Гармонист всея Руси

Владимир ПРОНСКИЙ 13 марта 2013 261

ЗАВОЛОКИНУ ЗВОНИЛ – ТРИ НЕДЕЛИ МАЯЛСЯ…

Шёл август 1997 года... Мы, группа московских писателей, прорабатывали идею создания литературного журнала. Идея, как всегда в таких случаях, казалась прекрасной, но держалась она лишь на нашем энтузиазме. Не хватало главного – денег. Впрочем, кое-какие виды были и подстёгивали наше честолюбие. Работали по нескольким направлениям, в том числе и над созданием общественного совета, в который собирались пригласить известных людей: Александра Шилова, Геннадия Заволокина, Николая Бурляева и других... Мне довелось встретиться с Шиловым в его картинной галерее, а на Геннадия Заволокина вышел, не зная новосибирского телефона, через Останкино. В разговоре изложил суть предложения, он спросил, кого ещё думаем ввести в общественный совет, и, услышав перечисленные фамилии, легко согласился.

Начало оказалось неплохим, но, как часто бывает в таких ситуациях, в дальнейшем начинание застопорилось. Да тут я на месяц загудел в больницу, долго восстанавливался, и, пока болел, оказалось, что журнал более всего нужен был мне. Так что идея эта сама собой закрылась, но в душе осталось чувство вины перед людьми, которых зря потревожил. И тогда решил написать о них. Начал с Заволокина, потому что он-то был мне ближе всего. Дождался, когда он появится в Останкине, договорился о встрече. Обычно пишущие люди представляют какое-нибудь издание, я же никого не представлял и до конца не был уверен, что где-либо смогу опубликовать свое сочинение, но если опубликую, то искуплю вину перед Геннадием Дмитриевичем, хотя уж и не такую большую.

Встреча состоялась в монтажной студии Останкино, где Заволокин готовил очередную передачу. Он явно не располагал временем, тем более что пришёл человек, никого не представлявший... И всё-таки уделил мне минут 15–20, подарил парочку своих книг. Я прежде книг его не читал, и поэтому наивно решил основательно расспросить собеседника. Но не получилось – основательно-то. Тем не менее считал, что мне повезло встретиться с известным, а главное, любимым человеком, передачу которого «Играй, гармонь» всегда с нетерпением ждал.

Пока суетился, наступил 1998 год. Узнав, что вскоре у Геннадия Дмитриевича юбилей, решил где-либо пристроить интервью с ним к его 50-летию! В очередной раз созвонившись, договорились о встрече: Заволокин изъявил желание прочитать, что сочинил новый для него автор. Встретились у Останкинского пруда. Геннадий Дмитриевич был с зятем Володей, который был знаком мне по первой встрече в монтажной. Заволокин, прочитав, одобрил, сделал незначительную правку.

Разговор, как и в прошлый раз, был недолгим, но проходил с другим настроением. Геннадию Дмитриевичу, видимо, понравилось, что в этот раз я слово сдержал, сделал то, что зависело от меня. Хотя от желания до его осуществления, подчас, бывает огромная дистанция. Тем не менее интервью с Заволокиным напечатали в «Литературной России», тогда ещё не испорченной либеральной отсебятиной, и называлось оно «Играй, гармонь!» – играй всегда!» Хотя и вышло с опозданием по не зависящим от меня причинам – 27 марта, но ведь хорошего человека поздравлять можно весь год! Главное, что сумел выполнить обещание. Помнится, пока работал над материалом, вспоминал, как «отлавливал» своего героя на земных просторах от Новосибирска до Сан-Франциско, и в душе все сильнее копилось неуёмное озорство, в ушах постоянно звучала гармонь и сами собой складывались частушки, или прибаски, как говорят на моей родной Рязанщине. Так и клеились к языку. Да и не могло быть иначе, ведь гармошка без частушки, что частушка без гармошки. Поэтому закончил интервью вот такой вот прибасочкой:

Заволокину звонил –

Три недели маялся…

Написал о нём статью –

Сам чуть-чуть прославился!

