Ворожба

Владимир БАЗАНОВ (Казахстан) 16 марта 2016 40

«Прощай, моя осень…»

Владимир БАЗАНОВ

Ворожба

Прощай, моя осень,

Твой шарф золотой

Улетает

Сквозь

Бледные

Пальцы

Рассвета,

Смолкает

Стозвучное эхо

Небесных

Тугих

Барабанов

И ластится

Шепот

Скользящих

Шелками

Туманов,

Запутались слезы

В ресницах

Деревьв

Печальных,

Где промельком

Белки

Усмешка

Зарниц

Изначальных.

И посвист ветров,

Заблудившихся

В отсветах

Дальних.

Прощай, лисоглазая

Ведьма,

Твоя ворожба

Угадала –

Я наливаю

В бокалы

Твое приворотное

Зелье,

Иду

За волшебной

Свирелью

С робкой

Надеждой

На чудо.

Потом

Я уйду. И скажешь ты - он жил,

Как птенец, упавший из гнезда -

Только небо, только нагота,

Да от солнца пьяная земля.

Да ещё трава и дерева,

Да негромких слов ушедший звук.

А над всем - рассветная звезда

И о камни сердца слабый стук.

- Вот и всё, и больше ничего, -

Помолчав, себе прошепчешь ты,-

- Да, пожалуй, мукой от него

Наяву мне снящиеся сны.

* * *

Желтым листом,

Как Крестом,

Прикрываю глаза,

В темноте

Даль света,

Синева

Слепит глаза.

Там

Мой

Дух

Сливается

С морем,

Вечностью

Покоем

Женского естества.

... Сперва

Уберу лист.

Потом

Открою

Глаза.

Сумерки.

Серая муть.

Пустота.

Ухожу

Тенью птицы скользну по земле,

Теплым облаком,

Cонным дыханьем,

Растворюсь в черноте мирозданья,

Затеряюсь в осеннем саду.

Но ты жди - я проститься приду.

Только тем, молодым и веселым,

Неприкаянным и удивленным,

Да влюбленным в тебя и траву.

Задохнусь,

Припаду,

Прошепчу:

- О, ты будь, не исчезни,

Живи,

Синей птицей

Сквозь время

Лети…

Станет много

Тебя и меня

В мире пьяном

И зябком от света,

От шумящего ливнями лета,

От предчувствия Вечной весны.

... Замерзают слова, не могу.

Постоим на раскосом ветру

Два мгновенья на том берегу.

***

Осталось что? Немного книг, которые люблю,

Портрет в стекле, где женственности вечность,

Да зеркала кривого безупречность,

Да мертвых и ушедших голоса.

Когда луна сжигает мне глаза,

И сердцем я шаги твои не слышу,

Свои пути межзвездные предвижу

И вылет птицы дальнего гнезда.

О, освети лицо свое звездой,

И задрожи в тепле моих ладоней,

В удушье одинокости ночной

Останься жизнью радостных бегоний.

Ну а потом, на утренней заре,

Уйдем с тобой мы от кошмара ночи,

И вновь откроем ветер на земле,

И вечных листьев шелест неумолчный.

Не плачь, дай осушить последнюю слезу,

Еще живу, предчувствиями полный,

И пистолет не тянется к виску,

И купол неба все еще огромный.

Коломбина

Пока догорает свеча,

И бесы снуют у камина,

Танцуй в зеркалах, Коломбина,

От страсти чухой трепеща.

Умножась в коварном стекле,

В жестоком плену отражений

Не помни своих дерзновений –

Танцуй, пригвождённой к себе.

Танцуй, закусивши губу,

И, впившись ногтями в ладони,

Лети сквозь ухмылки подобий,

Струись, искушая судьбу.

Раскрашенный лик обрати

В пространство, где свечи и бесы,

Где сосны и иней белесый,

И слезы цветных конфетти.

…А полночь качает меня,

И пусто уже у камина,

Не бойся, моя Коломбина,

Тебя не убьют зеркала.

***

Был месяц май, и бредил цветом сад.

Но, Боже мой, как тихо ты лежала,

Как страшно так рука не совершала

С волной волос торжественный обряд.

Вся золотая, в солнечных разливах…

Любимая, не надо, это Фет –

Ночной кошмар, страшащий торопливо.

А утром будет свет!

