От Скандинавии до Туркестана

Татьяна ВАВИЛОВА (Узбекистан) 15 декабря 2016 260

Татьяна ВАВИЛОВА (УЗБЕКИСТАН)

О старинном роде баронов Сильвергельм («Серебряный Шлем»), одна из представительниц которого Наталия Адольфовна Мединская (Сильвергельм) стала нашей прабабушкой, помнят в Швеции и Финляндии, но его сибирской ветвью по праву должна гордиться и Россия…

***

В конце августа 1897 года два молодых французских врача, Rene Fauvelle и Alcee Durrieux, бродили по сказочному восточному городу, восторгались голубыми куполами древних медресе и усыпальниц и старались представить себе эпоху великого Тамерлана.

Но не только мусульманская архитектура Самарканда и восточные обычаи её коренных обитателей привлекали французов. С не меньшим любопытством они наблюдали за жизнью европейского квартала древнего города, тем более, что один из служащих торгового представительства, господин О…, пригласил их пожить в своём большом доме и ввёл иностранных гостей в местное европейское общество. Многие жители желали устроить приём французам и даже посвятить вечер в Офицерском собрании.

Однако исполняющий обязанности военного губернатора генерал Мединский, принять их не смог, накануне скончалась его жена, он был в горе и готовился к похоронам.

Все необходимые формальности, связанные с пребыванием иностранцев в Самарканде, генерал поручил исполнить своим помощникам, но, узнав о предстоящем ритуале, французы пожелали увидеть русский похоронный обряд и описали его в мемуарах «Samarkand la bien gard?e», за что я им безмерно благодарна – хоронили мою прабабушку по линии мамы, Наталию Адольфовну Мединскую (Сильвергельм).

В самаркандском Георгиевском храме на Абрамовском бульваре собрались православные жители русской части города на заупокойную панихиду. После очень красивой церковной службы похоронная процессия двинулась по улицам Самарканда. Это было внушительное зрелище. Все бульвары и дороги по пути на кладбище засыпали зелёным клевером.

Первой ехала конница в коричневых черкессках. За ней шли священнослужители с тяжёлым золотым двойным византийским крестом, псаломщики пели заупокойные молитвы. Следом на пушечном лафете шесть лошадей везли гроб, покрытый большим тёмно-красным палантином. Отдельно от всех шёл одинокий генерал в парадной форме при всех орденах. Его красивая голова с седыми суровыми усами была гордо поднята, но на лице читалась боль утраты.

Позади него медленно двигалось почти всё европейское население Самарканда и военный духовой оркестр, периодически игравший похоронные марши.

В самом конце процессии французы увидели двух сартов, одетых в прекрасные халаты, сияющие золотом и драгоценными камнями, с великолепным оружием на боку. За ними шли другие местные жители в менее богатых одеждах. Французы подумали, что те двое местные аксакалы, представители жителей старого города. Церемония поразила французов, они присоединились к шествию. Многие плакали.

Покойная стала жертвой лихорадки, повсеместно распространённой в Туркестане и давно ставшей настоящим бедствием. Единственным лекарством считался хинин, его тогда применяли в огромных дозах и не только с целью лечения уже заболевших, но и профилактически. Бывало, что люди погибали от побочных действий самого лекарства, пишут французские врачи.

Вокруг могилы на русском православном кладбище люди стояли с маленькими зажжёнными свечами в руках. Среди присутствующих преобладали военные, это удивило французов. Они не знали, что все родные покойной были потомственными офицерами.

Священник ещё раз отслужил панихиду. И вот могилу покрыли цветами, появилось большое блюдо с душистым рисом и сладким изюмом. Все присутствующие брали кушанье (кутью) по чайной ложке.

С удивлением наблюдая православный обряд, французы подумали, что обычай этот – пережиток культа предков, оставшийся с языческих времён, и не ошиблись.

Спустя некоторое время, несмотря на постигшее его горе, генерал Мединский принял путешественников. В беседе с ними он выразил сожаление, что печальное событие помешало ему показать Самарканд и его достопримечательности.

Впрочем, французы не скучали. Самаркандцы и без генерала тёпло встретили посланцев любимой ими Франции. На вечерах для них звучали произведения французских композиторов. Подумать только – тогда ещё были живы и молоды Камиль Сен-Санс и Жуль Массне, играли и Лео Делиба, а за столом кричали «Vive la France!»

Такой приём в столице Тамерлана стал для них неожиданным и удивительным.

С трудом переводя строки французских мемуаров, которые безуспешно искала лет пять, я подумала, что знай путешественники биографию усопшей генеральши, они удивились бы ещё больше. Наталия Адольфовна – дочь лютеранина, шведского барона Густава Адольфа Сильвергельма, волею судеб оказавшегося в Западной Сибири.

