Русские на земле нескольких империй

Кто только ни селился в этих краях, долгие тысячелетия бывших проходным двором истории…

Первыми, кого историкам удалось идентифицировать по родоплеменной принадлежности, были жившие там еще за тысячу двести лет до Рождества Христова киммерийцы и тавры, удостоившиеся упоминания Геродота. Через семьсот лет туда пришли знающие толк в изощренных пытках и марихуане скифы. Они довольно скоро вытеснили соперников с побережья в степи и горы. Одновременно со скифами пришли и слегка промахнувшиеся на пути за Золотым руном греки, предприимчиво основавшие там целое царство. Долгое время греки и скифы то дружили и торговали, то развлекались взаимной резней, пока на исходе языческих времен в те края ни заявились римляне и наложили на благословенную землю загребущую длань империи, объявив ее, подобно современным американцам, «зоной своих жизненно важных интересов». Под их напором скифы ушли в скудные водой степи, но и там было неспокойно. На степи одновременно с ними претендовали сарматы. В середине 3-го века уже нашей эры в земли эти пришли воинственные готы и разобрались одновременно со всеми. Римляне обиделись и всего через несколько десятилетий, собравшись с силами, отбросили варваров за Дунай, а их флот разгромили у берегов Греции. Впрочем, готские поселения и готский язык, схожий с немецким, сохранились на побережье вплоть до 17 века. Но успех империи тогда был временным. На смену одним варварам пришли другие, именовавшие себя гуннами. Именно они, как и положено монголоидам, а вовсе не скифы, как полагал Александр Блок, были с «раскосыми и жадными очами». «Гуннский вопрос» взялась решить уже новая империя – Византийская. Потом часть территории у нее отнял Тюркский каганат, а после практически все земли захватили хазары. В 10-м веке на историческую сцену вышли мощно заявившие о себе на исторической арене русские дружины, выбившие из степей хазар, и, ограничившись этим, вернувшиеся к «месту постоянной дислокации». Но свято место пусто не бывает. На смену хазарам в 11-м веке в степи пришли кыпчаки, известные на Руси под названием половцев. А еще через пару столетий прибрежные владения уже дряхлеющей Византии захватили итальянцы-генуэзцы, основавшие там княжество Готия.  Несколько позже, в 1239 году в поисках завещанного Чингисханом «последнего моря» в степи пришли монголо-татары, и земля эта стала частью ещё одной империи – Золотой Орды. Ее господство продолжалось целых 200 лет. С упадком Золотой Орды изрядно смешавшиеся с половцами, таврами, скифами, сарматами, аланами, булгарами, греками, готами, хазарами, печенегами, итальянцами, адыгами, черкесами, шапсугами и малоазийскими турками монголо-татары стали частью нового народа и образовали независимое ханство. Всего через три десятка лет после этого на побережье, в горы, и степи пришла еще одна империя – Османская, а новое ханство стало ее вассалом. Так минуло еще триста лет, пока в 1772 году оно снова ни стало самостоятельным. Но так продолжалось недолго. Всего через 11 лет эта древняя земля вошла в состав еще одной империи – Российской, став частью Новороссии. Вот так, достаточно кратко и несколько вольно, можно описать две тысячи лет истории этих мест.

Впрочем, чтобы не погрешить против истины, нужно упомянуть, что уже после присоединения, в самой середине 19-го века, приглянулись земли эти империям Британской и Второй Французской, но, как говорится, не срослось, установить свое господство им там так и не удалось.

Из этой затянувшейся интриги вы, наверно, уже догадались, что речь идет о полуострове, который многие годы звался Таврида? Именно его название стало частью имени Светлейшего князя Григория Потемкина-Таврического.

А дальше закрутило, понесло… Наступило новое столетие, и принесло Тавриде не только новое крымско-татарское имя Кырым, более привычное нам как Крым, но и столько государственных трансформаций, сколько она, наверно, не испытала за всю свою предыдущую историю.

