«Вы, чьи широкие шинели напоминали паруса…»

С писателем Дмитрием Шеваровым увлекательно гостить в XIX веке, оживающем под его трепетным пером. Его книга «Двенадцать поэтов 1812 года», вышедшая в 2014 году в серии ЖЗЛ, представляет стройное повествование о совершенно неизвестных нам страницах жизни Василия Жуковского, Сергея Глинки, Константина Батюшкова, Николая Гнедича, Петра Вяземского... Перед читателем встают и напрасно забытые имена: Александр Васильевич Чичерин – выпускник Пажеского корпуса, талантливый рисовальщик и литератор, чьи труды на этом поприще оборвала война 1812 года, Андрей Сергеевич Кайсаров – первый в России филолог-славист, поэт, переводчик, создатель походной армейской типографии и издатель газеты «Известия из армии», князь Пётр Иванович Шаликов – участник нескольких войн, журналист, издатель, переводчик, Иван Александрович Петин – товарищ Жуковского и братьев Тургеневых по Благородному пансиону, чьи стихи публиковались в числе «лучших русских стихотворцев» и чей полк первым принял удар французов на Бородинском поле, Николай Фёдорович Остолопов – издатель петербургского журнала «Любитель словесности» и составитель «Словаря древней и новой поэзии», Сергей Никифорович Марин – автор «Преображенского марша», с которым русская армия входила в побеждённый Париж, Иван Иванович Дмитриев – министр юстиции в 1812 году, «добряк, поэт и книжник», старинный друг Карамзина, выдающийся декламатор, кому выпала честь прочитать народу манифест о торжественном вступлении государя с победоносной армией и союзными войсками в Париж и об отречении Наполеона от престола Франции. Всех их объединяет любовь к семье, к русскому слову, священное чувство дружбы и рвение послужить родному Отечеству. Даже если и были меж ними разногласия и взаимные обиды, как между Денисом Давыдовым и князем Петром Шаликовым, между Александром Воейковым и Василием Жуковским, в этой книге Дмитрий Шеваров объединил и примирил их, пусть через двести лет.

На страницах этой книги мы узнаём: почему у Вяземского был опасный мундир, как Глинка переменил вывески на Кузнецком мосту, что увидел Батюшков на берегах Леты, как провожали из освобождённой Москвы французских актёров, кто был бесстрашным и бесшабашным Высоцким Двенадцатого года и многое-многое другое.

Сколько бы ни пытались сегодня лишить нас героев, поводырей, писатель возвращает их нам, он работает на сближение поколений и сохранение преемственности понятий. Я всегда помню слова протоиерея Виктора Салтыкова – потомка кубанских казаков, героев побед на Кавказском фронте в 1915 году, так вот он говорил: «Ты просто знай, что наши предки – это святые люди». И пример тому Василий Киреевский, который лечит больных и раненых французов, принимая их в своём доме, и умирает, заразившись от них. Как хочется верить, что они – это мы, что не растерялась генетическая память, и тепло оставленное на нашей земле этими людьми, сохраняется. Ведь установили же учёные, что пушкинский кипарис в Гурзуфе излучает то же тепло, что и вещи поэта, сохранившиеся в музее на Мойке, о чём сообщается к книге Д. Шеварова.

.

Люди той эпохи имели важную способность непрестанно останавливать карусель жизни и слушать своё сердце, выстраивать свои мысли и, к нашему счастью, записывать их. У них можно поучиться и удивительно редкой теплоте семейного общения: юноши посвящали стихи своим родителям, молились о них, страшились ослушаться. И что-то важное было в этом строе жизни.

Читатель вместе с героями этой книги заканчивает Благородный пансион, переживает оставление Москвы, скитание по калужским, тульским, владимирским дорогам и чувствует внутреннюю связь сердца и с той эпохой, и с отошедшими в вечность людьми. Герои Дмитрия Шеварова живые и понятные нам. Вот Александр Чичерин, который только что сетовал, что к балу ему не на что вышить злотом воротник, уже ведёт за собой солдат, и раненый, умирающий просит назначить из своих средств пенсию в 500 рублей раненому солдату. Вот князь Пётр Шаликов, поверивший воззваниям Ростопчина и стоящий на Трёх Горах, готовый дедовым кинжалом сражаться с подходящими французами. Это их мужеством восхищалась Марина Цветаева, столетие спустя написав «…Цари на каждом бранном поле // И на балу…». Каковы их характеры? Почему они поступают так, а не иначе? Никогда в антологии или сухом школьном учебнике мы не найдём такой живой жизни, как в книге Дмитрия Шеварова. Открытием для читателя будут и размышления Николая Гнедича, не издававшиеся после 1917 года и цитируемые Д. Шеваровым по изданию 1884 года: «После жестоких времён безбожия и безнравственности, какое новое поприще ожидает подвижников веры! …Никогда религия не имела больших надежд и блистательнейшего жребия. …Никто не отвергает Бога, кроме тех, которым не нужно, чтобы он существовал». Разве это не о том, что мы пережили и переживаем?

Это чтение непременно будет интересно и юным любителям приключенческой литературы. Разве не вдохновляет на подвиги спасение Батюшковым Вандомской колонны, когда после взятия Парижа нашими войсками её хотели снести сами французские монархисты? А разве не вызывает гордость подвиг Ивана Петина, который в первые дни Бородинского сражения поднимает две своих роты на несравненно сильнейшего противника, и, будучи раненым, снова собирает солдат, чтобы вести в штыковую!

.

