Классический «Сатрап»
Классический «Сатрап»
«Скудный в своих рассудках человек, но великомочный в своём правлении».
Из воспоминаний современников
***
«Самого истинного сатаны —
сын и друг дьяволов во всей невиданной спеси и строптивости...»
Из высказываний царя Алексея Михайловича об одном из князей рода Ромодановских!
Едет в Санях Повелитель Московский,
Верный Слуга Вышней Воли Петровской,
толстый, осанистый, важный Усач.
Князь Фёдор Юрьич, Алкаш и Палач.
Преображенского стрАшна Приказа —
Шеф каждодневный,
повыжечь Заразу — Инакомыслия
велено — жжёт!
Мерно колышется тяжкий живот,
и — убаюкали Князюшку кони.
Княже вздремнул.
Тут ухаб!
Конь в Попоне —
княжий Возок на ухабе поднЯл...
Чё это? Где мы?
Москва вродь.
Алекс Кошацкий
***
«Сей князь… был собою видом как монстра... нравом злой тиран... превеликий нежелатель добра никому! Пьян во все дни, но верный Его Величеству верный так был, что никто другой..». Князь Куракин о Фёдоре Ромодановском
***
Князь-кесарь — всепьянейшего собора Боярин князь Фёдор Юрьевич Ромодановский! Не исключаю, что именно ему принадлежит идея — создать эту пародию на церковную иерархию, ибо во «всешутейшем, всепьянейшем и всесумасброднейшем соборе», в котором состояли собутыльники царя-преобразователя... он возложил на себя бремя представлять на проводимых оргиях... «светскую власть».
***
Ромодановский — рюрикович аж в двадцать третьем колене! Полагаю, что более чистокровных и родовитых князей (родоначальником считался сам Всеволод Юрьевич — «Большое гнездо!») в то время на Руси и не было!
Всеволод "Большое Гнездо". Рис. В.Верещагина, 1896 г.
Из альбома «История Государства Российского».
15 мая 1682 года
Стрелецкие отряды, вот уже много месяцев кряду не получавшие жалования из царской казны, перекрикивая друг друга, двинулись к Кремлю.
— Слыхали, братцы, аспидов-Нарышкиных. Злыдни лишили жизни сводного брата Петра!
— Точно говорю вам! Сына от первого брака Алексея Михайловича с Марией Ильиничной Милославской, Ивана, совсем насмерть порешили! Вот те крест!
***
Пройдя через всю Москву, подошли к царским палатам.
— Прямо сейчас кажите нам царевича Ивана живым и невредимым.
— Иначе все как один смерть примите!
— Лютую!
— Всех Нарышкиных разом порешим!
— Ишь чего удумали!
— Единолично власть того… как это будет по-учёному, по-заграничному… узурпировать!
***
Царица Наталья Кирилловна показывает взбунтовавшимся стрельцам живого-здорового царевича Ивана
Худ: Н.Дмитриев-Оренбургский, 1862 г.
Бледная, с трясущими руками, царица вывела на крыльцо и предъявила беснующейся толпе двух хнычущих мальчиков. Увидев наследников престола, горланившие до этого времени стрельцы разом стихли. На миг показалось, что бунт прекратится и «краснокафтанники» разойдутся по домам. Но не тут-то было. Князь Михаил Долгоруков выскочил вперёд и стал, с остервенением плёткой отгонять разгорячённых воинов. Те этакую вольность терпеть не стали. Разом припомнили все телесные наказания и прочие унижения. Притихшая толпа вмиг превратилась в неуправляемое стадо. Вмиг Долгорукова скрутили и тут же на глазах у мальчишек изрубили на мелкие кусочки. К вечеру вдоволь накуролесив, стрельцы убрались восвояси. Но юный Пётр запечатлел в своей памяти этот день на всю жизнь. Поэтому, или по какой другой причине, князь Ромодановский получил знатную должность спальника, то есть — ночного охранителя юного царевича Петра.
***
Прейдя к власти, будущий император Всероссийский своего бывшего спальника не забыл и назначил главой Преображенского приказа, прообраза будущей тайной полиции страны. Отныне и до конца своих дней князь стал обладать не только огромной властью, но и полным доверием самодержца.