В ноябре 1917 года Таврида стала мусульманской Крымской Народной Республикой, через полгода при поддержке войск еще одной империи – Германской – там кроваво наследил «Его Светлость Ясновельможный Пан

Гетман Всея Украины Скоропадский». Потом была очень недолгая Советская Социалистическая Республика Тавриды в составе РСФСР, потом снова опирающееся на немецкие штыки мусульманское Первое Крымское краевое правительство, потом Второе. Их сменила советская власть, назвавшая Тавриду Крымской Советской Социалистической республикой. После Советов пришло Правительство Юга России Деникина и Врангеля. В воображении Василия Аксенова полуостров превратился в остров, а белогвардейцы остались там всерьез и надолго, но в реальной истории в конце 1920 года Тавриду заняли войска Красной армии, и вскоре на долгие годы она стала Автономной Крымской Советской Социалистической Республикой, вновь войдя в состав РСФСР. Не смогли в годы Великой Отечественной войны оторвать от «одной шестой части суши» этот лакомый в геополитическом и стратегическом отношении кусочек и превратить его в часть «Волго-Уральского татарского государства», или «Идель-Урал», под протекторатом еще одной, к счастью, не состоявшейся империи – Тысячелетнего Рейха - и все усилия крымско-татарских коллаборационистов. Впрочем, об этом, депортации крымских татар и возможных причинах, сподвигнувших Хрущева в 1954 году передать Крым, ставший на после войны просто Крымской областью, из состава РСФСР Украине, автор этих строк подробно писал в статье «Советский Крым: зачем Сталин депортировал татар и как Хрущев одурачил американцев».

Когда Советский Союз начал свое стремительное движение к развалу, в феврале 1991 года Крымская область вновь превратилась в Крымскую АССР в составе УССР, а в сентябре этого же года Верховный Совет автономии принял декларацию о государственном суверенитете. В то время подавляющая часть моряков Черноморского флота отказалась присягать на верность Украине, заявляя, что присягу в жизни дают только раз, а целый авиаполк снялся и совершил перелёт на территорию России.

А вот дальнейшие события, представляющие наиболее значительный интерес, стоит описать подробнее…

Попытки Крыма «отбиться от стада», создание им собственной конституции вызвали настоящую политическую войну между Симферополем и Киевом, продолжавшуюся вплоть до лета следующего года. Но, как ни странно, отделение автономии от метрополии так и не произошло. По этому поводу тогда выдвигали три версии.

Первой называли вероятность вооруженного вторжения украинских внутренних войск на территорию Крыма, арест его строптивой верхушки и введение в качестве «лечебного средства» чрезвычайного положения. Минусом такой версии является то, что среди украинских силовиков, решавших, кто же является для них наивысшим руководством, на этой почве происходили разброд и шатание, поэтому скоординированных действий подразделений, крупнее отдельного полка, а тем более операций войскового уровня, ожидать от них вряд ли стоило.

Второй версией называли возможное восстание крымских татар, которые с 1987 года по соизволению Горбачева стали возвращаться на полуостров после сталинской депортации 1945 года. Минус версии – то, что татар было не так много, чтобы представлять собой силу, способную осуществить массовые акции, которые были бы способны изменить ход событий.

Наиболее реальной версией представляется угроза Киева перекрыть Северо-Крымский канал, поставляющей в засушливый Крым воду из Днепра. Симферополь, берущий питьевую воду из озера, от этого вряд ли бы пострадал, а вот безводным степным районам пришлось бы туго. Строительство водовода из Кубани могло бы обеспечить Крым водой. Но для этого нужны были время и средства, а главное политическая воля со стороны Ельцина. Этого-то как раз ожидать можно было меньше всего. Дефицит же воды вполне мог бы стать причиной бунтов. Но, антиукраинские настроения в Крыму тогда все же оставались сильными. Часть его жителей, многие годы клянущих Никитку-кукурузника и не желающих участвовать в масштабном геополитическом эксперименте под названием «незалежна Украина», склонялась к возвращению полуострова в состав России, другая – видела Крым независимым государством. И тем и другим казались дикими и чуждыми идеи украинского национализма, старательно реанимируемые при поддержке американских спецслужб, лозунги «героям – слава!» в отношении вояк УПА, превращающиеся в устах остряков в «героям - сала!», упражнения в альтернативной истории, доставшиеся в наследство от Грушевского, восхваления Мазепы и Петлюры, опиравшихся на шведские и немецкие штыки.

Именно на фоне таких настроений первым и единственным президентом Крыма в 1994 году был избран получивший более 70% голосов Юрий Мешков. Его самыми значительными соперниками на выборах были ставший сейчас опальным для компартии Украины лидер крымских коммунистов Леонид Грач и нынешний глава крымского «Русского единства» Сергей Шувайников. Мешков взял курс на восстановление экономических отношений и военно-политического союза с Россией, вступив тем самым в открытую конфронтацию с Киевом. Но живой интерес к проблемам Крыма со стороны тогдашнего российского президента Бориса Ельцина довольно резко сменился на полное его равнодушие и к самому Мешкову и к пророссийским настроениям его жителей. Говорят, что причиной стал его телефонный разговор со вторым украинским президентом Леонидом Кучмой. Какие при этом были выдвинуты аргументы украинской стороной, ни тот, ни другой огласке не предавали.

