Ксения Першина: «По-русски, на чистом русском, почти без точек…»

Вступление Станислава Минакова:

Ксения Першина (на фото) живет в Донецке, где окончила филфак университета, защитила диссертацию и преподаёт историю русской литературы и теорию словесности. Автор литературоведческих статей о творчестве Достоевского, Пришвина, Розанова. Стихи Першиной, опубликованные в Сети, литературных журналах и антологиях, принесли автору широкую известность в период войны на Донбассе, привлекли внимание не только её свидетельствами как очевидца, но и самобытным даром, уверенным владением ремеслом стихосложения.

Как водится, «Донбасс порожняк не гонит» и зрит преимущественно в корень, в первопричину проблемы:

В щегольской своей рубашке
день вангогом пробежал,
вдалеке многоэтажка
меркнет, словно таджмахал
……….
заложить расстрельной тройкой
личный опыт — пусть летит
к тем, кто грозной перестройкой 
не подкошен, не убит

В новых реалиях многолетней войны, когда «мы прогуливаемся от гримерки до туалета, / повторяя “а все же жив”», и «все знают, окоп всегда устилает тело», и «…на все на это небесная методичка / неизбежно дает добро, / под землей гудит инфернальная электричка / не прорытого здесь метро», поэт речет:

по-русски, на чистом русском, почти без точек,
который мы можем склонять, не боясь отдачи,
я снова скажу тебе то, что кровото́чит
и что ничего не значит

Отсюда рождаются фетовский парафраз «Ты меня не буди на рассвете / беспокоящим этим огнем» и императив «Умри уже писатель, / гони сюжет к концу, / кто в камуфляжной вате / протопал на плацу».
……
и белые знамена
вздымались надо мной
Сереги с Малой Бронной
и Витьки с Моховой.

Автор принадлежит к поколению, которому голос Бернеса поёт строки фронтовика Евгения Винокурова «В полях за Вислой сонной / Лежат в земле сырой / Серёжка с Малой Бронной / и Витька с Моховой…». К слову, в семинаре Винокурова начинала свои литинституские штудии Лаура Цаголова.

профиль знамени и на нем орла,
мы заводимся вполоборота.
по теченью на юг гопота текла,
а на север плыла пехота.
……………….
вот медовые фонари горят, 
носит ночь наградные списки,
у весны за спиною заградотряд
и она подступает близко.

Такова образность поэта, десять лет живущего на войне.

пой мне музыку недовольных, убитый негр,
развези атональные выкрики по лицу,
я по маме предмет истерики, книжных нег
и субъект поголовной судимости по отцу.
и такая красная, красная мне цена,
что, упав на сыром перепутье, как надо, ниц,
слышу, полая наша страна посылает на,
посылает поверх отменяемых всех границ.

А вот строки из сочинения с характеристичным заголовком «Донбасс»:

чтоб не теснить своих родных,
литые спальные районы,
своей иглы не дожидаясь,
уходят в поле умирать

Одно сочинение приведу целиком:

Гугнивый Моисей, 
речистый Аарон
мне говорят не ссы, 
война со всех сторон,
подвижна и легка, темны ее границы,
за трещиной окна тебе ничто не снится.
Я говорю о, нет! я говорю ну да,
нас разоряет свет и поутру вода,
раскосые лучи все наполняют дымом,
а ты стоишь стеной и говоришь с другими.
С безмозглой стрекозой, с порядком на столе,
они тебе молчат, как голос Левитана,
найди меня в моей рассеянной золе,
над пропастью вещей, у поворота крана.
Расщедрится земля и будет урожай
воссозданных хлебов и тучных минометов,
мы будем их срезать при помощи ножа
до третьих петухов, до ангельского пота

И все же горняцкий боевой выход таков:

…Все равно, все равно. Как линейный пример ни крив,
выпадает всегда пара сросшихся переменных
через рваные дни, под нацеленный объектив
нам ведут языка: говорит объективу пленный

что гортань его стала уголь, а слово — вес,
и пройдя сквозь забой, он готов выдавать нам норму.
Уходя, оставляй записку «Христос Воскрес».
Этот святочный ливень с праздным разрезом шторма…

Показательным и характеристичным мне представляется анонс недавнего мероприятия в Донецкой республиканской библиотеке для молодежи:

«Друзья! Близится 225-й день рождения Александра нашего Сергеевича, а значит, пора вплотную заняться его творчеством! В рамках юбилейной программы "Легкий вечный Пушкин" приглашаем вас 5 июня на чтение и обсуждение повести "Пиковая дама". Один из самых мистических, насыщенных символами текстов Пушкина с нами будет разбирать кандидат филологических наук, преподаватель кафедры истории русской литературы и теории словесности ДонГУ, а главное — человек, всем сердцем влюбленный в пушкинское слово, — Ксения Першина! Поверьте, даже если вы не раз уже читали это произведение, вас ждут открытия! А если еще ни разу не читали, то тем более приходите — самое время!»

