продавец назвала сумму, а Юра уже протянул деньги. Гриша не успел среагировать, и продавщица взяла деньги из Юриных рук. На лестничной клетке, пока Гриша держал пакеты с продуктами, Юра в это время вставлял ключ в замок и открывал дверь.
На кухне Гриша чистил картошку, а Юра аккуратно резал её тонкими кружочками. Фирменный секрет приготовления заключался в салфетках: нарезанные кружочки выкладывались на салфетку, которая впитывала крахмал, – сначала с одной стороны, потом с другой. Во время жарки запах щекотал ноздри и кружил голову. 
– Ну как? – сидя за столом с готовым блюдом, спросил Юра.
Гриша поднял вверх большой палец. Получилось вкусно. Неиспользованные полтора рулона салфеток остались ждать своего часа до следующего раза.

В тот день оставшееся время они провели за разговорами. Совместный проект «Жареная картошка» от замысла до воплощения в жизнь занял часа два и здорово поднял настроение. Будущее рисовалось им уже в розовом цвете. Запах картошки, заполнивший квартиру, создавал атмосферу спокойствия и даже счастья. По крайней мере так хорошо на душе у Гриши не было уже давно. 
На следующий день Гриша вновь открыл ноутбук, и вновь они с Юрой сидели за столом и искали что-то «своё» среди моря разных предложений. И вновь всем требовались охранники, сторожа и дворники. Или наоборот – не хватало директора, главного инженера, начальника цеха, бухгалтера. Всё это было не то, что они искали.
– Я даже не могу встать на биржу труда, – признался Юра.
– Почему?
– Они потребуют справку с предыдущей работы, а на предыдущей работе я сказал, что увольняюсь, потому что нашёл работу лучше, чем у них. Представляешь их реакцию: я прихожу к ним и прошу справку для биржи труда.
Если бы Юра встал на учёт на бирже труда, он смог бы получать хоть какое-то пособие по безработице. А сейчас он не получал ничего.
Когда им надоело искать, они садились на диван и проводили время просто так: за разговорами, перед телевизором, или вставали с дивана и шли на кухню. На следующий день повторялось всё то же самое. 
Однажды Юра высказал всё, что у него накипело за эти дни:
– Наверное, есть же такие работы, где много платят и ничего не надо делать. Ведь есть же! Почему бы там не работать именно нам.
Гриша вздохнул:
– Таких мест полно. Когда я увольнялся с завода, мне надо было подписывать обходной. Я ходил по трём этажам, и везде – толпы сотрудников, которые ничего не делают. Они или ходят по коридору и болтают, или треплются по телефону, или сидят пьют кофе, читают журналы и даже вяжут – я сам это видел. И молодые девчонки – только что из школы, даже институт не закончили, и старухи, лет по семьдесят: на такой работе можно до ста лет сидеть.
Иногда им попадалось что-то стоящее, но даже тогда обязательно что-нибудь не устраивало или Гришу с Юрой, или работодателей. Гришу с Юрой не всегда устраивала зарплата, а на том конце провода – пол или возраст. 
Однажды Юра наткнулся на вакансию музыкального руководителя в детском саду и сразу «загорелся»:
– Я бы смог! И главное – мне это нравится. Я же учился на музыкальном отделении. Давай позвоним!
– Давай.
Гриша протянул ему трубку домашнего телефона, Юра включил громкую связь и набрал номер. На том конце ответил женский голос:
– Детский сад номер шестьдесят.
– Алло, здравствуйте. Вам нужен музыкальный руководитель? – поинтересовался Юра.
– Нам нужна женщина. Вы для себя ищете?
– Да. А мужчина вам не подойдёт?
 На том конце провода невинный Юрин вопрос сразу вызвал негативную реакцию:
– Это детский сад, вы понимаете?
– Я понимаю. А при чём тут…
– Вы меня слышите? Это детский сад, нам нужна женщина.
Когда Юра, вслед за бросившей трубку женщиной положил телефон на стол, Гриша ещё раз перечитал объявление о музыкальном руководителе:
– Смотри: тут стоит «м. и ж.»: мужчина и женщина. Они официально не пишут, что не принимают мужчин, потому что это попадает под статью о дискриминации по половому признаку. Сообщают об этом только по телефону или при личной встрече.
После таких звонков опускались руки и уже не хотелось ничего искать.
– Почему женщина? Детский сад – это же не женский монастырь! – не мог понять Гриша.
С такими нарушениями они сталкивались ещё не раз. 
В тот день, который тоже не принёс результата, проводив Юру, Гриша начал учить испанский. Вечером он уже знал первые четыре слова: стол, стул, окно, подоконник. Ведь Юра, помимо английского, самостоятельно освоил ещё и испанский – с нуля, живя в Доминикане. Его пример оказался заразительным для Гриши. 
И вообще, незаметно для себя Гриша стал повторять то, что делает Юра. Например, он тоже подключился к поиску работы. Сначала он просто помогал Юре в его поиске, а потом начал искать работу и для себя тоже. Юра искал работу, потому что у него её не было. У Гриши работа была, но она перестала его устраивать: работать дворником до пенсии он расхотел. Вдвоём с Юрой они искали такие вакансии, где требовался не один человек, а несколько: они привыкли друг к другу, и работать им хотелось тоже вместе. 

Однажды им попалась вакансия «ученик пекаря». Зарплата приличная, даже более чем. 
– Не хочешь позвонить? – предложил Юра. Они сидели рядом, и оба смотрели на экран.
– Не знаю. Давай попробуем.
– Смотри, тут написано: «Звонить с десяти до двенадцати» А сейчас сколько?
Гриша посмотрел на часы за спиной и сказал:
– Двадцать минут. Звони скорее.