Но не собственная слава заставляла искать общения с Геннадием Дмитриевичем. После первой публикации начал подумывать о других. Теперь уж казалось, что одно интервью о таком человеке – непростительно мало, учитывая упавшие тиражи печатных изданий. Тем более что в газпромовском журнале «Фактор» попросили написать о Заволокине и для них. И не только попросили, но и начали торопить. Торопить-то торопили, но статья в этом журнале пролежала почти два года, и виной тому — невидимые постороннему человеку литературные рифы, которыми пронизана писательская жизнь, особенно в Москве. Но ожидание будет потом, а пока надо было запастись новыми фотографиями для журнала, и я начал периодически позванивать в Новосибирск, чтобы узнать, когда Геннадий Дмитриевич появится в Москве. И встреча произошла в начале июня. Говорили недолго, так как Заволокин вместе с командой отъезжал на очередной Ивановский фестиваль гармонистов. Но фотографии я получил, коротко обменявшись новостями.

Имея на руках несколько фотографий, продолжил наступление на редакции, не дожидаясь публикации в «Факторе». И в том же, 1998 году, третьего декабря в «Парламентской газете» вышла статья о Заволокине под названием «Играй, гармонь! Порадуй душу». Газету я послал в Новосибирск и начал изыскивать пути к следующим публикациям. Но ждал их до начала 2000-го, когда вышла статья в журнале «Фактор». Узнав об этом, позвонил на удачу в Останкино и... попал на Геннадия Дмитриевича! Договорились встретиться на следующий день, так как пока не имел на руках номера журнала, но сразу же позвонив редакцию, в тот же вечер поехал в журнал, предупредив Заволокина. Получив несколько номеров, поспешил в гостиницу «Останкино», где, кроме Геннадия Дмитриевича, находился его зять, а позже подъехал художник Евгений Ключарёв... Публикацию «обмыли». И здесь надо сказать, что «обмывание» проходило не с привычным русским людям размахом, а, скорее, символически, а началась сия трапеза с молитвы перед походным иконостасом, который Геннадий Дмитриевич всегда возил с собой. Всем известно, что разговор за общим столом необыкновенно сближает. Геннадий Дмитриевич радовался публикации в солидном газпромовском журнале и собирался идти на приём к Рэму Вяхиреву – тогдашнему руководителю Газпрома – просить финансовой помощи на свои подвижнические дела... Вот только мне так и осталось неизвестным, состоялся ли такой поход, но желание такое было.

С той встречи в январе 2000-го Геннадий Дмитриевич окончательно расположился ко мне. Теперь, бывая в Москве, сам звонил, спрашивал о новостях. Сперва казалось, что он имел в виду публикации о себе, но потом понял, что это только повод, чтобы позвонить. К тому времени он стал считать меня иным человеком, чем при первых встречах, о которых впоследствии сказал: «Вот, думаю, ходит какой-то чудак! И чего добивается?» Вместе посмеялись над этим признанием, которое задним числом было совсем не обидно, потому что я-то ничего не добивался для себя – мне хотелось одного: чтобы как можно больше людей знали о Геннадии Заволокине, чтобы образ, сформированный на экране телевизора, расширился за счёт печатных публикаций. Почему о дутых «звёздах» эстрады мы знаем всё, а о настоящем кумире миллионов почти ничего не ведаем?

К тому же мне, человеку провинции, с детства была близка гармошка, от звуков которой буквально замирал. И как я мог равнодушно относиться к ней и гармонистам. Они умеют уловить настроение людей, собрать единомышленников и вовремя подхватить их душевный порыв. Кто не знает о гармони? Особенно на селе. Да и большинство теперешних жителей городов – выходцы из провинции, и невозможно вытравить из их памяти детство и юность, которые снятся всю жизнь. Как радостно бывает, когда они приезжают на малую родину, и радостно вдвойне, если посчастливится услышать гармонь. Тогда сразу вспоминаются ночные «улицы» — танцы и пляски под гармонь, всегда бывшей самым ходовым музыкальным инструментом на селе. Без неё не обходился ни одни праздник, ни одна свадьба. Да и ныне не обходятся, хотя с приходом техники порою кажется, что подзабывают гармонь. Но это если смотреть вскользь, а если приглядеться, то можно ясно увидеть, сколько зрителей собирают съёмки передачи «Играй, гармонь», и тогда пропадут все сомнения. В их душах с детства заложена любовь к этому инструменту, если при его звуках ноги сами собой пускаются в пляс. Нельзя остаться равнодушным. Усиливается радость, успокаивается боль, и сердце готово выпрыгнуть из груди, и слёзы наворачиваются, и мурашки по коже бегут – вот что такое настоящая гармошка!

