70 лет назад. Февраль 1941: до начала войны – четыре месяца
70 лет назад. Февраль 1941: до начала войны – четыре месяца
Когда знакомишься с документами той поры, едва ли не физически чувствуешь, как давит на тебя знание того, что война неизбежна, что маховик подготовки к ней уже запущен, и что столкновение с Германией предрешено. Хочешь того или нет, но любые события прошлого невольно оцениваешь с учётом событий, которые для тебя являются историей, а для людей, которые жили в то время, ещё не наступали. Мы знаем их будущее – они, современники, провидеть его не могли.
Вот смотрю журнал посещений советского вождя Иосифа Сталина за февраль 1941 года. Как правило, посещений в течение дня насчитывалось не слишком много. Кроме того, судя по датам, принимал Сталин у себя в кабинете отнюдь не каждый день – можно предположить, что работал на даче. Большинство фамилий широко известны, изредка встречаются незнакомые… Пометки, что последний посетитель вышел в 21 час, в 23, и только изредка – за полночь… Буквально каким-то спокойствием веет от этого журнала, ощущается, что идёт размеренная планомерная работа, в которой нет места нервозности и дерготни.
Но ведь знаем же мы, что это не так. Напряжённость нарастала, и не было благостности за высокими кремлёвскими стенами.
Наверное, самым значимым для Советского Союза событием в феврале 1941 года стало разделение НКВД СССР на два самостоятельных ведомства – Наркомат внутренних дел и Наркомат госбезопасности. Это произошло на основании Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) и Указа Президиума Верховного совета СССР от 3 февраля. В документах чётко прописаны функции, которые возлагались на каждый из наркоматов. В развитие документов было принято также решение о создании разведывательных подразделений в ряде управлений НКГБ приграничных областей.
Одновременно особые отделы выделялись из состава НКВД и передавались в Наркоматы обороны и ВМФ, с подчинением непосредственно наркомам.
В принципе, наверное, данное решение содержало рациональное зерно – слияние в одном ведомстве подразделений со столь разнородными функциями (тут и патрулирование улиц, и внешняя разведка, и обеспечение секретности в армии) вряд ли целесообразно. Наверное, это тот случай, когда не грех посмотреть, как данный вопрос поставлен в других странах – ни в одном мало-мальски серьёзном государстве подобного монстра, объединяющего все спецслужбы, не существует!.. Однако осуществить столь кардинальную реорганизацию системы попросту не успели. Война ведь и в самом деле была уже на пороге!
7 февраля в новорождённом НКГБ появилось сообщение о том, что среди дипломатического корпуса в Москве циркулируют слухи о подготовке Германии к нападению на СССР. В частности, сотрудники ссылались на греческих дипломатов Христоса Диамантопулоса, Пьера Депастаса и Георгия Костаки, английского посла Ричарда Стаффорда Криппса.
Одновременно пришла тревожная информация из Берлина – Военно-хозяйственный отдел Стратегического управления Германии получил распоряжение о составлении топографических карт промышленных районов Советского Союза. Источник – агент «Корсиканец», занимавший в имперском Министерстве хозяйства высокий пост – обращал внимание на то обстоятельство, что аналогичное задание отдел получил накануне начала бомбардировок Англии.
Вообще берлинская резидентура советской разведки сложилась довольно мощная и информированная. На февраль 1941 года она насчитывала 18 агентов, при этом ещё с несколькими «источниками» по разным причинам контакты были прерваны. Большинство из них являлись последовательными и убеждёнными противниками Гитлера и нацизма. Они пытались бороться с нацистской системой доступными им средствами, потому и попали в конце концов в жернова гестапо.
