«Мир был создан из ритмов и слов…»

***

Где-то между Львовом и Римом 
ангелы сбиваются в стаи –
Тихо проплывают по крышам 
странные прозрачные тени.
В воздухе разлит, словно масло 
на маршруте старых трамваев,
Аромат имбирного чая 
с привкусом осенней мигрени.

И, пройдя порог невозврата, 
шерстяным подобием пледа
Закрывая рыжее Солнце, 
призывая ливни в октябрь,
Где-то над запретной границей, 
где сапёры падают в небо,
Грозно собираются тучи, 
как в больных артериях – сахар.

Самолёты тянутся к югу –
и гудят на малой октаве,
Поезда собаками воют 
долгие щемящие ноты...
И, бредя по старой дороге 
между декабрём и Варшавой,
Осень расстаётся с надеждой –
и роняет золото в кофе.

***

Тени забытых предков мраком скрывают лица,
Ветер гудит басами траурно и солидно.
Горы – чернее ночи. В небе – ни птиц, ни принцев,
И меж следами елей лисьих следов не видно.

Зимние ветры – резки. Зимние ночи – долги.
Старый мольфар скучает у одинокой ватры.
Любо, хоть и жестоко, воют на звёзды волки:
Не разобрать ни строчки. Просто такая карма.

Ярок костёр мольфара. Он обнажает сумрак:
Загородили тропы камни, как баррикады,
Тело лесов зияет ранами от порубок,
Вены ручьёв покрыты шрамами водопадов…

…а ученица мага где-то за гранью света,
Зная о тех приметах, что не покажут карты,
Слушает звуки ночи. И, сочиняя лето,
Ждёт из-за гор дракона.
Карма.
Такая карма.

***

Создавая портал, проводящий к основам основ,
Через тысячи лет повествуют нам свитки и фрески,
Как в начале времён молодой Архитектор миров
В самом центре Земли спроектировал Город Эдемский.

Там слезились глаза от величия царственных врат,
Отражавших в себе первозданне краски заката,
Там, как лестница к звёздам, вздымался в зенит зиккурат,
И белели сады ожерельем вокруг зиккурата.

Но, хоть Град Городов был препрекрасней, чем сотни планет,
В нём жила пустота, безнадёжная, словно нирвана.
И жалея святой, совершенный, но мёрзнущий, свет,
Бог задумал любовь.
И придумал Лилит и Адама.

***

Давно пора вперёд. Не размышляя. 
На сердце – пусто, а в тетрадке – чисто.
Но вот опять, как в книжке на картинке, 
где мечутся и конница, и рать,
Выпрыгивая, как из табакерки 
выскакивает раб антагониста,
Какие-то улыбчивые парни 
пытаются спасение продать.

Какие-то задумчивые люди 
по брошенным дорогам ходят в ногу,
Выдёргивая судьбы из контекста, 
как из холста – «неправильную» нить.
Какие-то неистовые мамы 
опять чего-то требуют от Бога
И, ничего не зная о вселенной, 
пытаются вселенную судить.

А тропки забираются на горы, 
туманы ватой стелятся в низинах,
И облака белеют, как ромашки, 
и озеро синеет, словно лён…
…а где-то за границей на заводе 
уже сошла с конвейера машина,
Что скоро станет лестницей на небо –
Порталом в мир,
Где каждый – окрылён.

***

Сбываются все пророчества: забвение и депрессия,
Бесславие и бессловие, и блеск серебра блесны…
И мудрая рыба чувствует: прибой – это пульс поэзии,
Как старый поэт уверен, что туман – это рыбьи сны.

Сны бродят меж странных образов и бредят иными царствами,
Ведь небо не посоветует, чего от судьбы хотеть:
Что в маленькой тесной комнате, где воздух пропах лекарствами,
Что в тесной и душной гавани, где море на вкус, как нефть.

Туман над седыми водами струится змеиной грацией,
И рыба всю ночь свидания с рыбацкой шаландой ждёт,
Как старый поэт в изгнании стремится к реинкарнации,
Чтоб снова услышать запахи:
Коньяк,
Молоко
И мёд.

***

Безбрежно славословие святому православию.
Герои – безупречны и не знают сострадания.
Так принято в империи: строителей не жалуют,
А выжженные улицы дают чины и звания.

И наблюдают ангелы, как кровью пишут летопись:
Любовь не видит выхода, война не знает статики.
Опять, питаясь маршами, горит кострами ненависть –
И молоты над ведьмами кружатся, как стервятники.

Не чувствуя эмпатии, над мрачными просторами
Энергия беспомощно сливается в материю…
…а Городом Волхонского не изменить историю,
Анастасией Киевской не напугать империю.

***

Говорят, мы нужны для того, 
чтобы статику смерти нарушить.
Пробуждённая искрой богов, 
вдохновлённая ангельским хором,
Зарождаясь в глубинах души, 
нежность строчками рвётся наружу:
Был бы волком – читал бы Луне, 
был бы вороном – тучам  и горам,

Был бы бабочкой – бился б в витраж, 
был бы ветром – наполнил бы парус:
Так меняет дрожанье листвы 
отношения света и тени.
Голоса создают тишину 
в бесконечных мгновениях пауз,
А стихи наполняют любовь 
в ограниченной сердцем вселенной,

Как питает река океан 
от затерянных в джунглях истоков,
Как ведут через тернии в сны 
миллиарды забытых дорожек.
Мир был создан из ритмов и слов. 
Что бы там ни кричали пророки,
Человек человеку – поэт.
И, быть может, немного – художник.

***

Сколько кармой дней отмеряно,
Столько Богом и дано.
Мир сверкает бижутерией,
Словно станция метро.

Поезд мчится через матрицу –
Пассажир к стеклу приник.
Но в конце тоннеля прячется
Лишь технический тупик.

Нереальности не сбудутся –
Миром правит календарь.
Из метро – лишь путь на улицу,
Где аптека и фонарь.

И ближайшие окрестности
Изменения не ждут.
И вселенная поверхности
Прикасается к дождю:

Ни одно из зданий города
Не отбрасывает тень…
С хмурым утром, птицы вороны!
Здравствуй, карма – новый день!