Юра взял трубку и набрал номер. Они сидели рядом, и даже без громкой связи им обоим были прекрасно слышны короткие гудки.
– Занято, – сообщил Юра, и нажал на кнопку.
– Слышал.
Они немного подождали, и Гриша сказал:
– Позвони ещё раз.
Юра набрал тот же номер, и они вновь услышали короткие гудки.
– Пока мы тут сидим, кто-то нашу вакансию присваивает. Представляешь, мы дозваниваемся, а нам говорят: «Вакансия уже не актуальна», – пошутил Гриша.
Юра посмотрел на экран ноутбука и сказал:
– Тут указаны два номера. Давай позвоним по второму.
– Точно, – согласился Гриша. – Сейчас.
 Он взял трубку и набрал другой номер.
 И вновь раздались короткие гудки.
– Давай ещё раз попробуем, – заторопился Юра. 
– Давай. Только сначала надо подготовиться: о чём спрашивать, что отвечать, если спросят они.
Юра подумал и сказал:
– Во-первых, спроси, сколько им человек требуется. Скажи, что нас двое. Узнай, нужно ли им специальное образование и опыт работы.
– И график работы надо узнать, – добавил Гриша.
– И чтобы работать вместе, в одну смену.
– Главное – ничего не забыть.
– Точно. Звони.
– А почему я? – заспорил Гриша.
– У тебя лучше получается, – чтобы не терять драгоценные минуты на разговоры, ответил Юра. – Звони скорее.
– Тогда если я что-нибудь забуду, ты мне напомнишь.
– Ладно.
– Нет, давай лучше вместе. Я звоню, а ты тоже подключайся.
– Хорошо. Звони, – согласился Юра.
Гриша набрал номер и включил громкую связь.
И вновь раздались короткие гудки. Часы пробили полдвенадцатого. Друзья начали волноваться: времени у них осталось совсем немного.
– Пока мы дозвонимся – как раз будет двенадцать, и время кончится, – сделал неутешительный вывод Гриша.
– Блин, зачем так ограничивать по времени? Сделали хотя бы часа четыре. Как можно дозвониться за два часа, если всё время занято?
– Поэтому и занято, что все стараются попасть именно в этот промежуток времени.
– Представляешь, сколько желающих стать учениками пекаря – всё звонят и звонят. Наверное, у всех жителей нашего города есть заветная мечта: стать учеником пекаря! И именно в этой пекарне. Давай не будем отрываться от общей массы и проявим солидарность. Попробуем ещё разок, – произнёс целый спич Юра.
Гриша набрал номер, и они с Юрой снова услышали короткие гудки.
– Звони по другому номеру, – не унимался Юра.
 Гриша набрал другой номер, и на том конце провода сразу взяла трубку женщина:
– Добрый день, меня зовут Татьяна, – представилась она. – Что вас интересует?
– Здравствуйте! – заволновался Гриша. – Вакансии ученика пекаря ещё актуальны? 
– Да, они ещё актуальны. Вы для себя ищете работу или для кого-то?
– Для себя. Скажите, у вас только одна вакансия? Просто нас двое.
– Очень хорошо. Двое мужчин?
– Да, – сказал Гриша, а Юра кивнул головой.
– Нам мужчины тоже требуются. Мы открываем новую пекарню, и как раз сейчас занимаемся подбором персонала. У вас есть опыт работы?
– Нет.
– Ничего страшного, – успокоила их Татьяна. – Вы можете пройти обучение у нас прямо во время работы совершенно бесплатно. Заработная плата будет начисляться с первого дня. Вас устраивают такие условия?
– Да, – ответил Гриша и посмотрел на Юру.
 Юра поднял вверх большой палец и согласно закивал головой.
– Тогда вы можете подъехать к нам на собеседование по адресу, который я вам сейчас скажу.
– А какой график работы? – спросил Гриша.
– Вам обо всём расскажут на собеседовании. Вы подъедете?
Юра опять закивал, и Гриша ответил:
– Да. А когда подъехать?
– На сегодня мы уже не записываем. Если вам удобно – ближайшее время завтра, – предложила Татьяна.
– Нам удобно на завтра, давайте, – согласился Гриша.
– Тогда назовите вашу фамилию, я запишу вас на завтра, на двенадцать часов.
– Нас двое, – напомнил Гриша.
– Я запишу вас обоих.
Гриша назвал свою фамилию и фамилию Юры.
Татьяна продиктовала адрес, куда подъехать, и предупредила:
– На вахте скажете, что вы идёте к Анне Николаевне, главному технологу. А если передумаете или не сможете подъехать к этому времени, позвоните по этому же телефону, и я запишу вас на другое время. С собой возьмите паспорт. У вас остались какие-то вопросы?
– Нет, спасибо, всё понятно.
– В таком случае всего доброго, ждём вас завтра к двенадцати часам. Не забудьте паспорт. До свидания.
– До свидания, – попрощался Гриша и положил трубку на стол.
Им очень понравилась эта вакансия. Хорошо, если они будут работать вместе: вдвоём всегда легче вливаться в новый коллектив.
– В буквальном смысле – в новый: коллектив только набирается. Там новенькими будут все, а не только мы. Это же здорово! – радовался Гриша.
– Да мы же ещё будем стоять у истоков этой пекарни, – подхватил Юра. – Потом будут приходить новенькие и увольняться старые. А мы будем первыми. И ты знаешь, я люблю что-нибудь печь, мне это нравится.
У Гриши поднялось настроение, и он начал острить:
– Представляешь, ты приходишь с работы, а мама спрашивает: «А чем это от тебя пахнет?»
– А я скажу, что у нас в офисе открылся буфет, – нашёл выход из положения Юра.