***

Однажды, в хрущевскую оттепель, мама так расхрабрилась, что принесла от своей кузины Наталии несколько фотографий, которые на долгие годы были спрятаны в кладовке коммунального двора на Первомайской улице Ташкента.

Среди фотографий царских офицеров с эполетами на плечах был огромный овальный портрет женщины с томиком какой-то книги на коленях. Края портрета при неосторожном прикосновении осыпались, поэтому мама вставила его в старую деревянную раму и повесила на стену – для лучшего сохранения.

Молодую женщину звали Наталия Адольфовна, маме она приходилась бабушкой, и известно о ней было очень мало: в девичестве – баронесса Сильвергельм, шведка.

Пытаясь догадаться, откуда могла в Туркестане появиться шведка, мы с мамой выдвигали различные предположения, но ни одно из них подтвердить не могли. Про архивы мы даже не думали, а все живущие на тот момент родственники знали не более нашего.

И только теперь, когда уже и рассказать некому, нет ни мамы, ни бабушки, ни тёти Наташи , сохранившей портрет Наталии Адольфовны, удалось восстановить всю родословную линию Сильвергельм.

***

Составляя родословие, я старалась узнать подробнее историю каждого предка, и находились очень интересные вещи, но самой поразительной оказалась история рода шведских баронов Сильвергельм. Признаться, я долго не надеялась узнать даже имя отца своей прабабушки Наталии Адольфовны Сильвергельм, так далека, так недоступна для меня родина её предков – Швеция. Правда, через некоторое время удалось найти скудные сведения о неком сибирском обер-квартирмейстере Густаве Карловиче Сильвергельме, но Адольф не находился. И всё же стоило потянуть за эту ниточку и перенести поиски за пределы Туркестана и России, как один за другим передо мной стали появляться шведские рыцари из рода Сильвергельм – Серебряный шлем. Среди многочисленных шведских имён с непонятным для меня произношением наконец-то я заметила подходящее – Густав Адольф Сильвергельм. Годы жизни и место службы позволяли надеяться, что он и есть наш шведский прапрадедушка.

Тем временем в Финляндии издали энциклопедию с краткими биографиями «замечательных» финнов, среди которых был генерал-майор барон Густав Адольф Сильвергельм. Буквально две-три строчки биографии барона сделали меня счастливой. Сомнения рассеялись – наш Сильвергельм!

Густав Адольф служил в Омске, городе, где родился, учился и женился прадед Мединский, его будущий зять, а главное, одну из его дочерей звали Наталией. Адольфовной она стала по второму имени своего отца-лютеранина, которое русские сослуживцы просто пропускали, записывая в послужных списках привычное – Густав Карлович.

И это ещё по-божески! Его родного брата Пауля Эрика в российских документах именовали Эриком Егоровичем, очевидно полагая, что Карл по-русски – Егор.

Теперь оставалось вспомнить историю и понять, что во времена предков Финляндия входила в Шведское королевство, а потом в результате Северных войн отошла к России вместе со шведами, которые в это время проживали на финских землях.

Оказались же мы в 1991-м году за границей! Вот и они в одночасье стали «замечательными» финнами шведской национальности.

***

Согласно шведским источникам, род Сильвергельм происходит из Южной Швеции, из Смоланда. Плато Смоланд считается самым благоприятным в климатическом отношении районом Швеции. Погода мягкая, природа красивая: синие озёра, хвойные леса, глубокие скалистые ущелья.

Есть указания на то, что в Смоланд семья прибыла из Германии в конце 1400-х годов и её представители считали себя готами. Шведские монархи именовались, как известно, королями Швеции, готов и вендов. К этим готам и относили себя наши предки.

Широкую известность Сильвергельмы приобрели во второй половине 1500-х годов в Allbo Konga и окрестностях.

Потомки Сильвергельмов за рубежом бережно относятся к истории рода и собирают сведения о предках.

Многие из них разместили в сети подробную родословную Сильвергельмов. Начинается она с Matts Henriksson (Маттс Генриксон), который родился около 1515 года и умер в 1571. Женой Маттса стала Ингеборг, дочь Гудмундса. У них в 1570 году родился сын, Henrik Mattsson (Генрик Маттсон), поручик. Он первым из рода был посвящён в шведские рыцари, в третий класс, в королевском дворце Йохана (Johan) III в 1575 году и получил новую фамилию – Сильвергельм.

От него и происходят все Сильвергельмы. Генрик Маттсон дослужился до лейтенанта кавалерии Смоланда и стал шерифом, но в дворянский Матрикул Рыцарского дома Швеции удостоился быть внесённым не он, а его сын Исаак Генриксон в 1626 году под № 93.

