«Богат и славен Кочубей!», или Как Россия «угнетала» украинскую элиту высшими постами империи

Ровно 250 лет назад, 22 ноября 1768 года в украинской Диканьке, воспетой гением Гоголя, родился Виктор Кочубей. Ставший, пожалуй, самым титулованным выходцем из Малороссии, последовательно работавший министром иностранных, внутренних дел, и, одновременно, главой правительства и Госсовета Российской империи! Став на исходе жизни одним из 12 канцлеров за всю ее историю…

Виктор Павлович Кочубей был выходцем из знатного казацкого рода Кочубеев, являясь правнуком того самого Василия Кочубея, Генерального Писаря (начальника канцелярии гетмана и главы его «МИДа»), казненного изменником Мазепой в 1708 году, за попытку помешать его предательству. А дядей юного аристократа был еще более известный государственный деятель Российской империи, канцлер Александр Безбородко, фактический руководитель ее внешней политики в последней четверти 18 века.
Неудивительно, что карьера Виктора быстро пошла вверх. Уже в 18 лет последовало первое назначение в российское посольство в Швеции. Затем молодой дипломат служил при представительствах в ряде стран Европы, совмещая основную службу с образованием в самых известных европейских университетах. 
Последнее, несомненно, сыграло не менее решающую роль в его дальнейшем возвышении, чем родственная протекция. Она, конечно, важна, но ставить профнепригодного дурака на ответственный пост, да еще за рубеж – как говорится, «себе дороже». А Виктор Кочубей уже в 26 лет, в 1792 году был назначен послом не куда-нибудь, а в Османскую империю, с которой у России весь 18-19 век шли перманентные войны. 
Молодой украинский аристократ, кстати, был сторонником «мирного сосуществования» с турками. Предпочитая без лишней нужды не проливать кровь русских солдат, пусть даже предводительствуемых такими гениальными полководцами, как Суворов, Кутузов или Багратион, многократно побивавших османские полчища.   
Несмотря на свой статус назначенца еще императрицы Екатерины Великой, Кочубей сохранил свое влияние и при ее сыне, новом императоре Павле, несмотря на известную взбалмошность его характера. После отъезда из Константинополя, экс-посланника в 1798 году повысили до вице-президента Коллегии Иностранных Дел. 
Подобная должность требовала и соответствующих «регалий», ими стали чин действительного тайного советника (аналог армейского генерала армии или полного адмирала), а также титул графа. Который, кстати, ввиду относительно недавнего введения (при Петре Первом) был во многих случаях даже более «дефицитным» и почетным, чем титулы большинства не слишком родовитых князей.

***

Но можно ли считать Виктора Кочубея каким-то жадным карьеристом, добивавшегося монаршей милости, чинов и званий любой ценой, исключительно из корыстолюбия? Да ни в коей мере!
Это проявилось уже вскоре после просто-таки «фантастического» возвышения новопоставленного графа, статского генерала и замглавы тогдашнего МИД, когда император Павел стал требовать от него женитьбы на своей фаворитке Анне Лопухиной. А Кочубей любил другую девушку, 20-летнюю красавицу Марию Васильчикову, позже родившую ему 13 детей, с которой и сочетался законным браком. В результате чего оказался в опале, даже уехал было за границу, вернувшись в Россию лишь после смерти Павла в результате успешного заговора. 
Кстати говоря, ставший при сыне убитого императора, Александре Первом, уже главой Коллегии иностранных дел, затем, с 1802 года министром дел внутренних (первым в истории новосозданного министерства), он еще раз уйдет в отставку в 1807 году. Несмотря на свою дружбу с царем, которая завязалась еще в бытность последнего наследником престола. Александр доверял другу своей юности и подписал прошение об отставке лишь на четвертый раз. 
Да и Виктор Павлович тоже против своего венценосного друга не имел ничего против, просто являлся сторонником укрепления отношений с Англией в противовес наполеоновской Франции. А после Тильзитского мира, заключенного после трагического для российской армии поражения под Аустерлицем в 1807 году, внешняя политика нашей страны стала гораздо более «франкоцентричной», чем считал допустимым Кочубей. Собственно, в краткосрочной перспективе он оказался абсолютно прав, что и показало наполеоновское нашествие на Россию в ходе Отечественной войны 1812 года…   

