Связующая нить

Из воды, недалеко от лодки,  выпрыгнула на закатный луч большая с зеленым отливом рыбина и с бульканьем ушла  назад, оставив после себя медленно расходящиеся круги.  «Сом», - сказал отец. «Не, Филипп, це не сом, це - щука», - отозвался  дядя Григорий,  налегая на весла. Отец спорить с братом не стал – для жителя села Старый Глыбов, куда мы держали путь,  рыбацкий промысел – весомый вклад в пищевой запас семьи, скудный в те послевоенные годы; к тому же пойманную рыбу фининспекторы не облагали налогом:  сколько поймал – все твое. Поэтому в Глыбове у каждого мужика  своя лодка, своя сеть, и он не любитель, а настоящий рыбак…  А Григорий  к тому же - потомственный: рыбаком был его отец, мой дед Андрей.

Вечер выдался теплый.  Пойма Днепра медленно  закутывалась в туман. Прибрежные ракиты становились призрачными.  Мирно шумела водяная мельница. Небо зажгло над  Днепром первую звезду, и она плясала цыганкой на складке волны у кормы: казалось, протяни руку за борт лодки –  она заблестит у тебя в ладони. … Боже мой, как давно это было.

Давно уже нет Старого Глыбова  – затоплен Киевским морем. И рыба почти перевелась – какая же щука станет жить в стоячем болоте… Нет отцовой малой родины,  нет ее мазанок, с крышами, крытыми сухой соломой, под которыми спалось почти как на сеновале. Нет подсолнухов, поднявших над тыном свои золотые головы. Не роняет по обочинам сельской улицы свои черные кисло-сладкие сережки шелковица. Не роются в дорожной пыли куры под зорким приглядом белого петуха с красным, свисающим набок гребнем. Не трется, довольно похрюкивая,  о жерди в загоне  большая бурая свинья. Корова… Была ли корова?  Не помню, может, и была: поила же меня жена Григория, тетя Марта,  по утрам парным молоком. А может, молоко покупали: отец мой был тогда старший лейтенант, человек все-таки не без копейки. Впервые после войны он приехал в отпуск -  навестить родичей.

Ах, родичи мои родные.  Дядя Иван, старший из трех братьев - последнюю рубашку с себя снимет - отдаст; мешок яблок - тебе нужен? Бери за так. Единоличник. В колхоз не вступил, власть недолюбливал. Дуня – младшая сестра, молодая, статная, красивая лицом. Муж ее Андрей – работал в сельсовете.  А еще помню  дядюшку Тита: с закрученными как у Буденного седыми усами; в расшитой по вороту мужской сорочке, вправленной в выцветшее галифе времен первой империалистической. Мне он приходился двоюродным дедом, а все село звало его «дядюшка Тит». На все село старый казак был знаменит своим крепким еще голосом. Как садились за стол, дядюшка Тит после третей стопки деревенской самогонки, прокашлявшись,  начинал: «Распрягайте, хло-опцы, коней»… Родичи подхватывали: «Тай ступайте по-очивать…». Петь в селе  любили – украинцы народ, как правило, голосистый, а уж дядюшка Тит…  Сам великий князь, по его словам,  звал к себе, послушать «як казак спивает».  «Садись, - говорит, - солдат», - показывает на кресло. «Не смею, Ваше Сиятельство, сидеть в присутствии столь высокого лица». «Ну, тогда пой, стоя»... Было так, не было – кто проверит.  А еще рассказывал дядюшка Тит после очередной стопки, что однажды взял его великий князь на свой корабль, шел корабль по Черному морю, а он, казак, пел на палубе. Суда останавливались и плыли вслед, зачарованные его голосом. Мне было семь лет, и я верил, что так все оно и было.

Отец мой  по утрам брал охотничье ружье – ходил стрелять уток. Дядя Андрей, которому он однажды похвастал добычей, покачал головой:

- Ты в лес не очень ходи. Тут к нам в порядке помощи сельсовету приезжали из Остерского райкома партии  уполномоченные  - Пивень и Полуботько. Так  месяц назад на шлях из  леса вышли  пятеро, кто с автоматами, кто с винтовками - окружили и расстреляли в упор…

- Бандеровцы?