К слову, в том же, упомянутом выше, агентурном сообщении содержалась очень любопытная информация, которая, впрочем, прямого отношения к теме публикации не имеет, однако трудно удержаться, чтобы не обратить на неё внимание. В начале 1941 года в Министерстве хозяйства Германии состоялось совещание, на котором, в частности, выступал заведующий русским отделом Вильгельм Тер-Надден. Чиновник отметил стоявшую перед ведомством проблему: согласно договору, Германия должна была поставлять в СССР кобальт, однако выполнить этот пункт не могла. Дело в том, что своих запасов этого металла рейх не имел, и собирался поставлять его после захвата французского Марокко, что оказалось на тот момент задачей невыполнимой. Как тут не вспомнить поговорки про забытые овраги и шкуры неубитых медведей!.. С другой стороны, как же данный факт прекрасно иллюстрирует авантюристичную натуру Гитлера и его команды!..
Следует отметить также, что именно в феврале в Москву поступили доклады из управлений НКВД и НКГБ, а также из управлений Погранвойск о положении дел на границе страны за истекший год. Практически во всех отмечалась резкая активизация деятельности разведки сопредельных государств, нарастание напряжённости во взаимоотношениях с соседями. Германия, Венгрия, Румыния, Япония, Маньчжурия… Отовсюду шла массовая заброска агентуры, число задержанных и выявленных шпионов подскочило кратно.
Впрочем, война с Советским Союзом для Германии – пока ещё оставалась вопросом будущего. Между тем как борьба с Англией – продолжалась!
В феврале 1941 года Военно-морской флот рейха одержал ряд побед в Атлантике. На океанский простор с Балтики прорвались два германских линкора – «Шарнхорст» и «Гнейзенау». После того, как они потопили пять британских транспортных кораблей, в Лондоне принято решение об усилении конвоев, военных эскортов для обеспечения безопасности судоходства. Это, конечно, принесло определённый положительный результат, однако не в силах оказалось решить проблему кардинально – королевский флот по-прежнему нёс немалые потери от гитлеровских подлодок. В течение короткого времени эти боевые корабли потопили 22 английских торговых судна!
( К слову, в феврале 1941 года в Советском Союза спущены на воду семь подводных лодок).
В течение месяца продолжался обмен бомбовыми ударами между Англией и Германией. Достаточно сказать, что в каждом налёте на британские острова участвовали от 67 до 278 самолётов люфтваффе. Однако со стороны Германии характер бомбардировок изменился. Теперь наиболее массированные удары наносились не по жилым кварталам Лондона, как это делалось ранее, а по промышленным центрам, по авиастроительным предприятиям и по морским портам – Кардифф, Манчестер, Бристоль и др. Соответственно, в Англии перестраивали систему ПВО. В частности, на восточном и южном побережье острова начали активно использовать техническую новинку, радары, которые позволяли заблаговременно изготовиться к отражению воздушного нападения. Британские ВВС также основными целями имели важные промышленные объекты – Ганновер, завод «Фокке-Вульф» в Бремене…
Историки обратили внимание на любопытный факт. Чтобы воодушевить население на борьбу с Германией, в Англии результаты налётов «юнкерсов» широко освещались. В Германии, чтобы не провоцировать панику, факты бомбардировок королевскими ВВС замалчивались.
В Северной Африке война вступила в новую фазу. 6 февраля гитлеровский генерал Эрвин Роммель предстал для инструктажа перед фюрером и главкомом Сухопутных войск рейха генерал-фельдмаршалом Вильгельмом фон Браухичем. Он должен был возглавить Африканский корпус вермахта. Роммель считался (судя по всему, вполне заслуженно) одним из самых талантливых полководцев Германии, и в то же время он не считал нужным демонстрировать верноподданнические чувства нацистскому вождю. Если говорить прямо, он принадлежал к оппозиции Гитлеру, однако к оппозиции пассивной, так как считал, что дело армии – воевать, а не вмешиваться в политику. Таким образом, назначение на далёкий театр военных действий устраивало их обоих, недовольных друг другом – и фюрера, и военачальника.
