Сибирь под рукой Москвы

Причины, цели и задачи строительства сибирских городов

В отечественной и зарубежной историографии идет постоянное разграничение двух этапов воссоединения Сибири и Русского государства: до похода Ермака и с момента основания первых русских городов. Меж тем нам представляется, что эти казалось бы два независимых друг от друга события неразделимы. Какие бы личные цели не преследовал легендарный атаман, но именно он стал первым управителем сибирских территорий и полномочным представителем царской власти за Уралом.

Об этом говорят все его шаги по приведению к присяге местного населения, обложение их ясаком, отправка пленных татарских воевод в Москву, так называемое «посольство» к Ивану Васильевичу. Все это указывает на исполнение казачьим отрядом государственных целей по присоединению Сибири. Даже число казаков, пришедших с Ермаком «за Камень», сопоставимо с теми воинскими отрядами, что позже отправлялись для закладки сибирских городов и острогов — около пятисот человек. Для примера сопоставим эту цифру с числом ратников, совершивших в 1499 г. поход в Югру — 4 тыс. человек. Такое значительное количество воинского контингента говорит само за себя: то был кратковременный поход, не предполагавший долгосрочного пребывания за Уралом. После завершения военных действий они вернулись обратно в Россию, в то время как казаки Ермака оставались в Сибири несколько лет, пока их силы не были окончательно обескровлены. 
Можно предположить, московское правительство, убедившись в трудности выполнения давно назревающей задачи по окончательному присоединению Сибири со стороны югорских земель, обратило свой взор на Сибирское ханство. Надо полагать, не случись в 1563 г. династической смены в Сибирском юрте, события развивались бы совершенно иначе, как это имело место на севере Сибири, где местные «князцы», выражая лояльность Москве, регулярно (или не очень) платили дань и не совершали военных вылазок против русских поселений. Об этом красноречиво говорит документ за 1556—57 гг. В грамоте царя Ивана Васильевича в Югорскую землю «князю Певгею и всем князьям Сордыкидским» говорится, что посланы к ним сборщики дани, а потому сибирским князьям требуется срочно собрать «нашу дань с своей Сордыкидские земли всю сполна со всякого человека по соболю», а так же прислать в Москву княжеского брата или племянника «да 2 или 3 лучших людей». За это Иван Васильевич обещает их «ради жаловать и от сторон беречти…» В случае отказа обещается «послать рать своя и вострая сабля»¹.

В Сибирском ханстве все обстояло иначе: Кучум, а после его ухода с политической арены — потомки, долгие годы не соглашались признать власть Москвы и оказывали ей вооруженное сопротивление. Этим объясняется закладка первых сибирских городов в стратегически важных пунктах и функции, возложенные на воевод. По словам К. Маркса: «Последний монгольский царь Кучум был разбит Ермаком» и этим «была заложена основа азиатской России»². Итоги похода Ермака в Сибирь позволили правительству Московского государства значительно расширить свои границы на восток и увеличить число налогоплательщиков за счет населения вновь приобретенных территорий. Вместе с тем отдаленность этих земель породила ряд неотложных вопросов, которые требовалось решить в самый короткий срок. 
Первым из них стоял вопрос о присутствии за Уралом необходимого воинского контингента, который бы мог держать под контролем ситуацию и одновременно утвердить в неосвоенном пока регионе хотя бы номинальную власть Москвы. Для его решения правительство пошло традиционным путем, как это происходило и на других ранее приобретенных территориях, начав строительство в геополитических точках Западной Сибири укрепленных поселений, получивших статус городов. Но и после возведения укрепленных поселений на повестке дня стояли определенные задачи, вытекающие из политической или хозяйственной ситуации того или иного момента. Прежде всего необходимо было пресечь попытки реставрации власти династии шейбанидов и их соперников из рода тайбугидов — прежних правителей Сибирского ханства, продолжающих считать себя его законными властителями. 
Второй задачей можно считать учет сибирского народонаселения и обложение его ясаком. И наконец, одновременно с решением первых двух наиболее насущных проблем государственные власти были озабочены налаживанием бесперебойного снабжения закрепившихся в Сибири воинских отрядов съестными и военными припасами, изысканием средства по оплате их служебной деятельности и при этом постоянно держать под контролем внутриполитическую ситуацию в крае. 
И еще одно. Московское правительство довольно скоро осознало, что восточные владения не имеют каких-либо определенных и четких границ, и их дальнейшее расширение есть всего лишь вопрос времени и приложения определенных усилий на этот счет, а потому необходимо своевременно готовить базу для последующей экспансии. 

