Александр Дюков: Как СССР не допустил превращения Литвы в протекторат и союзника Германии

Представляем читателям интервью с российским историком, автором многочисленных книг и публикаций, директором фонда «Историческая память» Александром Дюковым. Поводом сегодняшней нашей встречи стала его новая книга «Протекторат «Литва». Тайное сотрудничество с нацистами и нереализованный сценарий утраты литовской независимости, 1939-1940 годы».

— Александр, Вы только что издали книгу «Протекторат «Литва». Тайное сотрудничество с нацистами и нереализованный сценарий утраты литовской независимости, 1939-1940 годы». Расскажите, пожалуйста, на каких материалах основана эта книга.

— Основной массив документов, на базе которых подготовлена эта книга, это документы Особого архива Литвы, в котором сосредоточены фонды бывшего архива КГБ Литовской ССР и бывшего партийного архива Литовской ССР. В этих архивах сохранился уникальный источник — материалы следственного дела над Августинусом Повилайтисом, начальником департамента государственной безопасности Литвы в сметоновский период. Этот человек был арестован ещё литовскими властями в день ввода дополнительных контингентов советских войск в Литву 15 июня 1940-го года и потом передан НКВД. Год спустя, на следующий день после начала Великой Отечественной войны он был спешно осуждён к смертной казни и расстрелян. Следственное дело Повилайтиса лежит в центральном архиве ФСБ России, однако к нему нет доступа: российское законодательство требует, чтобы было предъявлено нотариально заверенное разрешение родственников репрессированного. К счастью, материалы следственного дела нашлись в Особом архиве Литвы. Это и протоколы допросов Повилайтиса, и собственноручные, на литовском языке, показания, это и показания многих других высокопоставленных представителей сметоновского государственного аппарата. И министра внутренних дел, и министра иностранных дел, и начальника разведотдела Генштаба, и многих других лиц. Выявленные нами материалы позволяют совершенно по-новому взглянуть на события 39-40-х годов в Литве и на политику СССР в этот период по отношении Литвы в частности, и стран Прибалтики в целом.

— Насколько я понимаю, в изученных Вами документах речь идёт о тайном сотрудничестве литовских властей в лице департамента государственной безопасности с германскими спецслужбами. Не могли бы Вы более детально рассказать нашим читателям об этом аспекте?

— Согласно показаниям Повилайтиса, контакты с гестапо были установлены ещё до начала Второй мировой войны. После начала войны они вступили в новую фазу. В феврале 1940 года Повилайтис по заданию президента Сметоны и премьер-министра Меркиса ездил в Берлин, где встречался с руководством РСХА. Он встречался с начальником РСХА Гейдрихом, с начальником первого управления Бестом, начальником четвёртого управления Мюллером, с начальником шестого (разведывательного) управления Йостом и многими другими сотрудниками РСХА. В ходе этого визита обсуждались вопросы борьбы против польского движения сопротивления как на территории оккупированной Германией Польши, так и на территории, отошедшей к Литве Виленской области. По результатам состоявшихся бесед немецкой стороной было сделано предложение заключить соглашение о сотрудничестве между спецслужбами двух стран. Проект этого соглашения был передан Повилайтису, который по возвращении в Каунас передал его премьер-министру Меркису. Меркис одобрил соглашение и разрешил сотрудничество с гестапо. В рамках этого сотрудничества, во-первых, вёлся обмен информацией о деятельности польского движения сопротивления, английской и французской разведок, а также коммунистической партии на территории Литвы. Всю эту информацию департамент госбезопасности Литвы передавал гестапо. Помимо этого в руки гестапо передавались арестованные участники польского движения сопротивления. Судя по показаниям министра иностранных дел Литвы Урбшиса, также в руки гестапо передавались казавшиеся литовским властям нелояльными польские военные беженцы. Всего, по данным польских историков, которые подтверждают факт этого сотрудничества, в руки гестапо литовскими властями было передано как минимум четыре транспорта польских заключённых, которые направлялись в концлагерь «Зольдау». В этом лагере шло их уничтожение. Я хочу обратить внимание, что всё это происходило тогда, когда на территории оккупированной Германией Польши проходила так называемая акция «АБ». Акция, направленная на уничтожение представителей национальной интеллигенции, представителей чиновничества, участников движения сопротивления. Таким образом, литовские власти приняли участие в этой акции. Я также хочу отметить, что человек, который непосредственно осуществлял контакт между РСХА и департаментом госбезопасности Литвы, сотрудник РСХА Хейнц Грефе, в сентябре 1939-го года возглавлял одну из айнзацкоманд, действовавших на территории Польши, то есть занимался реализацией нацистской истребительной политики на территории Польши.

Когда Повилайтис поехал в Берлин, он получил ещё одно задание от президента Сметоны, а именно прозондировать возможность установления над Литвой германского протектората. Президент Сметона решился на этот зондаж, исходя из своего понимания текущей политической обстановки. Он считал, что со стороны западных союзников получить какую-либо поддержку вряд ли получится, так как Германия побеждает, а становиться на советскую сторону не хотел.

Повилайтис провёл соответствующие зондажные беседы с начальником первого управления РСХА Бестом. То, что эти зондажные беседы имели место, впоследствии, в 70-е годы, было подтверждено самим Бестом в переписке с финским историком Сеппо Мюлениеми. По возвращении в Литву Повилайтис доложил о зондаже президенту Сметоне. В то время Берлин не мог взять Литву под свой протекторат по той простой причине, что весной 40-го года шла подготовка к компании на Западе. Однако предложения были поняты и представители РСХА даже намекали, что по осени к этому проекту можно будет вернуться. Сам президент Сметона, судя по документам, которые мы публикуем, постепенно готовился к осуществлению переворота, к смене правительства, которое ориентировалось частично на СССР, частично на Францию, частично на Германию, на правительство полностью прогерманское. Что означало последующий разрыв заключенных с СССР соглашений.