До вечера они обзвонили ещё несколько вакансий учеников пекаря, и решили завтра пройти и по этим адресам тоже.

На следующий день Юра в десять часов уже сидел на скамейке в аллее у театра и ждал, когда Гриша закончит свою работу. Как только он освободился, они, не заходя домой, поехали по адресам. 
Первое заведение, куда они пришли, им совершенно не понравилось. Им не понравилось там всё, включая начальницу и помещение. Толстая, с длинными чёрными волосами, властная тётка с первого взгляда отбила всякое желание влиться в её коллектив. Кроме того, сегодня ей требовался уже один человек, хотя ещё вчера было две вакансии. 
Юра, для приличия, оставил ей свою фамилию и номер телефона, пообещав подумать – работать ему тут или нет.
– У этой бабищи сплошная антисанитария, – с возмущением нашёптывал он в ухо Грише, как только они оказались на свежем воздухе. – Всё стоит на полу, работают без перчаток и без чепчиков. В один прекрасный день сюда нагрянет санэпиднадзор, и всех их оштрафует и разгонит.
– А давай мы его и вызовем, – ради хохмы предложил Гриша.
Эта шутка немного подняла настроение, подпорченное от общения с хозяйкой пекарни номер один в их списке.
В их планы входило зайти в ещё одну пекарню, но они уже не успевали: надо было спешить в ту самую, куда их записали вчера на двенадцать часов. Гриша не мог сообразить, на чём туда доехать, и доверился Юре.
Юра достал смартфон и довольно быстро сориентировался по карте. Они прошли пару кварталов и стали ждать автобус. 
И вдруг начался дождь. На первые капли никто не обратил внимание и не воспринял их всерьёз. Но уже через минуту полил настоящий осенний ливень. Юра даже не успел достать из рюкзака зонт. Под навес, куда они спрятались от дождя, набежало полно народу. Дождь барабанил, заглушая всё своим шумом. Друзья моментально вымокли до нитки, но их волновало другое: они боялись опоздать на собеседование. Гриша был в полном неведении – успеют они или нет: он, в отличие от Юры, даже приблизительно не знал, где находится пекарня, в которую они едут, потому что никогда не был в указанном районе. И сейчас он, всегда склонный к преувеличению, думал, что это где-то очень далеко. Чтобы проверить свои подозрения, он спросил Юру:
– Ты хоть знаешь, где это находится?
Сквозь шум дождя до Гриши донеслось:
– Мне кажется, рядом с экономическим университетом.
Время поджимало, а автобуса не было. Гриша уже потерял надежду, что сегодня у них что-нибудь получится. И как только он так подумал, ему захотелось махнуть на это собеседование рукой и пойти домой. Но тут как раз подошёл автобус, и они вошли в него вместе с мокрой толпой. 
Приехали они довольно быстро. Когда они вышли из автобуса, все дороги были затоплены. Поэтому ноги у них сразу промокли. 
Анна Николаевна им понравилась. Выглядела она очень современно, а одевалась стильно. С такими людьми очень приятно работать, не то что с предыдущей тёткой. С такими людьми, как Анна Николаевна, даже находиться рядом приятно. Когда смотришь на таких людей, начинает казаться, что и сам ты такой же замечательный, как они. 
Она записала их фамилии в журнал, спросила – есть ли у них опыт работы в пекарне, и предупредила, что работа тяжёлая и продолжительная, по скользящему графику.
– У нас три смены, – сказала она. – С шести утра до двух дня, с двух часов дня до десяти вечера и с десяти вечера до шести утра. Вы готовы к такому графику?
Гриша, обращаясь к Юре, сказал:
– Я не знаю, на чём можно доехать к шести утра: так рано, наверное, ещё ничего не ходит. И ночью, после двух – тоже.
Но Анна Николаевна успокоила:
– К шести утра вы вызываете такси и будете приезжать на работу на такси. После двух часов ночи – тоже. Такси мы вам будем оплачивать.
Такой вариант их вполне устраивал, в этом даже был какой-то шик.
Анну Николаевну волновало другое, и она повторила ещё раз:
– Зарплата высокая, но и работа тяжёлая. Вы как насчёт физического труда – потянете?
Гриша почувствовал, что вопрос задан неспроста, и спросил:
– А что надо делать?
– Постоянно перемешивать тесто в больших ёмкостях. И много ещё чего, бригадиры вам расскажут. Потребуется физическая подготовка и выносливость.
Она внимательно посмотрела на Юру, и он, поправляя очки, заверил её, что они справятся. Анна Николаевна взяла со стола ручку, поставила в журнале галочку и сказала:
– Мы сейчас ждём оборудование из Москвы. Как только оно прибудет, вам позвонят.
 Юра спросил:
– А можно нам работать вдвоём в одной смене?
 Анна Николаевна сказала:
– У нас смены пока предварительно уже сформированы, и я вас записала туда, где оставались места. 
– То есть в разные смены? – уточнил Гриша: ему хотелось знать точно.
– В разные. Но это предварительно, – повторила Анна Николаевна. – Наверняка потом кто-то передумает и не придёт. И, как только будет возможность, вас сведут в одну смену. Это решаемо.
Когда они вышли, дождь ещё не кончился. И даже Юрин зонт их не спасал, потому что ноги были мокрые насквозь, а вода по дорогам лилась рекой. Но они были счастливы после разговора с Анной Николаевной. 
– Она мне понравилась, – поделился впечатлением Гриша.
– И мне, – кивнул Юра, от этого кивка зонт в его руке наклонился, и на Гришу полилась вода.
– Давай я понесу, – предложил Гриша. – У тебя рука ослабла.
– Вот я и буду её тренировать, чтобы накачать силу для будущей работы, – не выпуская зонта из руки, отказался Юра.
