Дмитрий Голицын: кирасир, восстановитель Москвы

Игорь ШУМЕЙКО 17 мая 2025 49

Итак, линии судеб двух братьев князей Дмитрия и Бориса Голицыных (сыновья «Пиковой дамы»), весело погулявших в Париже, разошлись на Бородинском поле.
Оба по первому намеку: «Загулялись» — императрицы Екатерины — вернулись, прославились под началом Суворова, дослужились до генералов и… Борис, поэт, красавец, портретом которого я поднимал интерес к курсу «Отечественная история» своих студенток в РУТ (МИИТе) у Бородино, смертельно ранен.

Далее проследим удивительный путь брата Дмитрия. До восстановления послепожарной Москвы нить повествования дойдет в следующем очерке. Вспомним мимоходное свидетельство из грибоедовского «Горе от ума». Полковник Скалозуб: «Пожар весьма способствовал ей к украшенью». И рассмотрим: А Что? Кто именно? — «украсил» Москву. А пока вернемся на Бородинское поле.

Портрет работы Франсуа Рисса, Д.В.Голицын

Герой Бородина, исполнитель замысла Кутузова

Перед Шевардинским сражением князь Дмитрий Голицын становится исполнителем важной части кутузовского плана. В диспозиции на 24 августа значится: «Генерал-лейтенант князь Голицын 1-й командует 1-ю и 2-ю Кирасирскими дивизиями, коих соединить вместе». Собственно, эта идея диспозиции в части, касаемой кирасир, переходит и на 26 августа, на последующее Бородинское сражение. Поясним: кирасиры, единственные тогда носившие на груди наследие рыцарских времен — латы, «кирасы», назывались — «тяжелой кавалерией» (гусары, уланы — кавалерия легкая). Самые физически мощные кавалеристы (и лошади, разумеется) направлялись в кирасиры. Во всех армиях той эпохи, в наполеоновской особенно, кирасиры — главная ударная кавалерийская сила.
Все 10 русских кирасирских полков (5 000 сабель) были сведены в 2 дивизии. 1-я Кирасирская дивизия входила в состав 1-й армии Барклая де Толли. А 2-я — в состав 2-й армии Багратиона. То, что возвратившийся в строй князь Дмитрий был направлен во вторую армию, это понятно — вспомним его «шведскую обиду» и реализацию Барклаем голицынского плана, это, впрочем, было тогда известно и всей армии. И при Бородино Кутузов объединяет для оперативного руководства обе дивизии в — кирасирский корпус под началом: тут уж «без вариантов» — лучшего и опытнейшего генерала князя Дмитрия Голицына. Это решение стало одной из удач Бородинского дня.

«Атака Шевардинского редута». Литография по рисунку Н.Самокиша

Из десятков томов, написанных о том великом сражении, достаточно наберется и работ сугубо критических в отношении плана Кутузова. Утверждалось, что если всю битву резервы постоянно шли с правого «барклаевского» фланга — на левый, «багратионовский», то это якобы оттого, что с самого начала армии стояли неправильно, и направление главного наполеоновского удара не было предугадано. Возражать и вообще — высказываться столь кратко по столь важному вопросу, это, конечно, профанация. Потому лишь укажем, что некоторые серьезные военные ученые разгадали и в объемных трудах разобрали истинный план Кутузова. В самом кратком изложении он сводился к следующему:

2/3 русских (Барклай) стоят на — Новой Смоленской дороге, правый фланг.
1/3 — (Багратион) — близ Старой Смоленской, левый фланг. (Ближе к Москве обе дороги смыкаются.)