Пушнина как экономический потенциал

Постройка первых сибирских городов велась не только с целью расширения границ Московского государства и заботой по обеспечению его безопасности, но при этом преследовались и вполне конкретные экономические интересы по сбору ясака с местного населения. Природные ресурсы Сибири, заключавшиеся в наличии промыслового зверя (соболей, лисиц, белки и пр.), пушнина которого пользовалась большим спросом за рубежом и являлась долгие годы валютным потенциалом Русского государства, стали одним из важнейших факторов по присутствию в этом регионе органов власти, контролируемых Москвой. По этому вопросу Р.Г. Скрынников называет следующую цифру: «Двести тысяч соболей — столько мягкой рухляди царское правительство надеялось получать из-за Урала ежегодно»³. И эти намерения не были беспочвенными. Москва остро нуждалась в сибирских мехах для поддержания торговли с европейскими странами. Уже после основания первых сибирских городов и сбора ясака с местного населения и доставки его в Москву двору австрийских Габсбургов была направлена субсидия в количестве 40 тыс. собольих шкурок, 20 тыс. куниц и 300 тыс. белок, оцененные европейскими торговыми домами в восемь бочек золота⁴. Н.М. Карамзин указывал в своем известном сочинении: 

«Ясаку положил (царь — авт.) на Сибирское царство и на Конду большую и на Конду на меньшую, и на Пелымское государство, и на Туру реку и на Иртыш, и на Иргизское государство, и на Пегие Колмаки и на Обь Великую <…> с году на год имать по пяти тысяч сорок соболей, по десяти тысяч черных лисиц, да по пяти сот тысяч белки большие сибирские и летцкие»⁵.

В связи с этим понятна география размещения первых городов на обширных сибирских землях, а также этапы их построения и развития, на каждом из которых несколько менялись сущность и задачи колонизации, типы и виды сибирских городов, методы и приемы колонизации⁶.

Начало возведения городов. Первый этап строительства

В 1585 г. воевода И.А. Мансуров закладывает Обский городок, который становится первым форпостом в борьбе России с Пегой ордой. Следующим городом стала Тюмень (1586), которая была заложена на месте древней столицы Тюменского ханства, сменив бывшую ханскую ставку (Чинги-Тура) на русскую крепость. Она прикрывала подходы с юга и служила одновременно перевалочным центром при дальнейшем продвижении русских отрядов на север края. Основанный вслед за тем Тобольск (1587) на месте слияния важнейших водных путей Иртыша и Тобола, располагался в непосредственной близости от последнего оплота сибирских ханов — Искера (Кашлыка)⁷. Знаменателен и тот факт, что именно на том же месте состоялось решительное сражение дружины Ермака с войском хана Кучума. 
Таким образом, новые русские крепости (города) возводились в исторически сложившихся центрах прежней государственной структуры, тем самым становились ее преемниками, но уже с другой политической платформой. На этом этапе главной целью было возведение укрепленных поселений, которые могли стать опорными пунктами по защите их гарнизонов и первых переселенцев от нападений со стороны воинских отрядов хана Кучума или иных претендентов, желавших занять престол Сибирского ханства. Поэтому строятся довольно мощные по тем временам и по тем местам деревянные крепости, которые могли бы укрыть не только военные отряды, но и мирных поселенцев. 

