Кому была выгодна «Уманская резня»?

В этом году исполнилось 250 лет «Колиивщине» - и ее самому знаменитому эпизоду, «Уманской резне» в июне 1768 года. Что это было – элемент «гибридной войны» со стороны «коварной России», использовавшей для этого доверчивых украинцев Правобережья? Или же, увы, не первым и не последним, проявлением «национального духа» «истинных патриотов неньки» - выражающемся в зверском геноциде как людей других национальностей, так и своих земляков?

Можно заметить, что наиболее распространенное описание событий далекого 18 века, что в советской, что в современной украинской историографии, отличается немногим. Дескать, измученные национальным и религиозным гнетом украинцы с правого берега Днепра, входящего в Речь Посполиту, восстали против этого самого угнетения – и прославили себя множеством славных побед. Пока коварная российская императрица Екатерина II, вначале помогавшая восстанию, не предала восставших – после чего восстание и было разгромлено.
На современной Украине, особенно после Майдана, участников «Колиивщины» тоже чтят. Еще пару лет назад им начали открываться памятники, а в середине мая нынешнего года, несколько горсоветов, включая Киевский, приняли постановления об официальном праздновании юбилея «колиив». Для того, чтобы молодежь училась «героическим традициям своих предков».
Правда, часть местных политологов отнеслись к этому с большой долей иронии. Дескать – а чего мы празднуем? Событие, в результате которого Россия «развела» доверчивых украинских крестьян и казаков, использовав поначалу их порыв для порабощения поляков, а потом сама разгромила восставших. Да еще «под шумок» овладела крупными территориями Причерноморья, заодно, фактически, поставив Крымское ханство под свой контроль. 
В пользу этой версии приводится тот факт, что начало массовых выступлений украинцев Правобережья датируется серединой апреля – в разгар мятежа польских магнатов Барской конфедерации, выступавших против укрепления связей Варшавы и Санкт-Петербурга. А «Колиивщина» ряды «конфедератов» сильно проредила – разве ж это не доказательство заинтересованности в ее возникновении хитрых москалей? К тому же, в «сердце» восстания, Мотронинском монастыре близ Черкасс, будущим «инсургентам» даже показывали «золотую грамоту» Екатерины II, которая якобы призывала их без тени сомнения уничтожать поляков и евреев, обещая за это всяческую поддержку.

***

На самом деле, большинство из этих утверждений не выдерживает никакой критики. Нет, гнет – и национальный, и религиозный – в отношении православного населения Речи Посполитой действительно имел место. И со стороны шляхты, большей частью католиков, и со стороны униатов, и со стороны части богатых представителей еврейской диаспоры, становившихся «откупщиками» налогов, содержателями «шинков» (кабаков), просто ростовщиками.
Но самое интересное, что в период максимального «расцвета» этого гнета, начале 18 века, правобережные что крестьяне, что казаки, большей частью «сидели тише воды, ниже травы». Нет, отдельные бунты отмечались – относительно регулярно действовали и отряды тех самых «гайдамаков». По существу – обычных разбойников, чаще прикрывающих громкой фразой о «защите интересов православных» свои грабежи богатеньких польских помещиков и тех же еврейских «бизнесменов». Но ни один такой бунт до масштабов «Колиивщины» не достигал даже приблизительно.
А последняя вспыхнула тогда, когда, по элементарной логике, в ней… не было ни малейшей нужды! Потому что Польша с Литвой, ранее бывшая прям-таки «цитаделью» спесивых панов-католиков, презрительно относившихся к «схизматикам» что Украины, что России, к тому времени превратилась, фактически, в «протекторат» Петербурга! С 1764 года большую часть внутренней (да и внешней тоже) политики Варшавы определял … русский посол князь Репнин! Не сам, конечно – а при весомой поддержке весьма солидного корпуса русской армии, находившемся в «незалежном» государстве практически постоянно. 
Среди наиболее ярких успехов этого блестящего политика – избрание польским королем русского ставленника Станислава Понятовского; отмена в польском Сейме «либерум вето», право любого шляхтича в одиночку заблокировать закон, принятый пусть даже подавляющим большинством голосов. И, наконец, в 1767 году  Сейм под давлением Репнина уравнял в правах католиков – и «диссидентов», членов других конфессий, включая православных.
В сущности, именно против этого закона и возмутились польские католические радикалы-националисты, образовав Барскую конфедерацию. Что, кстати говоря, не было запрещено польскими законами – Речь Посполита, вообще, была единственной страной в мире, где объединения шляхты могли начинать мятеж против центральной власти и друг друга, находясь в «правовом поле».
Но, как говорится, «против лома нет приема – если нет другого лома». Против барских мятежников посол Репнин довольно быстро сколотил альтернативные «конфедерации» – самая известная из которых получила название «Радомской». А, самое главное, в Польшу вошел дополнительный «ограниченный контингент» российских войск – кстати говоря, по официальному приглашению как законного короля, так и поддержавших его вельмож. 
А теперь сравним даты. Образование «Барской конфедерации» – конец 1767 года. Ввод русской армии – март 68-го. А «освящение ножей» и оглашение «золотой грамоты» Екатерины перед гайдамаками – середина апреля! Ну непохоже как-то, что причиной «народного гнева» стал именно произвол радикальных мятежников из Бара. 
Думается, дело в другом. «Очень храбрые» казаки Максима Железняка решили выступить только тогда, когда с вводом победоносной российской армии стало вполне ясно, кто станет победителем. И тогда «защитники попранных православных вольностей» (которые, в общем-то, были законодательно восстановлены Варшавой под давлением России еще год назад) осмелились взяться за оружие. Ну а попутно – застолбить для себя тепленькие местечки под солнцем. 
Ну кем доселе был  Максим Железняк? Обычным запорожцем, к тому же готовившимся принять монашеский постриг в вышеупомянутом Мотронинском монастыре. А уже с началом восстания он произвел себя в полковники, а после взятия Умани – в целые гетманы! Сравнимый «карьерный рост» имел место и у соратников Железняка – того же сотника Гонты, быстро ставшего уманским полковником. 