***

Впрочем, отставка талантливого государственного деятеля, ранее занимавшего не только указанные выше знаковые посты, но и работавшего в важнейших реформаторских «теневых» Советах при императоре, вроде «Негласного» и «Непременного», была не столько увольнением, сколько, скорее, долгосрочным отпуском. Уже в 1810 году Виктор Павлович стал членом Государственного Совета, работал бок о бок с императором. 
Во время войны 1812 года, Кочубей, как сказали бы сейчас, «лоббировал» назначение Кутузова командующим русской армией, в том числе, в Заграничном походе, закончившемся взятием Парижа. Сам друг царя в это время был, так сказать, «главой временной администрации» немецких земель, освобожденных от французской оккупации.
По-видимому, этот опыт был сочтен императором весьма полезным, и тайному советнику пришлось вновь стать в 1819 году министром внутренних дел. Причем, уже в варианте, больше похожим на современный, когда МВД олицетворяется в первую очередь «силовым» компонентом. А не регуляцией внутрироссийской экономики, торговли и путей сообщения, как это было предусмотрено при создании ведомства. 
Впрочем, как и раньше, за этот свой «портфель» выходец из украинской Диканьки не держался. И когда в 1823 году ухудшившееся здоровье дочери потребовало ее лечения за рубежом, Виктор Павлович снова попросился в отставку. В зарубежных поездках в качестве частного лица его и настигли новости о кровавых событиях на Сенатской площади в декабре 1825 года, на фоне смерти Александра Первого и воцарения его брата Николая.
Однако последний, уже четвертый по счету венценосец (считая с Екатерины Великой), вновь посчитал, что без Виктора Кочубея ему не обойтись! И снова заслуженный дипломат и министр «впрягается» в колесницу государственного управления. Это и председательство в комитетах по важным назревшим реформам, и, наконец, «апофеоз» его карьеры государственного деятеля – назначение в 1827 году председателем Комитета Министров и Государственного Совета! 
В современной аналогии – премьер-министром и главой обеих палат Государственной Думы. Ведь самостоятельного законодательного органа в те времена в империи не было, законы издавались императором, но готовились и предварительно принимались именно в Госсовете.
Впрочем, четкого «разделения властей» в России 19 века еще не существовало, сочетание премьером обоих «портфелей», главы правительства и Госсовета практиковалось до 1867 года, многие министры также входили в число «квази-законодателей». С другой стороны, на «родине парламентаризма», в Великобритании, депутаты тоже могут занимать министерские посты, не отказываясь от мандата…
Так или иначе, но именно выходец из Украины, Павел Кочубей, последний 7 лет свой жизни, до самой смерти в 1834 году, занимал оба самых важных после императора поста во властной вертикали Российской империи. Что и нашло отражение в его производстве в княжеское достоинство, а также в чин канцлера, высший по Табели о рангах, соответствующий армейскому фельдмаршалу. 
Кстати, за всю историю дореволюционной России после Петра Первого, в канцлеры было произведено всего 12 человек – меньше, чем за это время перебывало на троне самих монархов. И двое из этих высших сановников – выходцы из Украины, Виктор Кочубей и его дядя, Александр Безбородко. 