После этого центральной власти потребовалось какое-то время, чтоб определиться с направлением дальнейшей экспансии в еще неосвоенную часть Сибири. Не располагая значительными людскими и экономическими ресурсами, правительство сосредоточило силы по налаживанию и стабилизации путей сообщения со вновь построенными сибирскими городами. Для этой цели в 1587—88 гг. был основан Лозьвинский городок, находившийся на Вишеро-Лозьвинском водно-сухопутном маршруте, по которому двигались все направляющиеся в Сибирь отряды. Он начинался в центре Перми Великой — Чердыни, проходил по реке Вишере и ее притоку Велсу. Затем путники вынуждены были оставлять свои суда и пешим или конным ходом преодолевать Уральские горы. Следующий водный участок пути шел по реке Лозьве. Он достигал Лозьвинского городка, далее направляясь вглубь Сибири по рекам Тавде, Туре, Тоболу Иртышу и Оби. Но этот маршрут по рекам Вишере, Тавде и Лозьве был слишком протяженным и на его преодоление тратились значительные силы и время. Требовался более короткий, менее затратный путь в Сибирь. 

Бабиновская дорога

В 1595 г. был издан царский указ, согласно которому предлагалось «охочим людям» разведать более прямой и удобный путь в Сибирь. Вскоре посадский человек Артемий Бабинов доложил в столицу, что им такой путь найден. Он предлагал проложить грунтовую дорогу, которая намного сократит путь. Сухопутный маршрут начинался с Соли-Камской и его протяженность составляла около 260 верст, что было намного короче прежнего Вишеро-Лозьвинского пути. Расстояние между Соликамском и Тобольском ямщик с легкой кладью проезжал за 22 дня, а по Лозвинской дороге требовалось не менее 30 дней. Началось строительство новой дороги, которая велась около двух лет. При этом велась ее расчистка и строительство мостов: «А мостов мостили, — доносили пермские целовальники, — от Соликамской чрез речки, буераки и грязные места до Верхотурья — поперечных семь по 50 саж., а длинных 30 мостов по 130 саж.». К 1597 г. строители вышли к вогульскому поселению Нером-Кар, расположенного в верховье реки Туры. Далее движение можно было продолжать по сибирским рекам, что значительно упрощало перевозку как людей так и грузов. Годом позже на этом месте началось строительство города Верхотурье. По этому поводу историк М.К. Любавский писал следующее: «Достаточно хорошо тенденция развертывания военно-стратегической инфраструктуры прослеживается на примере распоряжения московского правительства, согласно которому надлежало построить острог на реке Лозьве, притоке Тавды»⁸.

Оттуда начинался водный путь в Сибирь, и там предполагалось строить суда для отправки в Сибирь служилых людей, съестных и боевых припасов, и держать склад этих припасов. Городок имел цель также способствовать сбору ясака с вогулов (для этой цели вскоре понадобилось основать новое поселение). Но уже в 1599 г. служилые люди жаловались, «что та новая дорога чищена узко и худо, и мосты весеннею водою посносило, и выбои образовались великие, и если весною не будет произведен ремонт, то по той дороге сибирских хлебных запасов и сибирской государевой казны провезти невозможно, и им, служилым людям, ездить будет тягость великая». — По поводу этого правительство приказало работы возобновить, чтобы «старого лучше и шире и мосты мостили бы хорошие». Как видим, государство постепенно начинало закреплять за Россией ключевые стратегические направления путем постройки острогов на важнейших сухопутных и водных путях⁹. Позднее Лозьвинский городок, утративший свое назначение, было приказано разрушить, о чем говорит «Отписка Лозвинского воеводы Ивана Траханиотова Пелымскому воеводе князю Петру Шаховскому о том, что по государеву указу велено уничтожить Лозвинскии городок и вместо него выстроить другой на старом городище Неромкуре»¹⁰.

