Братья, разделенные судьбой

История знает немало семейных династий, чьи имена вписаны золотыми буквами в книгу мировой культуры. Веками от отца к сыновьям, от деда к внукам, развивались эти династии.  Но кроме династий просто семейных, были династии «братские», когда родные братья, соединив свои творческие и предпринимательские усилия, вместе шли к общей цели всей своей жизни. Мир прекрасно знает имена братьев Луи и Огюста Люмьер, Уилбура и Орвила Райт, Якоба и Вильгельма Гримм, Николая, Федора и Семена Терещенко, Павла и Василия Рябушинских, Аркадия и Бориса Стругацких, Виталия и Владимира Кличко. И список выдающихся братьев прошлого и современности можно продолжать  долго и уверенно, практически до «разумной бесконечности», но в этом «списке родных и умелых», в том числе и с учетом «киевской прописки» четырех последних,  нет, к сожалению имен еще двух братьев – Дмитрия и Александра Рузских, а ведь их дела и свершения, также вписаны в мировую историю, в том числе и в историю двух столиц – Киева и Петербурга.

.
Для обычного киевлянина, впрочем, как и украинца с россиянином, сравнение братьев Кличко с братьями Рузскими будет не в пользу последних, причем безо всякого намека на боксерские поединки и нокауты с нокдаунами.  Но Рузские внесли колоссальный вклад в развитие двух столиц, особенно – Киева.
На рубеже позапрошлого и прошлого веков Киев из губернского города Юго-Западного края Российской империи стал превращаться в мощный культурно-экономический и научный центр. Его географическое положение, как и статус «матери городов русских», оказался востребован. Достаточно лишь вспомнить о «новинках науки и техники» Киева того периода - о первом электрическом трамвае; об открытии крупнейшего научного центра, коим стал Киевский политехнический институт; о проведении Всероссийской промышленной ярмарки: о Первых Всероссийских Олимпийских Играх. И это все произошло за два десятилетия, венцом, которого, стал год 1913-й. Киев в тот «золотой год» прочно вошел в семерку крупнейших городов России, став четвертым, после Петербурга, Москвы, Нижнего Новгорода, опередив Харьков, Екатеринбург  и Одессу.
А имена, напрямую связанные с Киевом той поры, не просто впечатляют, а, скорее, потрясают -  Менделеев, Витте, Сикорский, Галаган, Рябушинский, Терещенко, Струве, Игнатьев… Это не просто имена – это составные части нашей истории. И в этой когорте патриотов Отечества мы не вправе забывать имена братьев Рузских.
У потомственных дворян Костромской губернии Павла Виттовича и Александры Христофоровны с разницей в пять лет родилось четверо сыновей – Николай (1865), Александр (1867), Дмитрий (1869) и Михаил (1870).  Старший сын, Николай Павлович, известен сегодня, как костромской меценат, построивший усадьбу «Студеные ключи» и сохранивший замечательную картинную галерею. О младшем, Михаиле Павловиче, к сожалению сведений крайне мало. А Дмитрий (Димитрий) и Александр Павловичи стали известными инженерами и учеными. Но, как говорится, обо всем и по порядку.
В 1887 году Дмитрий Павлович окончил Нижегородскую гимназию и поступил на физико-математический факультет университета в Киеве, где в это время жил его старший брат Александр с матерью, но через год перешел на физико-математический факультет Московского университета, поскольку «научный статус» Киевского университета был недостаточный. Окончив в 1891-м Московский университет по разряду математических наук с дипломом первой степени, сразу же поступил на инженерно-механическое отделение Московского технического училища (МВТУ имени Баумана), которое закончил в 1895 году – «при отличных успехах в науках» с присвоением звания «инженер-механик». В то время, время колоссального и стремительного развития капитализма в России (в хорошем понимании этого слова) первостепенное значение стало приобретать Министерство путей сообщения. А из истории мы помним, что Сергей Юльевич Витте подбирал в свое ведомство самых лучших специалистов, в числе которых, оказался и Дмитрий Павлович.

.

Диапазон его деятельности в те годы был чрезвычайно широк – он служил в Обществе Северной железной дороги, затем, резко поменяв рельсы на морские волны, стал конструктором Невского завода в Санкт-Петербурге. Его стараниями появились пароходы на дальневосточной реке Сунгари, что было крайне необходимым для Китайско-Восточной железной дороги.
В 1898-м судьба вновь забросила его в Киев, где он получил предложение от директора открывавшегося  Политехнического института Кирпичева начать работу к получению профессорского звания, а заодно читать лекции по прикладной механике. Стоит отметить, что рекомендацию молодому инженеру дал его учитель, профессор Московского университета и Технического училища, выдающийся механик и основоположник гидроаэродинамики Николай Жуковский. В Киеве Дмитрий Рузский познакомился с легендарным тезкой – Дмитрием Менделеевым, который пророчил успешное будущее молодому ученому. Так оно и вышло. Моряки знают, что главный научный труд судовых и корабельных инженеров-механиков «Теория гребных винтов» был написан именно Дмитрием Павловичем.
Заслуги Дмитрия Рузского были известны не только в России, но и за рубежом. Уже  в 1904-м он, в возрасте 34 года, становится деканом ведущего факультета КПИ – инженерного.

