Воплощённый замысел Валерия Брюсова

Брюсов и Армения... Эта тема – одна из важнейших в истории армяно-русских и русско-армянских литературных связей и одна из наиболее, если не сказать досконально, изученных. Теме этой посвящены десятки  статей и исследований. Разносторонние связи В.Брюсова  с Арменией, с ее многовековой историей и культурой представлены в двухтомнике «Брюсов и Армения» (1988, составление К.Айвазяна, С.Дароняна и Г.Татосяна). В Ереванском государственном институте (ныне – Лингвистическом университете) имени Брюсова с 60-х годов  прошлого столетия проводятся Брюсовские чтения, материалы которых регулярно издаются отдельными научными сборниками. Казалось бы, армянское брюсоведение могло  считать свою задачу выполненной... Но вот  на стол читателя легла новая, роскошно и со вкусом изданная книга, имеющая непосредственное отношение к теме «Брюсов и Армения»: «Армянская историческая проза и поэзия  (V-XVIII вв.). Антология по проекту  Валерия Брюсова».  Книга эта, вышедшая  в издательстве «Антарес», создана в ЕГЛУ имени Брюсова. Ее составитель и редактор – доцент Наира Сейранян, научный консультант – проф. Сурен Золян.

Что же это  за проект, почти век остававшийся  неосуществленным и только теперь вызванный к жизни?

После выхода в свет в 1916 году  антологии «Поэзия Армении», восторженно встреченной как русским, так и армянским читателем,  В.Брюсов обратился в Московский армянский комитет  с предложением  издать новый «сборник, посвященный Армении, т.е. культурной жизни армянского народа на всем протяжении его бытия». Сборник, как считал поэт, «должен обращаться ...к самым  широким кругам читателей, русских, и, частью, армянских». Текст  записки Брюсова об этом сборнике от 15 февраля 1917 г, впервые обнародованный в 1959 году  Г.Татосяном, полностью приводится в новой антологии, для того чтобы сегодняшний  читатель мог ясно представить  себе, каковы были планы и замыслы поэта. Брюсов считал, что еще далеко не исчерпаны возможности «литературным путем ознакомить русское общество с Арменией и армянским народом».  Он предлагал подготовить  сборник-хрестоматию, в котором века армянской истории были бы представлены «в живых картинах, заимствованных из сочинений армянских писателей того времени или из современных документов». Причем, по мнению поэта, отрывки из этих сочинений должны отвечать двум основным требованиям: «быть характерными для своей эпохи и быть художественными по выполнению». Художественной ценности отобранных  материалов  Брюсов придавал очень важное значение: не случайно он выделяет  полный проникновенного лиризма и образности известный отрывок  из книги историка V века Егише о «нежных женах страны армянской»... Помимо исторических сочинений, поэт намеревался включить  в будущий  сборник   и образцы духовной поэзии – шараканы, народные песни исторической тематики,  отрывки из богословских, философских, а также из  литературных произведений, в которых та или иная  эпоха, то или иное событие нашли свое яркое и живое воплощение.

Записка В.Брюсова в Московский армянский комитет примечательна еще и тем, что показывает, с какой ответственностью подходил русский поэт к своей дальнейшей работе как редактора предполагаемого сборника: «Я счел бы своим долгом, - пишет он, - предпринять изучение древнеармянского языка, чтобы иметь возможность контролировать переводы». И далее, рассуждая о том, как будут осуществляться переводы для нового издания, Брюсов делает очень важное заключение: «...Все переводы должны быть внимательно проредактированы,  дабы русский текст был безукоризненно правильным, в смысле языка, художественным по слогу и читался без всякого затруднения» .

Подробно высказав свои соображения не только по поводу  содержания будущего сборника (поэт называет по историческим периодам конкретных армянских авторов и их произведения), но и о его научного аппарата, его оформления (как считал он, сборник непременно должен быть иллюстрирован), Брюсов одновременно замечал, что это лишь «первоначальные предложения», что в процессе работы «кое-что придется опустить, многое, конечно, будет добавлено, иное перемещено и т.п.». Обращаясь в Московский армянский комитет, Брюсов, конечно же, рассчитывал на поддержку и возможность реального осуществления своего замысла. Увы, этого не произошло: дата записки – 15 февраля 1917 года – многое объясняет...  Но вот почти век спустя брюсовский замысел воплотился в жизнь  –  и это  важное, примечательное  событие в истории армяно-русских культурных  отношений.

