19 апреля 2014 129

Похвала старости

.
Телевизор в последнее время почти не смотрю, но случается  бессонница. Тогда включаю среди ночи какой-нибудь круглосуточный канал, чтобы под картинки и музыку из случайного фильма наконец-то заснуть.
Недавно, может неделю назад, может две,  глубокой ночью смотрела фильм, развитие его сюжета давно перевалило за середину. Сразу стало понятно,  фильм не европейский – латиноамериканский.
Актер – глубокий старик, и сам  играет девяностолетнего старика, но еще бодрого. На улицах южного города очень солнечно, дороги вымощены каменными плитами, стены домов выложены из красивого розового камня, здесь жители ходят в летних белых одеждах,  открытые плечи, грудь, спины женщин волнуют, они смуглы и черноволосы, есть сцены на морском пляже, а может это океан, у пристани тяжело бьются волны.
Старик сед и небрит, скорее оброс седой бородкой, у него печальные карие глаза, на голове соломенная шляпа, кожа лица уже  вся обсыпана гречишными пятнами старости. Он работает в местной газете, живет один. Всю жизнь один, дожил до столь преклонных лет, но никогда не был женат. У старика большой старинный дом, окна закрыты деревянными жалюзи, в гулких комнатах немного сумеречно, пустынно, пол выложен мелкой мозаикой. От жары старик спасается во внутреннем тенистом  дворике, во время сиесты спит в гамаке. За домом и стариком много лет ухаживает  состарившаяся вместе с хозяином женщина. Еще в доме обитает старый  рыжий кот.
.
Сразу отметила в фильме:  авторский киноязык символичен, несет свои особенности. И еще музыка. В мелодии слышались узнаваемые аккорды из русской музыки, из забытого романса.
Как только по сценарию фильма появилась хозяйка публичного дома, ее играет Джеральдина Чаплин, уже старая, со сморщенным сухим лицом и живыми, веселыми глазами,  она курила толстую сигару, поблескивая золотым зубом, мой сон окончательно улетучился.
Жаль, но фильм как-то неожиданно быстро для меня закончился. Осталось чувство досады и загадки, ответ на которую вот-вот мне должен был открыться, но увы. Что-то подобное уже где-то читала. Такое знакомое.
.
Через несколько дней под утро тот же канал прокручивал повторно все тот же неразгаданный мною фильм. Теперь мне повезло, посмотрела его почти от самого начала. Фильм так для меня и остался без названия, но киноязык, большие закадровые куски текста очень напоминали  стиль неповторимого Габриэля Гарсиа Маркеса.
В фильме трагически сдвигалось прошлое с настоящим, совмещались в одну картинку смутные воспоминания о красавице матери и первое, случайное посещение мальчиком публичного дома. Над ним склонилась одноглазая чернокожая женщина.
Позже случайное станет у мальчика  привычным и постоянным. Он вырастет без любви, всю жизнь будет покупать любовь у продажных женщин. «Никогда ни с одной женщиной я не спал бесплатно, а в тех редких случаях, когда имел дело не с профессионалками, все равно добивался, убеждением или силой, чтобы они взяли деньги, пусть даже для того, чтобы выкинуть их на помойку».
.
В фильме есть сцена, сквозь стекло закрытой двери проступает лицо мальчика, он говорит: «Мама, теперь я старик». Он всматривается  из прошлых лет в себя, в нас, и его  глаза завораживают.
Мать перед смертью просит сына: «Обещай, что женишься молодым…, на белой женщине». Лицо мальчика вновь сменяется на  морщинистое лицо седого старика, всклокоченного, давно не стриженного, с заросшей шеей.  Они через восемьдесят лет встречаются и смотрят на мир одними глазами – печальными, миндалевидными.
«– Я всегда считал, что от любви умирают только в поэзии…»
.
…Конечно, писатель давно болел, несколько лет назад пресса писала, что его жизнь на волоске от смерти. Но тогда он чудом выкарабкался и прожил еще почти четыре года.
Сегодня все СМИ мира сообщают: «В Мехико в возрасте 87 лет скончался Габриэль Гарсиа Маркес».
«Габриэль Гарсиа Маркес был последним великим писателем века, вряд ли в литературе еще появится фигура такого масштаба, считает Михаил Мишин, автор нового перевода повести великого колумбийца "Хроника одной смерти, объявленной заранее", изданной в России в 2012 году».
.
И  все-таки я нашла в фильмографии Габриэля Гарсиа Маркеса тот ночной фильм, он называется «Вспоминая моих грустных шлюх». Мировая премьера фильма состоялась 13 октября 2011 года на МКФ в Рио-де-Жанейро.
.
Обычно прозаический текст писателя так редко совпадет с кинотекстом. Но режиссер Хеннинг Карлсен не позволил себе лишних вольностей, он доверился авторскому прочтению и буквально перенес текст со страниц повести в видеоряд.
«Дом просторный и светлый, с гипсовыми оштукатуренными арками, с полами флорентийской мозаики, набранными шахматным узором; четыре застекленные двери выходят на балкон, который опоясывает дом, куда моя мать мартовскими вечерами выходила со своими итальянскими кузинами петь любовные арии».
.
Можно ли полюбить в девяносто лет? И выйти из скорлупы одиночества. Любовь дает такой шанс?
Не знаю. Но писатель Габриэль Гарсиа Маркес уверяет читателей – можно. Ему веришь. Его талант бесспорный и заразительный. Сила писательского убеждения  такова, что сомнений не остается – его загорелый старик в домашнем льняном костюме, который захотел  подарить себе  ночь с юной девственницей,  неожиданно  проникается к незнакомой девушке любовью, он испытывает сильнейшие чувства – трепет, боль, нежность.
На протяжении всего фильма мы видим, как старик меняется, он волнуется, переживает, испытывает страдания и ревность. Физически его донимают старые болячки, но вся немощь отступает и никак не может сравниться с его душевными муками. Боль в суставах перед дождем можно перенести, но как избавиться от любовного томления. В девяносто лет!
Мы не узнаем имени старика, его исповедь ведется от первого лица, но невероятная сила чувств, их  бурная энергетика пробуждают в нем целые пласты прошлых воспоминаний.
Писатель Габриэль Гарсиа Маркес сам уже в преклонных годах, но остается верен себе. Он генерирует некую витальную силу и пускает ее в обратном направлении, нарушая все законы природы и человеческой плоти: не естественное угасание и смерть, как логический венец долгой жизни, а оживление девяностолетнего человека, и связанные с  его невероятным обновлением надежды.
Можно подняться на вершину горы, и потом спускаться, и спуск тот может быть радостным и легким, если сохранишь в своем сердце способность любить…
.
«Я вышел на сияющую улицу и первый раз в жизни узнал самого себя у горизонта моего первого столетия. Мой дом, тихий и убранный, в четверть седьмого утра начинал заливаться радужным светом счастливой зари. На кухне в полный голос пела Дамиана, и кот, живой и здоровый, как никогда, обвил хвостом мои щиколотки и пошел со мной к письменному столу. Я приводил в порядок стол — пожелтевшие бумаги, чернильница, гусиное перо, — когда солнце прорвалось сквозь миндалевые деревья парка, и почтовое речное судно, задержавшееся на неделю из-за засухи, с ревом вошло в портовый канал. Наконец-то настала истинная жизнь, и сердце мое спасено, оно умрет лишь от великой любви в счастливой агонии в один прекрасный день, после того как я проживу сто лет».

