Песни западных славян

Переводы из современных сербских поэтов Елены Буевич

Песни западных славян

Исчерпывающее, всё-таки — это пушкинское название. Во-первых, это действительно песни. Ведь стихотворение по-сербски — песма, а поэт — песник. Во-вторых, западное славянство сербов потому так и притягательно для нас, что и славянство вроде — своё, узнаваемое, но и всё-таки — другое и по-другому. Такой была для нас всегда Югославия — вроде и Запад, а родной.

Представленные сербские поэты, — примерно одного поколения: детство и юность каждого из них прошли в Югославии, молодость выпала на слом эпохи, распад страны, войну… Сейчас они живут в разных уголках Сербии, активно издаются, получают награды: пишут. В стихотворениях — страна на Востоке, дорогие воспоминания детства на юге Сербии, любимый Дунай. И одиночество, и вера православная, которая прочитывается и в традиционных стихотворениях, и даже во вполне «японском» хайку. В общем, — все то, чем удерживает нас в своих жестких объятиях бытие, не отпуская до срока и заставляя сквозь отчаянье и страх радоваться красоте и любви.
 

Данило Йоканович

СЕРДЦЕ РОССИИ

Одно громадное сердце стучало в моей груди,
пока ни оставил однажды Россию я позади…

Тем летом домой возвратился, не в силах понять одного:
стучит моё сердце, как прежде, иль это эхо его?

Не мог я тогда догадаться, что там и осталось оно,
что вместо часов на Спасской стучать ему суждено.

Как тогда золотился купол один в Кремле…
Вернусь — и Москва мне, верю, вернёт его, в том числе.

А в Храме Христа Спасителя сотни свечей горят,
с тобою схожая девушка ещё одну ставит в ряд.

Арбат, говорят, изменился, я видел его другим —
сейчас новый век ветвится, пылает, шумит над ним.

Ничто не осталось прежним, изменчив и смысл, и вид.
Но так же с Россией согласно сердце моё стучит.

ПОВТОРНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В РОССИЮ

Здравствуй, Россия! Вот, после стольких лет,
видишь меня, обошедшего целый свет,

долго плутавшего, ждавшего одного...
Но не волнует явленье моё — никого.

Я представлял: увидит теперь любой,
как моё сердце светится над Москвой.

Думал, ступлю из вагона средь бела дня —
вмиг пол-России сгрудится вкруг меня!..

Медленно по перрону, толпой ведом,
вышел на улицу — слёзы сдержал с трудом.

Лишь до угла одинокий добрёл, а там
прямо навстречу — топает Мандельштам.

МОИ ПРЕДКИ

У Скадара, у Дримца-реки
жили предки мои, старики...

В этом месте был с давних пор
Молодого Душана двор.

Хоть мои, скорее всего,
были конюхами у него,

но и в том немало заслуг —
просто быть из царёвых слуг.

Радосав Стоянович

ПО ТРАВАМ

По травам, утрами омытым,
хмельными конями несом,
я мчался, — и те копыта
поныне стучат сквозь сон.

Их цокот остался за сливовым садом,
зелёное кружево вяжет в полях,
со звонкой двуколкой разносится рядом,
выкатываясь на серебряный шлях.

А голову в руки уронишь порою —
и гривой коснуться тебя норовят
и тёплой, невидимой тронуть губою,
как будто вбирая травы аромат.

Джордже Нешич

ОКНО, В КОТОРОМ ТЕЧЁТ ДУНАЙ

Когда распустится вязь земная,
и пораженьям наступит край,
хотел бы стать я, не исчезая,
окном, в котором течёт Дунай.

Чтоб сквозь меня уплывали взгляды
дорожкой лунной, чей путь далёк —
по водной шири, по синей глади,
на берег Бачки, где тополёк.

Чтоб вечерами спускались зори,
запотевало стекло окон,
и детский пальчик чертил узоры
на сон грядущий, на мирный сон.

Хотя б на вечер побыть мне дай
окном, в котором течёт Дунай!

Душан Мияйлович

ХАЙКУ

***

День перед Пасхой —
дарит старушка яйца
последнему покупателю

***

Скрыта в тумане
обозначается церковь —
звоном колоколов

***

Звонарь уж давно
колокол свой отпустил —
горы теперь звонят

***

Все та же гора
все та же почти тропа —
лишь я постарел

***

О лунном сиянье
когда сливы в цвету —
нужно молчать

***

Дремлет воробей
на конской подкове —
сон о счастье

***

Лег на ступеньку
лучик лунного света —
камень с душой

***

Смола говорят —
что если знахарь видит
яблони рану

***

Глядя на облака
погрузился в чудесный сон —
доснился мне хайку