В  «Предисловии  от составителя» Н.Сейранян раскрыла принципы своего подхода к отбору материалов  для новой антологии. С одной стороны, она старалась быть верной установкам В.Брюсова. С другой стороны, совершенно очевидно, что из этих  установок  сегодня особенно актуализировались слова поэта о том, что в процессе работы многое может измениться. Если учесть, что Брюсов отводил на подготовку сборника к изданию   два  года  и уже предвидел перемены в своих первоначальных замыслах, то понятно, сколько же изменений пришлось внести составителю, исходившему из реалий сегодняшнего дня, отделенного от 1917 года почти вековым интервалом. Так что перед Наирой Сейранян стояла очень сложная и ответственная задача. Решая ее, она проявила разумный и творческий подход. Так, она отказалась от предлагаемого Брюсовым целого раздела, содержание которого должны были составить отрывки из тех произведений армянских беллетристов и поэтов XIX века, в которых «изображается жизнь и быт армян» и отражены  «широко распространенные настроения армянского общества». Нельзя не согласиться с составителем в том, что это сильно увеличило бы объем и без того достаточно объемистой книги.

Остальные разделы антологии составлены по брюсовскому плану, однако их содержание   в точности не совпадает с замыслом поэта.  Изменения в  содержании сборника обусловлены, естественно, и самим  временем  его подготовки  к изданию. Ведь  более чем за девять десятилетий, прошедших со времени брюсовского проекта, появилось немало  русских переводов  сочинений армянских историков, философов... И Н.Сейранян включила в сборник некоторых авторов, не упомянутых Брюсовым, например, отрывки из «Толкования Притчей Соломоновых» Григора Татеваци, а также из «Путевых заметок» Симеона Лехаци. Кроме того, отдельные  произведения  за эти годы были переведены дважды (труд Езника Кохбаци), а то и трижды (труд Егишэ). Это поставило перед составителем вопрос о выборе - предпочтение было отдано более поздним изданиям. Итак, наряду с переводами  К. Патканова,  Н. Эмина и Х. Иоаннесова,  выполненными  еще в XIX веке, в новую антологию включены  и  переводы, осуществленные в XX и  XXI  в.в. известными  учеными и переводчиками  - И.Орбели, Ст.Малхасянцем,  К. Мелик-Оганджаняном, К.Юзбашяном, С.Аревшатяном, Г.Саркисяном,  Ш.Смбатяном, К.Тер-Давтян, М.Дарбинян-Меликян, Л.Ханларян и др. Некоторые переводы сделаны специально для данного издания: так, отрывки из «Истории Армении» Лазаря Парбеци даны в переводе А.Аветян и Н.Сейранян.

Особо хочется отметить вошедшие в сборник материалы из переводов,  изданных  за последние два десятилетия, и вот почему.  Известно ведь, что в советские годы вопросы перевода  были делом государственной важности. Переводческая деятельность всячески поощрялась, издание переводных книг не вызывало никаких трудностей. Известно также, что этого никак нельзя сказать о годах последующих.  И тем более ценно, что целый ряд переводов древней и средневековой армянской литературы на русский язык был осуществлен и издан уже в постсоветское время. Это, к примеру, «Армянские жития и мученичества» (перевод К.Тер-Давтян,  1994), «Толкование притчей Соломоновых» Григора Татеваци (перевод С.Аревшатяна, 1999), «История дома Арцруни» Товмы Арцруни и Анонима (перевод М.Дарбинян-Меликян, 2001),  «История Армении» Агатангелоса (перевод К.Тер-Давтян и С.Аревшатяна, 2004), «История  Тимурленга и его преемников» Товма Мецопеци  (перевод К.Тер-Давтян, 2005),  «Опровержение лжеучений» Езника Кохбаци (перевод С.Аревшатяна, 2008)... . Все эти книги, периодически, по отдельности  выходившие в свет, как-то не заостряли нашего   внимания  на том отрадном факте, что армянские ученые, переводчики – знатоки древней и средневековой армянской литературы -  продолжают свой подвижнический труд  и в сегодняшние столь непростые  времена.  А главное, их труд не остается  без внимания и издается армянским государственным  издательством «Наири».  Этот отрадный факт наглядно продемонстрировала новая антология,  собравшая в едином издании отрывки из названных  книг.

