«Режим наибольшего благоприятствования»

«…да, мы жили в тоталитарном государстве, но мы слушали Ростроповича, Рихтера, в нас воспитывали эту могучую тягу к мировой культуре и, между прочим, давали неплохое образование…»

 (Дина Рубина. Из рассказа: «А не здесь вы не можете не ходить?!»)

Некоторое время тому назад я довольно долго и под любыми убедительными предлогами открещивалась от проведения небольших получасовых экскурсий для школьников восьмого-девятого классов. Как-то хронически преследовали нечаянные наблюдения – как это происходит. И естественно, поскольку выводы вырисовывались один другого «краше», вялые проблески малейшего любопытства, робкой мысли: «может, попробовать?», мгновенно гасли. Как-то не внушала никакого оптимизма шуршащая, говорливая, обращённая только на себя горстка тинэйджеров.

После первой же (куда ж деваться!) экскурсии сразу приходишь к неутешительному выводу – им твои адаптированные (облегчённые) рассказы НЕ НУЖНЫ. И крупицы богатейшей Истории, питающей, поддерживающей их слабые, перекошенные представления о ценностях нашей жизни – НЕ НУЖНЫ. И сама История, с которой они, в сущности, совсем ещё дети, защищённые и охраняемые ею (не подозревая об этом), живут бок о бок, постепенно срастаясь с ней - тоже НЕ НУЖНА. Смешно, должно быть, выглядели безуспешные просьбы выключить мобильные телефоны и сделать над собой усилие послушать… помолчать… Они и знать не знают, сколь важны для них в будущей взрослой жизни эти две несложных привычки. Поначалу оправдываешь бедных подростков, дескать, техникам-математикам (ребята были как раз из технического лицея) да в какую-нибудь навороченную нанолабораторию попасть – вот где бы они примолкли, потрясённые и удивлённые!.. Вот где от души назадавались бы вопросов, не потому, что этого требует ситуация, а от нетерпения узнать, сопоставить, утвердиться в первых своих серьёзных предположениях, догадках, не без труда формулируемых их пусть пока ещё детским, но – как распорядилась Природа – склонным к анализу, пытливым умом!.. Однако насчёт пытливости я погорячилась, а теперь могу сказать с уверенностью: повторилась бы та же безрадостная картина поголовной незаинтересованности, пересыпанная односложными словцами-жаргонами, взглядами в никуда, пустым сленгом на фоне показушной расхлябанности в движениях, жестах, мимике. О такой важнейшей составляющей любого общения как «глаза в глаза» даже и упоминать как-то неловко.

Но рассказывать-то надо! – и беседы, и экскурсии, и дискуссии, хотя бы на начальном, примитивном уровне, необходимы, глядишь, стронемся с места, постепенно приходя в себя от тревожного, почти забытого чувства стыда за своих стремительно вырастающих детей, не желающих знать ни на йоту больше, чем того требует ближнее, такое же несмышлёное окружение…

В мои школьные годы ещё встречались, и сравнительно часто, дети с поистине энциклопедическими знаниями. Они не лезли на рожон, не привлекали к себе внимания, но были способны невинным вопросом ввести в долгий ступор всё, казалось бы, знающего педагога или одной фразой «уложить на лопатки» грозного с виду спорщика-старшеклассника… Правда, почему-то именно они, эти «светлые головы» становились изгоями и объектами насмешек со стороны жестокой детской стаи середняков, которых всегда оказывалось значительно больше.

А сейчас, где они, наши умники и умницы? Неужели только и осталось по воскресеньям включать в 9:15 Первый канал, а чуть позже наведываться на СТС и хронически отставая от суперговорливой ведущей, «прозёвывать» череду непростых вопросов, на треть из которых сходу не ответить… А дети, ровесники теперь уже наших детей отвечают с завидной лёгкостью и уверенностью.

***

Совсем недавно в одной статье проскользнула цитата (за актуальностью она была немедленно выписана мною в дневник), очень точно характеризующая основную поведенческую модель нынешних подростков: «Разболтанная, ничему не подчинённая речь мстит за неряшество. Утрачивается дисциплина ума, всё свободнее, всё откровеннее и подробнее те, что без царя в голове»*. Из опыта наблюдений я добавлю следующее: и разболтанная речь, и, в свою очередь, разболтанное, ничему не подчинённое поведение в кратчайшие сроки успешно формируют в ещё человеке животное начало. Начало, которое в виду затянувшегося «режима наибольшего благоприятствования»* с годами только крепнет. Тут бы посетовать на них, несмышлёнышей, да не получается – они максимально точно копируют наши действия, успешно применяя и оттачивая их в своей среде.

