Белорусская зима русского писателя (Первая мировая война в творчестве К.Г. Паустовского)

Первая мировая война – событие, спровоцировавшее очередное сумасшедшее преобразование мира. Август 2009 года был отмечен печатью 95-летия с начала страшнейших драм и трагедий на территории Российской империи. В этот год о том, чем стала Первая мировая для славянского мира, часто вспоминали и в Беларуси. Вспоминали и многие имена, чей суровый жизненный путь начинался в нашем крае. О великом русском писателе Константине Паустовском и его белорусских дорогах в Первую мировую – эти лаконичные краеведческие заметки.

 

1.

 

Беларусь оказалась в самом эпицентре событий. Долгое время линия фронта проходила через нынешние Мядельский, Вилейский, Сморгонский и другие районы. Первая мировая связала с Беларусью если не роту, то добрый взвод русских писателей. В 13-й инженерно-строительной дружине служил Александр Блок. В одной с ним крестьянской хате в пинских Колбах жил поэт Юрий Туманов. По белорусским городам и весям путешествовал военный корреспондент Алексей Толстой. Младшим чином артиллерийской батареи надышался отравляющих газов под Сморгонью Валентин Катаев, да и ранен был дважды. Свой многотомник «Народ на войне» - эпопею, стилизованную под солдатский фольклор – начала писать в Беларуси сестра милосердия София Федорченко. И даже книгоиздатель Михаил Сабашников был на фронте, под Молодечно. А еще – Константин Паустовский, санитар Первой мировой... Вот и попытаемся пройти белорусскими фронтовыми дорогами писателя.

 

Читаю у Паустовского в «Повести о жизни»:

 

«В октябре на фронте наступило затишье. Наш отряд остановился в Замирье, вблизи железной дороги из Барановичей в Минск. В Замирье отряд простоял всю зиму...».

 

Не ищите Замирья, «унылого села», его на карте Беларуси не найти.

 

Так где же провел «черную осень» и «гнилую зиму» с 1915 на 1916 год санитар военно-полевого отряда и будущий известный писатель? По каким таким селам и местечкам бродил юный правдоискатель, в заплечной сумке которого лежали черновые страницы его романа «Романтики», появившегося в печати только в 1930-е годы?

 

2.

 

Поначалу на фронт Первой империалистической Костя Паустовский не попал. Был освобожден от воинской повинности и работал кондуктором и вагоновожатым московского трамвая. И все же сумел вырваться из мирной тыловой жизни. Отправился поближе к передовой – санитаром полевого санитарного поезда. Известно даже, что останавливался в Бресте в гостинице – на железнодорожном вокзале. Вскоре перешел в полевой санитарный отряд и вместе с ним отступал от польского Люблина до белорусского Несвижа. Выходит, что в древнем родовом имении князей Радзивиллов и следует искать давние следы автора «Золотой розы»?..

 

3.

 

Прихватив с собой последнее издание «Повести о жизни» (книгу мне подарили в Московском литературном музее-центре К.Г.Паустовского, что находится в старинном парке «Кузьминки»), отправляюсь в Несвиж.

 

По дороге перечитываю книгу. В который раз нахожу «белорусские страницы» во второй из повестей – «Беспокойная юность»:

 

«В Барановичах я отряда не застал. Он уже ушел дальше, на Несвиж. Мне не хотелось даже на короткое время возвращаться в госпиталь. Трудно было встречаться с людьми. Я переночевал под городом в путевой железнодорожной будке по дороге на Минск, а утром выехал в Несвиж...».

 

А в конце главы, следующая за которой называется «Гнилая зима», и адрес, интересующий меня, указан:

 

«Свой отряд я догнал в селе Замирье под Несвижем».

 

Выходит, маршрут выбран правильный, с Несвижа и начинать надо. На территории замкового комплекса, предварительно созвонившись, встречаемся с самым сведущим здешним краеведом – Клавдией Шишигиной-Потоцкой (к сожалению, сравнительно недавно истовый собиратель памяток о русской культуре в Беларуси ушла из жизни). Учительница-пенсионерка, она, получив разрешение местных властей, продает у замка книги об истории Несвижа. Едва ли не десяток из них написала сама Клавдия Яковлевна. На мои расспросы она удивленно разводит руками и поясняет:

 

- Замирье – это Городея. Городской поселок и одноименная железнодорожная станция совсем недалеко от Несвижа. Но вот о деталях ничего не расскажу. Может быть, музейщики наши вам чем-то помогут?