В зале Рыцарского дома в Стокгольме висит герб Сильвергельмов (источник: Nordik familjebuk Uggleupplagan. 25th Sekt-Slojskifling, шведская энциклопедия, стр. 487- 488).

В краткой биографии Исаака Генриксона Сильвергельма написано, что служил он в судебной системе Смоланда с 1626 по 1638 год, был асессором в Allbo. После успешной многолетней службы Исаак Генриксон Сильвергельм был замечен при королевском дворе и назначен вице-президентом Йотского апелляционного суда в округе Йончопинг.

В 1601 году он взял в жены Анну Ulfsparre, дочь члена Национального Совета Горана Эриксона Ulfsparre. (Источник: Konge. Svea hofrabts presidenter samtembets-och tjensteman 1614-1898. Издание 1899 года, стр.614).

Надо заметить, что мужчины в роду Сильвергельм умели выбирать жён. Все их избранницы были из высшего света, из семей богачей или знаменитостей своего времени.

Например, правнук Исаака Генриксона Сильвергельма, фельдмаршал Гёран (Йоран), женился на Ульрике Ekebland, дочери богатого и влиятельного губернатора, старейшины Клааса Йохансона Ekebland.

Но ещё более ошеломительный выбор сделал Карл Адам Сильвергельм. Он породнился с самим Эмануилом Сведенборгом, женившись на Helen Unge, дочери родной сестры знаменитого шведского учёного и философа-мистика. Приверженцы Сведенборга рассеяны по всему миру, но до сих пор почитают своего учителя.

Все Сильвергельмы верно и честно служили отечеству и королям Швеции. В те времена, когда жили старшие представители рода, Швеция постоянно воевала, укрепляя свои позиции в Европе и расширяя границы королевства. Поэтому не удивительно, что все мужчины рода Сильвергельм служили в армии и принимали участие в военных походах.

***

Из 9 известных мне поколений Сильвергельмов, с которыми мы связаны по прямой линии, наибольших успехов в военной карьере, известности и уважения достиг правнук Исаака Генриксона, фельдмаршал Гёран (Йоран) Сильвергельм, получивший к тому же титул барона в 1725 году и передавший этот титул последующим поколениям.

В Матрикул Шведского Рыцарского дома он занесён под № 159. Барон Гёран Сильвергельм служил королю Карлу XII, ярому противнику России и сопернику Петра I в Северной войне. Гёран Сильвергельм вместе со всей шведской армией того времени боготворил своего короля-солдата и полностью разделял его воззрения.

Рейтары, драгуны и особенно драбанты любили Карла до фанатизма. Недаром, даже спустя много лет после смерти короля ходили легенды о том, как под огнём русской артиллерии в Полтаве они живым щитом закрыли Карла и спасли ему жизнь.

Гёран Сильвергельм родился 8 декабря 1681 года в семье капитана Смоландского кавалерийского полка Эрика Сильвергельма и Марии Паткул. В 1696 году, за год до начала правления Карла XII, он отправился волонтером в лейб-гвардию.

Лейб-гвардейский полк являлся школой подготовки офицеров. Король Густав II Адольф, чтобы привлечь на королевскую службу дворян, оделил их многими политическими и материальными привилегиями. Поэтому мелкопоместное дворянство стремилось на военную службу. .

Начав службу всего в 15 лет, ребёнком по нашим меркам, Гёран отличился в нескольких операциях и получил в 1698 году звание сержанта при штабе войска, а в 1700 году стал драбантом. Драбант – кавалергард, телохранитель при особо важных персонах.

***

Гёран принял участие в четырёх кампаниях Северной войны и успешно продвигался по карьерной лестнице, получив звание капитана кавалерии в 1704 году, а сразу же после этого – майора и возглавил Южно-Сконский рейтарский полк.

К моменту знаменитой битвы под Полтавой 28-летний Гёран Сильвергельм был полковником. Его Южно-Сконский рейтарский полк дислоцировался по одним данным в Соколках (Stokolkow), а по другим в Кобеляках. Впрочем, их разделяют всего 20 вёрст.

В исторической битве под Полтавой Гёран не принимал участие. Южно-Сконский рейтарский полк вместе с 3 кавалерийскими и 2 драгунскими полками составлял резерв армии. Полк стоял в караулах вдоль течения Воркслы и Дуная, а также охранял обоз.

Обоз – это часть Швеции на колесах. За королевской армией двигались врачи и фельдшера с передвижным госпиталем, кухня с поварами и кухарками, денщики, всякая другая прислуга и даже жёны и дети офицеров и некоторых солдат. Там же находилась походная казна шведского короля. Да и военнослужащие разных рангов имели при себе деньги и ценности. Продовольствие и фураж, обмундирование, боеприпасы, всё необходимое для жизнеобеспечения армии находилось в обозе, нельзя было допустить разграбление его врагами.