ВСЁ ПРОДАМ – ГАРМОНЬ ОСТАВЛЮ

Гармонисты – заметные люди на селе. Их уважают, любят, по-иному относятся. Гармонист – желанный гость в любом доме. В каждой деревушке, каждом селе есть свой гармонист, а чаще – несколько. А уж для себя-то играет каждый третий. Пусть не особенно складно, как может, зато для «чувства». Бывают они разными – и на всё откликается гармонь. В каждой местности есть своя любимая мелодия или наигрыш: где «елецкая», где «нижегородский сормач», а где «сибирская подгорная». Даже свои гармошки. Взять ту же ливенскую. Вроде проста и неказиста, а когда попадает в умелые, талантливые руки – не уступит и елецкой рояльной. Что когда-то и подтвердил конкурс елецких и ливенских гармонистов. Зрители передачи «Играй, гармонь» со стажем несомненно помнят то состязание. Настоящая баталия развернулась тогда на сцене.

Два колечка пали в речку,

Пали, не разбилися.

А елецки гармонисты

Играть разучилися! –

пели, подзадоривая соперников, ливенцы. А ельчане в долгу не остались:

Ох, елецкая гармошка –

Это чудо и краса.

А под ливенску гармошку

Встают дыбом волоса!

Под хохот и аплодисменты зала ливенцы не уступали:

Города Елец и Ливны

Оба музыкальные.

Только ливенски гармошки

Больше чем рояльные!

Но и ельчанки себе на уме. В ответ на такое незавидное первенство, задели самое заветное:

Ой, подруга дорогая,

Давай с тобою дробанём

И у ливенских девчонок

Ухажёров отобьём!

Музыкальное сражение, не правда ли! И все потому, что гармонь и частушка – неразделимы. Образные, меткие слова окрыляют гармошку, а она помогает словам лучше запомниться, лечь на душу.

Хотя и говорят, что чужая душа – потемки, но, похоже, что Геннадий Заволокин знал, как помочь любой. И чаще всего это – неустроенная душа, и он, как священник, знал как встряхнуть её. И если священник является посредником между Богом и душой, то он вставал между душой и гармонью и делал это искренне, не жалея себя. И вся жизнь его – этому пример. Видимо, он не мог иначе, потому что знал жизнь не понаслышке, с детства усвоив, что такое труд.

Родился Геннадий Заволокин в Томской области в семье спецпереселенцев, сосланных во времена раскулачивания с Алтая. В поселке Парабель, где они тогда жили, в детстве увидел необычный «ящичек» в руках дяди. Из «ящичка» лилась музыка, которая заворожила навсегда. А потом был переезд родителей в Новосибирскую область, куда разрешили Заволокину старшему, учитывая его фронтовые ранения, переехать с семьёй. Там у Геннадия и появилась первая гармошка, которую отец купил им с братом за хорошую работу на сенокосе. Дмитрий Захарович и после не оставлял без внимания занятий сына: и сам показывал игру, и доверял соседям по улице. Ведь кто-то просто послушает, а кто-то подскажет, подучит – а там уж сам думай и смекай, если взялся за эту науку. Хотя наука наукой, но ещё и собственное стремление необходимо, талант. А какой талант без труда? Поэтому и использовал Геннадий каждую свободную минутку, чтобы поиграть. Следом за гармонью освоил баян. Лет с десяти выступал в художественной самодеятельности, играл по просьбе девчат на больших школьных переменах. Это наука особая, потрясающая. Уже тогда начинал постигать основы профессионализма, умение держаться на людях, что в будущем не могло не пригодиться. Поэтому учеба в музыкальном училище и в Московском институте культуры – явилась продолжением постижения музыкального мира, начатого в детстве. Все это помогло работе в Новосибирской филармонии.