Наполеон ударом вдоль Старой дороги планировал дойти до стыка с Новой и отрезать стоявшие на ней основные наши силы. Вроде бы и просто Кутузову отреагировать: перевести заранее главные силы — влево к Старой дороге, встретить. Но… (Простота разгадки заставляет даже усомниться в целом — в разумности всех военных теорий и споров: как вообще могли быть написаны эти самые сотни исторических — без учетов «этой разгадки».) Но тем не менее вся разница в — этих самых Смоленских дорогах. Только на картах они выглядят одинаково! Новая — в 2-3 раза шире и гораздо прямее старой! Кутузов, похоже, и до Бородина предчувствовал сдачу Москвы, и то самое «сохранение армии», о котором знает всякий школьник, началось не с «Совета в Филях», но — получатся — еще 24 августа, когда армии только выстраивались от Шевардина до Бородино. Его, Кутузова, решение: основным силам стоять при Новой дороге — ровно столько времени, сколько продержится Багратион при Старой. Конечно, при этом подкрепляя Багратиона (а точнее — аккуратно подбрасывая в мясорубку на багратионовых флешах несколько дивизий). Другой вариант: поставить сразу всю армию в семеновское поле близ Старой дороги — это был огромный риск потерять её. Прорыв Наполеона по Новой — был бы фатален, Кутузов это понимал.

Вот и истинная причина знаменитой «Бородинской апатии» Наполеона, его «неотдача маршалам — Гвардии для последнего удара». Он увидел, что последнего удара сегодня быть не может, что Кутузов, уступая давлению, дал сражение, но совсем не то, которого он, Наполеон, ждал. Уничтожить русскую армию при таком положении не удастся — только то и остается, как взаимно перемалывать силы. И упоминавшийся здесь граф Лев Николаевич Толстой (прекрасно суммируя десятки исторических книг и работ, рисуя в «Войне и мире» даже и карту сражения), к сожалению, проходит мимо этого стратегического момента. Ему важнее моральный итог: «Вот выстояли, даже и на таких плохих позициях!»
И возвращаясь к «голицынской линии», отметим: одним из главных козырей Кутузова, позволивших левому флангу продержаться весь день дотемна, — был сводный кирасирский корпус князя Дмитрия Голицына. А. И. Михайловский-Данилевский: «Князь Голицын поставил дивизию (2-ю) в резерве, выжидая удобного случая для нападения. Когда после упорной битвы с нашей пехотою французы уже во мраке ночи двинулись в последний раз на редут и были разбиты дивизиею Неверовского, атака Кирасиров довершила их расстройство; пять орудий было схвачено кирасирами...».
Официальное «Описание битвы при Бородино»: «Кирасирские полки… быстрою атакою нанесли поражение… В каких бы тяжелых условиях ни находились полки пашей конницы во время боя: стояли ли в прикрытии батарей, под ядрами и пулями неприятельскими, рубились ли с налета с французскими латниками, всегда дело кончалось блестящим отражением атак неприятеля». В военно-теоретическом плане: Бородино — самое значительное из сражений, где кирасиры оказали большое влияние на его исход. М. И. Кутузов в донесении Александру I:

«После сей неудачи французы, приняв несколькими колоннами как пехотными, так и кавалерийскими вправо, решались обойти наши батареи. Едва появились они из лесу, как генерал-лейтенант князь Голицын, командовавший кирасирскими дивизиями, влево от третьей пехотной дивизии находившимися, приказал генерал-майору Бороздину и генерал-майору Дуке ударить на неприятеля. Вмиг был он обращен в бегство и принужден скрыться в лес, откуда хотя несколько раз потом и показывался, но всегда был с уроном прогоняем».

Это официальный отчет нашего главнокомандующего — императору. Есть и более эмоциональный «Очерк Бородинского сражения» участника битвы Ф. Н. Глинки:

«В том важном промежутке, в тех незапертых воротах, между левым крылом и главною линиею на протяжении целой версты уже давно разъезжал витязь стройный, сановитый. Кирасирский мундир и воинственная осанка отличали его от толпы в этой картине наскоков и схваток. Всякий, кто знал ближе приятность его права и душевные качества, не обинуясь, готов был причесть его к вождям благороднейших времен рыцарских, и никто не мог предузнать тогда, что этот воин, неуступчивый, твердый в бою, как с саль его палаша, будет некогда судиею мирным, градоначальником мудрым и залечит раны столицы, отдавшей себя самоохотно на торжественное всесожжение за спасение России!! Это был князь Дмитрий Владимирович Голицын! С помощью дивизии принца Евгения он отстоял равнину слева от деревни Семеновской, живые стены нашей конницы заменили окопы, которых тут не успели насыпать... Уже выказали обе колонны из лесу свои головы, по кирасиры князя Голицына отсекли те головы».