Они старались выбирать места, где посуше, но это оказалось не так-то просто. Да и какой смысл: они давно вымокли до нитки и замёрзли. 
Но их согревала надежда: они будут ездить на работу на такси, получать большую зарплату и работать вместе. 

6

Уже октябрь перевалил за вторую половину, а с пекарней всё ещё царила полная неопределённость. 
Несколько раз Юра с Гришей звонили туда, напоминая о себе. Им отвечали, что оборудование пока не завезли и просили позвонить позднее. Друзья выжидали какое-то время и звонили опять – ответ всегда был примерно одинаков. 
Настало время, когда там просто перестали поднимать трубку. 
– Гриша, по-моему, они уже всех набрали. Тебе так не кажется?
– Кажется, и уже давно. Но тогда почему они до сих пор выставляют на сайте своё объявление? Почему не удаляют?
– Не знаю, – признался Юра.
– Вот и я не знаю.
Они ещё надеялись на ответ из пекарни, а сами, чтобы не терять время впустую, активно продолжали поиски любых подходящих вакансий.
Однажды на Юрином телефоне раздался звонок. После короткого разговора, свидетелем которого стал Гриша, Юра, сделав загадочное лицо, произнёс:
– Знаешь, кто звонил?
– Кто?
Юра поднял вверх брови, подчёркивая этим своё крайнее удивление, и сообщил так, словно это было что-то из ряда вон выходящее:
– Бабища!
– Какая бабища? – не понял Гриша. 
– Ну та, из антисанитарной пекарни, – напомнил Юра.
– Да? – удивился Гриша. – Ты так стрёмно её называешь – бабища, что я даже испугался: что за бабища тебя домогается? И что ей надо?
– Ну я же оставил ей тогда номер своего телефона, обещал подумать. И вот сейчас она позвонила. И начала на меня наезжать: почему я не звоню, что это за безобразие? Представляешь, она, оказывается, всё это время ждала моего звонка.
– Что за наезды? Разве ты обещал ей перезвонить? – спросил Гриша.
– В том-то и дело, что нет, – стал доказывать свою правоту Юра. – Я сказал ей, что подумаю, и если приму решение работать у неё, то позвоню. А если я не звоню, значит, досвидос. Что тут непонятного?
– И что она сейчас от тебя хотела?
– Она хотела знать: что я решил?
– Ну?
– Ну я ей сказал, что нашёл другую работу.
– Лучше бы Анна Николаевна позвонила, – разочарованно сказал Гриша. – Уже столько времени прошло…
Однажды им на глаза попался целый список вакансий с мебельной фабрики: экономисты, начальники цехов, старшие мастера, электрики, мастера смены, рабочие…
– Такое ощущение, что у них сейчас вообще никто не работает, потому что просто некому, – высказал предположение Гриша. – Рабочих у них нет, электриков нет, даже начальников нет. Кто же в таком случае у них сейчас вообще есть? И есть ли? Как вообще фабрика может работать, когда всех только ещё собираются принять?
– А может, у них такие условия труда, что люди поработают месяц – и увольняются.
На всякий случай они записали телефон фабрики, а сами продолжили поиски других вакансий. Потом Юра отослал несколько резюме в офисные организации, а Гриша в это время сидел и учил новые испанские слова. 
После обеда Юра предложил:
– А может, позвонить на эту фабрику на всякий случай? Кто её знает – что нам скажут.
– Ну ладно, давай позвоним, – без энтузиазма согласился Гриша.
Из всех перечисленных предложений они могли рассчитывать только на вакансии рабочих. Гриша позвонил, и ему сказали, что вакансии рабочих на данный момент актуальны, а отдел персонала работает до пяти часов – до этого времени можно подъехать и на месте узнать все подробности. 
– Поехали? – опять, как и в случае со звонком, проявил инициативу Юра.
Грише никуда ехать не хотелось, ему хотелось посидеть дома, но он решил поддержать Юру. Время было только половина второго, и до пяти часов они вполне могли доехать до отдела персонала мебельной фабрики. 
Яркими красками полыхал солнечный, но уже достаточно холодный октябрьский день. Фабрика находилась далеко, ехать пришлось долго. Пока они туда добирались, солнце прогрело воздух, и стало тепло, как в сентябре – это почему-то, как добрый знак, вселило в них надежду на успех. Жёлтые листья на солнце радовали глаз, поднимая настроение. Была середина дня, чуть-чуть после обеда, а в автобус набилось очень много народа, словно в выходной день. По улицам тоже двигалось огромное количество машин и людей. 
– Как букашки – выползли погреться на солнышке, – пошутил Юра.
– Надо этих «букашек» дихлофосом побрызгать: расползались тут, понимаешь... – предложил Гриша.
– Ага. Можно подумать, в нашем городе совсем никто не работает, – улыбаясь, сказал Юра.
Они смотрели в окно и думали об одном и том же. Глядя на всех этих людей, им показалась странной сама идея поиска работы: зачем это делать, если столько народа в рабочее время, как насекомых из щёлок, выползло на улицу, чтобы погреться на солнышке. И эти в том числе – людишки-букашки, которые едут сейчас в одном с ними автобусе, – тоже выползут на своих остановках на улицу и подставят свои спины и бока под яркие лучики солнца. 
– Может, они работают в другое время? – задумчиво произнёс Юра.
– По ночам? – спросил Гриша. – Ты что, ужастиков насмотрелся?
– Кстати, я бы с удовольствием посмотрел какую-нибудь страшилку, – согласился Юра и поправил очки. 
– Давно такой погоды не было, – пригревшись на солнышке у окна, сказал Гриша.
– Ага, – согласно кивнул Юра.