***

Нет, «колиям» надо отдать должное – воевать они умели. Но куда лучше у них удавалось другое – зверский геноцид в отношении побежденных. Еще до «уманской резни» об этом узнало польское, униатское, еврейское население небольших городков на Черкасчине. Мрачным «мемом» тех времен стала надпись, оставленная таким «героем» возле виселицы, на которой были повешены католический священник, еврей, и пробегавший мимо пес: «Ксендз, жид и собака – вся вера однака!»
Ну а уж когда Гонта с Железняком дошли до Умани – тут они потешились вовсю. Историки до сих пор спорят – сколько же тогда погибло горожан? Сам Гонта похвалялся цифрой в 30 тысяч, более часто называется 20 тысяч, но меньше 10 не называет никто. Несколько тысяч евреев, остальные – поляки. Не только мужчины – но и старики, женщины, дети, грудные младенцы. Было казнено и пара тысяч вполне православных украинцев – «за укрывательство» подлежащих уничтожению людей. 
Собственно, точное количество жертв этой резни даже не столь важно. Важно то, что это изуверство до сих пор считается в «великой и европейской незалежной державе» чем-то достойным уважения. Еще «великий Кобзарь», Тарас Шевченко в своей поэме «Гайдамаки» с упоением описывал эпизод, в котором сотник Гонта лично убивает своих сыновей, учившихся в уманской католической школе. И еще грозно вопрошает у них: «Почему вы ляха не резали, почему вы мать не убили – ту проклятую католичку, что вас породила?!». 
Разумеется, скользкий момент – а почему это сам «великий украинский патриот» имел неосторожность жениться на той самой «проклятой католичке», что подарила ему сыновей, у Шевченко как-то не обсуждался. А чего тут гадать – воспетый поэтом «сыноубийца» ж до своего «выхода на патриотическую стезю» сам был не самым захудалым польским шляхтичем, сотником надворной сотни магната Потоцкого, получившего от него за верную службу целых два села – родные Россошки и Орадовку. 
На ком же ему было жениться в надежде сделать хорошую карьеру – не на «холопке» ж из числа украинского «быдла»? Ну а когда в сладких мечтах замаячил «пернач» уманского полковника -  Гонта предал и присягу, и жену, и детей…

***

Вот и получается: ну с чего современным незалежным патриотам стесняться своих предков? Зверства в отношении поляков и евреев те учиняли не только во времена Колиивщины – но и до, и после нее. И во времена Богдана Хмельницкого, при упоминании имени которого в Израиле до сих пор могут побледнеть, и во время «Руины» – и при Петлюре. А жестокий погром поляков и евреев Львова после захвата его немцами в июне 1941 года, в котором не захотели мараться даже привыкшие ко всему эсесовцы, учиненный местными бандеровцами? А «Бабий Яр», еще более жестокая «Волынская резня»?
И даже совсем недавно, во время попытки подавить сопротивление жителей Донбасса бандеровской агрессии, в Киеве раздавались вполне серьезные призывы «превратить Донецк и Луганск в лунный пейзаж». Которым помешало только оказание Россией своевременной помощи свободолюбивым народным республикам.
Конечно, те, кто считают Колиивщину «героической борьбой украинского народа» могут сослаться на то, что, дескать, «времена тогда были такие». Как будто точно такие же преступления потомков средневековых изуверов, достойные международного трибунала», не происходят по их вине и сейчас. 
На самом деле, времена уже тогда были «другие». Даже полчища Батыя, захватывая сопротивляющиеся им города, перед преданием их огню, как минимум, уводили в рабство большую часть здоровых жителей. Русское царство, еще хорошо помнящее все «прелести» монголо-татарского ига, после взятия Иваном Грозным в середине 16 века Казани не устраивало там геноцид – так что город, после нескольких восстаний, приходилось брать повторно. 
Про 18 век и говорить нечего – он не зря называется «веком просвещения». Конечно, во время тогдашних войн мирные жители тоже могли страдать – от обстрелов, голода, болезней. Но чтобы их, безоружных, от мала до велика резали, топили, вешали те, кто считали себя «воинами», а не палачами – такого, как минимум,  в тогдашней Европе уже практически не наблюдалось.