Автор книги сетует на то, что ни в одну антологию, посвящённую войне 1812 года, не вошло стихотворение Гнедича «На французские революционные знамёна в Казанском соборе, из которых на одном видна надпись “Что есть Бог?”», написанное в 1816 году. Не  потому ли, что пророчество Гнедича могло бы увести народ от трагедии 1917 года. Но, может, сегодня эти строки помогут нам прозреть:

.

Титанов новых легионы,

Безбожие столпив под знамена свои,

Войною грянуло на алтари, на троны,

На всё святое на земли!

.

…И кровию царя на гордых знаменах

Хулу на Бога начертало!

И клик ужасный «Бога нет!»

Уже, как ада рев, смутил весь Божий свет…

.

Война 1812 года очень многим позволила пересмотреть своё отношение к отечественной культуре и истории и к тому, что несли западные вольнодумцы. Вполне можно понять Глинку, так дорожившего книгой, перед занятием неприятелем Москвы сжигающего французские тома.

Читателю может показаться, что автор идеализирует описываемую эпоху и её представителей. Отнюдь, есть в книге и упоминание о том, что иные думали: будь Россия завоёвана французами, нам бы жилось лучше. Разве это не перекличка с теми, кто в 1990-е  жалел, что Россия не была покорена Гитлером, а то бы пили сейчас все баварское пиво и горя не знали. Герои Дмитрия Шеварова – другие, они рыцари духа и отваги, неподкупные низкими помыслами.

Эти военные люди могли бы очерстветь сердцем, даже помешаться разумом, ведь не шутка – месяцами видеть рукопашный бой, окровавленные лица врагов. Но их душевная и духовная закалка позволяет пережить ужасы войны. А вот на переживания лирического литературного героя их сердца откликались иначе. Герой войны 1812 года Николай Коншин – будущий литератор, директор ярославского Демидовского лицея и друг Боратынского вспоминал о впечатлении от первого чтения «Певца...» В.А. Жуковского: «Эта поэма, по моему мнению, достойная Георгия 1-й степени, делала со мной лихорадку».

Герои книги «Двенадцать поэтов…» ведут читателя за руку, и вот я уже беседую с потомком Николая Коншина, Александром Дмитриевичем Коншиным-Рачинским, рассказывающим мне семейные истории, в которых узнаю знакомую атмосферу книги Дмитрия Шеварова. Где вы, потомки других героев? Как вас соединить в сегодняшнем дне?

.

В этой книге автор пытается разрешить вопросы, без ответов на которые трудно говорить о национальной идее, о будущем России. Все мы помним эпизод из «Войны и мира», где Толстой пишет, как Александр I, выйдя к народу с воззванием ополчиться на борьбу с могущественны неприятелем, бросал бисквиты в толпу. После выхода романа бородинский ветеран князь Пётр Вяземский, сам имевший личные обиды на государя, был возмущён толстовским образом царя, проверил этот факт и написал статью о том, что эпизода с бисквитами, описываемого автором «Войны и мира» не было и не могло быть. Дмитрий Шеваров правомерно предлагает включать статью Вяземского в школьные учебники и давать как приложение к переизданиям романа «Война и мир». Иначе мы так и не поймём, что: «Историческое вольнодумство и неверие опустошают землю и жизнь настоящего отрицанием событий минувшего».

В книге о героях войны 1812 года мы находим невольные размышления автора о современной России. Дмитрий Шеваров приезжает в тверское Почепово – бывшее имение князя П.В. Голенищева-Кутузова и видит каменные дома, которые князь в середине XIX века построил для своих крестьян, видит храм, поставленный князем в память о боевых товарищах, где хранились две наполеоновские пушки и где на рубеже XIX и XX веков было более трёх тысяч прихожан, а сегодня, по словам настоятеля, одна воцерковлённая бабушка Антонина. Это не ностальгия по прошлому, но горечь о настоящем. Вспоминая «Известия из армии» А.С. Кайсарова, автор книги не может не заметить, что в современной Российской армии система военной печати практически отсутствует. Сердце соглашается с размышлениями Дмитрия Шеварова: «Вьётся под сводами почетовского храма – высоко-высоко, там, где фрески с ангелами, – какая-то белая птица. Очевидно, влетела через дыру в кровле, а обратной дороги найти не может. И не знаешь, как ей помочь».

Дмитрий Шеваров рассказывает о том, что в канун войны 1812 года молодёжь зачитывалась «Илиадой» в переводе Гнедича, есть у него и свидетельства того, как в годы Великой Отечественной войны был всплеск интереса к «Войне и миру» Толстого, а совсем недавно военный оператор Валерий Тимощенко рассказывал мне, что в 1996 году в Чечне видел, как русские офицеры зачитывались «Хаджи Муратом».

.

Разве не так же, как у героев Отечественной войны 1812 года горели сердца у наших современников, что воевали в Чечне, в Абхазии? Сразу вспоминаются журналист, много сделавший для возрождения казачества на Кубани Александр Берлизов, погибший 31 марта 1992 года на кошницком плацдарме Приднестровской Молдавской Республики и поэт, переводчик Александр Бардодым, погибший 10 сентября 1992 года в Абхазии. Оба они добровольно отправились на помощь братьям-казакам защищать границы России. Они тоже были поэтами. Их так же, как и Сергея и Николая Глинок, родители воспитали верными сынами Родины.

Такие книги, как «Двенадцать поэтов 1812 года» напоминают нам, сколь велико значение слова для воспитания высоких чувств и христианских добродетелей – любви и мужества в настоящих и будущих поколениях.