Место Украины изменить нельзя

Что поведал О. Вишня

Народ мой! вожди твои вводят тебя
в заблуждение и путь стезей твоих испортили
Исаия 3:12 
    
Навели на грех, да и покинули на смех
Пословица

Украинский советский писатель Остап Вишня (настоящее имя – Павел Михайлович Губенко) родился в 1889 г. в Полтавской губернии и умер в Киеве в 1956 г. В молодости, которая пришлась на клокочущие времена Гражданской войны столетней давности, перестрадал собственный «майдан», – занимал высокие посты в армии УНР по медицинской части: словом, состоял едва ли не лечащим врачом Симона Петлюры. В копилку жизненных впечатлений «занёс» (по ложному обвинению в покушении на П. Постышева) 10 лет скитаний по лагерям. Не обозлился. Освободившись, продолжил сочинительскую деятельность. Писал преимущественно небольшие рассказы-заметки (названные им «усмешки»), в которых весьма своеобразно клеймил человеческие пороки, распространяющиеся, чаще всего, с отметиной «мелкого беса», и которым нашлось место в тогда ещё молодой Стране Советов. А поскольку был – в гоголевском, незлобивом понимании – чистейшей воды «хохол», то и сюжеты попадались под руку соответственные. И что иной раз бывает очень даже напыщенно-громогласной «тиха украинская ночь», и как некие пристрастились «в князья прыгать из хохлов», и что, скорее всего, «птица, долетающая до середины Днепра» – совсем не редкость, но вскормленная очередным траншем сорока-воровка… Зоркий глаз оказался у нашего Остапа, хоть и носил очки-велосипед. 
Много всякой всячины одел О. Вишня в затейливый узор украинского языка, отчего, собственно, многие темы зазвучали точно и смачно, в кои-то веки освободившись от докучливого видения мира посредством всего-только двух цветов – «жовтого» и «блакытного». – Лишь исходя из этого писатель заслуживает памятника, благо места по нынешним меркам «декоммунизации» предостаточно. При всём при том – не воздвигают. По обыкновению – малодушничают. И вот почему.
(Далее предлагается «компромат» на О. Вишню, его же зарисовка о ничтожных поползновениях вождей украинского сепаратизма, успевших за столь короткое время своего «триумфа» изрядно «напетлюрить», наскоро «наскоропадить» и хищнее криминальной банды «набандерить»).      

Остап Вишня «Берлинская Украинская держава»
(Перевод наш. – П. Я.)

Окромя уборных, которые по-немецки зовутся «абортами», окромя клозетов, есть в Берлине ещё и Украинская держава с гетманом Скоропадским во главе. 
Как и всякая держава, может она похвастаться территорией, властью и народом.
Территории до чёртиков, – вилла целая, народа тоже до чёртиков, и власть – очертительная.
Власть – гетман.
А гетман, думаете вы, что – хухры-мухры?
Гетман – монарх.
А монарх, думаете, – только шутки шутить?
Это, братушки, такая штука, – монарх, – которая на «эм» начинается, а на «ха» – оканчивается.
Так вот… Есть у него в Берлине целёхонькая держава, есть и неограниченная власть: ни сеймами никакими, ни парламентами. 
Полнейший абсолютизм!
Абсолютная монархия!
Неограниченный монарх!
Хотели было ограничить, – ан нечем ограничивать.
А вы-то думали-гадали!
Попробуйте пошутите с ним, когда он вам булавой как трепанёт, да глазом как поведёт, так вся территория ходуном ходит.
Прохаживается территорией и булавой размахивает.
Уже четыре булавы от размахивания «подгуляли», приберёт теперь женины со шляпки булавки и машет.
Вскоре и булавок этих не досчитаешься, хотя на булавки ему дружественная республика и подаёт.
Бывает выткнется, примостится на территории, да как заорёт:
– Хлопцы, по коням!
Страшно, аж жуть.
Не приведи бог, были бы кони и были бы хлопцы, – чёрт те что напрокудить мог бы.

***

Давеча состоялось здесь вседержавное вече.
Советовались: как же в дальнейшем державой верховодить.
Тьма народа съехалась.
Все полки были, со всеми полковниками.
«Попэ-попэрэду Дорошенко» …
Следом за Дорошенком Смаль-Стоцкий. 
После – как хлынули!
Дорошенко. За ним Смаль-Стоцкий.
Впереди Смаль-Стоцкого – Дорошенко.
Опосля – пошло-поехало.
Дорошенко и Смаль-Стоцкий, а за ним Смаль-Стоцкий вкупе с Дорошенком.
За этими двумя волочатся Дорошенко со Смаль-Стоцким, а за ними Смаль-Стоцкий с Дорошенком.
Когда же прошагало полчище главнейших гетманских советников (Дорошенко и Смаль-Стоцкий), тогда организованными кучками стало подходить население Украинской державы.
Пошли хлеборобы-собственники. 
Идут, и идут, и идут, и идут.
Вот прошли полтавчане. Дорошенко и Смаль-Стоцкий. Волынь ринулась вдогонку. Какие, право же, энергичные, трудящиеся физиономии.
Все вопрошают:
– Кто такие?
– Это, – отвечают, – волыняне-хлеборобы, старинные украинские казацкие поколения – Смаль-Стоцкий с Дорошенком.
Затем повалила Слобожанщина – Дорошенко и Смаль-Стоцкий.
Направил стопы Старый Киев. Потомки того незапамятного рода, отцы которых спускались на подмороженных кизяках с горы Андрея Первозванного. 
Уже потом, много позже, на горе той «воссияла благодать божия» и запрещено было спускаться, чтобы ненароком благодать не всполохнуть. 
Старый Киев идёт важно, думу державную думая, положение «нэнькы» Украины обмозговывая.  
– Кто же они, киевляне эти, туманами истории опоясанные?
– Вон Дорошенко, а за ним Смаль-Стоцкий!
Пошли потом вотчины ихние: Черниговщина. Земля Сиверская.
Полки Лубенский, Прилуцкий, Пирятинский, Гадяцкий, Серафим Саровский, Иосаф Белгородский, Антоний и Феодосий и прочие чудотворцы Печерские, и все святые, помилует и спасет вас, яко благ и человеколюбец.
Тут все и прошли.