Второй этап строительства 

На этом этапе закончился период накопления сил, и правительство решилось продолжить строительство других сибирских городов. Насколько возможно судить о политике Москвы того периода на основе дошедших до нас документов, наступил момент упорядочения сбора ясака с местного населения. Прежние методы, когда сибирские «князцы» доставляли его в Москву собственноручно или посредством направляемых оттуда сборщиков, имел множество недостатков, устранить которые могла лишь иная система сбора при прежних нормах сдачи (соболь с аборигена мужского пола). Поэтому решено было полномочных представителей государственного аппарата как можно ближе разместить на территории проживания коренного населения, с которого и производился сбор ясака. Это была преимущественно северо-западная часть Сибири, где находились Пелымское, Кодское, Обдорское и прочие северные княжества. К тому же часть из местных «князей» открыто или завуалированно выступала против вхождения их владений под протекторат Москвы, а потому требовалось путем демонстрации военной силы и умелых политических действий не допустить вооруженных конфликтов в отдаленном от центра регионе. Решить эту задачу можно было лишь при условии строительства в наиболее «взрывоопасных» местах крепостей и размещении там воинского контингента. 
Наиболее враждебно по отношению к Русскому государству проявлял себя в конце XVI в. пелымский князь Аблагирим, бывший к тому же союзником Кучума. Мало того, что он отказывался собирать ясак со своих соплеменников, но не пропускал сборщиков дани в соседние княжества. Его поддерживали ближайшие родственники и приближенные. Видимо, московское правительство неоднократно пускалось с ним на переговоры, потому что в наказе князю Петру Горчакову (декабрь 1592), посланному на борьбу с Аблагеримом, указывается имя «сына его большаго Тагая», младшего — Таутая, а также говорится о его племянниках и внучатах¹¹. Поскольку прежние переговоры и увещевания не помогали, то Гончарову предлагалось всех родственников Аблагирима «приманив извести». Так же необходимо было поступить с пятью-шестью «лучшими людьми» из его окружения. Для борьбы с Аблагиримом в Чердыни был скомплектован отряд, в который вошли служилые люди, набранные в северных уездах, а так же 50 человек от промышленников Строгановых и состоявшие на государственной службе вогулы (манси). Сотникам была назначена оплата по 2 рубля, а рядовым — по рублю. Воеводами были назначены Н.В. Траханиотов и П.И. Горчаков. Кроме того, Горчакову поручалось возвести во владениях непокорного пелымского князя городок, который в «Наказе» именуется как Табары (Таборы — по названию места, где намеревались его заложить). Но, поскольку он был построен в другом месте, то получил иное наименование — Пелым. 

Далее в «Наказе» говорилось: «Как город обложат и почнут делать, и в ту пору велети князю Петру и церковь поставить всею ратью Рождество Христово» с приделом во имя Николая Чудотворца. Для ведения церковной службы Горчаков должен был привести с собой в новый город «образа, книги и колокола и все церковное строение», а священника взять с собой из Перми. Из Москвы же вместе с ним было послано «2 фунта ладана, 2 фунта темьяна, пуд воска и ведро церковного вина». После строительства острога и церкви воеводе предписывалось выстроить царские житницы, амбары и жилье для горожан, чтобы возможно было жить на новом месте «безстрашно». В дальнейшем планировалось, что жители Пелыма займутся хлебопашеством, потому наряду со служилыми людьми в Сибирь отправлялись и крестьяне из Москвы, Каргополя, Перми и Вятки. Предполагалось, что часть пелымских вогулов так же займется земледелием и ясак им будет заменен хлебным налогом. Воеводе Лозьвинского городка Ивану Нагово было поручено срубить к прибытию отряда, направляющегося в пелымскую землю необходимое число лодок и иных судов, а если их окажется мало, то участники похода должны помочь им в строительстве. Сам острог, по мнению составителей «Наказа», следовало строить из «легкого леса» для упрощения быстроты работ, поскольку все же главная цель предприятия состояла в усмирении князя Аблагирима и налаживании сбора ясака с пелымских вогулов. 
Не сохранились сведения, как произошло «усмирение» непокорного князька. Скорее всего, исполнители поступили согласно указаниям из Москвы, и Аблагирим был казнен. Известно лишь, что его младший сын Таутай и княжеский внук Учет были увезены в Москву, где последний принял крещение с именем Александр. При этом он носил титул князя Пелымского, и потомки его служили в Сибири и были пожалованы в дворянство. Сам же острог был заложен на северном берегу р. Тавды ниже устья р. Пелыма в 1593 г., а об окончании его строительства свидетельствует «поручная» запись от 24 июня 1594 г. С основанием Пелыма к нему были приписаны волости, находившиеся по рекам Тавде, Пелыму, Сосьве и Лозьве, а так же переданы из-под юрисдикции Тобольска две обширных волости: Большая и Малая Конда. 