 

4.

 

Музеев в Несвиже – два. Государственный историко-культурный музей-заповедник «Несвиж» и районный историко-краеведческий. У первого экспозиции как таковой пока нет. Вероятно, она появится с завершением реставрации первой очереди музея-заповедника. Что касается районного музея, то в его стенах до Паустовского руки, что называется, еще не дошли...

 

Заместитель директора музея-заповедника по науке Галина Кондратьевна дает дельный совет:

 

- В Городее жил краевед Борис Скачко. К сожалению, он умер. Но, может быть, дома остались какие-либо материалы...

 

5.

 

До Городеи от Несвижа – 19 километров. 20 минут езды на машине – и вот я уже у того самого железнодорожного вокзала, откуда санитар Паустовский ездил в Минск или Барановичи.

 

Читаю в «Гнилой земле»:

 

«Поздняя осень пришла черная, без света. Окна в нашей хате все время стояли потные. С них просто лило, и за ними ничего не было видно. Обозы увязали в грязи. В двери дуло. С улицы наносили сапогами липкую глину. От этого в хате всегда было неуютно. Нам с Романиным все это надоело. Мы вымыли и прибрали хату и никого в нее не пускали без надобности...».

 

В Городее, городском поселке, в котором всего четыре с половиной тысячи жителей, а прежде - местечке, носившем название Замирье, нахожу спрятанный среди яблонь и алычи дом под номером 21 по улице Залинейной. Теперь здесь живет одна Аграфена Александровна Скачко, вдова краеведа и школьного учителя. Вместе с ней и перебираем потемневшие и пожелтевшие машинописные листочки.

 

Незадолго до смерти Борис Константинович закончил книгу о Городее-Замирье. Рукопись летописи отдельно взятого поселения долго находилась в издательстве «Белорусская Энциклопедия». Но книга Скачко увидела свет в составе другого, более обширного издания о Городее. Что ж, хорошо, что хотя бы такой итог у дела, которому человек полжизни посвятил! А в домашнем архиве – черновики, фрагменты краеведческого повествования о поселении, которое известно начиная с XVI столетия.

 

Перелистав сотни страниц, находим историю Городеи начала XX века. Автор рассказывает о жизни, быте своих земляков.

 

Какой была Городея во времена Паустовского? Еще в 1914 году по местечку в праздники маршировал духовой оркестр.

 

Среди других листочков из архива краеведа вместе с Аграфеной Александровной находим страничку с заголовком «История становления медицины в Городее»:

 

«В годы войны и революции помощь населению оказывали военные медики. В 1914-1917 годы в Городее находился большой военный госпиталь, лечивший солдат Западного фронта».

 

Значит, все верно – в нем и служил санитаром Паустовский.

 

6.

 

Вернемся к наблюдениям писателя, которые приводятся в «Повести о жизни»: «...Белоруссия выглядела так, как выглядел бы старинный пейзаж, повешенный в замызганном буфете прифронтовой станции. Следы прошлого были еще видны повсюду, но это была только оболочка, из которой выветрилось содержимое.

 

Я видел замки польских магнатов – особенно богат был замок князя Радзивилла в Несвиже, - фольварки, еврейские местечки с их живописной теснотой и запущенностью, старые синагоги, готические костелы, похожие здесь, среди чахлых болот, на заезжих иностранцев. Видел полосатые верстовые столбы, оставшиеся от николаевских времен. Но уже не было ни прежних магнатов, ни пышной и бесшабашной их жизни, ни покорных им «холопов», ни доморощенных раввинов-философов, ни грозных Судных дней в синагогах, ни истлевших польских знамен времен первого «повстания» в костельных алтарях. Правда, старые евреи в Несвиже могли еще рассказать о потехах Радзивилла, о тысячах «хлопов», стоявших с факелами вдоль дороги от самой русской границы до Несвижа, когда Радзивилл встречал свою любовницу – авантюристку Кингстон, о многошумных охотах, пирах, самодурстве и шляхетском чванстве, глуповатой спеси, считавшейся в те времена паспортом на вельможное «панство». Но рассказывали они об этом уже с чужих слов...».

 

В одной из поездок санитар Паустовский попал под обстрел. Был сильно ранен в ногу. Выпал из седла. Лошадь, к счастью, вытащила ухватившегося за стремя раненого поближе к своим. Константин успел зажечь фонарик. Затем потерял сознание. По свету фонарика санитара и нашли солдаты-телефонисты. Месяц Паустовский пролежал в госпитале в Несвиже. Там и узнал – случайно, из старой газеты, - что на фронте погибли два его брата: «Убит на Галицийском фронте поручик саперного батальона Борис Георгиевич Паустовский».