Считалось, что гитлеровский Африканский корпус отправляется за море в помощь итальянским войскам, которыми командовал генерал Итало Гариболди…
Вообще хочу высказать свою личную точку зрения, быть может, совсем неправильную. Когда рассматриваешь ход Второй мировой войны, складывается ощущение, что итальянский народ попросту не желал воевать. Дуче Бенито Муссолини, его отряды «преторианцев»-«чернорубашечников» - желали, а остальной люд вовсе не горел желанием драться в чужих краях невесть за что. На Балканах итальянская армия легко захватила крохотную Албанию – где ей оказал сопротивление единственный отряд королевской гвардии числом в 150 человек, которым командовал русский белоэмигрант Лев Сукачёв. Однако уже в Греции оккупанты с Апеннин прочно увязли. Ветераны Великой Отечественной вспоминали, что военной силы «макаронники» особой из себя не представляли. В той же Северной Африке в районе Тобрука в плен англичанам без особого сопротивления сдались 140 тысяч итальянцев – прекрасно вооружённых, обеспеченных всем необходимым, да и противник не имел над ними ни кардинального преимущества, ни какого-нибудь фактора внезапности… Нет, не хотели они воевать, не хотели!
Так что вполне закономерно, что в короткое время именно Роммель стал самой грозной силой «оси» на южном побережье Средиземноморья.
…В феврале 1941 года в Германии произошло событие, которое должно бы получить более громкое звучание, однако так и осталось лишь мелким штришком в историографии рейха. Дело в том, что с лета 1940-го в стране проводилась т.н. «акция Т-4» - общегосударственная кампания по уничтожению «балластного элемента», а именно психически больных, эпилептиков, находившихся в клиниках алкоголиков и т.д. Только в 40-м году в рамках «Т-4» было умерщвлено и кремировано более 35 тысяч человек, и акция продолжалась во время всего периода нацистского правления. Кампания проводилась в секрете, причём, тайна настолько строго охранялась, что даже имперский министр юстиции Франц Гюртнер узнал о ней уже постфактум – министр попытался возмутиться, однако когда ему доходчиво объяснили, что инициатива исходит от самого фюрера, благоразумно замолчал. Так вот, 19 февраля директор больницы Бетель, что под Билефельдом, в отличие от министра юстиции, во всеуслышание заявил, что отказывается принимать участие в отборе среди пациентов тех, кто подлежит «эвтанации». К сожалению, мне не удалось найти имени этого мужественного человека и честного врача, не побоявшегося открыто выступить против бесчеловечной «акции». А ведь правильно было бы присвоить это имя той же клинике, например!
К слову, о выдающихся и честных медиках. 21 февраля всё того же 1941 года ушёл из жизни канадский учёный Фредерик Бантинг. Именно он с двумя своими коллегами разработал метод борьбы с сахарным диабетом путём введения инъекций инсулина. В 1923 году он за это был удостоен Нобелевской премии по медицине. Однако в соавторы открытия члены Нобелевского комитета включили только одного из друзей Бантинга. Взбешённый такой несправедливостью учёный отказался принимать премию. Правда, потом всё же принял, отдав половину суммы обделённому коллеге и добившись-таки от Нобелевского комитета признания ошибки хотя бы в виде частного определения.
Что ещё сказать о том месяце?
В Советском Союзе звания Героя Социалистического Труда впервые удостоен учёный. Им стал Сергей Чаплыгин, который внёс неоценимый вклад в исследование воздушных потоков, действующих на различные детали самолёта. На этих исследованиях базируются все успехи отечественного авиастроения середины ХХ века, да и последующего времени!
Продолжались испытания новейшего танка КВ-1, который, наряду с Т-34, через полгода станет неприятным сюрпризом для гитлеровской армии. В Одесском военном округе прошли соревнования по стрельбе. В форму военнослужащих Красной армии внесено некоторое изменение: у офицеров появились шинели нового кроя и полевые фуражки. В стране выпущена серия почтовых марок, посвящённых 23 февраля…
До Великой войны оставалось ещё четыре месяца.