Следует сказать, что благие намерения Москвы по развитию хлебопашества в тех краях потерпели фиаско, поскольку мест, пригодных для пашни, насчитывалось весьма незначительное количество, и вместо 300 планируемых четвертей пахотной земли задействовано было лишь 7. Если в 1594 г. земледелием занималось 60 человек, то в 1598 г. лишь 50¹². Зато городок на долгое время сделался одним из центров сибирской ссылки, куда еще при Борисе Годунове направлены были жители Углича, проходившие по делу об «убиении» царевича Дмитрия¹³. В 1599 г. туда же сосланы стольники Василий и Иван Никитичи Романовы, которым ставилось в вину покушение на жизнь царя. 
Если оценивать степень значимости производимых в Сибири в конце XVI в. действий по ее освоению, наиболее перспективным представляется прокладка новой дороги и основание вдоль нее населенных пунктов, что позволило в дальнейшем организовать бесперебойное снабжение края всем необходимым. Хотелось бы напомнить замечание С.В. Бахрушина о невозможности освоения Сибири по северному маршруту. Потому лишь после модернизации Вишеро-Лозьвинского пути, который, надо признать, сыграл определенную роль при движении по нему первопроходцев, забрезжила перспектива выхода на совершенно новый этап проезда в Сибирь. 

Березов, Сургут, Нарым

Следующим сибирским русским городским поселением после Пелыма стал город Березов, основанный в 1593 г. Из «Наказа» князю Горчакову можно узнать, что вместе с ним в закладке Пелыма участвовал второй воевода — Никифор Траханиот, который после того должен был отправиться к березовским остякам на реку Обь, и там тоже заложить русский город. Но прежде ему необходимо было прибыть в Тобольск и набрать там необходимое число служилых людей для поездки на север края. Им был сформирован отряд из 300 служилых людей и 150 набранных для плотницких работ вятичей, пермичей, усольцев¹⁴. Вместе с Н.В. Трахониотом для закладки города отправились князь Михаил Волконский и Иван Змеев. Место для острога было выбрано в нижнем течении Северной Сосьвы, вблизи остяко-вогульского городка Сугмут-ваш (город берез), за что он и получил свое название — Березов. Город был заложен на левом возвышенном берегу р. Сосьвы при впадении в нее речки Вогулки в 20 км от впадения ее в Обь. Здесь проходил древний путь из Руси в Приобье, который носил название Зырянской дороги. Он начинался от р. Выми, шел к угорскому городку Ляпину на р. Сыгве и далее вдоль Северной Сосьвы на восток до Оби.
Точная дата закладки острога неизвестна, но согласно сибирским летописям летом 1594 г. город Березов уже существовал, и первым воеводой в нем был Траханиот¹⁵. Об этом также свидетельствует направленная ему царская грамота от 1594 г. Кроме служебных помещений там находилась церковь во имя Воскресения Христова и дома служилых людей. Со временем он стал центром русской колонизации на севере, где размещалась администрация по управлению местными аборигенами . 16// До закладки Березова ясачное население возило пушнину для сдачи на Вымь¹⁷, что было довольно неудобно из-за протяженности пути. Теперь же к Березову были приписаны Кодские и Белогорская волости, которые ранее находились в подчинении Тобольска. 
Все это упорядочило сбор ясака и стало проводиться более оперативно. На первом этапе Березов развивался как центр местной торговли, осуществлял сбор ясака и одновременно стал базовым центром снабжения мангазейского промыслового района. Вскоре к тому же он становится крупнейшим торговым городом Сибири. В 1600 г. в нем учреждена таможня, а в 1607 г. в числе первых двух городов Сибири — Тобольска и Верхотурья — он получает собственную печать . 18// Однако на этом не закончилась череда по строительству первых сибирских городов в конце XVI в. Из-за значительных расстояний между отдельными волостями, населенных ясачным населением, невозможно было сосредоточить функции по сбору пушнины где-то в одном месте. Потому власти, несмотря на затраты и острую нехватку людских ресурсов, вынуждены были продолжать процесс городового строительства. 