***
Каждый раз покидая Москву, отправляясь в Европу с Великим посольством или в военные походы, царь всегда оставлял за себя царствовать именно его, для чего даже придумал и утвердил специальный титул: князь-кесарь.
[То есть князь-царь! По воинскому регламенту Фёдор Юрьевич имел статус генералиссимуса, то есть ему были подчинены все военные чины!]
Пётр знал точно... на Ромодановского можно положиться. Он... не предаст!
***
Князь-кесарь получил исключительное право в отсутствие государя по своему усмотрению решать судьбу всех нарушителей закона. Лично часами находился в пыточных избах, вызнавая крамолу. Его именем пугали и детей. А его Преображенский приказ только при одном упоминании наводил ужас на всех жителей страны, не говоря уже о всякого рода преступниках!
Июнь 1698 года
Выполняя царский указ, вооружённые стрельцы были обязаны покинуть Москву и убыть к новому месту службы. Такое распоряжение не всем пришлось по нраву. Через некоторое время часть из них решила: «Коль царя в столице нет, значит, и приказы его выполнять нет необходимости, а посему айда, ребята, назад. Возвращаемся до своих домов да жён!». Верные люди донесли о дезертирах князю-кесарю. По дороге, неподалёку от Новоиерусалимского монастыря, отступников во всеоружии встретили войска под командованием Фёдора Юрьевича и полководцев Шеина и Гордона. Видя, что дело плохо, стрельцы бой принимать не стали и рванули кто куда. Их ловили и тут же на месте чинили следствие и суд. Лишь за один день на оглоблях от телег повесили пятьдесят семь зачинщиков
[Позже, вернувшись в Москву, царь велел возобновить следствие. И начать его следовало со своей старшей сестры. Допрос вёл, конечно же, Ромодановский. Замечу, что страшные пытки, через которые прошли остальные участники бунта, к особе царских кровей применены не были. Пётр просто приказал постричь её в монахини на всю оставшуюся жизнь. Шесть лет спустя она тихо скончалась и была предана земле под именем инокини Сусанны. Ну, на память о тех кровавых событиях досталось знаменитая картина Василия Сурикова «Утро стрелецкой казни».]
В.Суриков. Утро стрелецкой казни, 1881 г.
***
— Яков, ты ли это? — урядник Преображенского полка Пётр Михайлов (он же по совместительству самодержец Российский Пётр Первый) обнял своего любимца Брюса, спешно вызванного в Голландию для участия в Великом посольстве — дипломатической миссии царя в страны Западной Европы.
— Потише, государь. Рука болит, твой князь-кесарь самолично огнём пытал. Всё крамолу в моих научных деяниях сыскать пытался, — при этих словах он продемонстрировал ещё не заживший ожог. В тот же день в Москву отправился гонец, с письмом следующего содержания: «Зверь, долго ли тебе людей жечь? Аж сюда раненые от тебя приехали! Перестань знаться с Ивашкой1, быть от него роже драной».
Некоторое время спустя ответ от князя-кесаря дошёл до царских очей:
«...В твоём письме, господине, написано ко мне, будто я знаюсь с Ивашкою Хмельницким, и то, господин, неправда… Яков к вам приехал прямой московской пьяной, да и сказал в беспамятстве своем... Неколи мне с Ивашкой знаться, — всегда в ругательстве и лае, всегда в кровях омываемся... Ваше то дело на досуге держать знакомство с Ивашкою, а нам недосуг… А что Яков Брюс донёс, будто от меня руку обжёг, и то сделалось пьянством его, а не от меня!»
Прочитав это, Пётр буркнул недовольно:
— Чёрт вас всех разберёт. Оба почитатели Бахуса, изрядные. Слово Брюса против слова Ромодановского. Пили вместе, поссорились, подрались, а мне теперь разбирайся. И увлёкшись другими делами, о данном происшествии более никогда не вспоминал.
1700 год
Вернувшись домой после поражения под Нарвой царь не находил себе места. На пол летело всё, что попадалось ему под руку. Дворцовая челядь пряталась по углам, боясь показаться самодержцу на глаза. Лишь Ромодановский, громыхая сапожищами, без всякого страха проследовал к нему в кабинет:
— Ну и чего кручинишься? Битву проиграл?! Так ведь не войну! Шведы что, у тебя перед дворцом стоят? Земель да дани требуют?