Уже тогда, в начале восьмидесятых годов, помыслы Геннадия Заволокина и брата Александра всё более притягивались к народной музыке и устному творчеству, а это как раз счастливо сочетала любимая гармонь. У этого инструмента всегда были свои поклонники, иначе гармони вообще бы не существовало. В каждой местности есть знаменитые гармонисты. Один такой и подал идею созвать «съезд» гармонистов. Идея многим понравилась. Нашёлся и человек, взявшийся за подготовку «съезда». Им оказался Геннадий Заволокин. Он сумел собрать гармонистов, организовать их. А попробуйте это сделать, когда большинство из них на сцене никогда не выступало?! На людях играли, да, но это среди друзей и знакомых, а чтобы при свете юпитеров – никогда. Вот что писала после концерта областная газета: «Никогда ещё в новосибирском Дворце культуры железнодорожников не звучало столько разных гармоник. Зрители, до отказа заполнившие огромный зал дворца, сначала с любопытством, а потом с восторгом слушали выступление сибирских гармонистов. Чудо происходило на глазах: такая обычная, на первый взгляд, примитивная, давно знакомая гармошка в этот вечер словно бы преобразилась. То уводила на фронтовую дорогу сорок первого, то в полевой госпиталь, то в разноцветье девичьих платьиц деревенской вечёрки...»

Успех того концерта не остался не замеченным, особенно когда вслед за новосибирским его показало ЦТ. Семена той передачи, прозвучавшей под названием «Играй, гармонь сибирская!», легли в благодатную почву. Пришли сотни, тысячи писем, в которых растроганные до слёз зрители выражали благодарность и радость по случаю такого праздника. Появились сотни желающих, готовых выступить, показать своё искусство игры на гармони. И тогда Геннадий Заволокин отправляется по городам и весям, делает съёмки полюбившейся передачи с привлечением местных гармонистов, выступления которых потом звучат на всю страну. Передача под окончательным названием «Играй, гармонь» начала выходить всё чаще и чаще, становится еженедельной. География поездок Заволокина широка: это Вологда, Рязань, Елец, Нижний Новгород – вплоть до Сахалина, и много-много других мест, где тысячи людей собирались на съёмки, чтобы поучаствовать в праздниках, которые он организовывал.

Со временем всё ярче раскрывались пристрастия Заволокина. Музыкальное образование помогло ему стать композитором. Он начал сочинять собственные песни, в которых сохранял народные традиции. Это «Синий май» на слова Сергея Есенина и «Тихая моя родина» на слова Николая Рубцова. Как поэт-песенник выступает и сам. Ко многим песням написал текст. Но если сочинение текстов носило прикладной характер, то написание музыки — являлось прямой «обязанностью». Сотни песен на его счету, хотя композитором считал он себя весьма условно.

Говорят же: талантливый человек – талантлив во всём. Так и Заволокин. У него неистребимо желание ничего не пропустить, не остаться ни от чего в стороне. Любовь к народной музыке, гармони подвигла к созданию ансамбля «Частушка». Этот коллектив от исполнения произведений, напрямую связанных с названием, постепенно расширил репертуар песнями своего руководителя. Долгие годы артисты коллектива радуют зрителей концертами, не обходя вниманием и участие в съёмках передачи «Играй, гармонь», в записях на радио. Таким образом, слушатели, кому дорого их творчество, всегда могут иметь записи ансамбля, чтобы помечтать, повеселиться вместе с солистами ансамбля.

Большое внимание на песенное творчество Геннадия Заволокина оказало православие. Умом и опытом зрелого человека он понимал: без духовности – человек мёртв, а Бог и Совесть – понятия неразрывные. К осознанию этого каждый человек приходит по-своему. Была своя тропинка и у Заволокина, по которой он с каждым годом шагал всё увереннее. Сам шёл и звал за собой друзей. И подтверждением этому служило выражение своих помыслов в стихах и музыке на духовную тему. «Мой духовный сад», «Мольба», «Молитва Богородицы» – тому подтверждение.

Можно задаться вопросом: откуда же у семьи Заволокиных такой «запас» музыкальной прочности и столь велико знание жизни, питающее их разнообразное творчество? А идёт это от неразрывной связи с народом, от умения найти в нём искорки таланта и обогатить их, доведя до профессионального уровня. И здесь на первый план выходит талант собирателя. Именно в этом качестве выступили братья Заволокины – Геннадий и Александр – выпустив книгу «По реке плывёт бревно». Самим её названием читателям задаётся определённое настроение. Если в первой книге речь шла об истории становления передачи «Играй гармонь», то во второй – авторы представили на суд читателей солидный букет побасёнок, частушек, «собирух». Вот что сообщили сами авторы в предисловии к книге:

«Кто сочинил эти побасёнки?

Трудно сказать.