Всю последнюю неделю шли дожди и дул ветер. Низкое небо подавляло своей темнотой и безысходностью. По городу перемещались силуэты равнодушных людей, напоминавших зомби: без эмоций и какой-либо жизни в глазах. Казалось, они настолько истощены, что внутри у них вообще ничего не осталось – одна пустота. В такую погоду у Гриши почти всегда начиналась депрессия. Но постоянное присутствие Юры отвлекало от плохих мыслей, и теперь даже в плохую погоду никакой депрессии и близко не было. 

И вот вчера днём дождь прекратился. А сегодня выглянуло солнце и к обеду так прогрело воздух своим теплом, что даже луж почти не осталось. Появление солнца вызвало настоящий аншлаг. Столько радостных людей в городе не было с конца сентября – когда солнышко светило каждый день, да и сами дни были длиннее, чем сейчас.
– А может, у них скользящий график, и по графику сегодня у них выходной, а в субботу и воскресенье они будут работать, бедняжки, – вернулся к предыдущей теме Юра.
«Неужели всё это время он думал об этих людях?» – подумал Гриша, а вслух сказал:
– Скорее всего – так, наверное, и есть. Смотри, даже в автобусе полно народа: все места заняты, и мы всю дорогу едем стоя.
За время поиска работы друзья насмотрелись на самые разные графики работы и условия труда: два через два, неделя через неделю, пятидневка… Идеальным вариантом для себя они считали пятидневку, и обязательно в первую смену: работать ночью, а потом отсыпаться в такой солнечный день трудновато.
Гриша привык отдыхать в субботу и воскресенье, скользящий график ему не нравился: все в воскресенье отдыхают, а у тебя этот день может оказаться рабочим.
Когда они вышли из автобуса, им пришлось долго идти пешком. Фабрику было видно издалека: не найти её представлялось невозможным. Она впечатляла своими размерами, от улицы её отделял такой же гигантский забор.
– Как в тюрьме, – мрачно пошутил Гриша. – Если туда попадёшь – не вырвешься.
В огромном холле народа было много: кто-то что-то писал, кто-то стоял и чего-то или кого-то ждал, кто-то сидел в креслах, поставленных вместе и образовавших диван. У стены, отгородившись от посетителей стеклом с маленькими окошками, работали молодые девушки. 
Юра с Гришей словно попали в какой-то пузырь, заполненный молекулами, плавающими в общей массе себе подобных, и в то же время оказались тут сами по себе. Исчезни они, и никто этого не заметит: двумя молекулами больше, двумя меньше – какая разница, кто их тут пересчитывает? 
На появление Юры с Гришей тоже никто не обратил внимания: судя по всему, здесь привыкли к такому наплыву людей каждый день, с утра до вечера, заполняющих этот холл.
– Давай спросим, где отдел кадров, – предложил Гриша.
Кроме девиц за стёклами, из администрации никто не просматривался. 
– Здравствуйте, куда нам обращаться насчёт трудоустройства? – спросил Юра у одной из них, остальные девушки в соседних окошках уже были заняты с другими посетителями.
– Заполняйте анкеты и подходите сюда, – любезно ответила она.
Стопки анкет лежали на специальных подставках по всему залу. 
Таких огромных и подробных анкет Гриша не заполнял никогда. После стандартных пунктов: ФИО и паспортных данных, начались вопросы, отвечать на которые не хотелось. Про семейную жизнь, про причины увольнения с предыдущих мест работы. Кроме того, требовалось заполнить пункт про желаемую зарплату, интересовались семьёй (мать, отец, братья, сёстры, жена, дети).
– Как на исповеди, – не выдержал такой степени откровенности Гриша и решил, что отвечать на всё это не будет.
Всё ещё держа эти листочки в руке, но уже не собираясь ничего в них писать, он машинально, ради праздного любопытства, пробежал глазами по дальнейшим вопросам. 
Перед ним проходила вся его жизнь. Предыдущие места работы: одно, второе, третье… Как устроился, почему уволился… Образование: название учебного заведения, факультет, поступил – закончил… Черты характера – свои и те, которые вы не любите в других людях.
– Слушай, – подтолкнул он в плечо Юру. – Давай отсюда свалим.
– Давай, Гриш, – словно только и ждал этой команды, согласился Юра. – Меня что-то здесь настораживает.
– Меня тоже, – прошептал Гриша. – Они наши анкеты заберут и скажут: «Мы вам позвоним, ждите». Ещё не факт – перезвонят или нет. В пекарне тоже обещали позвонить – до сих пор «звонят», никак не дозвонятся. Вот и здесь будет так же. А наши личные данные останутся у них, и они смогут сделать с ними всё, что угодно. На фиг нам это надо?
Они встали, сделали вид, что пошли на улицу покурить, немного постояли, незаметно спрятали анкеты в карман и пошли к автобусной остановке. 
Исчезновение двух «молекул» прошло незамеченным.

7

В ноябре зачастили дожди. Они шли без перерыва каждый день, и выходить на улицу, а тем более отправляться по адресам новых вакансий стоило больших усилий. Темнеть стало рано, а когда шёл дождь, темно было весь день.
Друзья всё больше времени проводили перед телевизором или на кухне – у плиты или за столом. Юра любил и умел готовить, поэтому у них кроме жареной картошки стало появляться много других вкусных блюд. 
По вечерам обычно они сидели за столом и тихо вели разговоры на разные темы, обсудить которые днём не хватало времени. А может быть, именно вечером этим темам и приходило самое время. 
