Настоящая

Нашим «чеченским» сестричкам посвящается

Она красивою была
Спокойной русской красотой,
Улыбка тихая мила,
Природный волос золотой -
Играют с ветром завитки,
Мужской притягивая взгляд.
А под пшеницей – васильки
Лазорево в ответ глядят.

Ростовский госпиталь, жара,
Халатик тонкий к телу льнет.
- Ах, хороша у нас сестра!..
Раз глянешь – все и заживет!
Армейский юмор грубоват,
Что ж, мужики есть мужики…
Один лишь ею брошен взгляд -
И вдруг краснеют шутники.
Как молния из-под ресниц:
- Идите в кабинет за мной!
Легка рука, но шприц есть шприц…
- Давай, снимай штаны, герой!

*  *  *

Застыла над златой копной
Вдруг парикмахера рука:
- Да что ты, девка, Бог с тобой!
Я покурю, а ты пока
Еще подумай, посиди.
Такой лишиться красоты…
Ты в зеркало-то погляди!
Бог одарил тебя, а ты?!
- Не уговаривай, дядь Саш,
А то я точно зареву!
Так надо, добрый мастер наш!
…Все ж - дождь омоет синеву…

*  *  *

Стучат колеса: на Моздок!
В вагоне шумно, перегар.
- Лей не жалей, давай, браток!
Гвалт, будто начался пожар.
- Сестрица, будешь пить винцо?
Или вам спирт привычней пить?
Попроще сделай-ка лицо,
Сколь нам еще осталось жить?!
Ну, коль не хочешь, извини! -
Свалил… армейский донжуан!
Стучат колеса. И огни
Съедает утренний туман.

*  *  *

Над перекрестком - минный вой.
И рикошеты в тон визжат.
В кровавой луже головой
Лежит молоденький солдат.
По щебню, битому стеклу
К нему другой солдат ползет,
А из высотки на углу
Прицельно, точно снайпер бьет.
Шлепок! Навылет пуля шьет.
И кровь - фонтаном из плеча!
Вновь снайпер терпеливо ждет:
Боец – живец для палача.

Но понят трюк. И оценен.
И вот товарищи бойца -
Омытый кровью батальон -
Обрушили волну свинца
На смертоносный подлый дом.

Хлопки подствольников звучат,
За ними РПГ ревет,
В дыму опять, сквозь этот ад,
За раненым солдат ползет.

Но что же это за солдат?!
Смешно топорщатся штаны,
И чересчур велик бушлат.
Пацан, сопляк, дитя войны!

Пацан ли? Голову поднял…
А это что еще на нем?
Поверх ушанки повязал
Косынку белую с крестом!

Комбат командный голос свой
Врубил на весь диапазон:
- Ку-уда?! На-азад! На-азад! Отбой!
Комбату вторит батальон:
- Сестричка! Дура! Уползай!
Тебя там снайперы пасут!
Назад!.. Ребята, прикрывай!
И вновь бойцы по окнам бьют.

Летят гранаты. Вспышки, гарь.
И пули цокают, как град.
Но затаившаяся тварь
Неуязвима для солдат.

Бушлат от стекол не спасет.
- Мальчишка, миленький, держись!
Все локти – в кровь. Она ползет…
В ее руках и в сумке – Жизнь!

Завал кирпичный на пути.
Здесь ей пластом не проползти.
На миг приподнялась… Вот-вот...
Щелчок сухой! Удар в живот!

Всё взорвалось! Все поднялись!
И молча ринулись к тому,
Кто отнимал у Жизни – жизнь.
Не повезло в тот день ему!
Он не успел… Не ожидал…
В бою не нужен трибунал -
Он вниз с высотки полетел,
Его никто не пожалел,
Хотя он тоже жить хотел
И очень жалобно кричал.

В подвале - керосина вонь,
Играют блики на стенах.
Неверный с копотью огонь.
И муки стон, и смертный страх.

Наркоза нет, есть промедол.
Шприц-тюбик – в плоть бедра. - Держись!
Тебе, братишка, повезло:
Ты не один в борьбе за жизнь.

Хирург военный с виду строг.
Он молод: нет и сорока.
Но в серебре уже висок,
И мастерски тверда рука.

А дома ждут жена и сын.
Сын - чуть помладше, чем все те,
Что средь заснеженных руин
Кричат и стонут в темноте.

Мужик, глава семьи, отец -
Он знает, как и что сказать,
Чтоб достучаться до сердец,
Чтоб дух упавший приподнять.

Без сантиментов и соплей,
Вплетая легкий матерок,
Ведет он с паствою своей
Шутливо-строгий диалог.

- Терпи и верь: тебя спасут,
Не верь страшилкам – все херня!
Жить хочешь? Значит, будешь жить!
Терпи и слушайся меня!
Не ссы! Подумаешь – в живот!
Чуток кишки укоротим,
До свадьбы точно заживет.
Кишки – не член, вот он – один,
И важен каждый сантиметр!
А тут - полметра не расход.
Ну что? Как юный пионер:
Всегда готов?
Так, брат, вперед!»