Я утром назову тебя любимой,

Тростинкой одинокой над водой,

Дорогою земной неторопливой

И голубой таинственной звездой,

Сосновой веткой с терпкою смолой,

Пряничным городом, где можно заблудиться,

Серебряной глазастой стрекозой…

…Любимая не смей туда ложиться!

Так далеко…Тебе не возвратиться…

Горячей крови был обратный ход,

Смотрели птицы волчьими глазами,

Кусками осыпался небосвод –

И плакал нищий пыльными слезами.

Тень

Дам имя тебе, моя тень,

Мой храбрый странник,

Напарник в блуждании

В бессловесном пространстве снов,

В разъятой судьбе часов,

Потерявших дом-театр глухонемых.

Там, в нём – острие гвоздя, вбитого в твердь

Древа познания,

Вспышка сознанья,

Угасшего ещё вчера.

Парусa ветров серебрят моря,

И вздымает заря химеры облачных замков,

Наполненных кровью останков единой жизни:

Звёзд? Меня? Чёрного муравья?

Желтой луны, отражённой глазами воды?

Змеи, уползшей ручьём в пески?

Или тебя, святой на исходе дня?

Дыхание сосен слезит глаза, делает лёгким шаг.

Вслушиваюсь в себя, - бормотание тысячи голосов

Нижут загадки слов, - стёртых ступеней храма,

Где бьётся красное пламя,

Где тень стережёт меня…

Понятным иероглифом на стене, дразня,-

Имя, опередившее смерть -

Дух Белого Солнечного Листа.

Колдовство

Беглая ведьма,

Исчадие дня,

Ветер зеленый -

Моя, не моя?

Ночи текучей резная слюда,

Кровь осени желтой -

Морок - Тебя?

Стылая синь затаенной воды,

Неведомых птиц колдовские следы -

Здесь или там и нигде - это ты?

Лезвие солнца, слезы травы,

Сколок пропавшей весенней звезды,

Обморок древа.

***

Над Москвой злато ярятся

Купола до небес,

Имя Божье да святится,

Не попутает бес.

Наша тройка удалая,

В гривах иней седой –

То судьба моя шалая

Понесла нас с тобой.

Ах, сани расписные,

Снег из-под копыт,

Барышня стыдливая

Сердце мне знобит,

Барышня глазастая

Душу веселит,

А Москва стоглавая

Золотом горит!

Согрешим – покаемся

У Спаса на Тверской,

Эх, живём - не маемся,

Любушка, с тобой!

Сани расписные,

Кони в серебре,

На роду написано

Сохнуть по тебе!

От терема купецкого

До церковных врат

Я домчу зазнобушку –

Мне сам черт не брат!

Светится–то, светится

Небо над Москвой,

Это сказка кружится

Над тобой и мной.

И поют церковные,

Москвы колокола.

Не кричите, вороны,

Нас любовь свела.

Ах, сани расписные,

Снег из-под копыт,

Барышня счастливая

Как струна звенит!

Начала

Я вспомню города, которые не знал,

Шаги людей, которых я не видел,

Ночных вокзалов шумную обитель,

Где тайный знак мучительных начал.

Где тайный перст мучительных начал

Однажды указал мне путь к порогу

Двух маленьких сердец и к Лику Бога,

В веселый ад–свиcтящий карнавал.

В мой светлый ад–свистящий карнавал

Вплелась вдруг Осень рыжими кудрями,

Прокралась Горечь черными ночами,

В миражах снов обманчивых начал.

В миражах снов стремительных начал,

Я время ощущал, как Вас, Изида,

Но осень стала мне слепящей Немезидой

И домом неуютным Ваш причал.

Я загляну за штору всех утрат,

И горе к горлу поднесу, как бритву…

И снова мне зашепчет листопад

Забытых слов горячую молитву.

Ночная песенка

Евгении Тарковской

Сегодня и всегда

Смотри и не мигай

За занавес дождей,

За белые снега.

Там маяком в ночи

Окна надежный свет,

Там рук твоих излом

И взгляда синий бред.

Там нас любовь ждала

Слепя шальной луной,

Покорна и нежна,

Как вздох последний твой.

Пока горит огонь

В ночи у маяка,

Согрей меня, любовь,

Храни тебя, судьба.

Уходят поезда

С перрона в никуда,

Но в зеркалах иных

Остались навсегда

Мы, знавшие любовь,

Мы, юные тогда.

Осыпанных росой,

Упрячьте, зеркала.

Пусть передастся дождь

Дразнящего стекла

Отважным, но иным,

Летящим на призыв

Бездымного костра.