***

Чем закончилась битва под Полтавой знает каждый русский и каждый швед.

Гёран Сильвергельм в составе шведской армии разделил со своим королём не только пьянящую радость побед в Дании, Прибалтике, Польше, но и позор сокрушительного поражения под Полтавой, бегство в Османскую Империю и унизительное «сидение» в Бендерах, Калабалык – штурм шведского лагеря янычарами, и стремительный рывок из Турции в Штральзунд.

Ещё два года воевал неугомонный Карл, а вместе с королевской армией и Гёран Сильвергельм. Король был убит при осаде крепости Фредериксхалль, став последним европейским монархом, погибшим на поле брани.

В Норвежской кампании 1716-1718 годов Гёрану Сильвергельму присвоили звание генерал-майора. Но, видно, устал от походной жизни наш предок, проведя в седле более 20 лет, да ещё в чужих странах.

***

Стремясь к спокойной жизни, Гёран Сильвергельм в 1717 году женился на графине Хедвиг Ульрике, дочери богатого и влиятельного губернатора Клааса Екебланд. Графиня родила Гёрану трёх сыновей, один из которых Карл Адам Сильвергельм, стал прадедом нашей прабабушки Наталии Адольфовны, продолжив фамилию по линии Гёрана Сильвергельма.

У другого сына, Клаеса, была только дочь, а третий Ульрик умер в 1719 году, не оставив потомства.

Остепенившись, Гёран Сильвергельм занялся политикой, хотя не покидал военную службу, оставаясь во главе кавалерии. В 1719 году получил титул барона. В 1734 году стал фельдмаршалом. Все эти годы входил в шведский парламент и в 1723 году был избран в Тайный Совет, представляя военную аристократию, настроенную против России. По своему мировоззрению Гёран Сильвергельм был близок к зарождающейся в парламенте партии «шляп», в которую позже входили все Сильвергельмы.

Скончался барон Гёран Сильвергельм 7 января 1737 года, похоронен в церкви Насби, в мунипалитете Ветланда, в графстве Йончепинг, в Смоланде.

***

Из сыновей Гёрана Сильвергельма наибольших успехов в карьере добился Клаас Эриксон Сильвергельм. Он был губернатором в графстве Йончепинг (Jonkoping), прослужил в этой должности 16 лет и считался лучшим губернатором Йончепинга.

Но наша родословная идёт от менее успешного в карьере старшего сына фельдмаршала Гёрана Сильвергельма, полковника Карла Адама Сильвергельма (1719-1771). Его сын Карл Гёран Сильвергельм приходится дедушкой нашей прабабушке Наталии Адольфовны.

Карл Гёран Сильвергельм родился 16 августа 1759 года в городе Orebro, в Швеции. Этот Сильвергельм тоже не нарушил семейных традиций и пошёл по военной стезе, став в 1775 году лейтенантом лейб-гвардии, в 1786 году получил звание капитана, а в 1794-м - полковника.

О Карле Гёране шведы рассказывают много интересных историй. С его именем, например, связан первый запуск аэростата в Швеции.

В те годы королевством правил двоюродный брат Екатерины Великой, король Густав III, поклонник искусств, науки и философии. Человек талантливый и яркий, оставивший свой след и в политике, и в литературе. Король и аристократия проявляли интерес ко всяким новшествам.

В статье Ларса Генрикссона помещена гравюра Элиаса Мартина, запечатлевшего начало воздухоплавания в Швеции. В июне 1784 года шведский король Густав III отправился с визитом в Италию и был приглашен на запуск воздушного шара, который произвели в Лионе в его честь. Сине-золотой (цвета Швеции) шар под названием «Густав Ле» восхитил короля, и слух об этом опередил возвращение монарха на Родину.

Вопросом срочно занялась Королевская Академия наук. Шведские учёные Бенг Райхольд Гейер и Хенрик Гран начали лабораторные эксперименты. Под эгидой Академии барон Сильвергельм с профессором Вильке сделали «аэростатический мяч» диаметром 4 метра и организовали большое шоу по его запуску. Финансировал мероприятие государственный советник Карл Фредрик Шеффер.

17 сентября 1784 года на территории обсерватории Хилл в Стокгольме собралась почтенная публика. Прибыл король с королевой и сыном, будущим королём Густавом IV, вся придворная знать и посол Френчтаун. Место пассажира заняла кошка Мана. До сих пор это самое распространенное кошачье имя в Швеции. Последний трос перерезала сама королева, и воздушный шар благополучно поднялся и взял курс на восток Балтийского моря. Позже его нашли на острове Varmbo. А бедную Ману не обнаружили.