 

«Убит в бою на Рижском направлении прапорщик Навагинского пехотного полка Вадим Георгиевич Паустовский».

 

Судьба – погибли в один день.

 

7.

 

Константина отпустили в Москву, к матери. Из Несвижа он уезжал через Замирье. В Белоруссию потом вернулся только чтобы уволиться. Причиной стало его прежнее письмо из Городеи-Замирья. На Западный фронт приезжал император. Как писал Паустовский: «Он «посетил» и Замирье. Ко времени его приезда было приказано привести село в порядок. Это выразилось в том, что из лесу привезли много елок и замаскировали ими самые дрянные халупы».

 

Письмо, где санитар рассказывал штатскому приятелю о визите императора, попало в военную цензуру. Больше Паустовского, предупредив, что он отделался легким испугом, на фронт не пустили.

 

А Замирье-Городея, Несвиж, минские и гродненские проселки остались в судьбе и памяти Константина Паустовского на всю оставшуюся жизнь. И «всплыли», как адреса художественного и жизненного опыта, только через тридцать лет, когда писатель начал работу над «Повестью о жизни».

 

8.

 

Творчество великого русского писателя Константина Георгиевича Паустовского (1892 – 1968) хорошо известно в Беларуси.

 

Еще в 1935 году на белорусском языке в Минске вышла его книга «Колхида». До Великой Отечественной войны в Минске также увидели свет и книги К. Паустовского «Кара-Бугаз» (два издания), «Черное море», а также в коллективном сборнике «Боевые годы» в 1939 году был опубликован «Черный остров». Следующая книга писателя на белорусском языке издана в Минске в 1957 году – «Повести». Еще одна книга – «Белая радуга» - в 1976 году. Произведения К. Паустовского неоднократно публиковались в белорусском литературно-художественном журнале «Полымя».

 

Переводчики прозы автора «Золотой розы» на белорусский – народный писатель Беларуси Янка Брыль, Аркадий Мартинович, Микола Ракитный, Всеволод Кравченко и другие. Своими воспоминаниями и размышлениями о творчестве и жизни К.Паустовского, о встречах с писателем поделились народный писатели Беларуси Янка Брыль, Иван Мележ, прозаики и поэты Василь Витка, Павел Ковалёв, Борис Саченко.

 

Произведения Константина Георгиевича издавались в Минске и на русском языке.

 

Минск

______________________________

 Алесь Карлюкевич (Александр Николаевич Карлюкевич).

Родился 6 января 1964 года в деревне Затитова Слобода Пуховичского района Минской области (Беларусь). Директор редакционно-издательского учреждения "Литература и Искусство", главный редактор газеты "Литература и искусство". Окончил отделение журналистики Львовского высшего военно-политического училища (1985), Академию управления при Президенте Республики Беларусь (2002). В 1981 - 1995 - в Вооруженных силах СССР и Республики Беларусь. Подполковник запаса.

Литературный критик, публицист, краевед, детский прозаик. Пишет на белорусском и русском языках. Издал двадцать книг. Среди них: "Возвращение к ...Беларуси" (1994, премия журнала "Маладосць" за лучшую книгу года), "За Титовкою - Слобода" (1997, 2-е изд., 2007), "Ожидание Отечества" (1998), "Кем представляет себя человек?» , "Далёкие и близкие сородичи" , "Литературная карта Пуховщины" (все - 1999), "И вековечный только край" (2000), "Игуменский блокнот" (2000, 3-е изд. - 2005), "Мы - вместе!" (Литературная премия по критике и литературоведению имени Павлюка Труса), "Стежками Игуменщины" ( 2008, Республиканская литературная премия по критике и литературоведению) и др. Лауреат Премии Президента Республики Беларусь "За духовное возрождение" (2006). Лауреат премии Белорусского Союза журналистов "Золотое перо" (2009). 

Отдельная тема в историко-литературных исследованиях и публицистике Алеся Карлюкевича - судьба уроженцев Беларуси в России, белорусско-российские исторические, культурные и литературные связи. Печатался в журналах "Наш современник", "Вологодский лад", "Кенеш" (Удмуртия), "Литературной газете". Отдельные произведения переведены на русский, удмуртский, татарский, таджикский, туркменский, литовский, украинский и др. языки.