Антология «Армянская историческая проза и поэзия (V-XVIII в.в)» отличается  богатым научным аппаратом. Это, во-первых, предисловия, которыми предваряются отрывки  из различных произведений.  Как указано составителем, в основном она в сокращенном виде  представила  вступительные статьи к научным изданиям  того или иного автора (что всякий раз отмечается ею в примечаниях).  Использованы ею и  энциклопедические статьи.  Порой же предисловия на основе тщательного изучения научно-критических источников  написаны самой Н.Сейранян - например,  о Григоре Нарекаци и его «Книге скорбных песнопений»  или  же о  документах  из истории армяно-русских отношений  в XVIII веке. Предисловия в сжатом, компактном изложении дают читателю основные сведения о жизни того или иного автора и характерных особенностях труда, отрывки из которого представлены в антологии. Очень важно, что Н.Сейранян  отмечает литературные достоинства и особенности этих трудов, а также указывает, на какие языки они были  переведены -  а это  уже само по себе свидетельствует об их ценности,  выходящей за национальные рамки.   Каждый текст снабжается  подробнейшими примечаниями (они  также в основном взяты из использованных Наирой Сейранян изданий), а завершает антологию Терминологический словарь.  Так что для русского читателя здесь не должно остаться ничего непонятного.

Теперь о самом материале, включенном  в сборник.  Несомненно, материал этот богат и интересен, и здесь нельзя не оценить огромной трудоемкой работы, проделанной составителем. Действительно, века армянской истории оживают на страницах антологии в  в произведениях самых разных жанров: это документы политического, правового  характера;  письма; эпическая,  духовная и народная поэзия; путевые заметки... И все же превалирующими в сборнике оказались фрагменты из  армянской исторической прозы, что и отметила Н.Сейранян в своем предисловии. Исторические события и факты  разных веков  зачастую описаны их очевидцами,  и это придает текстам особую достоверность и значимость. И поскольку в антологию вошли  образцы  армянской историографии с V по XVIII в.в., читатель получает возможность составить общее представление о  ее характерных чертах, одна из которых, несомненно, - это яркое личностное начало, всякий раз пронизывающее повествование, отсутствие беспристрастного и сухого изложения событий. Читатель убедится, что традиции армянской историографии V века были творчески усвоены и развиты в последующие времена. Даже по отрывкам, представленным в антологии, можно увидеть, что труды армянских историков разных веков проникнуты высоким патриотическим духом, который, кстати, выражается отнюдь не в слепом возвеличивании всего армянского, а напротив, в трезвой оценке тех событий и фактов, которые зачастую становились причиной армянских бедствий:  отсутствие единства, внутренние разногласия в стране, предательство...  И обо всем этом авторы пишут с глубокой болью. Через все труды проходят красной нитью идеи высокой любви к родине,  верности христианской религии, самоотверженной  борьбы за  сохранение родины и веры. И еще одна общая черта: это – историко-художественные памятники, в которых можно выявить индивидуальность авторского стиля. Они написаны живым образным языком, содержащим яркие сравнения, метафоры, афоризмы; исторические лица зачастую выступают как литературные герои – приводятся сказанные ими фразы, речи, диалоги...  Все это придает особую живость и эмоциональность повествованию, и эти черты можно проследить в памятниках армянской исторической прозы от Бюзанда и Егише до Себеоса и Ованеса Драсханакертци, до Киракоса Гандзакеци и Аракела Даврижеци...