Пока горит огонь

В ночи у маяка,

Найди меня, любовь,

Верни тебя, судьба.

Но только плач луны,

Да вздох издалека,

И в дверь стучит ко мне

Осенняя весна.

С печалью и вином,

Со снами наяву

Мне хочется позвать,

Но я не позову.

Пока горит огонь

В ночи у маяка

Верни меня, любовь,

Найди тебя, судьба.

Ночное

Давно мы с одиночеством на «ты»,

Мы стали неразлучными, как дети,

Нам было, что спросить и что ответить,

И молча постоять у заданной черты.

Сжигали мы надежные мосты,

За нами лица мертвые следили,

Над нами тени страхами чадили,

И письмена грозили со стены.

Нас искажали злые зеркала,

Петлею память нежная душила,

И Крестная позабывала Сила,

Что нас спасать, а не губить должна.

Святые приходили в гости к нам

И грешницы с цветущими глазами,

Мы приглашали ночи их отведать с нами

И вместе выпить лунного вина.

В беспамятстве мы называли имена

Не ждущих нас, но дорогих и милых,

Забывших, оскудевших, торопливых,

Не выходящих в звездные поля.

И пело одиночество мое

О том, что одиночество нетленно,

О том, что мы одни во всей вселенной,

И это нам наградою дано.

***

Лики листьев светятся к ненастью

Через запотевшее окно.

Что расскажут книги мне о счастье,

Если я уверен, - вот оно.

И вот там, в летящей паутине,

В сизых тучах, льющих сонный свет,

В блестких лужах, в кошке на осине,

Красных листьях, что свяжу в букет.

Не печалься, помяни и помни

Ясность слов, пропетых на ветру:

Все начнется, только ты не дрогни

И уйди от счастья поутру.

Письмо

Ты спрашиваешь

О моем «сейчас»?

Оно

Просто,

Как скрип

Сверчка –

Маленького старичка,

Живущего без прикрас

В ладу музыкальных фраз.

А я

Смотрю в окно.

Из чего слагается

Мир в нем

Днем,

Помеченным десятым числом,

Серопыльным

Хромым ноябрем?

Из пустяков,

Изнывающих

От тоски

По слизи улитки,

Ползущей по нитке

Солнечного луча,

Набитого прахом

Сердец

Из закромов

Размеренного

Плача.

Птицы

Птицы на ветках –

Нотные знаки печали.

Птицы так громко

Кричали

Старческими голосами.

Прощались.

Прощали

Осени вязкие

Дали,

Мертвость воды

В петербурском канале,

Не занесенные

На скрижали

Наших имен

Непонятные

Знаки.

Словно листья

Слова

Облетели,

Отпели

Праздничный

Гимн

Узнаванья...

Твой шепот

И ропот

Листвы

Солнцебокой. –

Все кануло

В низкое небо

Петровой столицы,

В зарницы

Легчайшего

Утра –

Стоглазого

Моря

Ресницы.

Но там,

О, все там же,

У летнего сада в деннице,

Нотными тактами –

Птицы.

Смиримся –

Нами пропета

Грустная песенка

Лета,

Влилась она

В молчаливую

Лету –

Незримую реку

Свиданий,

В жадные

Губы

Преданий,

Живущих

В ослепших

Руках.

***

Какие я стихи тебе читал,

Какие показал миры иные!

Но черные пути земные

Не разглядел сквозь розовый кристалл.

И ты ушла походкою дождя,

Оставив мне на память это диво –

Умение смеяться, ждать и видеть

В любой былинке капельку тебя,

В любом из отражений наши руки,

И в каждом из вокзалов путь туда,

Где жадные на встречи города

Затянут петлю медленной разлуки.

Там...на границе синего дворца

Я выбью три восьмерки сразу,

И не уйду, не выполнив приказа

Негромкого, как заповедь Творца.

Я в осень опущу ладони наши

И лица обовью семью ветрами ночи. –

Пусть блеск ее нам души заморочит,

А тень уйдет и ничего не скажет.

***

Ясность до дрожи,

До судорог – ты?

Вытекший глаз одичавшей луны,

Призраков зябких шальные шаги.

Скользнула в ладони озябшие – ты?

Криком вороньим,

Полётом совы,

Волчьим поскоком,

Оскалом лисы,

Облаком,

Стоном,

Рыком норы,

Блеском дразнящая, легкая – ты?

Или мой голос, застрявший в ветвях,

Тени пугает в мышиных углах?