***

Хорошая иллюстрация «проклятого имперского гнета несчастных свободолюбивых украинцев», не правда ли? Ага, в духе известного ироничного афоризма – «большевики оккупировали независимые республики и принесли туда заводы, школы, больницы».
Бандеровские «институты национальной памяти» из кожи вон лезут, чтобы изыскать до революции хотя бы мало-мальски заметные проявление «национально-освободительной борьбы украинского народа против москальской оккупации». И все равно не находят. Даже ликвидация войсками генерала Текелли Запорожской сечи с его анархической полубандитской вольницей закончилась практически бескровно, если не считать интернирования кучки неблагонадежной «старшины». 
А так, ни отпущенные по домам казаки, ни, тем более, крестьяне и не думали браться за оружие. Хотя, в принципе, и могли бы, если захотели, что показало весьма кровавое восстание гайдамаков в 1768 году. Просто оно было направлено против действительно угнетавших правобережных украинцев польских магнатов, а против единоверных русских жители Малороссии и не думали бунтовать.
Собственно, рядовым гражданам Украины и так никогда не было резона выступать за «незалежность», понимаемую, как возможность местной «элите» их бесконтрольно грабить, без оглядки на контроль со стороны то ли Санкт-Петербурга, то ли Москвы. 
Но ведь и малороссийская-то элита после разрушение Сечи и ликвидации «гетманщины» в 1768 году даже не «рыпалась» устраивать свои «национально-визвольные змагання». Если не считать отдельных малость свихнувшихся от богатства и безделья индивидов, вроде членов «Кирило-Мефодиевского братства» середины 19 века, мечтавших о «незалежности» в духе своих польских «братьев-врагов».
А все потому, что представители украинской элиты имели полноценный доступ на «служебную лестницу» Российской империи ничуть не меньший, чем сами россияне. В ряде случаев – даже приоритетный. Как это было на протяжении первых 70 лет 18 века, когда по приказу Петра Первого в архиереи Русской православной церкви разрешалось рукополагать лишь выходцев из Малороссии.

***

В начале 90-х идеологи украинской «незалежности» со смаком повторяли, как заклинание, фразочку: «Лучше быть головой у собаки, чем хвостом у льва», намекая на то, что в независимой Украине элита будет иметь однозначно больше прав, чем в СССР.
Но ведь что в Российской Империи, что при Союзе, как раз украинцы не были каким-то жалким «хвостом»! Они занимали если не первые, то весьма часто, вторые по значимости, но отнюдь не последние роли. И на этих ролях имели громадное влияние на политику не жалкой «великой державы» с ВВП на уровне бедных африканских стран, а действительно сверхдержавы.
Стремление же «стать головой у собаки» закономерно реализовалось в роль даже не «хвоста», а «подхвостья» у «коллективного Запада». Который относится к «великой и незалежной» (а также к ее правителям) в духе «мема» из советских пьес о жизни дореволюционных аристократов: «Любезный, ступай на кухню, там тебя покормят!». Хотя, впрочем, ныне «великую нищенствующую элиту» из Киева не желают кормить даже на кухне – вместо этого лишь раздавая очередные требования «структурных реформ».
А уж найти в числе лиц, реально имевших влияние на политику «лучшего друга Украины – США» этнического украинца – задача образца «квадратуры круга». Даже самые дотошные киевские пропагандисты доселе умудрились отыскать максимум советника по культуре президента 40-летней давности, и главного санитарного врача. Да еще недавно с помпой отметили избрание сенатором целого штата (не сената США!) первой в истории украинки, переехавшей в «благословенную американщину» еще полтора десятка лет назад.
И это при том, что даже спустя четверть с лишним века после распада СССР, выходцы из Украины по-прежнему занимают немало ответственных постов в государстве (вплоть до спикера Совета Федерации), играют значительную роль в крупном бизнесе, других сферах госуправления и общественной жизни.  
Но, конечно, ни эти примеры, ни жизненный путь одного из 12 канцеров Российской империи Виктора Павловича Кочубея не являются убедительными для прозападных пропагандистов из «незалежной». Да, впрочем, как это не печально, и для немалой доли жертв такой лживой пропаганды. А зря – он был действительно настоящей Личностью, величественной фигурой, патриотом единой великой страны, в отличии от нынешних бандерствующих «пигмеев», пытающихся предать его память забвению…