Очень интересны и познавательны, помимо образцов армянской историографии, и другие помещенные в антологии  материалы. Хочется особо выделить «Путевые заметки» Симеона Лехаци, относящиеся к XVII веку. Автор увлеченно рассказывает о городах мира, в которых жили армяне, об армянских монастырях в Риме, Венеции, Стамбуле, Иерусалиме, о жизни армянской колонии украинского города Львова... Примечательны и включенные в сборник  документы, относящиеся к разным эпохам – XIII веку  («Договор между монгольским ханом Мангу и Киликийским армянским царем Гетумом I» в переводе Р.Авакяна) и к периоду армяно-русских отношений конца XVII – XVIII веков. С этими  документами сугубо исторического характера получает возможность ознакомиться широкий читатель.

Хочу поделиться и некоторыми своими мыслями и соображениями, возникшими в ходе чтения антологии. Прежде всего скажу о тех фрагментах, которые, с моей точки зрения, обязательно должны были найти место на ее страницах, но почему-то отсутствуют. Понимаю, что нельзя объять необъятное. Но есть очень важные отрывки, раскрывающие не только авторское, но и народное, национальное мировосприятие. Именно таким отрывком – всего в несколько строк! – представляются мне в легенде, рассказанной Мовсесом  Хоренаци о Гайке и Бэле,  слова Гайка, обращенные  к своим  воинам перед  сражением с Бэлом: «Или умрем, и домочадцы наши поступят в рабство Бэлу, или же, показав на нем меткость перстов наших, рассеем его полчище и явимся победителями» (цит. по изданной на р. яз. монографии М.Мкряна «Мовсес Хоренаци», Ер., 1969, с. 112, в которой использован перевод Н.Эмина с некоторыми изменениями). В этих нескольких словах  ярко выражен свободолюбивый дух армянского народа, его стремление бороться насмерть, но не покоряться врагу. И слова эти перекликаются и с речью Вардана Мамиконяна перед Аварайрским сражением (этот отрывок из Егишэ в антологии как раз приведен), и с основным мотивом армянского героического эпоса «Давид Сасунский»... Думается, слова Гайка не должны были выпасть из внимания составителя. Точно так же, на мой взгляд, необходимо было из книги Егишэ  дать отрывок о мученической смерти Васака Сюнеци, и не только потому, что сам автор придавал ему большое значение, завершив свое яркое образное описание следующими словами: «И тому, кто желал  путем предательства стать царем страны Армянской, не нашлось в ней и места для могилы; ибо умер он, как пес, и выволокли его, как падаль. ...Написана сия памятная запись о нем ради обличительного посрамления грехов его. Всякий, кто услышит сие и познает, да бросит вослед ему проклятие и да не пожелает следовать примеру деяний его» (Егише. О Вардане и войне армянской. Перевод И.Орбели. Ер., 1971, с. 126). Отрывок этот примечателен еще и своей художественностью, и можно даже проследить его воздействие в плане образов и сравнений на  произведение светского характера VII  века – «Плач на смерть великого князя Джеваншира» Давтака Кертога. Поэтому желательно было увидеть этот отрывок в антологии, хотя бы за счет тех строк, где просто перечислены имена нахараров, «которые по доброй воле ради любви Христовой отдали себя в оковы царские» (с. 56). Ведь   В.Брюсов в своем проекте придавал большое значение художественной ценности вошедших в сборник отрывков, да и сама Н.Сейранян, как отмечено ею в предисловии, пыталась «больше внимания уделить материалу, интересному в художественном отношении» (с. 9).

Несколько слов о «Плаче...» Давтака Кертога. Он помещен во втором разделе антологии, охватывающем литературу периода царства Багратидов – IX-XI вв. В этот раздел вошли отрывки из «Истории страны Алуанк» Мовсэса Каланкатуаци,  среди которых  оказался и  «Плач...» Давтака. Историк включил его в свой труд, повествуя об убийстве алуанского князя Джеваншира. Но Джеваншир был убит в 670 году, и «Плач...»  был написан тогда же. Следовательно, это произведение VII  века, и как отдельное, самостоятельное произведение оно  уже вышло в свет  отдельной книгой в оригинале и в переводах на разные языки (это издание, осуществленное в 1986 г. Л.Мкртчяном, указано в библиографии к антологии). Поэтому правильнее было бы поместить «Плач...» в первом разделе данного сборника -  с соответствующими примечаниями. Кроме того, сам текст  «Плача...» в подстрочном переводе, взятый составителем из русского издания труда Мовсэса Каланкатуаци, не очень удачен, в нем встречаются искусственные, плохо звучащие по-русски строки, например, об убийце Джеваншира:

.