Мы знаем только тех, кто их рассказывал. А тот, кто их рассказывал, не всегда может вспомнить, от кого сам слышал.

Любят в народе пошутить, метким словцом переброситься. Сошлись два-три знакомых шофёра на заправке – есть побасёнка. Женщины повстречались на даче ли, у сельского магазина – опять побасёнка. По сути, такие короткие бытовые рассказики, чудные житейские подглядки и подслушки повсюду. Только не ленись, записывай...»

Три раздела книги – «Побасёнки», «Частушки» и «Собируха про Гвоздя» – достаточно полно показывали и подтверждали богатство устного творчества, стремление народа к самовыражению. В первом разделе в прозаической форме рассказаны остроумные и поучительные истории, основанные на опыте народной жизни и талантливо воспроизводящие этот опыт. Во втором – частушки из репертуара братьев Заволокиных, составлявших основу их концертных выступлений. Частушки разные: задорные, поучительные, лирические, например, как эта, от которой хочется вздохнуть глубоко и счастливо:

Здравствуй, милая деревня,

Дорогое сёлышко!

Здравствуй, поле золотое,

И над полем солнышко!

Если издание книг можно назвать «разовым» мероприятием, то журнал «Играй, гармонь», начавший выходить в Новосибирске в 1999 году и распространяемый по подписке по всей России, положил начало новому этапу популяризации гармони и народного творчества, с нею связанного. На страницах красочно оформленного издания читатель могли найти отчёты о творческих поездках, встречах с почитателями гармони, интервью самих гармонистов, ноты песен, подборки частушек и побасёнок. И что радует: создатели журнала, как и в своих передачах, не опустились до похабщины, потоком хлынувшей из некоторых «цивилизованных» и якобы народных телепередач. Словно «артисты», выступающие в них, видимо, никогда не знали, что такое стыд, и ладно бы перед взрослыми зрителями, которым навязывают свои грязные откровения, – а то перед детьми и внуками, а ещё перед Богом и своей совестью. Но нет у этих людей ни Бога в душе, ни совести. Поэтому и не ведали, что творили, кому-то на потеху.

О творчестве же Геннадия Заволокина можно говорить бесконечно, говорить легко и радостно. Отмечая многие его качества, надо признать, что главное его творческое призвание связано всё-таки с гармонью. Он сам любит гармонь, умеет зажечь этой любовью других, побуждает людей становиться действующими лицами, и это у него получалось, если о его передаче люди говорили, что, мол, у Заволокина простые крестьянки поют лучше иных артистов! Это ли не высшая похвала! Поэтому в благодарных сердцах он был и, с Божьей помощью, всегда будет соединён с таким большим и ёмким понятием, как Гармонь! С чудом, без которого все мы были бы немножечко другие. И Заволокин всё делал для этого, даже частенько шутливо говорил:

Всё продам –

Гармонь оставлю,

Весь народ

Плясать заставлю!

«ПУСТЬ ЗВЕНИТ НЕУГОМОННЫЙ…»

О Геннадии Заволокине писать было легко и трудно: легко – потому что у всех на виду, и, как всякому зрителю, наблюдающему за ним с экрана телевизора, всегда казалось, что он ведёт передачу именно для тебя, именно с тобой говорит, вместе радуется и грустит, а трудно – потому что всегда хотелось написать что-нибудь такое, чего он о себе и сам не знает. Но попробуйте это сделать, если, помнится, при первой встрече сразу обезоружил:

Из-под Томска, звать Геннадий,

Батю Дмитрием зовут,

Дед Захар, мать Степанида –

Перед вами весь я тут!

И на вопрос «Как пришли на ТВ?» ответил запросто: «Как и все – предъявил пропуск дежурному милиционеру и пришёл...»

Незадолго до гибели Геннадия Заволокина, в очередной раз встречаясь с ним в номере гостиницы «Останкино», чтобы обсудить новую публикацию, мы говорили долго, о разном, в том числе и о будущем передачи «Играй гармонь».

Теперь с запоздалым сожалением вспоминаю о тех моментах, когда был не до конца внимательным, не всегда запоминал, что говорил Геннадий Дмитриевич, как жестикулировал, улыбался. Почему-то надеялся, что зарождавшаяся дружба вся впереди, а теперь остаётся каяться, понимая: к тому, что было, уже ничего не прибавишь. Восхождение оборвалось на полпути, остался без товарища, как без страховки. Но более беспокоило его дело, которому он посвятил жизнь, и во главе которого стояла Её Величество Гармонь! Это, пожалуй, самое важное. Потому что, не будь гармони, не было бы и того Заволокина, которого знала вся страна.