Ведьма глазастая, дочь сентября,

Я оглянусь – ни тебя, ни меня.

Ворожба

Прощай, моя осень,

Твой шарф золотой

Улетает

Сквозь

Бледные

Пальцы

Рассвета,

Смолкает

Стозвучное эхо

Небесных

Тугих

Барабанов

И ластится

Шепот

Скользящих

Шелками

Туманов,

Запутались слезы

В ресницах

Деревьв

Печальных,

Где промельком

Белки

Усмешка

Зарниц

Изначальных.

И посвист ветров,

Заблудившихся

В отсветах

Дальних.

Прощай, лисоглазая

Ведьма,

Твоя ворожба

Угадала –

Я наливаю

В бокалы

Твое приворотное

Зелье,

Иду

За волшебной

Свирелью

С робкой

Надеждой

На чудо.

Потом

Я уйду. И скажешь ты - он жил,

Как птенец, упавший из гнезда -

Только небо, только нагота,

Да от солнца пьяная земля.

Да ещё трава и дерева,

Да негромких слов ушедший звук.

А над всем - рассветная звезда

И о камни сердца слабый стук.

- Вот и всё, и больше ничего, -

Помолчав, себе прошепчешь ты,-

- Да, пожалуй, мукой от него

Наяву мне снящиеся сны.

***

Желтым листом,

Как Крестом,

Прикрываю глаза,

В темноте

Даль света,

Синева

Слепит глаза.

Там

Мой

Дух

Сливается

С морем,

Вечностью

Покоем

Женского естества.

... Сперва

Уберу лист.

Потом

Открою

Глаза.

Сумерки.

Серая муть.

Пустота.

Ухожу

Тенью птицы скользну по земле,

Теплым облаком,

Cонным дыханьем,

Растворюсь в черноте мирозданья,

Затеряюсь в осеннем саду.

Но ты жди - я проститься приду.

Только тем, молодым и веселым,

Неприкаянным и удивленным,

Да влюбленным в тебя и траву.

Задохнусь,

Припаду,

Прошепчу:

- О, ты будь, не исчезни,

Живи,

Синей птицей

Сквозь время

Лети…

Станет много

Тебя и меня

В мире пьяном

И зябком от света,

От шумящего ливнями лета,

От предчувствия Вечной весны.

... Замерзают слова, не могу.

Постоим на раскосом ветру

Два мгновенья на том берегу.

***

Осталось что? Немного книг, которые люблю,

Портрет в стекле, где женственности вечность,

Да зеркала кривого безупречность,

Да мертвых и ушедших голоса.

Когда луна сжигает мне глаза,

И сердцем я шаги твои не слышу,

Свои пути межзвездные предвижу

И вылет птицы дальнего гнезда.

О, освети лицо свое звездой,

И задрожи в тепле моих ладоней,

В удушье одинокости ночной

Останься жизнью радостных бегоний.

Ну а потом, на утренней заре,

Уйдем с тобой мы от кошмара ночи,

И вновь откроем ветер на земле,

И вечных листьев шелест неумолчный.

Не плачь, дай осушить последнюю слезу,

Еще живу, предчувствиями полный,

И пистолет не тянется к виску,

И купол неба все еще огромный.

Коломбина

Пока догорает свеча,

И бесы снуют у камина,

Танцуй в зеркалах, Коломбина,

От страсти чухой трепеща.

Умножась в коварном стекле,

В жестоком плену отражений

Не помни своих дерзновений –

Танцуй, пригвождённой к себе.

Танцуй, закусивши губу,

И, впившись ногтями в ладони,

Лети сквозь ухмылки подобий,

Струись, искушая судьбу.

Раскрашенный лик обрати

В пространство, где свечи и бесы,

Где сосны и иней белесый,

И слезы цветных конфетти.

…А полночь качает меня,

И пусто уже у камина,

Не бойся, моя Коломбина,

Тебя не убьют зеркала.

***

Был месяц май, и бредил цветом сад.

Но, Боже мой, как тихо ты лежала,

Как страшно так рука не совершала

С волной волос торжественный обряд.

Вся золотая, в солнечных разливах…

Любимая, не надо, это Фет –

Ночной кошмар, страшащий торопливо.

А утром будет свет!

Я утром назову тебя любимой,

Тростинкой одинокой над водой,

Дорогою земной неторопливой

И голубой таинственной звездой,

Сосновой веткой с терпкою смолой,

Пряничным городом, где можно заблудиться,

Серебряной глазастой стрекозой…

…Любимая не смей туда ложиться!