Следующим городом после Березова стал Сургут. Место его закладки, как и предыдущих городов, было выбрано далеко не случайно. Оно находилось в центре одного из сибирских «княжеств», которым правил князек Бардак, добровольно принявший русское подданство. Для постройки нового города в Сибирь были направлены князь Федор Борятинский и Владимир Аничков. Царским наказом от 19 февраля 1594 г. им предписывалось: «По указу государя Федора Ивановича велено им быть на службе в Сибири вверх по Оби реки ставить город в Сургуте или в Базионской волости, в Лумепуке (Лунпук) в котором месте удобнее». Им предстояло по зимнему пути выехать в Лозьвинский городок, там дождаться вскрытия рек, а затем через Пелым и Тобольск, где они должны были набрать «служилых людей по росписи», отправиться водным путем в Обский городок. Там к ним должны были присоединиться служилые люди из Березова, а также воины князя Игичея. После чего им приказывалось разрушить Обской городок, сделав его непригодным для жилья, и лишь затем отправляться для строительства нового города. Далее в грамоте сообщается: 

«А пришед князю Федору и Владимиру в Сургут, в котором месте пригоже высмотря место крепкое поставить город всеми ратными людьми и тамошними остяками. Да то место написать в росписи и на чертеже начертить и всякия крепости выписать, где станет город. Да отписать к государю подлинно, как пойдут из Тобольска вниз Иртышем и вверх по Оби и сколько будет ходу судам, чтоб государю все было ведано»¹⁹.

Судя по всему, князь Борятинский и Владимир Аничков справились с возложенной на них задачей и заложили город летом 1594 г. на правом берегу р. Оби при впадении в нее речки Сургутки. Как и все сибирские города, Сургут представлял собой небольшую крепость с двумя воротами, 4 башнями глухими и одной башней проезжей. Внутри его помещался воеводский двор, тюрьма, зелейный (пороховой) погреб и церковь. Там же находились и жилые помещения для служилых людей. В строительстве принимали участие не только русские люди, но привлекались и проживающие в участии не только все служилые люди, но и аборигенное население из ближайших поселений. 
Все селения ханты в Приобье выше устья Иртыша вошли в состав нового Сургутского уезда. Кроме того, Сургут стал опорным пунктом для местной администрации в борьбе с селькупским союзом племен, известным как Пегая орда. Кроме селькупов в состав этого союза входили кеты, проживавшие в бассейнах рек Нарыма и Томи²⁰. Во главе княжества стоял князь Верхнего Нарыма — Воня, бывший к тому же союзником хана Кучума. Он не только упорно отказывался платить ясак Москве, заявив, что «ясаку с себя и с своих людей не дает», но и грозился поднять восстание против русских, располагая серьезными воинскими силами до 400 человек. Еще до постройки Сургута служилые люди (годовальщики), несшие службу в Обском городке, взяли в плен сына Вони — Урунка, и правительство решило воспользоваться представившимся случаем оказания давления на непокорного князя²¹. Но тому удалось, частично заплатив ясак, освободить сына, и он тут же заявил, что в дальнейшем делать этого не станет, выгнал сборщиков ясака из своего княжества, угрожая объединиться с Кучумом уничтожить Сургут. 
В ответ были приняты соответствующие меры, и в помощь сургутянам направили усиленный воинский отряд в 112 человек, а также нашли возможным привлечь против Вони князя Бардака. Тот, принеся вассальную присягу, успешно управлял своими подданными, исправно собирал и сдавал в царскую казну ясак и был совсем не прочь принять участие в вылазке против воинственного соседа. Тем более что часть захваченного имущества неприятеля по неписанным законам оставалась у победителя. В 1598 г. в Москву пришло следующее сообщение от сургутского воеводы: «Сказывал князь Бардак, что царь Кучум подкочевал к Пегой Орде, ссылается с князем Воней, и что они постановили меж собой договор, чтоб весною со всеми своими людьми идти против Сургута». — Объединенный воинский отряд из сургутян и ста воинов князя Бардака успешно предотвратил угрозу нападения на острог, в результате чего между Бардакским княжеством и Пегой ордой вспыхнул конфликт, временами переходящий в вооруженные столкновения, затянувшийся на несколько лет. 