Когда знакомишься с документами той поры, едва ли не физически чувствуешь, как давит на тебя знание того, что война неизбежна, что маховик подготовки к ней уже запущен, и что столкновение с Германией предрешено. Хочешь того или нет, но любые события прошлого невольно оцениваешь с учётом событий, которые для тебя являются историей, а для людей, которые жили в то время, ещё не наступали. Мы знаем их будущее – они, современники, провидеть его не могли.
Вот смотрю журнал посещений советского вождя Иосифа Сталина за февраль 1941 года. Как правило, посещений в течение дня насчитывалось не слишком много. Кроме того, судя по датам, принимал Сталин у себя в кабинете отнюдь не каждый день – можно предположить, что работал на даче. Большинство фамилий широко известны, изредка встречаются незнакомые… Пометки, что последний посетитель вышел в 21 час, в 23, и только изредка – за полночь… Буквально каким-то спокойствием веет от этого журнала, ощущается, что идёт размеренная планомерная работа, в которой нет места нервозности и дерготни.
Но ведь знаем же мы, что это не так. Напряжённость нарастала, и не было благостности за высокими кремлёвскими стенами.
Наверное, самым значимым для Советского Союза событием в феврале 1941 года стало разделение НКВД СССР на два самостоятельных ведомства – Наркомат внутренних дел и Наркомат госбезопасности. Это произошло на основании Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) и Указа Президиума Верховного совета СССР от 3 февраля. В документах чётко прописаны функции, которые возлагались на каждый из наркоматов. В развитие документов было принято также решение о создании разведывательных подразделений в ряде управлений НКГБ приграничных областей.
Одновременно особые отделы выделялись из состава НКВД и передавались в Наркоматы обороны и ВМФ, с подчинением непосредственно наркомам.
В принципе, наверное, данное решение содержало рациональное зерно – слияние в одном ведомстве подразделений со столь разнородными функциями (тут и патрулирование улиц, и внешняя разведка, и обеспечение секретности в армии) вряд ли целесообразно. Наверное, это тот случай, когда не грех посмотреть, как данный вопрос поставлен в других странах – ни в одном мало-мальски серьёзном государстве подобного монстра, объединяющего все спецслужбы, не существует!.. Однако осуществить столь кардинальную реорганизацию системы попросту не успели. Война ведь и в самом деле была уже на пороге!
7 февраля в новорождённом НКГБ появилось сообщение о том, что среди дипломатического корпуса в Москве циркулируют слухи о подготовке Германии к нападению на СССР. В частности, сотрудники ссылались на греческих дипломатов Христоса Диамантопулоса, Пьера Депастаса и Георгия Костаки, английского посла Ричарда Стаффорда Криппса.
Одновременно пришла тревожная информация из Берлина – Военно-хозяйственный отдел Стратегического управления Германии получил распоряжение о составлении топографических карт промышленных районов Советского Союза. Источник – агент «Корсиканец», занимавший в имперском Министерстве хозяйства высокий пост – обращал внимание на то обстоятельство, что аналогичное задание отдел получил накануне начала бомбардировок Англии.
Вообще берлинская резидентура советской разведки сложилась довольно мощная и информированная. На февраль 1941 года она насчитывала 18 агентов, при этом ещё с несколькими «источниками» по разным причинам контакты были прерваны. Большинство из них являлись последовательными и убеждёнными противниками Гитлера и нацизма. Они пытались бороться с нацистской системой доступными им средствами, потому и попали в конце концов в жернова гестапо.