Вскоре реальной властью в Крыму стали не политики и даже не силовики, а криминальные группировки, наиболее сильной и известной среди которых стали «Башмаки», а также созданный хлынувшими на полуостров крымскими татарами меджлис, который они назвали единственной авторитетной для себя властью. Одновременно разгорелся конфликт между официальными законодательной и исполнительной властями Крыма. Верховный совет автономии значительно сократил полномочия президента, а тот, в свою очередь, этот самый парламент распустил, возложил на себя всю полноту власти и продолжил противостояние с Киевом. Весной 1995 года его итогом стал принятый Верховной Радой закон «Об отмене Конституции и некоторых законов Автономной республики Крым», которым она лишалась суверенитета, а пост президента упразднялся. Все это вызвало протесты лишь Черноморского казачества и моряков-пенсионеров, но ни населения, очарованного звучащими из Киева обещаниями обуздать криминальный беспередел и возродить трещащую по швам экономику. Мешкову осталось лишь тихо уйти и эмигрировать в Россию.

Прошли годы. Может быть, так и остался бы Юрий Мешков и для Крыма и для Украины лишь воспоминанием, если бы ни недавние события. Погибла его первая супруга, жившая в Симферополе. Мешков приехал на похороны, остался на 9 дней,  потом решил задержаться и дождаться сороковин. Вот тут-то на него и вышли вездесущие журналисты, а Юрий Александрович взял да и выдал  по полной программе прямо в камеру, все, что думает, и о Крыме и о незалежной Украине – у нынешнего крымского премьера Василия Джарты, заявившем, что слова Мешкова на уголовное дело тянут, разве что икота ни началась. А стоящие на страже государственности украинские чекисты взяли бывшего президента под белы руки, вывезли на керченский паром и отправили по маршруту «Чемодан – вокзал – Россия!». Тому самому, что вызывает такое умиление у граждан, считающих себя самыми патриотичными из всех украинских патриотов. Вроде бы и на этом история должна бы была закончиться. Но опять не тут-то было! Я всегда подозревал, что националистические тараканы в голове «настоящих патриотов» отрицательно сказываются на скорости их мыслительных процессов. Когда Юрий Мешков шел уже по территории Российской Федерации пешком от парома к ближайшей автостанции, «проснулся» приложивший немалые усилия к возрождению национал-фашистских идей председатель Крымской организации Украинской народной партии – «огрызка» от Народного Руха Украины - Олег Фомушкин,. Пылая благородным гневом, он заявил, что Мешков является государственным преступником, потому что оскорбил украинскую власть, назвав ее оккупационной, и даже поставил под сомнение суверенитет державы, а посему должен сидеть в тюрьме, и ни где-либо, а именно на территории этой самой державы. А так как он из-за чрезмерной торопливости выпроводивших его украинских чекистов все же «успел» покинуть ее пределы, то нужно требовать от России выдачи «злочинця». В Москве на это заявление дипломированного теолога внимания никто не обратил, как, впрочем, и не возмутился бесцеремонным выдворение с территории дружественного государства 66-летнего российского гражданина. Именно это и вызывает наибольшее удивление. А может быть это еще одно подтверждение того, что 15 лет назад Кремль «слил» не только Мешкова и сам Крым, но и навсегда отказался от претензий на него?

А что бы было, если бы Крым не стал украинским? Вслед за Василием Аксеновым, «не отдавшим» Крым Советской России, «неукраинские» варианты развития событий попытался представить Виктор Дяченко.

Наверно, самым простым было бы, если бы полуостров никогда не передавался Украине. Это изначально исключило бы любые политические споры между сопредельными государствами, а начиная с 1991 года и политическая и экономическая его жизнь была бы просто частью российской. Учитывая то, как Борис Ельцин щедро раздавал суверенитет «малым народам», не избежал бы этой участи и Крым. В результате туда более массово хлынули бы крымские татары. И не только с территории бывшего союза, но и из Турции, а их там и до сих пор на порядок больше, чем в Крыму. Следствием этого стали бы более ожесточенные конфликты из-за прибрежных территорий. Из Крыма выдавили бы значительное количество русских, а, может быть, там даже началась локальная война по типу чеченской. К слову, совсем недавно на манифестации, посвященной очередной годовщине депортации, ее участники скандировали «Аллах акбар!». Даже если бы военные действия и не стали масштабными, то связанная с Россией только морем и узким Керченским перешейком территория вполне могла бы по нестабильности соперничать с Дагестаном. Сам же Крым русским оставался бы лишь номинально, будучи насыщенным татарами-переселенцами и выходцами в Кавказских гор. Впрочем, все могло бы выглядеть и не столь мрачно. У Крыма, как и у Ставрополья, Краснодарского края, а также кавказских автономий, могли быть шансы стать неспокойным, но все же более-менее мирным. Южное побережье, курорты, многочисленные госдачи и пансионаты, заповедники и военные базы не остались бы без внимания силовиков и военных. Не было бы споров и по поводу «распила» Черноморского флота – весь он, за исключением нескольких пограничных катеров из Одесского пограничного округа, остался бы российским.