Так далеко…Тебе не возвратиться…

Горячей крови был обратный ход,

Смотрели птицы волчьими глазами,

Кусками осыпался небосвод –

И плакал нищий пыльными слезами.

Тень

Дам имя тебе, моя тень,

Мой храбрый странник,

Напарник в блуждании

В бессловесном пространстве снов,

В разъятой судьбе часов,

Потерявших дом-театр глухонемых.

Там, в нём – острие гвоздя, вбитого в твердь

Древа познания,

Вспышка сознанья,

Угасшего ещё вчера.

Парусa ветров серебрят моря,

И вздымает заря химеры облачных замков,

Наполненных кровью останков единой жизни:

Звёзд? Меня? Чёрного муравья?

Желтой луны, отражённой глазами воды?

Змеи, уползшей ручьём в пески?

Или тебя, святой на исходе дня?

Дыхание сосен слезит глаза, делает лёгким шаг.

Вслушиваюсь в себя, - бормотание тысячи голосов

Нижут загадки слов, - стёртых ступеней храма,

Где бьётся красное пламя,

Где тень стережёт меня…

Понятным иероглифом на стене, дразня,-

Имя, опередившее смерть -

Дух Белого Солнечного Листа.

Колдовство

Беглая ведьма,

Исчадие дня,

Ветер зеленый -

Моя, не моя?

Ночи текучей резная слюда,

Кровь осени желтой -

Морок - Тебя?

Стылая синь затаенной воды,

Неведомых птиц колдовские следы -

Здесь или там и нигде - это ты?

Лезвие солнца, слезы травы,

Сколок пропавшей весенней звезды,

Обморок древа.

***

Над Москвой злато ярятся

Купола до небес,

Имя Божье да святится,

Не попутает бес.

Наша тройка удалая,

В гривах иней седой –

То судьба моя шалая

Понесла нас с тобой.

Ах, сани расписные,

Снег из-под копыт,

Барышня стыдливая

Сердце мне знобит,

Барышня глазастая

Душу веселит,

А Москва стоглавая

Золотом горит!

Согрешим – покаемся

У Спаса на Тверской,

Эх, живём - не маемся,

Любушка, с тобой!

Сани расписные,

Кони в серебре,

На роду написано

Сохнуть по тебе!

От терема купецкого

До церковных врат

Я домчу зазнобушку –

Мне сам черт не брат!

Светится–то, светится

Небо над Москвой,

Это сказка кружится

Над тобой и мной.

И поют церковные,

Москвы колокола.

Не кричите, вороны,

Нас любовь свела.

Ах, сани расписные,

Снег из-под копыт,

Барышня счастливая

Как струна звенит!

Начала

Я вспомню города, которые не знал,

Шаги людей, которых я не видел,

Ночных вокзалов шумную обитель,

Где тайный знак мучительных начал.

Где тайный перст мучительных начал

Однажды указал мне путь к порогу

Двух маленьких сердец и к Лику Бога,

В веселый ад–свиcтящий карнавал.

В мой светлый ад–свистящий карнавал

Вплелась вдруг Осень рыжими кудрями,

Прокралась Горечь черными ночами,

В миражах снов обманчивых начал.

В миражах снов стремительных начал,

Я время ощущал, как Вас, Изида,

Но осень стала мне слепящей Немезидой

И домом неуютным Ваш причал.

Я загляну за штору всех утрат,

И горе к горлу поднесу, как бритву…

И снова мне зашепчет листопад

Забытых слов горячую молитву.

Ночная песенка

Евгении Тарковской

Сегодня и всегда

Смотри и не мигай

За занавес дождей,

За белые снега.

Там маяком в ночи

Окна надежный свет,

Там рук твоих излом

И взгляда синий бред.

Там нас любовь ждала

Слепя шальной луной,

Покорна и нежна,

Как вздох последний твой.

Пока горит огонь

В ночи у маяка,

Согрей меня, любовь,

Храни тебя, судьба.

Уходят поезда

С перрона в никуда,

Но в зеркалах иных

Остались навсегда

Мы, знавшие любовь,

Мы, юные тогда.

Осыпанных росой,

Упрячьте, зеркала.

Пусть передастся дождь

Дразнящего стекла

Отважным, но иным,

Летящим на призыв

Бездымного костра.

Пока горит огонь

В ночи у маяка,

Найди меня, любовь,

Верни тебя, судьба.