Однако, согласно шведской энциклопедии, Карл Гёран Сильвергельм надлежащую известность обрел отнюдь не на королевской службе, хотя она и оставалась его официальным занятием.

Карл Гёран высоко оценивал достижения своего родственника Эмануила Сведенборга, изучал его труды и обнаружил у себя склонность и способности к целительству.

В 1785 году во время поездки во Францию, Карл Гёран встречался со знаменитыми европейскими магнетизёрами, так тогда называли гипнотизёров. Вернувшись в Стокгольм, он собрал около 50 поклонников Сведенборга, видных деятелей науки и искусства, судебных деятелей и депутатов парламента, и организовал вместе с ними «Экзегетическое и Филантропическое Общество». Фракцию спиритизма и магнетизма, а потом и все общество возглавил барон Карл Гёран Сильвергельм. В 1787 году он опубликовал «Введение в учение о животном магнетизме».

Карл Гёран стал принимать пациентов и лечить их методом сомнамбулического (гипнотического) сна. Ежедневно у него на приёме бывало по нескольку человек. Пациентками Сильвергельма стали знатные дамы, представители высшего света.

За несколько лет он стал знаменитым, но постепенно мода на магнетизм прошла, а вместе с ней и желающих излечиться подобным способом поубавилось.

***

Карл Гёран Сильвергельм женился на баронессе Ульрике Густаве Ловисин, родившейся 15 мая 1774 года в Стокгольме.

23 февраля 1799 года у Сильвергельмов родился первенец – Густав Адольф, отец нашей прабабушки.

Северная война для Швеции закончилась трагически. Королевство потеряло Финляндию, и город Оулу на Ботническом заливе, где жила их семья.

Густав Адольф Сильвергельм в 9 лет остался без отца. 28 ноября 1808 года полковник Королевской гвардии барон Карл Гёран Сильвергельм скончался в городе Оулу, в Финляндии, которая через год стала называться Великим княжеством Финляндским и на правах автономии вошла в состав Российской империи. Тогда и стали наши шведы финляндцами.

Баронесса Ульрика Густава осталась с малолетними детьми на руках, но сумела их вырастить и дать образование.

В Хаапаниеми в 1812 году на базе шведской военной школы Александр I специально для офицерских детей Великого Княжества Финляндского повелел открыть Финский топографический кадетский корпус. Туда и отдала Ульрика Густава учиться двух своих сыновей, Густава Адольфа и его младшего брата Пауля Эрика.

Баронесса Ульрика Густава умерла 17 августа 1831 года в финском городе Пори, в возрасте 57 лет, когда её дети были устроены.

***

До поступления в топографический корпус Густав Адольф Сильвергельм уже служил сержантом в Туркусском батальоне, в 1-м егерском полку. Корпус окончил прапорщиком в 1819 году, а в 1820-м назначен в Свиту его Императорского величества по квартирмейстерской части.

В 1828-1831 годах производил съёмки в Финляндии, в 1826 году получил звание лейтенанта, в 1932-м – капитана. Тогда же Сильвергельм был переведён в 29 пехотную дивизию в Курляндию. В 1834 году – полковник.

4 января 1835 года Густав Адольф Сильвергельм получил новое назначение, он отправляется в Омск, в штаб Отдельного Сибирского корпуса.

Мне кажется, что именно в Омске Густав Адольф стал Густавом Карловичем для удобства окружающих его русских.

Полковник барон Сильвергельм получил должность обер-квартирмейстера, начальника Западно-Сибирского топографического депо, руководил съёмочно-геодезическими работами в Западной Сибири и произвёл обширные съёмки, по которым составил карты. В его подчинении было 11 топографов, из которых выделялись знаниями и усердием Е.П. Воронин и М.И. Егоров.

В первые годы работы в Западной Сибири, Густав Карлович составил план города Томска вместе с окрестностями и произвёл топографическую съёмку половины Барнаульского округа, входившего в Томскую губернию. Затем отправился в экспедицию для рекогностировки Кулундинской степи.

В последующие годы группа топографов под руководством Сильвергельма отсняла огромную территорию совершенно незаселённую людьми. В неё входила Кулундинская степь, расположенная между Обью и Иртышом. Равнина площадью более 100 тысяч километров была покрыта болотами и дремучими лесами, пересечена многочисленными притоками рек. Топографы нанесли на карту 16 притоков Иртыша, в том числе весь Ишим и Тобол, а также часть притоков Оби, включая Пим, Аган и Вах. Кроме того, группа под руководством Сильвергельма описала, отсняла и нанесла на карту 60 неизвестных ранее озёр. Озеро Чаны было самым большим из найденных, его площадь составила 2,5 тысячи квадратных километров.