Для того чтоб окончательно ослабить позиции князя Вони, из Москвы в Сургут был направлен наказ основать при впадении р. Кеть в Обь еще один острог, получивший название Нарым. Предположительно датой его основания считается 1598 г., но документов, подтверждающих этот факт, не сохранилось. Судя по наказу, острог этот должен был просуществовать непродолжительное время, сыграв роль опорного пункта в борьбе все с тем же князей Воней, а потом предполагалось его, как и Обской городок, разрушить. Вот что сообщается в документе на этот счет: 

«Пока они приведут волости под царскую руку, возьмут ясак и закладчиков из лучших людей, а острогу в Пегой Орде и нашим людям впредь не быть, потому что место дальнее, вода верховая — запасы проводить туда тяжело, а малым людям в остроге, в Пегой Орде быть нельзя, потому что у князя Вони с братией и детьми собирается до 400 человек». 

Но этого не случилось, потому как значение Нарыма еще долгое время было довольно ощутимым не только в борьбе с непокорным Воней, но и заложен он был в весьма удобным местом для сбора ясака с местных аборигенов. Временность существования Нарыма подтверждает и тот факт, что там не было предусмотрено строительство церкви, как это обычно делалось в остальных сибирских городах. И лишь в 1610 г. решено было заложить в Нарымском остроге храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы с приделом во имя Василия Кесарийского. Не было в нем и постоянного гарнизона, а потому сургутские воеводы направляли в него всего лишь 20 человек служилых людей. 

Примечания:

¹ Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. 1. М., 1999. приложения. С. 324. 
² Архив Маркса и Энгельса. Т. VIII, 1946, стр. 166.
³ Скрынников Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск, 1982. С. 208. 
⁴ Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. Т. 2. СПб., 1883. С. 236-240. 
⁵ Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 10. СПб., 1822, примеч. С. 44. 
⁶ Резун Д. Я., Ламин В. А., Мамсик Т. С., Шиловский М. В. Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII—XX вв.: общее и особенное.  Новосибирск, 2001. C. 11- 14.
⁷ В различных сибирских летописях даты основания некоторых городов не совпадают. Так, в «Книге Записной» приводится 1586 г. основания Тобольска, в то время как в «Сибирском летописеце» и др. в качестве даты его основания указывается 1587 г.
⁸ Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времён и до ХХ века. М.: Изд-во Моск. унив-та, 1996.
⁹ Тихонов А.А. Строительство острогов как средство освоения Сибирского края в XVI—XVIII вв. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://samlib.ru/t/tihonov_za_graniy/statxja_ob_ostrogah-1.shtml.
¹⁰ Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. 1. М., 1999. приложения. С. 369.
¹¹ Там же. С. 340. 
¹² Буцинский П. Н. Заселение Сибири и быт первых ее насельников. Тюмень: Издательство Ю. Мандрики, 1999. Т. I. С. 163.
¹³ ПСРЛ. Т. 36. Сибирские летописи. Ч. 1. М. 1987. С. 139. 
¹⁴ Миллер Г. Ф. Указ. соч. С. 340.
¹⁵ Тверитин В. Тобольской губернии город Берёзов//публ. О.Р. Николаев. Подорожник: Краеведческий сборник. Вып.3. Тюмень, 2003. С.33.
¹⁶ Андреев А.И. Заметки по истории географии Сибири XVI—XVII вв. // Известия Всесоюзного географического общества. М.-Л., 1940. Вып.1.Т.72. С.152-155.
¹⁷ Вымь — река в Княжпогостском и Усть-Вымском районах Республики Коми, правый приток р. Вычегды.
¹⁸ Резун Д.Я., Васильевский Р.С. Летопись сибирских городов. Новосибирск, 1989. С.108-109.
¹⁹ РГАДА. СП. Кн. 1. Л. 27.
²⁰ Плотников А. Ф. Нарымский край. // Зап. РГО. Т. 10, СПБ, 1901. Гл. 2.
²¹ Народы Сибири. М.-Л., 1956. С. 667.

​