Но и такие вечера проводят на филфаке Донецкого госуниверситета:

«25 апреля в Донецкой республиканской библиотеке для молодежи состоится памятное мероприятие, посвященное Илье Уварову-Наровскому и Даниилу Дудникову — нашим товарищам, погибшим при исполнении воинского долга в марте 2022 года. Парни учились на разных факультетах, но были связаны общими увлечениями и крепкой дружбой. Попав на службу, они были определены в один отряд, в котором бок о бок и воевали вплоть до своего последнего боя, который состоялся 25 марта 2022 года. Все, кому были дороги ребята и кто хочет поделиться воспоминаниями о них…».

Читаем поэта Ксению Першину:

***
Ты меня не буди на рассвете 
беспокоящим этим огнем,
мы теперь равнодушны, как дети,
мы как боги сдаемся в наём

в пролетарской кислотной косынке,
нестандартно во всем хороша,
на бессмысленно тающем рынке
бродит наша сырая душа

ничего ей не надо, бедняге,
снег идет, словно шок болевой,
ей мерещатся красные флаги
и ребенок ее гулевой,

и какие-то перья, и сажа,
и нескромный контекст гаражей,
и что эта подстава и лажа
стала облаком в славе лучей

только режет хрустальная крупка
наши лица, лишь выйди во двор,
чтоб затеять свой тайный и хрупкий,
неземной деловой разговор

***
Никакой не конец — горизонт — горизонт отступил,
бесконечное эхо всегда у тебя меж ребер,
по сомнительным кольцам проверь этот мир на спил:
кто-то был нагловат, терпелив, аутичен, добр

Все равно, все равно. Как линейный пример не крив,
выпадает всегда пара сросшихся переменных
через рваные дни, под нацеленный объектив
нам ведут языка: говорит объективу пленный

что гортань его стала уголь, а слово — вес,
и пройдя сквозь забой, он готов выдавать нам норму.
Уходя, оставляй записку «Христос Воскрес».
Этот святочный ливень с праздным разрезом шторма

позволяет желающим просто ходить по воде,
помня тех, кто до нас был унижен и обморожен
на большой ледяной земле, голубой звезде,
где читают стихи, вынимают ножи из ножен

***
Голый король — не то, что голая королева,
без специальных штук, кожи, какого-либо покрова,
полная, как всегда, духом вина и хлева,
ты порождаешь слово

хочется говорить, глядя, как ты танцуешь,
все говорят, пока ты одна танцуешь,
вокруг и около одного, одного и того же,
на что мы все не похожи

братьям и сестрам, нам всем ничего не надо,
царапины на коленках, следы еще тех окраин,
и некому тут ломиться в открытые двери рая,
в открытые двери ада

все знают, окоп всегда устилает тело,
гостиничную кровать устилает тело,
все крупные планы телу, лишенный тлена
пейзаж, разбеленный мелом

по-русски, на чистом русском, почти без точек,
который мы можем склонять, не боясь отдачи,
я снова скажу тебе то, что кровоточит
и что ничего не значит

***
профиль знамени и на нем орла,
мы заводимся вполоборота.
по теченью на юг гопота текла,
а на север плыла пехота.

мы гуляя крошили прозрачный лед.
небо сбросило лишний снег.
если хочешь сказать, кто кому даёт,
то давай, говори при всех.

это твой упоительный страшный суд
и не менее страшный свет.
вот по улице хором святых несут,
и несет чепуху поэт.

вот медовые фонари горят, 
носит ночь наградные списки,
у весны за спиною заградотряд
и она подступает близко.

как бесполые гены в твою тетрадь,
лягут палочки и крючочки.
в животе у природы темно сгорать
опухающей клейкой почке.

***
Личный опыт отменили — 
никому не говори — 
есть стандартные модели
пламенеющей зари

И расхристанные ели,
и прямые тополя,
и суровые метели
из китайского сырья

В щегольской своей рубашке
день вангогом пробежал,
вдалеке многоэтажка
меркнет, словно таджмахал

Жизнь поделена на части:
посмотреть на ранний свет,
поучаствовать в несчастьях,
разобрать велосипед,

заложить расстрельной тройкой
личный опыт — пусть летит
к тем, кто грозной перестройкой 
не подкошен, не убит