Более интересным выглядит вариант, если бы Крым отошел к России в 90-е годы. Без хотя бы небольшого украино-российского конфликта здесь уж точно бы не обошлось. Но вероятнее всего конфликт этот превратился бы просто в «толкание животами» без всякой стрельбы и смертоубийства. Но даже киношный вариант в холостыми выстрелами стал бы для Украины весьма плачевным. Пророссийские устремления были сильны не только в Крыму, и в результате от Украины отделился бы весь Юго-Восток. Но этому помешала, с одной стороны, позиция Запада, который потратил на развал Союза столько сил и ресурсов. Воссоединение Новороссии и Великороссии он не позволил бы вплоть до введения «умиротворяющих сил» во главе с ансамблем песни и пляски войск ООН. С другой стороны, Кремлю, как было видно из его отношения к Мешкову, на Крым и устремления его жителей было наплевать. Российские политики не могли позволить себе отвлечься от глобального дерибана оставшихся от Союза ресурсов. Но татарской республикой Крым тогда бы не стал, потому что инициатива едининения исходила бы от его русского населения. Щедрые подарки татарским лидерам сделали бы их лояльными Кремлю, а непримиримых исламистов из татарского нацистского объединения «Милли Фирка» придавило бы ФСБ. Но все же стоит заметить, что нынешние и российские и украинские власти настолько боятся гражданской войны, что предпочитают бороться исключительно с русскими националистическими проявлениями. Скорее всего, подобным образом обстояло бы дело с этим и в гипотетическом российском Крыму. Не исключен был бы и вариант раздела Крыма на зоны влияния: Южный берег и военные базы – российские, а центральная часть и восточное побережье – татарские (примерно так, как на Черноморском побережье Кавказа).

Еще один вариант – это возвращение Крыма в Россию, а как максимум присоединение к ней всей Новороссии, в обозримом будущем. С учетом того, что немалое число граждан Украины хотели бы восстановления Советского Союза (подробно об этом в статье «Back in the USSR», Камертон №18), а индустриальные пейзажи в «должной, как земля колхозу» Международному валютному фонду Украине местами напоминают декорации к съемкам постапокалипсического ужастика, такой вариант выглядит вовсе не так уж и  фантастично. Если «незалежная» вдруг начнет разваливаться, то самая пророссийская территория – Крым – при выборе своего будущего вне Украины с большой долей вероятности выберет вариант вхождения в состав Российской Федерации на правах области. Изменить такое устремление жителей Крыма сможет разве лишь то, что Украина избавится от экономически и интеллектуально балластной Галиции. Про экономически понятно. Но почему интеллектуально? Это тоже просто. Из стен Львовского университета, считающегося научным центром этого региона, за всю историю его существования не вышло ни одного ученого с мировым именем. Еще один вполне обоснованный вопрос к такому сценарию. Допустит ли подобное развитие событий Запал? Еще как допустит! После Второй мировой войны его основным оружием стало экономическое и дипломатическое давление. К примеру, в конце 90-х Запад заявлял, что готов взять под свое крыло независимую Ичкерию. И что? Все закончилось исключительно воплями по поводу «вторжения» в Чечню в 2000 году. И Путина это вовсе не остановило. А остановил ли Запад Медведева в дату 08.08.08? Вряд ли он станет ссориться с газоносным и серьезно вооруженным «северным медведем» из-за какой-то Украины. Разве что снова покричит и осудит для проформы. Но наиболее примечательно то, что Киев считает такой вариант развития событий вполне реальным. Иначе к чему бы основой сценария крупномасштабных военных учений, проведенных в Крыму пару лет назад, вводить условие, что население полуострова оказывает помощь не украинским войскам, а армии противника. А кто может быть таким потенциальным противником на земле древней Тавриды, и ежу понятно.