.
Ну, что поделать, в современной белорусской литературе мне, уточню – лично мне – не хватает нашего родного и очень национального Маркеса, могучего исполина,  богатыря и заступника. Он крепко упирается  ногами в землю, а голова его скрыта высоко в небе. Там бесконечно чисто, холодно, беспристрастно. Там вечность и высота.
В литературе особенно нужны свои боги и кумиры. Чтобы сравнить и сравниться. Чтобы, наконец, стало стыдно и совестно, как мелко и по особице мы  все давно плаваем  в мутных водах.
.
…У каждого крупного писателя в творчестве есть доминанта, присущая ему одному. Легкая поэтика А.Пушкина. Интеллигентность, ненавязчивая скромность А.Чехова. Эпичность и народность М. Шолохова. Изощренная ювелирность работы над текстом В.Набокова. Мелкая подробность в деталях и чувствительная нежность Ю. Нагибина. Тонкая, пронзительная светлость и грусть Ф. Саган, Мужественность и простота  диалогов Э. Хемингуэя. Чуткая красота слова,  правда и боль  у В. Распутина. Сдержанная строгость к себе и другим В. Быкова.
Без Габриэля Гарсиа Маркеса моя десятка любимых писателей не будет выглядеть полно и убедительно.
.
Нельзя требовать от современных белорусских писателей того, чего у  них нет и, возможно,  в обозримом будущем не будет. Несправедливо и нечестно. Не из высокой же, разряженной атмосферы рождается гений свободного, раскрепощенного духа!
Но из того родного воздуха, воды и земли, их запахов и красок,  пробуждающих густые, навязчивые воспоминания, из утрат и редких приобретений, из детских слез, прошлых обид, предательства, потерь, измен и силы любви,  совсем малого или несть числа встреченных на пути писателя женщин, роковых и жертвенных, и многого другого,  неясного и труднообъяснимого,  из чего и замешивается истинный талант.  Талант вне времени и на все времена.
Он кормит и подпитывает творческие силы, взращивает фантазии, открывает запредельные полеты  воображения, создавая далекие и ближние миры, характеры, сюжеты и новый литературный язык. И великую мировую литературу.
.
Латинскую Америку я узнала не из учебников географии или истории. Нет. Из романов Габриэля Гарсиа Маркеса. Первый роман «Сто лет одиночества» вышел в 1969 году, но мне в 1977 году случайно в поезде «Минск-Москва» попался журнал «Нёман», оставленный каким-то рассеянным пассажиром. Там был опубликован перевод романа.
Впечатление – литературное землетрясение.
Настолько ни на что не похожее в нашей, да и вообще в европейской литературе ХХ века ДО Габриэля Гарсиа Маркеса, что при чтении привело меня одновременно в какое-то отчаяние, потрясение и восторг.
Чужая традиция  невероятно чувственной, откровенной  эротики, напоминающей силовое поле большого притяжения и любви.
Вряд ли кто после Габриэля Гарсиа Маркеса повторит или хотя бы приблизится к его литературным вершинам.
.
…Сегодня  один писатель – Юрий Буйда – поражает меня в самое сердце своей прозой. Какая мощная палитра ярких красок, буйных (как необыкновенно сочетается с фамилией писателя) и таких же запоминающихся художественных образов.
Писатель не подражает охотно и к собственному превеликому удовольствию великому колумбийцу, но  очень напоминает в своих книгах, как он усвоил и переиначил российскую действительность, сотворив из нее новый далекий континент. Так мастерски собрал, раздробил на составляющие  элементы весь сложный русский характер, увеличил его, как через  микроскоп или телескоп, приблизил к нашим глазам, к нашим душам, чтобы мы, наконец, прозрели и увидели, и узнали себя самих. И содрогнулись, оплакивая и прощая всяких, мелких и ничтожных людей, страдальцев, душевнобольных и окаменелых в своем нечувствии к чужой боли, мучеников, простых обывателей, победителей и побежденных. Разных. Давно и хорошо угнездившихся и пустивших глубокие корни в каждом из нас.
Книги Юрия Буйды очень  захватывают чуткое читательское  воображение, и манят нас  своей тайной и магией.
.
Юрий Буйда пишет: «Когда Габриель Гарсиа Маркес приехал в Советский Союз, его между прочим спросили о влиянии на его творчество Фолкнера, имея в виду, вероятно, повесть «Полковнику никто не пишет» (в рассказах того же времени Маркес, по его же словам, сознательно, на спор с друзьями, подражал Хемингуэю). В ответ автор «Ста лет одиночества», как передают, принялся по памяти цитировать огромные куски из «Братьев Карамазовых».
Выходит, что Достоевскому подражать престижнее, чем Фолкнеру, которого в свое время уличали в знакомстве и с Олдингтоном, и с Хаксли, и, наконец, с Джойсом, хотя в этом ряду, похоже, недостает Мелвилла и Твена (сам же Фолкнер в зрелые лета ежегодно перечитывал одну-единственную книгу — «Братьев Карамазовых». http://buida.ru/blog/