С 1835 по 1859 годы под руководством Сильвергельма были произведены топографические съёмки около 800 000 квадратных вёрст трудно проходимых территорий Бийского, Каинского, Кузнецкого, Томского, Колыванского и Тарского округов Томской губернии и четырёх округов Тобольской губернии – Березовского, Ишимского, Курганского и Туринского. Были составлены планы Бийска и Барнаула, Павловского и Сузунского горных заводов и золотых приисков в восточной части Томского округа.

Чтобы измерить расстояния, геодезисты и топографы шли с мерной железной цепью в 10 саженей сотни вёрст по густому лесу, где дороги были заросшими и глухими, а в иных местах дорог не существовало вовсе. Углы измеряли астролябией. Использовали малые теодолиты, позднее мензулу. Экспедиции выезжали на местность только летом, зимой сибирские морозы не давали возможности работать. Но и летом топографов подстерегали разные неприятности. В палатки топографов по ночам могли залезть звери и к утру люди оставались без запасов провизии, которую приходилось везти с собой на вьючных животных.

И никакой связи с населенными пунктами, никакой медицинской помощи в случае болезни или несчастья.

В день обходили 60 квадратных верст, а за всё лето 10 тысяч. Если встречались непроходимые болота или чащи приходилось ограничиваться визуальным способом. В горах Алтая, входившего тогда в Томскую губернию, инструментально определяли только главнейшие вершины хребтов гор, а остальное - глазомером. Поэтому съемку называли полуинструментальной. Большой точности достигнуть не могли и карты составляли хорошие, но малого масштаба.

Кроме округов Западной Сибири Топографическая группа под руководством Густава Карловича Сильвергельма произвела съемки в Семиреченской области и в Заилийском крае.

В экспедиции на реке Или Сильвергельм описал шиповник и зарегистрировал его как особую разновидность. После регистрации шиповник получил название роза Сильвергельма.

С 10 мая по 10 октября 1957 года Густав Карлович принимал участие в первой Тянь-Шанской русской экспедиции под началом полковника М.М. Хоментовского, опередив учёного Семёнова.

В конце 1850-х годов интенсивно заселялось Семиречье. В обязанности Густава Карловича входил отвод земель для казачьих станиц и переселенческих сел – Вернинская, Софийская, Надеждинская, Любавинская.

Результаты съёмок Г. К. Сильвергельм опубликовало в 1849 году «Военно-статистическое обозрение Томской губернии», а в 1852 году «Военно-статистическое обозрение Киргизской степи Западной Сибири». Обозрения сопровождались картами.

При штабе Отдельного Сибирского корпуса также имелась литографированная карта в масштабе 10 верст в дюйме на 130 листах и маршрутная карта в масштабе 50 верст в дюйме, которая была отгравирована при Военно-топографическом депо. В их основу легли топографические работы Густава Карловича Сильвергельма.

Не обошлось и без курьёзов. Семёнов-Тянь-Шаньский вспоминал о своём знакомстве с «добродушным финдляндцем» Сильвергельмом. Густав Карлович показывал путешественнику свои карты. Семёнов удивился, увидев горы на месте равнины, и спросил, откуда они взялись. Оказалось, губернатор Западной Сибири генерал Гасфорд велел нарисовать несуществующие горы, так ему вздумалось. Но на подлиннике гор нет, уверил Семёнова Сильвергельм.

***

Благословенны те, кто записывает свои воспоминания, хранит старые письма, издаёт мемуары. Мне абсолютно не важно, есть ли у них литературный дар или нет, я согласна пробираться через дебри любых слов и фраз, лишь бы соблюдалась достоверность.

А уж если пишет литератор, да ещё о событиях почти двухсотлетней давности, да происходящих в неимоверной глуши, куда мало кто приезжал по собственной воле!

Найти такое – редкий подарок судьбы и я счастлива, что он выпал мне. Писатель Петр Кузьмич Мартьянов опубликовал в книге «Дела и люди века» отрывки и заметки из старой записной книжки.

Среди них впечатления о посещении Омска в середине XIX века. Есть и о родителях прабабушки. Всего несколько строчек живого, ироничного описания супругов Сильвергельм, но для меня они бесценны:

«Корпусной квартирмейстер, генерал-майор генерального штаба барон Сюрвельгельм (ошибка в написании фамилии – Т.В.), швед по рождению, человек в высшей степени гуманный и джентльмен в полном значении этого слова. Он был высок ростом, представителен, статен и красив, не стар годами, имел задумчивый взор, выразительные черты лица и полные щёки, на которых лежали небольшими котлетками выхоленные с небольшою проседью бакенбарды».