- Кто ж еще…

…Давно это было. Нет уже, Царство им Небесное, дорогих моих родичей. Над  могильным крестом дядюшки Тита сомкнулось Киевское море, а те, кто дожил до заполнения водохранилища, отходили ко Господу с земли Киевской области,  соседней с их родной Черниговской -здесь глыбовчанам-переселенцам  дали место.   Старшее поколение держалось родственных связей, а их дети, то есть мы, уже не так. К тому же распалась страна, вчерашние братья превратились в соседей. Поездки друг другу в гости, если нет своей машины, становились все накладнее. Связи слабели. То же самое происходило не  только со связями родственными, но и хозяйственными, культурными, научными...

***

Еще не развалили Союз. Я был в Будапеште, там, в институте  Андраша Пето, лечилась моя младшая дочь. В Советском культурном центре  на улице  Ракоци проходила выставка, где были представлены  приборы, сделанные в разных украинских НИИ. Слово «рынок» было у всех на языке, и гости из УССР рассчитывали заинтересовать венгров своими изобретениями. Я разговорился с седовласым киевлянином, доктором технических наук. Узнал, какое он предлагал «ноу-хау» своей лаборатории:  механические бритвы с плавающими лезвиями,  плавно реагирующими на всякое изменение поверхности кожи бреющегося клиента. Спросил, сколько, по его мнению, будет стоить такое изделие, и покачал головой.  Он, в свою очередь, спросил, по какой причине мне выпало быть в Будапеште. Я рассказал.

- А знаете, почему больна ваша дочь? – спросил ученый, внимательно меня выслушав.

Я удивлено посмотрел на собеседника.

- Потому что вы уже не украинец, вы русский - изменили своей нации, стали отступником и теперь несете свою карму…

Наверняка он не был сыном бандеровца, тот ученый – по анкетным данным не прошел бы в науку. Но в его словесности уже витали начатки необандеровской нацистской «историософии», воспевающей доблестных древних укров, которые, то ли происходили от индийских кшатриев, то ли кшатрии от них – до сих пор, винюсь, в этом не разобрался. Каша в голове украинского доктора наук меня тогда удивила.  Я-то, неуч, думал, что мы с ним принадлежим не просто к братским славянским народам, как, скажем, сербы и русские,  а к одному народу, к единой нации.

***

Это благодушное упование на то, что мы единый народ, и «украинцы от нас никуда не денутся» дорого всем обошлось.  Пока в России мы тешили себя доводами о братстве, а Москва, боясь упреков от западных партнеров в «советской имперскости», не решалась на проведение твердой, принципиальной линии в отношении Киева, партнеры, они же  геополитические конкуренты, сделали ставку на духовно чуждую русскому православию Галицию, где вовсе не выветрился дух Степана Бандеры.  На военных базах в Польше, Эстонии, Чехии натовские инструкторы загодя учили молодых галичан тактике цветных революций и силовому свержению действующей власти. А  широкие массы остальных областей власть, контролируемая Западом, подвергала мощной и непрерывной  идеологической обработке, задача которой была разорвать духовное родство русских и украинцев. Все шло в дело – и  языковая политика, и псевдоисторические теории, и  голодомор, которым Россия, мол, хотела уничтожить Украину, и Газпром, желающий якобы заморозить ее народ… «Что же це такэ, Володичка, - писала мне родственница, живущая в рабочем поселке, где, кроме печного отопления дровами и углем, никакого другого не знают от века, - Москва газу не даст, мы же все змерзнем…»

***

Вообще, надо признать, слепая вера многих украинцев (в особенности киевлян, а также жителей Центральной Украины и, понятно, Западной) антирусской пропаганде, принципиальное, можно сказать, нежелание анализировать факты и просто принимать их к сведению – некий особый феномен, объект исследования для специалиста по массовой психологии.   Там верят, что русские – враги, что Россия ведет войну с Украиной, что информационные программы, начинающиеся словами: «Сегодня российские оккупанты и террористы…»,  несут людям сущую правду, что крымчане недовольны присоединением к России, что русские бомбят города Донбасса фосфорными бомбами, что они же сбили малазийский «Боинг»…    То есть все, в чем виновата украинская власть,  все деяния преступной киевской хунты,  пропаганда «незалежной» перекладывает на нашу страну, и, увы, эта пропаганда пока действует.

Что сделали с добрым, сердечным народом! Какая вражья сила заставила его сынов   обстреливать из тяжелых орудий жилые дома, школы, больницы, православные храмы? Разрушено семь церквей, Иверский женский монастырь…  В городе Кировское  в храме в честь святого праведного Иоанна Кронштадтского шла Всенощная. Пели Славословие Великое. В этот момент снаряд пробил крышу и обрушил перекрытие на молящихся. Свечница Ольга Радченко, прихожане Зинаида Мелуга и Виктор Чернышев скончались на месте, не удалось спасти и протоиерея Сергия Пивеня и его супругу матушку Людмилу, умерших в донецком госпитале.