.
Писатель умеет выплавить из всей этой неоднородной, очень живой и странной массы авторских фантазий и выдумок свое золото неповторимых, порой парадоксальных, но удивительных романов, повестей, рассказов.
Проза писателя по своей жутковатой экзотике, смешанной с очень  допустимой долей натурализма, отчаяния, безумия, правды, страстей и всего того, что составляет известную в русской литературе непреходящую тоску и любовь к родным камням, облакам, травам, женщинам, собакам и всем многочисленным насельникам, с их какими-то диковатыми именами и прозвищами, судьбами и смертями –  восхищает, вызывает  ответное, усиленное кровообращение и учащенный сердечный пульс.
Он один так явно отличителен и неподражаем в своей дерзкой и в то же время пластичной манере, наверное, даже слишком брутальной. Поэтому писатель и выглядывает из огорода российской прозы неким одиноким и странным чудаком, возвышаясь над многими себе равными отдельным литературным континентом. Загадочным и очень русским.

Как  созданный однажды талантом великого колумбийца Габриеля Гарсиа Маркеса огромный литературный континент, с его удивительным микроклиматом, историей, узнаваемыми архетипами, прошлым, настоящим и, конечно, будущим.

Невероятно одинокий и отдельный от других, и потому абсолютно неподражаемый.

Средняя оценка: 2.82955
Проголосовало: 264