В статье, на которую я буду периодически ссылаться, речь шла о современной литературе. По сути, тема применима и к другой, не менее больной, но важной проблеме: как воспитать человека? Следующая выдержка: «Выяснилось, что она (литература – Ш.В.) не терпит режима наибольшего благоприятствования. А теперь ведь и цензуры нет. Нет цензуры, и в магазинах всё есть»*. Но ведь, согласитесь, и в культуре общества тоже нет никакой цензуры. Есть культ навязанной со стороны (спущенной свыше) пресловутой «свободы человека», взрослого ли, нет – без разницы. Вот и ходят по городу с виду безобидные акселераты-малолетки (что розовые «эмочки», что страшенные «готы») - таких ну-ка, рискни, задень! Вмиг махаться да ругаться начнут, с пеной у рта защищая свою невнятную свободу, права и что там ещё? Ах, да, «личность», представления о которой имеют весьма и весьма смутные. Вряд ли сейчас в школах объясняют, что личность начинается с работы души. А их души, напичканные эмтивишными «КЛУБами», «Звёздной жизнью» и МУЗ-ТВшными «Блондинками в шоколаде» (и т.д. и т.п., несть числа этой нечисти!..) не обладают ни силой внутренней, ни мужеством противостоять навязываемым «стандартам» и не бояться быть собою, а не «как все». В итоге мы уже имеем то, что имеем: «…можно видеть, включая телевизор, как охотно и быстро он (человек. – Ш.В.) оскотинивается»*. Вот и оскотиниваем «потихоньку-помаленьку, со ступеньки на ступеньку, по тропинке вкривь да вкось…» собственных детей. Детей, которые, если что пойдёт не «по их», уже в двенадцать-тринадцать лет могут позволить себе замахнутся на родителей (педагогов, прохожего), а то и обматерить. А дальше уж полшажочка до примитивной скотинки, потому что, как ни крути, а «человек - отчасти животное…»*. Но животное, которому, по счастью, Богом щедро отсыпано талантов, которыми каждый волен распоряжаться на своё усмотрение. Или не распоряжаться вовсе. И острый дефицит «дисциплины ума», о котором в разных вариациях наконец-то, хоть и не часто, но заговаривают вслух на страницах «толстых журналов» - уже есть сложившееся, планомерно развивающееся тревожное явление, маятник с всё более угрожающе увеличивающейся амплитудой. Кто его хотя бы приостановит? Или нет, неправильно поставлен вопрос: что его остановит?

Ответ мы, ещё помнящие глубинной, нестирающейся памятью младенчества и детства, знаем, чуть ли не с пелёнок. Знаем на уровне подсознания, бережно сохранившем отголоски бабушкиных колыбельных, сказок и присказок, своеобразных «ладушек» с прибаутками. Вспомните: «Водичка, водичка/ Умой моё личико/Чтобы глазоньки блестели…» или «Сорока, сорока, кашку варила, деток кормила…» – на этой ласковой напевности, лиричности, сопровождавших первые счастливые годы настоящего детства настаивалась душа маленького человека… За десятилетия, да что там, столетия, ничего не изменилось, кроме разве что самого языка, что отчасти обусловлено последствиями разрушительных преобразований последних двадцати лет. А также их качеством, своевременностью, необходимостью – что, увы, на поверку оказалось лишённым перечисленных характеристик.

Мы всё никак и не набалуемся заимствованными «экспериментами», кромсая и кромсая безупречно скроенную и раскрашенную предками ткань. Куда подевалось восхищение от прочтения сказок, былин, рассказов Пришвина, Бианки, Паустовского? Почему современные дети «глухи» к певучести родного языка? Почему их слух «не распознаёт», оставаясь, порой на всю жизнь ненастроенным, родные мотивы? Да потому, что мы собственноручно выковыряли из богатейшего наследия народной культуры чудом уцелевшие крохи самородков с самоцветами, а вместо них «заботливо» стразиков наклеили, успокаивая себя: дети - они же всегда дети, они так любят всё, что ярко блестит…

А вот здесь отступим.

За примером далеко ходить не будем, рассмотрим «стразик»-мониторинг. Или «стразик»-тест. Разница невелика. Поначалу, по свежести, действительно: и слова красивые, и многообещающие по значению, и перспективами (по итогам грантики дают!) радуют…О ближайших последствиях этих, с позволения сказать, «стихийно навязанных опытов», как-то не думалось, что ли? Ведь что в итоге имеет среднестатистический школьник (в особенности, несчастный гимназист или лицеист)? - систематический, еженедельный (!) стресс, Бог весть как отражающийся на неустойчивой психике и бьющий, прежде всего, по и без того аховому здоровью. А добавить в этому традиционные (и ведь куда более необходимые!) школы музыкальные, секции спортивные… Такими «стараниями» годам к тридцати, если не раньше, имея в активе солидный стаж неконтролируемых, мощных по наполненности «домашних» срывов и истерик, наши дети превратятся, как минимум, в хронических неврастеников. Неудивительно, что у них сейчас одно желание – чтобы все, включая зануд-родителей, от них отстали. Добавлю от себя: школа периода 70-80-хх годов ХХ века, которую посчастливилось (что это было именно так, я поняла постепенно, из года в год почти ежедневно ловя себя на сочувствии своему ребёнку, вынужденному без перерыва «галопировать» из п. «А» в п. «Б», потом в п. «В», чтобы везде успеть) пройти и окончить мне (отпустим детские беды), так вот, наша, прежняя советская школа, несмотря на «идеологические завихрения» была куда милостивее к своим питомцам. Да и знали мы побольше без всяких навороченных «педагогических новаций», чаще оказывающихся элементарными «многоуровневыми пустышками», ненужным мусором. Педагогам и родителям, не зачерствевшим душою окончательно, было бы нелишне прочесть статью Льва Айзермана «Технология расчеловечивания» (ж. «Знамя» №5, 2009 г.), произвёдшую на меня поистине угнетающее впечатление! Я не оправдываю повальный пофигизм современных школьников, их показное, часто «на грани» шутовство и нищенствующую речь - мне жаль их. А в их пренебрежении, равнодушии, стремительно атрофирующейся тяги к Знанию виноваты, прежде всего, мы, взрослые. Опять – мы…