Кальсоны – бывшее бельё –
Когда-то белое – в крови,
Присохли к телу…
                             - Ёма-ё!
Вокруг обрежьте! Не реви!
Размочим: лей фурациллин!
Снимай остатки!
Тво-ою мать!
Какой тут член?.. Деваха, блин!!!
Прикрой! Давайте начинать…

*  *  *

Ростовский госпиталь. Жара.
Халатик легкий к телу льнет.
Стройна, красива медсестра…
Но деликатен с ней народ.
Серьезный взгляд усталых глаз.
Они приветливы всегда,
Но не лазоревы сейчас:
Темны, как вешняя вода.
И льдом белесым седина
Прошила локон золотой -
Все перекрасила война
Своей мертвящею рукой.
За сменой – смена. Тяжкий труд.
Всегда - одна. Всегда - одна.
За ночью – ночь. Года идут.
Прошла весна. Прошла весна…

*  *  *

Идет серьезный разговор.
Глаза – в глаза.
                     В глазах – укор.

- Зачем все это говорить?
Ну, объясни ты мне: зачем?!
Зачем мне душу бередить,
Терзать рубцы запретных тем?

Мне не нужны цветы твои.
Я не девчонка. Для любви
Прошла пора, а для утех…
Давно б уже спросил у тех,
Кто раньше клинья подбивал.
И ты уже давно бы знал:
В любовницы я не гожусь.
Серьезно слишком отношусь
К тому, кто хочет быть со мной.
Но не могу и быть женой.
Я матерью быть не могу:
Я выпотрошена войной!

Но он не склонен отступать:
- Меня не нужно упрекать.
Я знаю все! И пред тобой
Готов я на колени встать:
Прошу я: будь моей женой!

Я тоже этот ад прошел.
Но в госпиталь попав, не знал,
Что здесь внезапно я нашел
То, что, казалось, потерял.

Предательством я обожжен:
Пока я в Грозном подыхал,
Моей супруги компаньон
С ней очень мило отдыхал.
Кукушка с легким подолом,
Забыв про честь, забыв про дом,
Бросая сына, по ночам
Шарахалась по кабакам.

Теперь с сынишкою вдвоем,
Мужской общиною живем,
Как два крутых холостяка…
Но вот тебе моя рука.
И сердце. Хочешь – забери!
Оно полно огня внутри,
Чтоб отогреть твое от льда.
Уверен я: ТЫ никогда
Не бросишь с сыном нас опять:
Ты не способна предавать.
Прошу я: стань моей женой!

- Да что ж ты делаешь со мной!!!

- Сейчас не надо отвечать.
Готов я терпеливо ждать.
- Но все же… Стань моей женой!

*  *  *

Сказалась трудная судьба.
Волчонок! Взгляд из-подо лба.
- Ты не нужна! Зачем ты здесь?
Не мама ты! И к нам не лезь!
Нам с папой хорошо вдвоем.
И без тебя мы проживем!

- Пойдем-ка, сын! Есть разговор…
И вышли мужики во двор.
О чем они шептались там,
Того и знать не нужно нам.
Когда есть сын и есть отец
И есть согласие сердец,
Не нужен гнев или укор.
- Пойдем-ка, сын! Есть разговор…

…Он крепится. Ведь он – мужик!
Он извиняться не привык -
И голос от стыда упал:
Простите... Я же ведь не знал…

*  *  *

Опасный враг - аппендицит!
За ним – страшней – перитонит.
Больным огнем нутро печет.
С мальчишки, как с гусенка, льет.
Две операции подряд.
Родители ночей не спят.

В палату тихо вполз рассвет.
У койки - женский силуэт.
Прохладная рука легла
На жаркий лоб:
                        - Ну, как дела?
Ему нельзя ни есть, ни пить…
- Держись, малыш, ты должен жить!
Один у нас ты на двоих.
Нам плохо без тебя…
Затих…
Жар схлынул. Серебрится пот.
- Ну вот, до свадьбы заживет!
И голос слабый, чуть живой:
- Да, МАМА… Только будь со мной…

*  *  *

Ростовский госпиталь. Жара.
Халатик тонкий к телу льнет.
Окончен день. Домой пора.
Но надо завершить обход.
Звонит мобильный:
- Мам! Мы ждем!
С собой - шашлык, махнем на Дон?!
И звонкий голос за окном:
- Бабу-уля! Ну, скорей! Мы ждем!

Из-под короны золотой
С серебряною сединой
Лазорево глаза блестят.
И ноги стройные летят -
Почти по-девичьи легки.
И замирают мужики:
- Вот это Женщина! Дай Бог,
Чтоб я найти такую смог!