Пожалуй, таким я и представляла себе прапрадеда, а характеристика его супруги оказалась совершенно неожиданной:

«Супруга его, женщина вполне эмансипированная, прозванная в шутку «мужчиной в юбке», была устроительницей всех доступных по тому времени удовольствий. Она устраивала домашние спектакли, пикники, кавалькады, поездки в степь и даже скандалы на славу тем лицам, кто не умел или не хотел угодить ей в той степени, как она требовала. У неё собирались молодые люди и пожилые, представлявшие какой-либо интерес, и старались всеми силами разнообразить удовольствия её салона. Она ездила верхом по-мужски и предпочитала мужское общество времяпрепровождению с дамами. Поэтому в её гостиной всегда было можно встретить всех тех, кто умел или хотел повеселиться».

Современные исследователи истории Омска считают, что салоны баронессы Елизаветы Афанасьевны Сильвергельм и жены директора Сибирского кадетского корпуса Штамм, сыграли большую роль в появлении Омского драматического театра.

К сожалению, фотографий Елизаветы Афанасьевны Сильвергельм (Налабординой) не осталось. Да и фото Густава Карловича из сети, поэтому не очень надёжно.

***

У четы Сильвергельм родились три дочери: Елизавета (шведы называют её Элисабет), Наталия, наша прабабушка, и Августа, самая младшая.

Елизавета умерла рано, оставив мужу майору князю Василию Львову, новорожденную дочь Маргариту.

О судьбе Августы ничего узнать не удалось, кроме того, что её супругом стал Вячеслав Михайлов, старший ревизор Акцизного управления Западной Сибири.

… Наталия родилась в Омске 10 июня 1842 года. Поскольку мать её Елизавета Афанасьевна Налабордина была православной, то по российским законам, и Наталию, как и её сестёр, крестили в православие в Воскресенском военном соборе в Омской крепости.

Таким образом, род Сильвергельмов продолжить в России было некому. Никто из потомков Густава Адольфа Сильвергельм не смог унаследовать ни его шведскую фамилию, ни лютеранскую веру, ни баронский титул, так как сыновей в семье не было. А младший брат Густава Эрик был бездетен.

Растворилась, рассеялась в необъятной Российской империи одна из ветвей шведского рода баронов Сильвергельм. И не все его потомки знают туркестанскую историю рода.

***

Помню из детства рассказы бабушки Оши о том, что её мама Наталия Адольфовна училась в Смольном. Ответ на запрос в архив Петербурга оказался потрясающим – у них хранится личное дело нашей прабабушки.

В Акте о принятии Наталии на воспитание написано:

«Государь Император, по ходатайству Генерал-Адьютанта Берга и засвидетельствованию о стесненном положении и отличной службе Оберр-Квартирмейстера Отдельного Сибирского Корпуса Генерал-майора Барона Силльвергельма, принадлежащего к финляндскому дворянству, Всемилостивейше изволил повелеть: 10-и летнюю дочь его Наталию принять в Воспитательное общество благородных девиц, на открывшуюся там, за выбывшей девицы Боне, вакансию в числе назначенных для финляндских уроженок».

Соответственно этому Высочайшему повелению, от 23 июля 1852 г. № 3532/929 Наталия и была зачислена в институт.

Вернувшись после учебы в Омск, Наталия Сильвергельм обвенчалась с молодым адъютантом Сибирского отдельного корпуса поляком Виктором Юлиановичем Мединским, родила вскоре первенца Валериана, а затем, в мае 1863 года, отправилась за мужем в Туркестан, в крепость Верный.

Так началась наша туркестанская семейная история. После Верного, были Аулие-Ата, Ташкент, Новый Маргелан и, наконец, Самарканд, последнее её пристанище.

Наталия Адольфовна прожила типичную жизнь офицерской супруги, готовой в любую минуту отправиться по назначению мужа в столицу или глушь на самой окраине Империи, уж как прикажут. Была чрезвычайно набожной, собирала иконы, занималась благотворительностью. Родила 13 детей, из которых 4 умерло в младенчестве. Вырастила 9 – 5 мальчиков и 4 девочки.

Все пять сыновей – Валериан, Константин, Николай, Сергей и Александр – получили военное образование, а дочери выучились кто в гимназии, кто в женском институте.

Валериан не успел завести семью, погиб молодым – упал с лошади и разбился насмерть.

Бабушка говорила, что у Наталии Адольфовны были густейшие длинные волосы и синие глаза. Нам не достались. По серёжкам, которые она носила всю жизнь, мы опознаем её на фотографиях, сохранившихся у потомков в России, на Украине, в Туркмении и Узбекистане.