В один из таких вечеров неожиданно погас свет. Темнота, в которой они оказались, стала полной неожиданностью для обоих. Трудно было поверить, что всего пару месяцев назад в это же самое время они спокойно обходились без света. Тогда, в начале осени, ещё совсем по-летнему светило солнце и электричество включалось часов в девять. А теперь всю последнюю неделю, пока не прекращаясь шли дожди, свет не выключался весь день.
Они невольно замолчали. Как только погас свет, как-то сам собой прекратился разговор. Если можно сидеть без света, значит, можно сидеть и просто так, молча.
И в этот момент Грише показалось, что Юра – его брат. Самый настоящий брат, о котором Гриша мечтал с самого детства. А если Юра – брат Гриши, значит, и Гриша – Юрин брат. Два брата сидят на кухне и молчат, потому что в квартире отключили свет, за окном темно и идёт дождь. О чём тут говорить – всё и так понятно, они слишком хорошо понимают друг друга: братья всё-таки. Поэтому не нужно никаких слов.
И вдруг в дверь постучали. 
Юра вздрогнул и шёпотом спросил:
– Кто это может быть?
Впервые за все эти месяцы к ним кто-то стучал. Поэтому то, что холодным дождливым вечером постучали в их тёмную квартиру, выглядело невероятным, как прилёт инопланетян на Землю.
– Сейчас посмотрю, самому интересно.
Гриша ощупью дошёл до прихожей и так же на ощупь открыл замок. У порога стояла соседка.
– У тебя тоже света нет?
– Тоже.
– Вот гады, что у них там случилось? Я только что телевизор включила, а тут всё погасло!
Гриша закрыл дверь, вернулся на кухню и, держа интригу, задал вопрос Юре: 
– Ты знаешь, кто это был? 
– Кто? – сгорая от нетерпения, Юра заёрзал на табуретке.
– Моя любопытная соседка – та самая, представляешь! – осчастливил он друга этой новостью.
– Да? – удивился Юра.
– У неё тоже света нет. Пришла узнать, что там случилось.
– А ты не знаешь, это надолго? – спросил Юра.
– Не знаю. По-всякому бывает, – ответил Гриша и услышал, как Юра зевнул. – Зеваешь?
– Да. Почему-то в темноте всегда хочется спать. Сколько сейчас времени?
– Шесть часов.
– Через полчаса я буду собираться.
Гриша предложил:
– Может, чай согреть перед дорожкой?
– Нет, Гриш, спасибо, – отказался Юра. – Я сегодня больше ничего не буду.
– Ну ладно, дома попьёшь, – согласился Гриша.
Юра вздохнул, а потом сказал:
– Гриш, ты себе не представляешь, как шикарно на всём экономить.
– В каком смысле? – не понял Гриша.
– В прямом, – оба они уже привыкли к темноте, и Гриша увидел, как Юра посмотрел в его глаза: Юра давно снял очки, потому что в темноте от них не было никакого толку, и, широко раскрыв глаза, смотрел на Гришу. 
– Как ты понимаешь, зарплату я сейчас не получаю, – Юра немного выждал, и Гриша кивнул. – Маме я какие-то деньги отдаю, чтобы она ни о чём не догадалась. Ты же в курсе, что она до сих пор ни о чём не знает?
Гриша знал об этом уже давно: ему, в отличие от мамы, Юра признался во всём сразу.
– Так вот, – Юра сел поудобнее и приготовился к подробному разговору. – Деньги, которые у меня пока ещё есть, когда-нибудь кончатся. И я, естественно, хочу, чтобы это произошло как можно позднее. Ведь может же так случиться, что я буду искать работу ещё очень долго. Конечно, не хотелось бы так думать, но всё может быть. Поэтому я начал экономить. И, ты знаешь, я получаю от этого колоссальное удовольствие!
Юра опять замолчал, наслаждаясь произведённым эффектом. 
– И как же ты экономишь? – заинтересовался Гриша.
– Ну, во-первых, я ем только тогда, когда проголодаюсь. И я обратил внимание, что действительно стал меньше есть. Во-вторых, я экономлю воду. Вот ты, когда купаешься, сколько времени это у тебя занимает?
– Минут пятнадцать, – задумался, прежде чем ответить, Гриша.
– А у меня – две минуты! – восторженно сообщил Юра. – И самое главное – я действительно успеваю искупаться за это время, а воды расходуется в несколько раз меньше. А посуду мою только холодной водой: средством и губкой она прекрасно отмывается.
Гришу это и удивило, и нет. Что такое экономия воды и еды, по сравнению с побегом в Доминикану на целых полгода! Гриша даже позавидовал Юре в этот момент: ему захотелось сделать то же самое, что и он. Хотя бы для того, чтобы проверить себя. Что-то лёгкое и воздушное было в Юре – Гриша почувствовал это ещё тогда, когда впервые узнал от него про его эпопею с Доминиканой.
Юра снова вздохнул и продолжил уже другим тоном:
– Вся эта экономия – хорошо, но мама… – он сделал многозначительную паузу и выжидающе посмотрел на Гришу.
– Что – мама? Что она сделала на этот раз? – спросил Гриша.
– Мама, наверное, что-то подозревает, – поделился своими опасениями Юра. – Она мне уже несколько раз задавала вопросы: «У нас что – нет денег, чтобы оплатить горячую воду? Почему ты моешь посуду холодной водой?» А тут я ещё несколько раз обращался к ней, чтобы поменять лампочки на энергосберегающие вместо простых, которые в огромных количествах жрут электроэнергию. А если учесть, что в люстре у нас целых пять лампочек – это просто ужас! Мама этого не понимает и включает все пять. И не хочет менять их на энергосберегающие. Она повторяет одно и то же: «У нас что – нет денег оплатить электроэнергию? Зачем нам какие-то энергосберегающие? У нас всегда были простые». Но даже когда она смотрит телевизор, должны гореть все пять! На меньшее она не согласна и даже не понимает, о чём я говорю.
