Загара. Из серии «Рассказы военных лет»

На втором году войны жизнь жителей аула стала очень трудной. У многих закончилась пшеница, которую летом выдавали за «трудодни» в колхозе. Ситуация была безвыходная, ведь в ауле основной едой были хлеб, жиденький суп без масла или мучная похлёбка, которая готовилась раз в день. Вот и сегодня утром бабушка Таджигуль вытряхнула подстилку, на которой просеивала муку, и собрала оставшуюся горсть муки. Старая женщина в своей жизни видела много бед и голода, поэтому, хотя у нее сердце обливалось кровью, но она держалась так, будто ничего не случилось. 

— И за это слава богу, — сказал она, показывая муку своей невестке, потом вздохнула. — Кроме этой муки у нас есть еще немного кукурузы. Доченька, отвези эту кукурузу на мельницу дедушки Шамурода. К пшеничной муке добавим кукурузную и испечем кукурузные лепёшки — загары. Дай бог, благодаря этим лепешкам проживём несколько дней. А потом на все воля бога. Ведь Аллах милостив, Он не позволит созданным Им людям помирать с голоду...
Мельница дедушки Шамурода, которой пользовались люди в течение многих лет, представляла собой поставленные друг на друга два гладких, похожих на колесо и с отверстием посередине, камня. К верхнему камню с одной стороны был прикреплен шест толщиной с запястье человека. Если положить пригоршню пшеницы или кукурузы в ямку посередине и вращать камень, то зерно измельчается и превращается в муку. Эта мука получается темноватой и смешанной с отрубями, но ее вполне можно есть. 
Но для измельчения зерен требуется сила. До войны Мастура часто приезжала сюда вместе с мужем. Ее муж Рузимат был сильным парнем, он мог быстро перекрутить зерна и в один миг закончить работу. А сейчас, пока она сама вращала камень, сильно устала. Она тяжело дышала, пот струился по лбу. И без этой изнурительной работы молодая женщина едва стояла на ногах из-за голода...
Старику, который сидел в углу крытого прохода, ведущего от ворот дома во двор, и латал свои старые галоши, стало жаль молодую женщину. 
— Ах, доченька, измучилась ты! — воскликнул он. 
Дед Шамурад, оставив свое дело, подошел к мельнице и начал вращать камень. Но вскоре иссякли и его силы. 
— Старость — не радость, — вздохнул он. — Дочка, между делом понемногу отдыхай, хорошо?
Пока перекрутила все зерна, Мастура вся вспотела, вдобавок у нее кружилась голова. Она сгребла муку вместе с отрубями, положила в мешочек, после этого смущенно обратилась к дедушке:
— Отец, возьмите немного муки за услугу, у нас дома не осталось денег...
Лицо старика стало грустным. Он покачал головой.
— Ах, дитя мое, — сказал он со вздохом. — Разве я могу брать вместо оплаты муку? Я тоже хочу иметь воздаяние за свои добрые дела. Так что не волнуйся, скорее иди домой, а то твоя свекровь заждалась. Дай бог, и эти дни скоро пройдут...
Молодая женщина, успокоенная добротой старика, поспешила домой. Она, идя по дороге, в уме начала строить планы. Из муки, которую она несет в мешочке, получится пять-шесть лепешек-загара. У них есть еще несколько штук репы. Если варить один раз в день постную похлёбку, как говорит ее свекровь, какое-то время можно прожить. Она будет давать своему сыну по половине загары… 
Нужда — плохая вещь. Боишься потерять впустую даже одну крошку. Мастура с большой осторожностью испекла лепёшки. Как она задумала, у нее получилось пять загары. Она торопливо завернула хлеб в старую скатерть, как будто боясь, что кто-то их отнимет. От загары доносился такой приятный аромат... У молодой женщины закружилась голова. Если бы могла она хоть один раз поесть досыта. Но... перед глазами появился ее сын — худой, как палка, и свекровь, стареющая с каждым днем. Когда она радостно вошла в дом, ее сын Джуманазар играл в коридоре с сыном соседки Шарифы.
— Тетушка, — бледное лицо соседского мальчика посветлело, его глаза вдруг счастливо засверкали, — Вы испекли лепёшки? От Вас так вкусно пахнет хлебом…
Мастура не знала, что сказать ребенку. Она колебалась, не могла посмотреть мальчику в глаза. В мгновение ей хотелось отдать мальчику половину загары, но... Что-то застряло в горле, захотелось плакать.
— Вы играйте, — невнятно бормотала она, — играйте...
Она вошла во внутреннюю комнату и спрятала еще не остывшие лепешки за сложенными в тахмоне¹  ватными одеялами. Потом отломила половину одной лепешки и положила ее в карман. Но у нее на сердце было беспокойно. Слова соседского мальчика звенели у нее в ушах: «От Вас так вкусно пахнет хлебом…»
Она медленными шагами вышла к крытому проходу, ведущему от ворот во двор, где играли ребята. 
Молодая женщина долго не могла заговорить, на ее глаза навернулись слезы. Руками осторожно пощупала карман, где лежала половина кукурузной лепешки. Потом она, насупившись и отведя взгляд в сторону, сдавленным голосом обратилась к сыну соседки:
— Кадамбой, тебе уже пора домой. Мама заждалась, наверное... 
Соседский ребенок пал духом. Он посмотрел на молодую женщину жалобным взором, причмокивая губами. Казалось, что он чего-то ждал... Мальчик вздохнул и посмотрел на товарища:
— Завтра поиграем в нашем дворе…
Как только соседский мальчик ушел, она протянула сыну половину лепешки. Когда Джуманазар торопливо начал есть, Мастура заплакала. От досады ли, от огорчения ли, но она долго плакала...

Перевод с узбекского Мухаббат Юлдашевой.

Примечания:

Заглавие «Загара» (узб.) — лепёшка из кукурузной муки.
¹ Тахмон — большая ниша в стене для складывания домашних вещей и одеял.