Возможно, сценарий Сметоны мог бы быть реализован, если бы не два обстоятельства. Первое обстоятельство — это стремительная победа германских войск на западном фронте, когда Франция рухнула, британские войска были вынуждены эвакуироваться с континента. В Москве поняли, что следующим на очереди может стать СССР. Для того чтобы избежать негативного сценария, Кремль приступил к усилению своего присутствия в странах Балтии, рассматривавшихся как плацдарм для германского удара против СССР. Это были общие соображения, которыми руководствовались в Москве. Однако были соображения и частные, то самое упомянутое выше мною второе обстоятельство. Дело в том, что у советской разведки, НКВД, был агент в руководстве департамента госбезопасности Литвы. Этим агентом был начальник столичного каунасского округа криминальной полиции Пятрас Витульскис. Этот человек сотрудничал с советской разведкой с 30-х годов и делал очень много полезного. Например, благодаря ему советская разведка имела возможность пробивать по картотекам департамента госбезопасности всех интересовавших её персонажей. Занимая высокую должность, Витульскис знал о контактах ДГБ и гестапо, а также о февральском визите Повилайтиса в Берлин. Соответственно, Витульскис передал эту информацию в Москву. Мы не знаем, каково было конкретное содержание этой информации, но можем утверждать, что сам факт сотрудничества между ДГБ и гестапо был отфиксирован советской разведкой.

Уже после введения дополнительных контингентов советских войск в Литву нарком иностранных дел СССР Молотов сказал новому министру иностранных дел народного правительства Литвы Креве-Мицкявичусу, что Сметона планировал позвать в Литву немецкие войска. То есть именно так это было воспринято в Москве. Всё это проливает новый свет на события июня 1940-го года. Присоединение Литвы к СССР, начавшееся в июне 40-го года и завершившееся этой же осенью было во многом обусловлено безответственными политическими играми президента Сметоны, о которых оказался осведомлён Кремль.

— Можно ли сказать, что с конца 39-го года департамент госбезопасности Литвы являлся фактически подконтрольной немецким спецслужбам организацией, выполняющей задания Германии?

— Нет, конечно, в полной мере так сказать нельзя. Но это была организация, которая очень тесно сотрудничала с германскими спецслужбами. Это сотрудничество выражалось и в обмене информацией, и в оказании помощи в переброске немецких агентов на территорию СССР. То есть сотрудничество было чрезвычайно тесным. И более того, это сотрудничество определённым образом продолжалось и после введения в Литву Советским Союзом новых военных частей и присоединения Литвы к СССР. Именно те люди, которые активно сотрудничали с германскими спецслужбами, это были высокопоставленные сотрудники ДГБ, бежали в Германию. Эти люди продолжали более чем активно сотрудничать с нацистами там. Они знали ситуацию в Литве, располагали контактами и агентурной сетью, которую могли использовать. Эти контакты и агентурная сеть были использованы в 40-41 годах для организации на территории Литовской ССР пронацистского подполья. После нападения Германии на СССР и оккупации территории литовской республики Германией руководство ДГБ сметоновского времени составило костяк литовской полиции безопасности. Этих людей было очень много. Отмечу, что в созданной нацистами полиции безопасности они занимали те же должности, что и в ДГБ. Кстати, и по структуре оккупационная полиция безопасности соответствовала департаменту госбезопасности сметоновской Литвы.

— То есть мы можем предполагать, что, если бы не был поставлен ультиматум о вводе дополнительных контингентов в Литву, и Литва не была бы присоединена к СССР, то к осени Германия объявила бы над Литвой свой протекторат?

— Скорее всего, так и было бы. И это, кстати, не было бы прямым нарушением советско-германских договорённостей от осени 39-го года. Потому что, хотя Германия и СССР разделили сферы влияния в Восточной Европе, по отношению к Литве вопрос не был полностью урегулирован. Хочу обратить внимание на одну показательную деталь. Практически сразу после подписания осенью 39-го года советско-германского договора о границе, Германия начала эвакуацию немецкого населения с территории Латвии и Эстонии. А вот с территории Литвы эвакуации проживавшего там немецкого населения не проводилось. Эта эвакуация началась только после того, как Советский Союз присоединил Литву. Закончилась она только в начале 41-го года. До того в Литве продолжало оставаться большое количество немцев, фольксдойче, в том числе связанных с германскими спецслужбами. Таким образом, если бы СССР промедлил летом сорокового года, то осенью сорокового года возможность создания протектората «Литва» была бы чрезвычайно велика. И это, вне всякого сомнения, изменило бы всю расстановку сил на прибалтийском направлении.

— Можно ли сказать, что к середине 40-го года сметоновская Литва де факто вела враждебную деятельность по отношению к странам, воевавшим с Германией и её союзниками?

— Коль скоро правительством Литвы, а именно премьер-министром Литвы Меркисом, министром иностранных дел Урбшисом и министром внутренних дел Скучисом было утверждено сотрудничество с гестапо против англо-французского шпионажа, как выражались в то время, то, понятно, что эта деятельность была направлена против Англии и Франции. Вместе с тем, у Литвы не было желания преждевременно разрывать отношения с Англией и Францией, поэтому всё это происходило тайно.

Беседовал Дмитрий Ермолаев