Они посидели ещё немного, и перед уходом Юра сказал:
– Я всегда привык надеяться только на себя.
Свет в Гришиной квартире дали уже потом.

8

Юра рассылал резюме по разным офисам и компаниям, но ответа на получал. 
Со временем он стал проявлять интерес к любой вакансии, на которую была возможность устроиться в его положении. Пусть пока это будет что-то временное, как тогда, с полиграфкомбинатом. Главное – пополнить денежный запас, который стремительно подходил к концу. У него имелась небольшая сумма, взятая в долг у Гриши, но проблемы это не решало: нужна была хоть какая-то работа.
Однажды, в хмурый холодный день, когда под ногами чавкала «каша» из грязи и мокрого снега, друзья вышли из дома и поехали по адресу, где набирали рабочих даже без опыта, на чулочно-носочное производство. В конце осени день стал такой короткий, что, когда они добрались, уже начало темнеть. 
Их провели в цех, вызвали мастера – простоватого рыхлого парня средних лет. Он показал участок, где надо будет работать. Там в несколько рядов стояли станки. 
– Каждый рабочий обслуживает три-четыре станка, иначе нельзя, – начал он вводить в курс дела. – Освоите быстро, у нас даже женщины их осваивают.
Гриша с Юрой наблюдали, как работают станки, и как ловко с ними управляются всего две женщины. Несмотря на постоянный гул от работы большого количества механизмов, было не очень шумно. 
Они вышли из цеха и вновь оказались в тесном закутке перед комнатой мастера.
– У вас посменная работа? – спросил Юра.
– Посменная. Нас две бригады: одна в день, другая в ночь. Нам как раз в каждую бригаду не хватает по одному человеку.
Юра молчал. Мастер ждал ответа. Тогда Гриша не стал больше отнимать время у мастера, и спросил:
– А можно нам работать вместе?
– Почему вместе? – не понял этот рыхлый человек. – Вы родственники, что ли?
Гришу задела такая примитивная реакция этого рыхлого полупаренька-полумужичка, который, судя по всему, если они сюда устроятся, будет ими руководить. Почему нельзя ответить на их вопрос прямо: «Вместе работать можно». А если нельзя – так и сказал бы: «Нет, вместе нельзя: только по-отдельности». Ещё секунда – и Гриша ответил бы ему: «Мы братья». Но в этот момент Юра сказал: 
– Мы друзья.
Когда шли назад, стало почти совсем темно. С «носками-чулками» было непонятно: зарплата копеечная, рабочий день по двенадцать часов, да ещё ночные смены. Больше они туда не пошли.
Зато уже по снегу и лёгкому морозу, недели через полторы, отправились на кондитерскую фабрику. Сделать это Гришу уговорил Юра. Предлагалась вакансия дворника, но с зарплатой гораздо больше, чем сейчас получает Гриша. 
– Зачем тебе чистить тот же самый снег за крошечную зарплату? Посмотри, сколько ты будешь получать на фабрике, – убеждал он Гришу, и в конце концов добился своего.
 В отделе кадров Грише сказали:
– Заполняйте анкету, сейчас к вам выйдет начальник вашего подразделения.
 Друзья расположились в креслах за столиком, и Гриша начал отвечать на вопросы анкеты.
– Это вы устраиваться? – к ним обратилась женщина в тёплой куртке, появившаяся из боковой, служебной двери.
– Я, – ответил Гриша и невольно почувствовал робость.
– Заполняйте анкету, – бросила она и спросила в отделе кадров: – Гусев пришёл?
– Нет, сейчас будет.
 Женщина остановилась около двери и стала кого-то ждать.
 Гриша думал, что она дожидается, когда он заполнит анкету, но тут появился мужчина лет сорока, и оказалось, что она ждала именно его.
– Здравствуйте, – поздоровался он.
– Я слушаю вас, – недружелюбно ответила она.
Наверное, это и был тот самый Гусев. Он, похоже, привык к подобному обращению с её стороны, и не стал обижаться на её тон. А Гришу с Юрой это сразу насторожило.
– Я написал заявление... – начал объяснять мужчина, но ему не дали договорить.
– Я знаю, – нетерпеливо оборвала его начальница. – Что вас не устроило?
– Я хочу перевестись.
– Это понятно. Но что вас не устроило на этот раз? Когда вы устраивались, вас всё устраивало.
– Это не моё, – сказал мужчина.
– Что «не ваше», Гусев? – всё больше «закипая», спросила начальница.
– Грузчик – это не моё, – как школьник, пролепетал Гусев, и это выглядело так унизительно, что Гриша уже принял для себя решение.
– Грузчик – не «ваше», а рабочий – «ваше»?
На глазах Гриши с Юрой разгорался конфликт. Не сговариваясь, они потихоньку вышли и дали оттуда дёру.
– На фиг работать с такой мегерой! – негодовал Юра, и Гриша был с ним согласен.
Вакансии появлялись и исчезали с огромной скоростью.
На следующий день друзья ехали на шарикоподшипниковый завод. Ехали долго – полтора часа, а свершилось всё мгновенно. 
Были вакансии сборщиков и лаборанта. График работы сборщиков: день – ночь, лаборанта – всегда в день. Рабочий день и лаборанта, и сборщиков (когда дневная смена) – с семи утра. Грише здесь понравилось, но он понимал – здесь ему ничего не светит: слишком далеко от дома. К семи утра он не успеет при всём желании: время на дорогу занимает полтора часа, а это значит, выходить из дома он должен в пять утра. Автобусы в это время не ходят. 