К слову, в том же, упомянутом выше, агентурном сообщении содержалась очень любопытная информация, которая, впрочем, прямого отношения к теме публикации не имеет, однако трудно удержаться, чтобы не обратить на неё внимание. В начале 1941 года в Министерстве хозяйства Германии состоялось совещание, на котором, в частности, выступал заведующий русским отделом Вильгельм Тер-Надден. Чиновник отметил стоявшую перед ведомством проблему: согласно договору, Германия должна была поставлять в СССР кобальт, однако выполнить этот пункт не могла. Дело в том, что своих запасов этого металла рейх не имел, и собирался поставлять его после захвата французского Марокко, что оказалось на тот момент задачей невыполнимой. Как тут не вспомнить поговорки про забытые овраги и шкуры неубитых медведей!.. С другой стороны, как же данный факт прекрасно иллюстрирует авантюристичную натуру Гитлера и его команды!..
Следует отметить также, что именно в феврале в Москву поступили доклады из управлений НКВД и НКГБ, а также из управлений Погранвойск о положении дел на границе страны за истекший год. Практически во всех отмечалась резкая активизация деятельности разведки сопредельных государств, нарастание напряжённости во взаимоотношениях с соседями. Германия, Венгрия, Румыния, Япония, Маньчжурия… Отовсюду шла массовая заброска агентуры, число задержанных и выявленных шпионов подскочило кратно.
Впрочем, война с Советским Союзом для Германии – пока ещё оставалась вопросом будущего. Между тем как борьба с Англией – продолжалась!
В феврале 1941 года Военно-морской флот рейха одержал ряд побед в Атлантике. На океанский простор с Балтики прорвались два германских линкора – «Шарнхорст» и «Гнейзенау». После того, как они потопили пять британских транспортных кораблей, в Лондоне принято решение об усилении конвоев, военных эскортов для обеспечения безопасности судоходства. Это, конечно, принесло определённый положительный результат, однако не в силах оказалось решить проблему кардинально – королевский флот по-прежнему нёс немалые потери от гитлеровских подлодок. В течение короткого времени эти боевые корабли потопили 22 английских торговых судна!
( К слову, в феврале 1941 года в Советском Союза спущены на воду семь подводных лодок).
В течение месяца продолжался обмен бомбовыми ударами между Англией и Германией. Достаточно сказать, что в каждом налёте на британские острова участвовали от 67 до 278 самолётов люфтваффе. Однако со стороны Германии характер бомбардировок изменился. Теперь наиболее массированные удары наносились не по жилым кварталам Лондона, как это делалось ранее, а по промышленным центрам, по авиастроительным предприятиям и по морским портам – Кардифф, Манчестер, Бристоль и др. Соответственно, в Англии перестраивали систему ПВО. В частности, на восточном и южном побережье острова начали активно использовать техническую новинку, радары, которые позволяли заблаговременно изготовиться к отражению воздушного нападения. Британские ВВС также основными целями имели важные промышленные объекты – Ганновер, завод «Фокке-Вульф» в Бремене…
Историки обратили внимание на любопытный факт. Чтобы воодушевить население на борьбу с Германией, в Англии результаты налётов «юнкерсов» широко освещались. В Германии, чтобы не провоцировать панику, факты бомбардировок королевскими ВВС замалчивались.
В Северной Африке война вступила в новую фазу. 6 февраля гитлеровский генерал Эрвин Роммель предстал для инструктажа перед фюрером и главкомом Сухопутных войск рейха генерал-фельдмаршалом Вильгельмом фон Браухичем. Он должен был возглавить Африканский корпус вермахта. Роммель считался (судя по всему, вполне заслуженно) одним из самых талантливых полководцев Германии, и в то же время он не считал нужным демонстрировать верноподданнические чувства нацистскому вождю. Если говорить прямо, он принадлежал к оппозиции Гитлеру, однако к оппозиции пассивной, так как считал, что дело армии – воевать, а не вмешиваться в политику. Таким образом, назначение на далёкий театр военных действий устраивало их обоих, недовольных друг другом – и фюрера, и военачальника.