Неужели так сложно грамотно и, подчёркиваю, с любовью и уважением к Будущему, организовать образование и воспитание человека; без вымученности, без повсеместного шантажа годовыми и семестровыми оценками, без систематического, а иногда и публичного пристыживания непутёвых родителей, которые, виновны только в том, что их ребёнок – чистой воды гуманитарий (технарь)?.. Неужели только и осталось – с завистью оглядываться на призрачный позапрошлый или начало прошлого веков: «Учителя гимназии сами выбирали, как и чему учить, главное – раскрыть таланты учеников. Распространённая в классических гимназиях зубрёжка не признавалась. Обязательных экзаменов не существовало. Увлечённость творчеством и учителей, и учеников (…) делала особенной обстановку в этой школе. Поэтому она была так дорога, памятна всем выпускникам, сохранявшим связь друг с другом десятилетиями…»^**?!..

***

Помните, в классе шестом или седьмом мы учили наизусть слова Ивана Тургенева о русском языке? Да, да, те самые… Посмеивались, ковёркали на разные лады, самые ленивые открещивались, но… рано или поздно, выучивали. Да так, что и сейчас, спустя почти тридцать лет, среди ночи подними, спроси - вспомним «от» и «до». И, слава Богу, что вспомним, потому что спасительность их теперь уже неотменима и очевидна. Спасительность в том смысле, что каждый раз, став свидетелем грубой, отвязной речи, чувствуешь незримую защиту, проговаривая про себя как молитву: «…Не будь тебя, как не впасть в отчаяние, при виде того, что совершается дома…».

Цитата: «Язык действительно - «наше всё»; различая оттенки смысла, которые он передает, мы развиваем душевные способности»*. У нас же нынче нет никакого различия между устной речью и письменной. Далеко ходить не надо, прогуляйтесь по городу, поездите в автобусах или почитайте (для сравнения) следующий текст; я намеренно сохранила его, чтобы обязательно привести в пример. Для экономии места ограничусь перечислением словосочетаний, не изменяя их: «скуль-нибудь», «3000 тысечи», «имальевым блеском», «едвали», «жилая сохранить», «художественная монера», «по праву щитается», «насклоне лет»… Ну как, впечатляет? И невольно с горечью думается: однажды лет этак через ..цать возьмет нечаянно наш потомок такой листочек, чтобы ознакомиться с сочинением праотца о художнике «Тропинене» да не на шутку призадумается, о какой такой «щастливой» жизни тот писал, «попровляя носы и уминьшая рты», в период благословенной «пушкенской эпохи». И почему в его творчестве «фотоватые гитаристы», «дородные купцы и значительные садовники» «не всегда буквально следовали к оригиналу»?

***

И получается, что упомянутый режим наибольшего благоприятствования, может, где успешно применим и извлекается из него наибольшая польза, но только не у нас. Поскольку вместо «благоприятствования» помутнённое сознание нашего юного человека упрямо подставляет к слову «свобода» единственно понятный ему аналог - «гуляй, душа, твори, что хочется!». И мало кто задумывается о том, что свободный человек обладает, прежде всего, заполненным внутренним пространством, годами, десятилетиями подпитываемом всё новым и новым знанием. Проще говоря, Культурой, от которой так упорно отмахивается активное большинство, начиная от сельского бюрократа и заканчивая столичным чиновником, и на которую уже не первое десятилетие урезается и без того хилый бюджет.

P.s. Часто я спрашиваю себя: а что по-настоящему заинтересует, и на каком языке будет изъясняться новое поколение, зачатое и рожденное под обещания материнского капитала? Или оно продолжит и улучшит «достижения» тех, про которых сегодня говорят «без царя в голове»?

«Эх-ма, куда загнула! А это-то тут при чём?» - не преминет заметить кто-нибудь.

Что ж, поживём – увидим…

Псков

^* - Елена Невзглядова. Человек за письменным столом, ж. Знамя, №12-08.

** - Борис Романов. Вестник, или Жизнь Даниила Андреева, ж. Москва, №3-2009.