.
Авторитет Дмитрия Рузского был в КПИ непререкаемым, именно поэтому дважды, в 1907-м и 1909-м, ученым советом он избирается директором института. Но следует помнить, что это было время т.н. «реакции» после Первой русской революции, а отношение к Дмитрию Павловичу, как защитнику «взбунтовавшихся студентов», со стороны власти было негативным. И после получения донесения начальника Киевского охранного отделения о том, что: «...Несомненно, что при утверждении профессора Рузского директором КПИ революционная деятельность его будет проявляться в полной силе... и институт явится очагом революционного и оппозиционного движения», решение ученого совета было отклонено в связи с «противоправительственным характером политических взглядов», как было указано в донесении. После такого ответа Дмитрий Рузский подал в отставку с рядом профессоров, уволенных по причине неблагонадежности и, оставаясь верным Киеву, поступил на службу в Киевскую Городскую Думу в качестве главного инженера по постройке канализации. Киевляне до сих пор так и не знают, что постройка столь важного сооружения, как городская канализация и сборно-канализационный коллектор – это заслуга Дмитрия Рузского. Параллельно, в этот же период с 1911-го по 1913-й он по поручению Харьковской Городской Думы, руководил проектом переустройства харьковского водопровода и исполнил проект водопровода для города Черкассы. И это также исторический взнос Рузского Дмитрия Павловича в налаживании системы ЖКХ Украины. Тогда же, учитывая знакомство с Дмитрием Ивановичем Менделеевым и его трудами, Дмитрий Рузский расширил возможности применения «Толкового тарифа»  своего именитого тезки с конкретной целевой направленностью на правильное и грамотное определение тарифов на воду и водоотвод в крупных городах России.
.
Работа по устройству канализаций в Киеве, Харькове и Черкассах были проведены настолько замечательно, что в 1913-м Дмитрия Павловича приглашают в Санкт-Петербург  на должность главного инженера по постройке канализации. И с ней он справился на отлично. Однако до февраля 1917-го Дмитрий Павлович продолжал оставаться неблагонадежным и лишь в революционном марте он становится профессором Петроградского политехнического института.  А в ноябре 1919-го Президиум Совета института единогласно избрал его ректором.
Жизнь Петрограда в то время была напрямую связана с событиями на фронтах Гражданской войны, с блокадой Балтийского моря, с постоянным голодом в городе и свирепствовавшей «диктатурой пролетариата». Дмитрий Павлович, будучи либералом в годы Первой русской революции, крайне настороженно отнесся к идее создания на базе Политехнического института рабочего факультета с привлечением к обучению на нем «широких пролетарских и крестьянских масс». Несмотря на нелояльность к прежнему режиму, он продолжал считать, что инженером можно стать по призванию, а не по мандату на учебу. Его отношения с новой властью обострились. Одной из причин была та, что он категорически возражал против закрытия церкви при институте, а культовых работников ее принял в штат ВУЗа. Также крайне негативно относился он к деятельности ЧК, призывая к либерализации жизни без самодержавия.  Итогом такого «классового противостояния» стало решение от 27 июля 1921-го о снятии Дмитрия Рузского с должности ректора Первого Петроградского политехнического института за: «…разлаженность хозяйственного аппарата института и недостаток дисциплины среди вспомогательных служащих и рабочих». И тем не менее, он продолжал заниматься любимым делом и в 1922-м, именно специалисты его электромеханической кафедры под его личным руководством смогли завершить все лабораторные исследования по запуску первенца плана электрификации страны – Волховстроя.
Но отношения либерала и борца с самодержавием ухудшились с новой властью настолько, что летом 1924-го он семьей и детьми уехал в Чехословакию, основанием для чего было решение о необходимости лечения в Карловых Варах.   Из отпуска он с семьей так и не вернулся и 1 сентября 1925 года был отчислен из Ленинградского политехнического института «ввиду невозвращения из отпуска». В те годы подобная запись в архивном деле не была редкостью. Так страна потеряла талантливого ученого и практика, который всю оставшуюся жизнь прожил в Югославии, среди русских эмигрантов, и посвятил ее остаток любимому делу в Загребском университете. В 1937-м, на 68-м году жизни его не стало. Лишь Максим Горький, говоря о русских ученых, оставшихся в первые годы Советской власти в родной стране, в том числе и о Дмитрии Рузском, понимал значение их талантов, и их научно-прикладных достижений для страны: «Я имел высокую честь вращаться около них в трудные 1919 - 1920 годы. Я наблюдал, с каким скромным героизмом, с каким стоическим мужеством творцы русской науки переживали голод и холод, видел, как они работали и как умирали... Я думаю, что русскими учеными, их жизнью и работой в годы войны и блокады дан миру великолепный урок стоицизма». Увы… Этого не понимали и этого не хотели Троцкий, Каменев, Зиновьев и им подобные…
Но в связи с личностью Дмитрия Павловича, как бы в тень ушел образ его старшего брата – Александра. После смерти отца, мама с Александром уехала в Киев, где климат был более привлекательный для ее легких.  Именно по настоянию Александра Дмитрий вместе с ним одновременно поступил в Императорское Московское техническое училище. После завершения учебы в Москве Александр Павлович вернулся в Киев и поступил на службу в Общество Юго-Западной железной дороги, достигнув должности старшего инженера тяги паровозоремонтного депо.
Жизнь в Киеве ознаменовывалась не только служебной деятельностью, но и хорошо налаженным бытом.  Все братья, по воспоминаниям современников, были не только умны и образованны, но и прекрасны своим мужским видом, статью и внешностью. Многие женщины Киева мечтали скрепить с братьями Рузскими свои узы.