То злое рождение, что согрешил ему,

Сын беззакония, истязавший его,

Окутанный проклятием да пойдет он по свету!

Блуждать и скитаться ему как Каину!

Хищные птицы да кружат над его головой... (с. 162)

.

Первая строка тут вообще непонятна, по-русски так не скажешь. Вспомним, какое значение придавал В.Брюсов качеству переводов будущего сборника. И если Н.Сейранян не захотела поместить в антологии художественный перевод «Плача...», выполненный Н.Гребневым (ведь именно в переводе Н.Гребнева даны здесь же отрывки из «Книги скорбных песнопений» Григора Нарекаци!), то можно было бы выбрать  несравненно более удачный подстрочный филологический перевод Л.Мкртчяна, опубликованный им  в названном издании 1986 года.

Еще одно решение составителя не представляется мне убедительным. В.Брюсов, предлагая поместить в сборнике духовную поэзию – шараканы, размещал их по трем разделам  - соответственно времени их создания. Почему-то в новой антологии все  шараканы помещены в третьем разделе, в результате чего духовные песни авторов V века -  Месропа Маштоца, Саака Партева и Мовсеса Хоренаци -  оказались в разделе «Литература периода Киликийского армянского государства XI-XIV вв.»...  Хорошо, что в сборнике нашли место шараканы, отражающие национальную, патриотическую тематику, однако думается, не стоило помещать в нем два текста  хотя и разных авторов, но написанных на одну и ту же тему  – о Вардане Мамиконяне и его сподвижниках (с.с.206-207).  На мой взгляд, памятуя о принципе художественности, которому должны соответствовать  отобранные тексты, можно было выбрать и  шараканы, отличающиеся  образностью. Скажем, строки из шаракана Месропа Маштоца в переводе С.Золяна (цит. по кн.: Шаракан. Из армянской поэзии  V-XV вв. Ер., 1989, с.33).

.
...Я разрушил ограду души моей,

Стал лозою засохшею...

.

...Как у пальмы, ветви мои обломаны,

Стою, как олива неплодоносная...
.

И еще: учитывая, что антология -    это не сугубо научное издание, а обращенное, по замыслу Брюсова, «к самым широким кругам читателей», можно было не вводить в нее отрывки, в которых почти каждая строка требует примечаний (напр., с. 272, где 14 строк текста имеют 17 примечаний). Подобные тексты   трудно воспринимаются и лишены той самой художественности, о которой как об одном из важных условий при отборе материала говорил Брюсов.

Завершая свое предисловие к антологии, Н.Сейранян пишет: «Передавая книгу читателю, мы надеемся, что сумели так отобрать и скомпоновать материал, чтобы в сравнительно небольшой по объему антологии читатель сумел познакомиться с лучшими образцами армянской истороической прозы и поэзии  и чтение книги стало для него интересным и увлекательным , вызвало желание проникнуть еще глубже в историю Армении, ее литературу и культуру...». Сегодня, когда книга уже пришла к читателю, можно констатировать: задача, стоявшая перед составителем, выполнена. Сборник «Армянская историческая проза и поэзия  (V-XVIII в.в.)» является одним из ценных изданий в области армяно-русских культурных связей последних лет, он предоставил самому широкому читателю уже XXI века возможность  проникнуться духом исторической и культурной жизни древней и средневековой Армении. Отметим, что этому способствуют и прекрасно подобранные иллюстрации к книге, дающие наглядное представление о памятниках армянской архитектуры, о древних и средневековых армянских рукописях, украшенных миниатюрами, о хачкарах...

Дерзновенно воплотив замысел Валерия Брюсова, Наира Сейранян, Сурен Золян и все, чьими стараниями  антология  увидела свет,  еще раз воскресили и приблизили нам имя этого великого друга армянского народа.