А Юра, в отличие от Гриши, жил не так далеко, и по времени укладывался. Он написал заявление о приёме на работу лаборантом. Своё заявление он оставил в отделе кадров. Осталось принести остальные документы, пройти медосмотр и приступать к работе. На всё – недели две. 
Когда они выходили из проходной, падал лёгкий пушистый снег. Вся огромная территория завода была усыпана этим снегом. На белом снежном фоне выделялись высокие красивые сосны, выстроившиеся как по линейке, на одинаковом расстоянии. 
Гриша подумал, что скоро Юра будет часто проходить мимо этих ёлок и любоваться такой красотой. И в этот момент Грише с невероятной силой захотелось тоже устроиться в это замечательное место. Но он понимал, что это невозможно. 

9

Последние две недели декабря, пока Юра занимался своим трудоустройством на завод, он продолжал заходить к Грише. На работу его зачислили с первых чисел нового года. А это значит, их совместная четырёхмесячная эпопея закончилась. 
Это произошло так внезапно, что Гриша растерялся. С одной стороны он был рад за Юру, а с другой – не знал, чем себя занять. Последние четыре месяца все дни они проводили вместе. Теперь Гриша остался один. Пустота, сразу обрушившаяся на него, вывела его из равновесия. Сначала Гриша не мог ни о чём думать. Он приходил домой и не знал, чем себя занять. Все эти месяцы у них с Юрой была одна цель: найти работу. Достижению этой цели были посвящены все их действия, они тратили на это всё своё время. И даже вечером, если Юра находил какую-то вакансию на своём компьютере, он или звонил Грише, чтобы поделиться этой новостью, или сообщал об этом на следующий день. Теперь, когда Юра достиг своей цели, Гриша потерял интерес ко всему.
Но кроме поиска работы, было кое-что ещё. И это «кое-что» было гораздо важнее поиска работы: Гриша привык к каждодневному присутствию Юры. Все последние месяцы Юра был рядом: в зале на диване или за столом перед монитором, на кухне у плиты или на табуретке, которую Гриша стал называть «Юрина табуретка». Даже походы в магазин они проделывали вместе, а в магазине вместе обсуждали, что и сколько будут покупать. Каждое утро Гриша настраивался на приход Юры. А вечером, закрывая за ним дверь, знал, что утром Юра снова войдёт через эту дверь. 
Гриша, конечно, понимал, что вечно так продолжаться не будет, когда-нибудь это закончится. И вот теперь, когда всё действительно закончилось, Гриша оказался к этому совершенно не готов.
Через некоторое время он попытался осмыслить всё, что произошло, с позитивной точки зрения. Юра счастлив – теперь у него есть работа, и ему не надо экономить на всём и скрывать от мамы правду. Но Гриша с тоской думал, что могло быть немного по-другому: если бы их взяли учениками пекаря, они могли бы работать вместе. Как было бы хорошо! Пусть не в этой пекарне, а в другой, пусть не в пекарне и не пекарями, а на шарикоподшипниковом, если бы Гриша жил поближе…
Гриша чувствовал себя скверно. Он так и будет махать своей метлой, а Юра приживётся на новом месте и обо всём забудет. Он будет приходить с работы домой, обсуждать с мамой домашние дела и рассказывать о работе, покупать корм для Пуси по любой цене, не переживая, что он слишком дорогой, а в каком-то магазине есть дешевле.
Заканчивался год, наступали новогодние праздники. Это был самый необычный год в Гришиной жизни. А для Юры в новом году начиналась новая жизнь. 
В новогодние каникулы Юра несколько раз звонил. Во время этих разговоров они не вспоминали о своих поисках, а старались обсуждать будущее. Они словно отгородились от всего, что происходило с ними совсем недавно. Будто и не было ничего. Гриша не мог понять, почему это происходит. А Юра, устремлённый в будущее, думал о том, как после Нового года начнёт работать на новом месте:
– Я уже предупредил маму, что у нас поменяли график, – сообщил он Грише.
– А она?
– Она удивилась: «Почему в такую рань? Что это за график такой?»
– Она думает, что ты на старом месте, в офисе?
– Да! – ответил Юра.
– Ты скажи ей, что твой офис теперь находится на заводе, – пошутил Гриша, но шутка «не прошла».
Вечером, в последний день зимних каникул, накануне своего первого рабочего дня на новом месте, Юра опять позвонил, и они разговаривали долго. Им совсем не хотелось прекращать беседу. Словно завтра они будут уже другие – не такие, как были до сегодняшнего дня.
– Ты хоть позвони потом, расскажи – как у тебя там, на работе-то, – попросил на прощанье Гриша.
– Конечно, позвоню, – пообещал Юра.
– Удачи тебе!
– Спасибо, Гриш.
В эту ночь Гриша долго не мог заснуть. Словно это не Юра, а он должен завтра первый раз пойти на новую работу. Гриша привык к присутствию Юры в своей квартире и в жизни. Привык к тому укладу, который сложился в последние месяцы их с Юрой жизни. Сегодня эта жизнь заканчивалась. Завтра всё будет по-другому – всё будет, как раньше. От понимания этого стало пусто, тоскливо и печально на душе. 
За окном шёл снег. Он заметал дороги, площади, трамвайные пути. Завтра у Гриши будет много работы, чтобы очистить свой участок от такого количества снега. Но каким бы сильным не был снег, сколько бы его ни выпало, он не может замести память – её не потребуется расчищать. 
В оставшиеся часы до рассвета в памяти Гриши оживали солнечные деньки сентября; сломанная щётка для мытья окон, которая так и лежит на шкафу; сказанные ради прикола слова Юры: «Давай скажем, что я твой брат»… И Доминикана. Почему-то в эту снежную январскую ночь вспоминалась именно она.

Художник: Е. Юшина.