В марте и апреле 2001 года вышли мои очередные публикации о Геннадии Дмитриевиче: в «Московском железнодорожнике» и «Подмосковье». «Железнодорожника» отослал в Новосибирск, а экземпляры «Подмосковья» передал при личной встрече. Произошло это 15 апреля перед посещением церкви Косьмы и Дамиана на Маросейке, за три дня до Пасхи. После короткой литии Геннадий Дмитриевич попросил Анатолия Заболоцкого, известного оператора-постановщика фильмов Василия Шукшина «Печки-лавочки» и «Калина красная», запечатлеть нас на пленке. Анатолий Дмитриевич поставил нас на фоне церкви и всё никак не мог найти нужный ракурс: то ли у меня, не привыкшего к подобным прилюдным съемкам, было каменное лицо, то ли из-за своего высокого роста я не помещался в кадр, то ли помещался, но не гармонировал рядом с Заволокиным. И тогда Геннадий Дмитриевич, видимо, поняв моё стеснение и некоторое неудобство, связанное с обоюдной несоразмерностью, скомандовал: «Становись вниз!» Сам же остался стоять на тротуаре, хотя и в таком положении был ниже ростом, но уже не настолько, чтобы это бросалось в глаза. Команда-шутка развеселила, мы заулыбались, и Заболоцкий успел запечатлеть момент нашего веселья.

Тот день навсегда отложился в памяти, потому что был днём последней встречи с Геннадием Дмитриевичем. Вечером он улетал в Новосибирск, времени до отлёта оставалось мало, а ему надо было заехать в Радиокомитет. На Маросейке мы были, понятно, не одни, и всей группой отправились к станции метро «Китай-город», чтобы проехать одну остановку до «Третьяковской». Сопровождающие «разрывали» его, всем он хотел уделить внимание. Но вот и «Третьяковская»... На прощание мы обнялись, пожелали друг другу удачи... И это была последняя моя встреча с народным любимцем.

Менее чем через три месяца, утром девятого июля, включив телевизор, я ошалел от неправдоподобного известия: в автокатастрофе погиб Геннадий Заволокин! Как это погиб? Что значит столь немыслимое сообщение?! Но чем дольше сидел у телевизора, тем отчетливее понимал суть происшедшего... Слёзы застилали глаза, а сердце не хотело работать... Пошёл на почту, послал телеграмму соболезнования его жене Светлане Дмитриевне в Новосибирск и весь день слушал записи песен дорогого человека.

Когда не стало нашего Дмитрича, тревога за общее дело холодила душу, мысленно перебирал людей, которые могли бы продолжить выпуск осиротевшей телепередачи «Играй гармонь» и одноимённого журнала. Конечно, второго Геннадия Дмитриевича никогда не будет, но у него осталась семья, «Золотая десятка» гармонистов, каждый из которой – народный талант. Поэтому, надеялся, что найдётся человек, который не убоится взвалить на себя всю эту махину. И он нашёлся: им оказалась Анастасия Заволокина, подхватившая тяжёлую ношу отца и достойно несущая её второе десятилетие, и имя этой ноши – Гармонь!

О творчестве Геннадия Заволокина можно говорить бесконечно. Отмечая многие его качества, надо признать, что главное его призвание было связано всё-таки с гармонью. Он сам любил гармонь, умел зажечь этой любовью других, собрать единомышленников и вовремя подхватить их душевный порыв. И с годами это стало общероссийским явлением, а сам Геннадий Дмитриевич удостоился нескольких Государственных премий, звания «Народный артист России», а главное, стал любимейшим человеком от Балтики до Камчатки. В эти дни, когда ему исполнилось бы 65 лет, думается, все почитатели гармони, все гармонисты России, и не только, вспомнят об этом славном человеке...

Во время последней встречи с ним, давая автограф для одной из газет, он написал вот эти слова, обращённые ко всем любителям гармони России: «Пусть звенит неугомонный родник частушечно-гармонный!»

Теперь они звучат как завещание.

Фото из архива автора и Анатолия Заболоцкого.