***

Так что «российский след» в «гайдамаччине» выглядит «шитым белыми нитками» не только потому, что до сих пор никто в глаза не видел той самой «золотой грамоты» императрицы Екатерины. К тому же, не совсем ясно, кто эту «подложную грамоту» казакам читал. Ведь к началу их выступления в Мотронинском монастыре благоразумно отсутствовал и считающийся идеологом восстания игумен Мелхиседек Значко-Яворский - и его непосредственный «шеф», епископ Переяславский Гервасий. То, что эти, с позволения сказать, «духовные» лица, пусть косвенно причастные к организации совсем не духовной резни, могли иметь собственное видение будущего Правобережной Украины – это, конечно, возможно. 
Но при чем тут Екатерина?! Речь Посполита благодаря умелой дипломатии князя Репнина к тому времени и так была практически ее «протекторатом» – даже в большей мере, чем нынешняя Украина является фактическим протекторатом США, на ней хотя бы американских войск официально нет.
Мятеж Барских конфедератов и так начал успешно подавляться российской армией (там же и Суворов воевал!) – и преданными королю шляхтичами. Религиозные свободы для православных закреплены законом. Созданы все условия для вхождение в состав Российской империи  не только Правобережья, но Литвы - и значительной части  самой Польши вместе с Варшавой, что и произойдет в 1793 году. Чего ж еще надо?!
И тут появляются самозванные «борцы за свободу Украины», которые, пользуясь реальными победами русского оружия, хотят не просто организовать для себя новую «гетманщину» (которая на Левобережье была ликвидирована еще в 1764 году, из-за прозападно-сепаратистских поползновений последнего «квази-гетмана» Разумовского). При этом еще и пытаясь превратить Правый Берег Днепра в «выжженную землю», сплошное кладбище из поляков, евреев и других потенциальных подданных Российской империи, в новую «Руину».
Так что «золотая грамота» в виде «индульгенции» за устроенный позже гайдамаками геноцид со стороны Екатерины выглядит полным абсурдом. А вот короткий приказ генералу Кречетникову «истребить разорителей!» той, которая дружила с Вольтером, Руссо и другими «просветителями» выглядит вполне логичным. Потому что нет и не может быть «общения света с тьмой», мудрых правителей и честных воинов с политическими авантюристами, «отморозками» и палачами, готовых якобы ради «защиты веры» убивать тысячи ни в чем не повинных людей, включая детей. 
Так что выполнение этого приказа Кречетниковым (в отряде которого, кстати, были и донские казаки) через полковника Гурьева по аресту палачей Умани было произведено максимально быстро. Укро-патриоты, правда, пеняют на то, что это произошло «предательским образом». Дескать, новоиспеченных  «гетмана» Железняка и «полковника» Гонту пригласили в расположение российских войск в качестве союзников для пира – а потом «повязали». 
Ну так и что с того? Сходным образом кумир бандеровцев, гетман-иуда Мазепа в свое время пленил действительно настоящего патриота Украины, фастовского полковника Семена Палия, боровшегося с польскими войсками на Правобережье. А сами гайдамаки перед самим захватом Умани сначала пообещали польскому гарнизону жизнь и свободу – если те только выдадут им на расправу евреев. А после произведенного «мини-Холокоста» пришла очередь уже и самих поляков… И никто ж, начиная с Шевченко, не обвиняет этих «борцов за свободу» в каком-то «вероломстве» – так, военная хитрость. 

Посему относительно трезвомыслящим представителям украинской элиты, не понимающих восторгов по поводу юбилея Колиивщины по причине якобы «инспирированности» ее «хитрой Россией», можно посоветовать только одно – не валить с больной головы на здоровую. И лучше заняться развенчанием собственно «героизма» своих предков-палачей, чьи современные последователи, берущие с них пример, рано или поздно сядут на скамью подсудимых по обвинению в военных преступлениях на Донбассе.