Но только плач луны,

Да вздох издалека,

И в дверь стучит ко мне

Осенняя весна.

С печалью и вином,

Со снами наяву

Мне хочется позвать,

Но я не позову.

Пока горит огонь

В ночи у маяка

Верни меня, любовь,

Найди тебя, судьба.

Ночное

Давно мы с одиночеством на «ты»,

Мы стали неразлучными, как дети,

Нам было, что спросить и что ответить,

И молча постоять у заданной черты.

Сжигали мы надежные мосты,

За нами лица мертвые следили,

Над нами тени страхами чадили,

И письмена грозили со стены.

Нас искажали злые зеркала,

Петлею память нежная душила,

И Крестная позабывала Сила,

Что нас спасать, а не губить должна.

Святые приходили в гости к нам

И грешницы с цветущими глазами,

Мы приглашали ночи их отведать с нами

И вместе выпить лунного вина.

В беспамятстве мы называли имена

Не ждущих нас, но дорогих и милых,

Забывших, оскудевших, торопливых,

Не выходящих в звездные поля.

И пело одиночество мое

О том, что одиночество нетленно,

О том, что мы одни во всей вселенной,

И это нам наградою дано.

***

Лики листьев светятся к ненастью

Через запотевшее окно.

Что расскажут книги мне о счастье,

Если я уверен, - вот оно.

И вот там, в летящей паутине,

В сизых тучах, льющих сонный свет,

В блестких лужах, в кошке на осине,

Красных листьях, что свяжу в букет.

Не печалься, помяни и помни

Ясность слов, пропетых на ветру:

Все начнется, только ты не дрогни

И уйди от счастья поутру.

Письмо

Ты спрашиваешь

О моем «сейчас»?

Оно

Просто,

Как скрип

Сверчка –

Маленького старичка,

Живущего без прикрас

В ладу музыкальных фраз.

А я

Смотрю в окно.

Из чего слагается

Мир в нем

Днем,

Помеченным десятым числом,

Серопыльным

Хромым ноябрем?

Из пустяков,

Изнывающих

От тоски

По слизи улитки,

Ползущей по нитке

Солнечного луча,

Набитого прахом

Сердец

Из закромов

Размеренного

Плача.

Птицы

Птицы на ветках –

Нотные знаки печали.

Птицы так громко

Кричали

Старческими голосами.

Прощались.

Прощали

Осени вязкие

Дали,

Мертвость воды

В петербурском канале,

Не занесенные

На скрижали

Наших имен

Непонятные

Знаки.

Словно листья

Слова

Облетели,

Отпели

Праздничный

Гимн

Узнаванья...

Твой шепот

И ропот

Листвы

Солнцебокой. –

Все кануло

В низкое небо

Петровой столицы,

В зарницы

Легчайшего

Утра –

Стоглазого

Моря

Ресницы.

Но там,

О, все там же,

У летнего сада в деннице,

Нотными тактами –

Птицы.

Смиримся –

Нами пропета

Грустная песенка

Лета,

Влилась она

В молчаливую

Лету –

Незримую реку

Свиданий,

В жадные

Губы

Преданий,

Живущих

В ослепших

Руках.

***

Какие я стихи тебе читал,

Какие показал миры иные!

Но черные пути земные

Не разглядел сквозь розовый кристалл.

И ты ушла походкою дождя,

Оставив мне на память это диво –

Умение смеяться, ждать и видеть

В любой былинке капельку тебя,

В любом из отражений наши руки,

И в каждом из вокзалов путь туда,

Где жадные на встречи города

Затянут петлю медленной разлуки.

Там...на границе синего дворца

Я выбью три восьмерки сразу,

И не уйду, не выполнив приказа

Негромкого, как заповедь Творца.

Я в осень опущу ладони наши

И лица обовью семью ветрами ночи. –

Пусть блеск ее нам души заморочит,

А тень уйдет и ничего не скажет.

***

Ясность до дрожи,

До судорог – ты?

Вытекший глаз одичавшей луны,

Призраков зябких шальные шаги.

Скользнула в ладони озябшие – ты?

Криком вороньим,

Полётом совы,

Волчьим поскоком,

Оскалом лисы,

Облаком,

Стоном,

Рыком норы,

Блеском дразнящая, легкая – ты?

Или мой голос, застрявший в ветвях,

Тени пугает в мышиных углах?

Ведьма глазастая, дочь сентября,

Я оглянусь – ни тебя, ни меня.