Пётр зыркнул на него глазами и махнул рукой, мол, уходи, не до тебя, но Фёдор Юрьевич сделал вид, что этого не заметил:
— Ступай за мной и помолчи, покамест я тебе кое-чего не покажу.
— Это ты мне, помазаннику божьему, приказываешь молчать?! — царь в гневе топнул ногой, — денег нет! Вся наша артиллерия либо разбита, либо шведу треклятому досталась! Я вот думаю, коли отдам приказ... немедля переплавить на пушки все церковные колокола, взбунтуется народ, аль поймёт меня и простит?
— Во второй раз прошу «Успокойся!.. Я помощь государству в такой крайности учинить должен… Пойдём теперь, но не бери с собой никого».
***
Дождавшись ночи, они вдвоём, слово тати2, прокрались в палату Тайного приказа. Там — Ромадановский подвёл Петра к оббитой кованым железом двери. Долго возился с заржавевшим от времени замком, после чего пропустил правителя во внутрь. «К несказанному удивлению, увидел Его Величество наваленные груды серебряной и позолоченной посуды и сбруи, мелких серебряных денег и голландских ефимков… множество соболей, прочей мягкой рухляди, бархатов и шелковых материй»3. — Растроганный царь благодарил верного слугу и недоумевал, откуда сии сокровища. «Когда родитель твой царь Алексей Михайлович в разные времена отъезжал в походы, — ответствовал "дедушка"4, — то по доверенности своей ко мне лишние деньги и сокровища отдавал на сохранение мне. При конце жизни своей, призвав меня к себе, завещал, чтоб я никому сего из наследников не отдавал до тех пор, разве воспоследует в деньгах при войне крайняя нужда. Сие его повеление наблюдая свято и видя ныне твою нужду, вручаю столько, сколько надобно…».
— Ну, Фёдор Юрьевич, ну порадовал! Слов нет! Отныне ты есть и будешь — спаситель. И не токмо мой, а и всей державы Российской! Скажи, только честно, сколь раз ты тут бывал? И не было искушения в карман что-то положити?
— Чего греха таить. Было дело, захаживал пяток лет назад. Токмо не денег ради. Библиотеку Ивана Грозного искал. Где же ей ещё быти, коли как не здесь...
— Ну и что, нашёл? — бесцеремонно перебил его царь. И в его глазах запрыгали озорные чертенята.
— Да ежели бы сыскал, то разве не поделился бы с тобой?! Нету туточки её совсем. Мыши да крысы съели всю… дочиста.
— Это как же? — Пётр уже не смотрел на сокровища, его полностью увлекла загадка исчезнувших фолиантов.
— А так. Переплёты старинных книг из натуральной кожи деланные. Опять же пергамены, не чета нынешним. Вот тебе и весь сказ. Нетути тута библиотеки. А была или нет, у этих тварей не спросишь.
***
Всегда подъезжая к усадьбе Ромодановских (на Маховой, неподалёку от каменного моста), Пётр вылезал из кареты, оставлял экипаж на улице, входил в поместье и подходил к крыльцу только пешком. Ему и в голову не могло прийти… побить Фёдора Юрьевича палкой или хотя бы замахнуться на него рукой, или, упаси бог, дёрнуть своего бывшего спальника за бороду! А когда Фёдор Юрьевич входил в какое-нибудь присутственное помещение, все (включая самого царя!) обязательно вставали.
***
Из указа Петра Первого: «Править Москву, и всем боярем и судьям прилежать до него, Ромодановского, и к нему съезжаться всем и советовать, когда он похочет».
***
И каждый из нас, посещая Александро-Невскую лавру, может поклониться могиле этого неоднозначного, но всё же бесконечно преданного своей Родине, человека.
Примечания:
1 Ивашка Хмельницкий — водка. То есть пьянствовать.
2 Вор, хищник, похититель, кто украл что-либо, кто крадёт заобычай, склонный к сему, крадун.
3 Поведал панегирист Петра Великого Андрей Нартов.
4 Царь иногда величал его «дедушкой», так как Ромодановский был старше Петра на целых тридцать два года.