***

Воет вече, завывает и гудит.
Когда прокатился возглас:
– Гетман!
Затихло всё, будто кто воздух испортил в толпе.
Оседлав белую лозину, сопровождаемый Дорошенком и Смаль-Стоцким, движется гетман.
Под ним лозина, как нарисованная. Гнущаяся, тоненькая…
Чистокровная арабская.
Подаяние арабского султана хана Гренер-Оглы-Дупала.
На гетмане кирея от Вартгайма и кунтуш от Кадеве .
А через плечо широкая лента, и на ней золочёнными буквами надпись:
– Made in Germany!
Надпись сия значит:
– Народный украинский гетман. На престол возведён самим народом без посторонней помощи. 
Едет гетман, красуется что орёл.
Серебренные шпоры в лозину врезаются, края лозины от шпор прогибаются…
Приехал.
Ступает в светёлку, а весь народ как возопит:
– Слава! Слава светлейшему! Слава!
Кричит Дорошенко, а следом Смаль-Стоцкий.
А потом Дорошенко заодно со Смаль-Стоцким.
А потом Смаль-Стоцкий, а следом Дорошенко.

***

Уселся гетман.
А уж после присел и весь собравшийся народ.
Вот так Дорошенко, а вот так Смаль-Стоцкий.
Чуть поодаль Смаль-Стоцкий, а за ним Дорошенко…

***

«По гамбургскому счёту» разговаривали об исторической роли досточтимого гетмана Павла Скоропадского. 
Велись разговоры также о дальнейших ратных трудах во благо земли Украинской.
«Говорылы-балакалы»… 
И что-то бы и решили, если бы не подоспел на всю эту «музыку» Сирко. 
Собачонка. 
Бежал Сирко по той улице, заслышал стоны-крики, подбежал к двери, прислушался, приподнял ногу…
– С вашей, – говорит, – державой. Простите меня, – говорит, – люди добрые, не могу иначе.
Рассосалось вече от испуга. 
Подумали, что покушение на гетмана.

***

Смотрите же: в Берлине санитария – выше всяческих похвал.
Однако попадаются места, отдающие не совсем приятным запахом.
Терпят.
А некоторые так даже и принюхиваются.
«На вкус и цвет товарищей нет», – как некто сказывал.

Ай да Сирко! ай да сукин сын! – Слава! Слава Сирку!
Поменялось ли что за прошедшее столетие? – Наоборот, усугубилось. Вот только Сирко – вследствие торжества гуманистических идей – помещён в питомник для собак неевропейской породы. Питание ему выдают приемлемое. Можно сказать, не хуже того, которое Сирко добывал себе ещё будучи на воле, шатаясь подле всевозможных фаст-фудов. Сказывали, будто одна собаколюбивая организация в качестве гостинцев передала уйму гамбургеров. Собачки слизали всё подчистую, видимо, боясь прогневить своих заокеанских кормчих. Никто не жаловался, петиции не писал. Правда, часа через 2 после этого пиршества слышно было, как жалобно скулили сыто накормленные псы. Поначалу сочли, что у «друзей человека», как говорится, совесть заела. Но, сверившись с окончательным вердиктом комиссии по правам человеческих собак «Гав-гав», убедились: у этих тварей совести нет и не будет. А тем паче у таких, как наш Сирко-правдолюбец. И всё из-за этой «злосчастной» родословной. А ведь советовали ему прагматичные люди, когда тот от голодухи сожрал свой паспорт: пиши в новом, что, дескать, прародители были происхождения арийского, лаяли исключительно по-латински, ели пищу кошерную. Заупрямился Сирко. «Нет, – гавкает тот во всю пасть, – с деда-прадеда дворяне мы, дворнягой и умру!». На том и порешили. – Носится теперь Сирко на длинной-длинной цепи (длинная, чтобы пёсик свободу чувствовал) по двору питомника. И хотя он вполне самостоятельный, но сказать, что и независимый – тоже нельзя. – Пойти, что ли, проведать. Кость из горла принести. Пусть полакомится.