Наталия Адольфовна, видно, помнила о своем происхождении. В редкие отпуска мужа ездила с ним в гости к родным в Финляндию, где жили её двоюродные братья и сёстры.

Умерла Наталия Адольфовна 28 августа 1897 года, в 6 часов вечера, в понедельник. Так написано на её последней фотографии. Похоронена на старом русском кладбище в Самарканде.

Она очень хотела выдать дочерей замуж за шведов и, что совершенно удивительно, мечта её исполнилась, хоть и после смерти.

Старшая дочь Елизавета Викторовна нашла в Фергане шведа Эдуарда Кивекэса, а Мария в Самарканде Арвида Аппельгрена. Оба офицеры, финские шведы, направленные на службу в Туркестан.

***

Барон Густав Адольф Сильвергельм сделал в России неплохую карьеру, и Император оценил его по заслугам. В отставку вышел в чине генерал-майора, был награждён орденами Святого Станислава 2 степени, Св. Владимира 3 и 4 степени, Св. Анны 2 степени и 2 степени с короной, Император подарил ему перстень со своими вензелями.

За особые заслуги перед Корпусом военных топографов его имя выбито на медали «В память 50-летия КВТ».

Густав Карлович скончался в Омске в декабре 1864 года. Точная дата смерти не указана даже в некрологе, который разместила финская газета.

Не забыли его и финны со шведами. Биографии барона Густава Адольфа Сильвергельма размещены в энциклопедиях, его имя значится в списках баронов Рыцарского дома в Стокгольме.

Удивительно, но даже в наше время вспоминают съёмки Сильвергельма в Западной Сибири и издают его труды.

***

В Швеции к сегодняшнему дню не осталось ни одной семьи Сильвергельм. Все потомки рода, сохранившие фамилию и титул, живут в Финляндии или в США. Но в рыцарских домах Стокгольма и Хельсинки выставлены гербы Сильвергельм и биографии знаменитых представителей рода.

Вписаны в родословные и имена прабабушки Наталии Адольфовны и её супруга Виктора Юлиановича, даже указано место проживания – Туркестан. Но далее – провал, который пришлось заполнять самой.

------------------------------------------------------------------

1. Мартьянов П.К. Дела и люди века. Отрывки из старой записной книжки, статьи, заметки. 1896 год. Том 3, стр.250.

2. Энглунд Петер. Полтава. Рассказ о гибели одной армии. 1988 год.

3. Durrieux and Fauvelle, Samarkand la Bien Gard?e , Париж, 1901.

4. ЦГИА. Фонд 2, опись 1, дело 6222. 1852 -1859 г.г. Личное дело Наталии Адольфовны Сильвергельм.

5. Silfverhjelm, Gustaf Adolf: http://www.kansallisbiografia.fi/kenraalit/?gid=384

Иллюстрации:

1. Герб Сильвергельмов

2. Старинная гравюра с изображением запуска первого шведского аэростата.

3. Густав Карлович Сильвергельм. Фото из шведского источника.

4. Памятная медаль к 50-летию Корпуса военных топографов (КВТ) России с фамилией Густава Карловича Сильвергельма.

5. Шиповник илийский / роза Сильвергельма (Rosa iliensis) – 2 иллюстрации.

6. Наталия Адольфовна Мединская (Сильвергельм). Портрет очень большой и сканировать полностью не удалось (фотография). Середина 19 века, точной даты нет.

***

Все необходимые формальности, связанные с пребыванием иностранцев в Самарканде, генерал поручил исполнить своим помощникам, но, узнав о предстоящем ритуале, французы пожелали увидеть русский похоронный обряд и описали его в мемуарах «Samarkand la bien garde», за что я им безмерно благодарна – хоронили мою прабабушку по линии мамы, Наталию Адольфовну Мединскую (Сильвергельм).

Первой ехала конница в коричневых черкесках. За ней шли священнослужители с тяжёлым золотым двойным византийским крестом, псаломщики пели заупокойные молитвы. Следом на пушечном лафете шесть лошадей везли гроб, покрытый большим тёмно-красным палантином. Отдельно от всех шёл одинокий генерал в парадной форме при всех орденах. Его красивая голова с седыми суровыми усами была гордо поднята, но на лице читалась боль утраты.

Впрочем, французы не скучали. Самаркандцы и без генерала тепло встретили посланцев любимой ими Франции. На вечерах для них звучали произведения французских композиторов. Подумать только – тогда ещё были живы и молоды Камиль Сен-Санс и Жуль Массне, играли и Лео Делиба, а за столом кричали «Vive la France!»