К сожалению, история не сохранила для нас отчетливой фотографии Александра Павловича.  На представленном коллаже работы Екатерина Кожуховой  на фоне  Киево-Печерской Лавры видим – слева направо: Вера Подревская (урожденная Микулина), а под ее портретом  фотография ее мужа  поэта Константина Николаевича Подревского. Справа – портрет Екатерины Микулиной, а под ней – фотография инженера Александра Павловича Рузского –  неразделенной любви Кати.
В отличие от Дмитрия, Александр не стал связывать себя семейными узами в начале своей научной карьеры.  Хотя опять же, по воспоминаниям современников, Александр Павлович любил и студенческие «посиделки», и «капустники» бедных актеров, и семейные уютные вечера на днепровских кручах. Есть свидетельства внучки Веры Подревской  (Микулиной) Кожуховой Екатерины Леонидовны о том, что во время встреч Александр подружился с мужем Веры Константином Подревским и вместе прекрасно исполняли в семейной компании его романсы, особенно,  «Ехали на тройке с бубенцами». Помните его:

.

Ехали на тройке с бубенцами,
А вдали мелькали огоньки…
Эх, когда бы мне теперь за вами,
Душу бы развеять от тоски!
.
Дорогой длинною
И ночью лунною,
Да с песней той,
Что вдаль летит звеня,
И с той старинною,
Да с семиструнною,
Что по ночам
Так мучила меня.
.
Помню наши встречи и разлуки,
Навсегда ушедшие года,
И твои серебряные руки
В тройке, улетевшей навсегда.
.
Пусть проходит молодость лихая,
Как сквозь пальцы талая вода.
Только наша тройка удалая
Будет с нами мчаться сквозь года.

.
И опять же, по ее воспоминаниям, встречи Кати и Саши были очень нежными и чувственными. Увы, любовь была, но их семейная жизнь не состоялась. Александр посвятил себя больной матери и младшему брату. Как мог, он помогал ему в научных трудах и в практических опытах, всегда готов был поддержать брата,  даже материально, когда Дмитрий женился на Ольге Петровне Сакович и появились дети: Татьяна, Ирина, Николай. После увольнения Дмитрия Павловича из КПИ Александр остался преподавателем на инженерном факультете, но все свободное время посвящал маме и брату – помогал в расчетах с киевской канализацией, ездил с ним в Харьков по тем, же делам, помогал издавать труды брата.
После переезда Дмитрия в Санкт-Петербург, Александр хранил все научные работы и модели брата, предполагая, что они еще найдут свое применение.  Именно своей рачительностью он сумел в тяжелые годы Гражданской войны сохранить все образцы аэро и гидро двигателей (в том числе Рузского и Сикорского), которые в 1921-м были отправлены в Петроград и стали основными экспонатами не только музея авиационных и лодочных двигателей, но и отраслевой лаборатории. Есть свидетельства того, что именно Александр Павлович Рузский поддержал первые шаги в КПИ будущего конструктора ракет Сергея Королева во время утверждения его проектной работы в области авиатехники и, именно он, рекомендовал Сергею Павловичу ехать учиться дальше в Москву в знаменитую «Бауманку».
.
И все эти годы, Александр Павлович, действительно, как бы, оставался в тени, хотя его талант был не менее мощным и масштабным, чем у брата. Но, наверное, в этом и проявляется истинная братская любовь, когда во имя успехов и блага, один все жертвует другому…
И все эти годы, Александр Павлович оставался верным двум своим женщинам – матери и науке. 30 января 1936-го Александр Павлович  ушел от нас в мир вечной памяти, пережив маму, Александру Христофоровну на десять лет. И все эти годы он оставался преподавателем КПИ, и, как говаривали профессора, самым талантливым из всех Рузских. Похоронен он вместе с мамой на старинном Лукьяновском кладбище в Киеве, но помнят о нем в Киеве, как сотрудники  мемориального заповедника, так и сотрудники музея КПИ (ныне Национальный Технический Университет Украины «КПИ»), посещающие его могилу и содержащие ее в порядке.
Так судьба разделила два таланта, двух братьев, но Ее Величество История вновь соединила их имена.