В Луганске протоиерей Владимир Креслянский возвращался из храма. Он уже подходил к своему дому, когда начался авиационный налет. Батюшка встал на колени и стал молиться. Может быть, о том, чтобы не погибла его  семья. Он был ранен осколками кассетной бомбы и умер, истекая кровью. Пятеро детей остались сиротами. На земле Луганщины погиб иерей Георгий Никишов. В числе священников, погибших в Донецкой области, протоиерей Евгений Подгорный, протоиерей Павел Жученко, протоиерей Игорь Сергиенко. И это далеко не весь список погибших и расстрелянных церковнослужителей. А сколько угроз в свой адрес слышат на Украине священники храмов Московского Патриархата. Угрозами ограничиваются  далеко не всегда…

***

Над Днепром на Владимирской горке еще держит крест князь Владимир. Но он уже неудобен  «свидомым» украинцам. Как же это его просить в тропаре: «Моли спастися державы Российския начальником и множеству владомых»? Гордым украм  не гоже молиться за вражью Россию… «Не знаю,  что делать с Владимиром и Ольгой, - недоумевает одна из моих киевских родственниц. – Сегодня они все дальше от меня». И неожиданно добавляет: «Я, наверное, с вашей точки зрения страшная еретичка, но Иуду мне жалко».  Видимо предательство имеет свою диалектику. Измена русско-украинскому братству, ведет к измене матери Церкви – на сцену выходит самозванцы, возглавляющие   самопровозглашенные религиозные организации : «патриарх» Филарет, глава УПЦ Киевского патриархата, «патриарх» Моисей (Украинская автокефальная православная церковь); все отщепенцы, разумеется, выступают с ярых русофобских позиций. Обозначились раскольники и на канонической территории Украинской Православной Церкви Московского Патриархата: Митрополит Черкасский и Каневский Софроний (Дмитрук)  и его последователь митрополит Переяслав-Хмельницкий и Вишневский Александр (Драбинко).   При расколах неизбежны еретики всякого толка. И оправдывающие Иуду в том числе.  Светлана Замлелова, изучившая как менялось отношение к Искариоту в ХХ-XXI вв. в своей монографии «Приблизился предающий» убедительно показала, что сочувствие к Иуде,  получившее распространение на Западе, - есть результат возникновения и развития массовой потребительской психологии, при которой высокое, духовное начало в человеческой душе замещается плоским и  материальным. Вот и свидомые украинцы (особенно в сравнительно благополучном Киеве), захотев стать Европой, жить по европейским стандартам, даже на уровне подсознания испытывают ту же жалость к Иуде, что средний западный Homo Consúmens – человек потребляющий. А спроси их: испытывают ли они жалость к жителям Донбасса?..

***

Орудие уничтожения слепо, оно не разбирает, кто русский, кто украинец. Но по мере того, как длится гражданская война, слепая ненависть все плотнее застилает глаза людей. Сегодня многие на Украине ненавидят Донбассчан, независимо от их национальности.  Зайдите на форумы сайтов сторонников киевской хунты – вы ужаснетесь выплескивающейся звериной злобе ко всем, кто живет в двух самопровозглашенных республиках.  Но эта ненависть имеет и обратную сторону – она сплачивает их граждан.  Моя живущая в Донецке родственница три месяца назад сказала по телефону: «Как прогоним сепаратистов, начнем нормально жить». Но вот каратели начали бомбить Донецк, он стал прифронтовым городом. Дозвониться до родственницы не могу – связь нарушена. На днях звонит мне двоюродный брат, живущий в Москве:

- Знаешь, мне месяц назад звонила сестра из Винницы. У нас с ней был  разговор про Украину, и, узнав мою позицию, она закричала в трубку: «Ты больше не украинец, ты фашист, как и все русские!»  А на днях снова звонит: «Прости, - говорит, Славик, что  тебя назвала фашистом». Извинилась, знаешь, почему? Побывала в Волновахе. Туда, спасаясь, от бомбежек и обстрелов переехала из Донецка наша с тобой родственница - она ей, видно, вправила мозги, кто фашист на самом деле…

Знакомая киоскерша, у которой я покупаю газеты, родом из Луганска:

- Дочка моя, Оксанка, там осталась.  «Как начинается налет, так неизвестно, - говорит,  - выйдешь из дома на улицу или уже нет. А бросишь дом – могут разворовать. Вот и выбирай. Выезжать из города опасно: за девчатами нацгвардейцы охотятся… Да и деда Тараса больного не бросишь. «Никуда, говорит, я со своей земли не поеду. Лучше здесь помру».