Высокую оценку действиям кирасиров князя Голицына дал и Ермолов в своих «Записках»: «Кирасирские полки неоднократно обращали сильнейшую кавалерию (французскую) до самых батарей, за которыми находила она спасение». А ученый секретарь Государственного исторического музея Александр Смирнов собрал интереснейшие воспоминания участников сражения — «с той стороны». 8-й корпус французов был направлен через Утицкий лес с целью занять позицию против левофлангового Семеновского укрепления русских и атаковать его. Успех этой атаки грозил прорывом всего нашего левого фланга. Шеф батальона вестфальского 6-го линейного полка 1-й бригады 23-й пехотной дивизии 8-го корпуса Л. В. Конради:

«Мы перешли через овраг, тянувшийся восточнее Шевардино в лесу, и продвигались по нему без больших потерь... Едва мы оказались в редком кустарнике на опушке леса и вышли оттуда на простор, как были встречены ужасным огнем, и наступление мгновенно остановилось… Внезапно мы увидели надвигавшуюся на нас большую массу кавалерии, которую поначалу приняли за свою... Это были русские кирасиры!».

Шеф батальона 3-го вестфальского полка линейной пехоты той же дивизии Ф. В. Лоссберг: «Появление кирасир было для нас совершенной неожиданностью, их всадники изрубили наших оторопевших артиллеристов». В представлении к награждению Д. В. Голицына за участие в Бородинском сражении значилось: «Командуя обеими кирасирскими дивизиями, делал неоднократные удачные атаки против неприятельской конницы».

Бой за Семёновский овраг, фрагмент Бородинской панорамы. Франц Рубо, 1912 г.

Награды

За Бородинское сражение князь Дмитрий Владимирович Голицын был представлен к награждению Орденом Георгия III класса, но позже выяснилось, что этим орденом он был уже награжден. Представили к ордену Св. Владимира 2 степени, (еще неразбериха), — который он тоже имел. Управляющий военным министерством (иногда эту должность помечают современной аббревиатурой — «и.о. военного министра») Горчаков, обращаясь к Кутузову, писал:

«Судя по действию Князя Голицына 1-го в рекомендации Вашей Светлости означенному, я полагаю, что первым должен быть Князь Борис Володимирович, который ордена Св. Георгия 3 класса, к коему Вы удостоили его, не имеет, а вторым, по мнению моему, есть Князь Дмитрий Володимирович, который имеет два ордена — Св. Владимира 2 степени и Св. Георгия 3 класса».

Тогда Кутузов представляет князя Дмитрия к ордену Св. Анны 1 класса. Но тут уж вмешивается величественная Наталья Петровна Голицына, мать героя, расценившая это награждение как умаление заслуг сына в Бородинском сражении. Горчаков — Кутузову (продолжение переписки):

«... убежденный как матерью его Штат Дамою Княгинею Голициною, так и всеми его родными, обращаюсь к Вашей Светлости с изложением прискорбия его семейства, которое представление Ваше, Милостивый государь, об ордене Св. Анны 1 класса, после тех знаков отличия, который он уже имеет, приемлет ими Вашим к нему неблаговолением, или что он в сей день не отличился столько, сколько по званию его предстояло ему случаев. То и другое, как собственно для него, так и для всех его родных, прискорбно».