Считалось, что гитлеровский Африканский корпус отправляется за море в помощь итальянским войскам, которыми командовал генерал Итало Гариболди…
Вообще хочу высказать свою личную точку зрения, быть может, совсем неправильную. Когда рассматриваешь ход Второй мировой войны, складывается ощущение, что итальянский народ попросту не желал воевать. Дуче Бенито Муссолини, его отряды «преторианцев»-«чернорубашечников» - желали, а остальной люд вовсе не горел желанием драться в чужих краях невесть за что. На Балканах итальянская армия легко захватила крохотную Албанию – где ей оказал сопротивление единственный отряд королевской гвардии числом в 150 человек, которым командовал русский белоэмигрант Лев Сукачёв. Однако уже в Греции оккупанты с Апеннин прочно увязли. Ветераны Великой Отечественной вспоминали, что военной силы «макаронники» особой из себя не представляли. В той же Северной Африке в районе Тобрука в плен англичанам без особого сопротивления сдались 140 тысяч итальянцев – прекрасно вооружённых, обеспеченных всем необходимым, да и противник не имел над ними ни кардинального преимущества, ни какого-нибудь фактора внезапности… Нет, не хотели они воевать, не хотели!
Так что вполне закономерно, что в короткое время именно Роммель стал самой грозной силой «оси» на южном побережье Средиземноморья.
…В феврале 1941 года в Германии произошло событие, которое должно бы получить более громкое звучание, однако так и осталось лишь мелким штришком в историографии рейха. Дело в том, что с лета 1940-го в стране проводилась т.н. «акция Т-4» - общегосударственная кампания по уничтожению «балластного элемента», а именно психически больных, эпилептиков, находившихся в клиниках алкоголиков и т.д. Только в 40-м году в рамках «Т-4» было умерщвлено и кремировано более 35 тысяч человек, и акция продолжалась во время всего периода нацистского правления. Кампания проводилась в секрете, причём, тайна настолько строго охранялась, что даже имперский министр юстиции Франц Гюртнер узнал о ней уже постфактум – министр попытался возмутиться, однако когда ему доходчиво объяснили, что инициатива исходит от самого фюрера, благоразумно замолчал. Так вот, 19 февраля директор больницы Бетель, что под Билефельдом, в отличие от министра юстиции, во всеуслышание заявил, что отказывается принимать участие в отборе среди пациентов тех, кто подлежит «эвтанации». К сожалению, мне не удалось найти имени этого мужественного человека и честного врача, не побоявшегося открыто выступить против бесчеловечной «акции». А ведь правильно было бы присвоить это имя той же клинике, например!
К слову, о выдающихся и честных медиках. 21 февраля всё того же 1941 года ушёл из жизни канадский учёный Фредерик Бантинг. Именно он с двумя своими коллегами разработал метод борьбы с сахарным диабетом путём введения инъекций инсулина. В 1923 году он за это был удостоен Нобелевской премии по медицине. Однако в соавторы открытия члены Нобелевского комитета включили только одного из друзей Бантинга. Взбешённый такой несправедливостью учёный отказался принимать премию. Правда, потом всё же принял, отдав половину суммы обделённому коллеге и добившись-таки от Нобелевского комитета признания ошибки хотя бы в виде частного определения.
Что ещё сказать о том месяце?
В Советском Союзе звания Героя Социалистического Труда впервые удостоен учёный. Им стал Сергей Чаплыгин, который внёс неоценимый вклад в исследование воздушных потоков, действующих на различные детали самолёта. На этих исследованиях базируются все успехи отечественного авиастроения середины ХХ века, да и последующего времени!
Продолжались испытания новейшего танка КВ-1, который, наряду с Т-34, через полгода станет неприятным сюрпризом для гитлеровской армии. В Одесском военном округе прошли соревнования по стрельбе. В форму военнослужащих Красной армии внесено некоторое изменение: у офицеров появились шинели нового кроя и полевые фуражки. В стране выпущена серия почтовых марок, посвящённых 23 февраля…
До Великой войны оставалось ещё четыре месяца.