Нет, не боевики «правого сектора», не необандеровцы Галиции, не бунтующие на Майдане, а такие люди, как дед Тарас, что не мыслят себя без родного края, до самой могилы чувствуют с ним кровную связь, и есть настоящие патриоты своей земли. Это чувство не имеет ничего общего с национализмом «свидомых» украинцев, оно естественно, оно безотчетно входит в душу и становится ее нерасторжимой частью, а не рождено игрой ума. «Наблюдаемая политическая агитация украинских националистов зиждется на романтически настроенных интеллектуалах, которые имеют мало представления об ответственном государственном управлении», - это фраза принадлежит не оппоненту киевской хунте. Она взята из знаменитой NCS20/1 ( Доктрины Совета Национальной Безопасности США 20/1)  от 18 августа 1948 года, обозначившей свой целью развалить СССР. Политическая агитация «интеллектуалов-романтиков»  приводила, впрочем, к власти весьма практичных людей, но, как правило, чичиковской складки. Они управляют государством, однако таким образом, что украинцы становятся все больше и больше душами, предназначенными, как значилось в купчей крепости, совершенной Павлом Ивановичем, «на вывод в другую землю». Такое впечатление, что цель киевских чичиковых– обезлюдить пространство второй по территории страны Европы. Если в 1993 году  в ней жило без малого 52 миллиона человек, то  сегодня, по данным Укрстата – 42,8 миллионов. Есть три основные причины убыли населения. Первая: непомерно дорогое жилье не позволяет многим молодым украинцам обзаводиться семьей, и отсюда сокращение рождаемости при увеличении смертности. Вторая причина  - трудовая миграция: количество «заробитчан», то есть людей, добывающих свой хлеб за границей, составляет почти треть трудоспособного населения страны. В этой связи  рассуждения о необходимости европейского выбора для Украины представляются либо политической демагогией, либо оторванностью  романтически настроенных интеллектуалов от жизни - вон сколько их соотечественников живут в Италии, США, Польше... Западу нужен дешевый труд, дармовая рабочая сила.

Трудно обвинять в непатриотичности людей, которым родина не дала рабочих мест, возможность трудиться. Но есть и совершенно неприглядные картины, связанные с жизнью современной украинской эмиграции. Речь идет о процветающем на Западе сексуальном рабстве, в котором молодые украинки, увы, «впереди планеты всей»: по оценкам Международной Организации по Миграции между 1991 и 1998 годами, полмиллиона украинских женщин были вывезены на Запад и стали проститутками. О, доблестные укры, вы затем стремитесь в Европу, чтобы над вашими черноокими красавицами издевались подонки в публичных домах?

Третья причина – война. За шесть месяцев нынешнего года по данным того же Укрстата население Украины сократилось на 2,4 миллиона человек. Характерно, что депопуляцией в наибольшей мере были охвачены районы Новороссии, прежде всего, Донецкой и Луганской областей. Развязанная киевской хунтой братоубийственная война была начата с  очевидной целью полностью очистить земли юго-востока от русского населения. Слава Богу, мужество ополченцев сорвало этот замысел.

Как бы ни сложилась в дальнейшем ситуация на Украине, сегодня становится все более очевидно, что кризис этого государства, который в течение 23 лет ее существования отдельно от России только усиливался, подошел к последней черте. И если  кризис будет преодолен (а последние успехи ополченцев дают известную надежду), произойдет возрождение этой части русского мира. Вернет ли себе Киев себе славное имя Матери городов русских, колыбели русского Православия и русской святости, или краеугольными камнями новой Украины станут Донецк и Луганск, покажет время. Но события нынешнего года выявили со всей очевидностью: какие бы кровавые сценарии не расписывали те, кто стремится любой ценой разделить русских и украинцев, затеять «спор славян между собою» и вмешаться в него, история наших народов продолжится вместе, и судьба их едина. Поэтически точно это выразила Нина Уральская:

.

Днепр-Отец и Волга-Матушка,-
Русь, связующая нить…