Так, один главных героев Бородина, но вместе с тем и покорный сын своей матери — князь Дмитрий Голицын — отказался от ордена Анны 1-ого класса. И получается, еще одной косвенной «причиной» это наградной путаницы стал тот самый брат князя Дмитрия Голицына, с портрета которого и начиналась эта глава. Бывший парижский поэт, а в 1812 году — пехотный генерал князь Борис Владимирович Голицын сражался на том же поле, получил рану (которая, усугубленная болезнью, — стала смертельной) и был, как оказалось, поставлен нашим командованием — первым среди Голицыных —героев Бородина: «Судя по действию Князя Голицына 1-го в рекомендации Вашей Светлости означенному, я полагаю, что первым должен быть Князь Борис Володимирович». В письме к матери от 29 сентября 1812 года писавший, что ходит на костылях, чувствует себя лучше, и сообщавший: «Удовлетворением, которое я испытал в моей очень короткой военной карьере, служит то, что я участвовал в двух больших сражениях под Смоленском и в битве 26-го».
Судьба, однако, распорядится так, что утешавший мать облегчением князь Борис Владимирович скончается в начале 1813 года, а князь Дмитрий продолжит боевой путь, и все награды и почести — вернет сторицей. После Бородина князь Дмитрий Голицын отличился в сражениях под Красным, Кульмом и в «Битве народов у Лейпцига».

Уместно будет упомянуть об этой нумерации Голицыных

Да и отчего вообще пошла подобная нумерация в русской военной истории? (И почему Марина Цветаева обращается к своему герою: «Тучков-четвертый»?) Много воинов, героев давали России наши славные фамилии. Как упоминалось, только на Бородинском поле сражалось 20 Голицыных. Имена-отчества слишком утяжеляли военные документы (к тому же зачастую у некоторых славных родов были и традиционные, излюбленные имена, так что вереница героев одной фамилии, да еще и названных в честь одного предка — росла необычайно). Потому и было принято — пересчитать всех, например, Голицыных (или Трубецких, или Тучковых) и присвоить им (по чину, заслугам и старшинству в своей династии) — номера. Так что «Тучков-четвертый» в стихотворении Марины Цветаевой: «Ах, на гравюре полустертой / В один великолепный миг / Я видела, Тучков-Четвертый, / Ваш нежный лик» — это стилизация под военные документы той эпохи.
Проблема, сугубо кибернетическая, — состояла в том, что указанное «индексирование» — никак не закреплялось. И главнокомандующие в своих приказах, диспозициях или отчетах о битвах приводили один порядок, — но тут же составлялись, допустим, списки кавалеров такого-то ордена, и составители этого списка несколько по-иному вычисляли «суммарный рейтинг» (включавший, как сказано: воинский чин, заслуги, старшинство в роду… выделялась еще и принадлежность к гвардии). А через десяток лет историограф вроде того же Михайловского-Данилевского мог, описывая битву, ввести и свой ордер.
Так в генеральском списке князь Дмитрий Владимирович Голицын считался Голицыным — 4-м, князь Борис Владимирович — Голицыным 5-м… Или, например, в 1805 году Резервная армия под началом генерала от инфантерии А. М. Римского-Корсакова состояла из четырех корпусов и располагалась на Западной границе. Одним из четырех корпусных командиров был назначен князь Борис Владимирович Голицын — как «Голицын 2-й». А когда в феврале 1806 года Римский-Корсаков уводил армию домой, и распределялось начальство над 3-й и 4-й дивизиями, одним из дивизионных начальников был записан генерал-лейтенант князь Дмитрий Владимирович Голицын — как Голицын — 5-й.
А при Бородино Голицыным 2-м был князь Борис Андреевич Голицын, тоже генерал-лейтенант, командовавший Владимирским ополчением (на три года был старше «князя Бориса — брата Дмитрия»), — отец Голицыных Александра и Николая, — о которых мы расскажем в «галерее молодых» героев 1812 года.

А еще (грустное завершение) — 13 января 1813 года император Александр подписал приказ, где стояло: «Умерший от болезни Генерал-лейтенант Князь Голицын — 2-й исключается из списков». Под этим номером и ушел из армейских списков и жизни красавец «Борис-Вестрис». (На картине ниже)