Из прошлого в настоящее

***

Как незаметно ветром перемен 
из одного перенесён в другое,
где Герострат сегодня супермен,
а Пифагор дожился до изгоя;
где циферблат дороже, чем часы,
а блеск звезды – продюсерская милость,
где волшебство предутренней росы
уже давно в печаль переродилось.
Что удивляться – сам же виноват:
не обратил внимания на ветер.
Перенесён туда, где норовят
твоё нутро распределить по смете.

И ты уже как будто не живой.
Или живой, но лишь на половину.
Но, слава богу, зековский конвой
пока глазами не съедает спину.
Придётся жить, и ветер перемен
не унесёт в ушедшее былое…
Лишь не пошла бы совесть на обмен
тех, кто лишён вечернего покоя.

***

Как же верить неохота,
что к удаче не добраться,
что её давно по квоте
разобрало чьё-то братство.
Мол, теперь с пустым карманом
ждать удачу бесполезно – 
не пойдёт к рубахе рваной
та, в кой искренность исчезла.

Неохота верить бредням,
что подделанное счастье
раздаётся многодетным
или нищим домочадцам;
что Фортуна продаётся
на торгах – из-под прилавка,
а искусственное солнце
можно выкупить за марки.

Неохота верить слухам…
Только если дым, то тлеет – 
значит, где-то показуха
с каждым новым днём наглее.
Но удача не продажна.
К тем, кто ждёт её и верит,
в дом войдёт не эпатажно,
а тихонько – через двери.

***

Стучали колёса по новеньким рельсам – 
курчавая юность неслась за туманом.
И где-то с любимой под соснами грелся
наивный романтик в фуфаечке рваной.
Хлеба колосились, вздымались плотины,
сады распускались на Севере дальнем.
И где-то спешил по дрейфующей льдине
к невесте мальчишка с кольцом обручальным.
Прошло, пролетело и кануло в Лету.
Забылись мотивы и смолкли гитары.
Никто за туманом не мчится по свету,
а новое время другое пиарит.

У каждой эпохи свои увлеченья,
кумиры свои и ближайшие цели.
Но тучи-то те же, и ветер осенний…
Тогда почему же они уцелели?
Зависят от нас и погода, и время,
закат уходящий, и завтрашний полдень,
удастся ли в будущем супер-проблемы 
наследникам нашим удачей заполнить.

***

Что осталось уже позади?
Удалось ли пройти суходол?
Не суди пока тех, не суди,
кто в дорогу с тобой не пошёл.
Что нашёл и чего потерял?
Не ослепло ли сердце в груди?
Если мимо прошёл идеал,
то причину искать погоди.
Так ли страшен обычный подъём?
Да и нужен ли он – кто поймёт?
Может, легче осилить вдвоём
или вспомнить, что есть самолёт?
Если тонешь, то надо ли всё
ради всех на скрипучем горбе,
или лучше на дно карасём,
чтоб оставить немного себе?
Кто хозяин спешащих часов?
Кто на общих квадратах чужой?
Закрывать ли себя на засов
или лучше с открытой душой?
Сто вопросов, но, видно, один
есть на эти вопросы ответ:
кто сумеет дожить до седин,
тем откроется жизни секрет.

***

Смывают капли многоточий
следы ушедшего былого,
и червь израненное точит
внутри стареюще-живого.
Не приживаются в сознанье
потусторонние сужденья,
и на последнем издыханье 
твоё бессмысленное мненье.
Идти за призрачным сложнее,
чем за реальным, но не волен – 
в упряжке с юным грамотеем
не до скрипучести мозолей.
Устареваем, а реальность
всего на сутки, но моложе.
И молодецкая брутальность
вернуть ушедшее не может.

Спускаясь медленно под гору,
пора понять, что бесполезно
с минутой будущего спорить
у края выкопанной бездны.

***

Какое счастье время ощущать,
заглядывая в жёлтую тетрадь,
что называлась в прошлом дневником,
и слёзы между кляксами тайком
в ней появлялись. Время на часах
уже тогда бежало впопыхах.
Его не ощущали, а теперь
оно источник тысячи потерь.
Зачем о нём? Приятнее о том,
что накарябал стареньким пером
на перекрёстке тысячи дорог
и что в душе стареющей сберёг.
Какое счастье ощущать года,
ушедшие в безмолвье навсегда, 
но с ними для пятнадцати сестёр
мы разжигали в юности костёр,
из детства уплывали на плотах,
ночами обнимали Аю-Даг;
впервые пролетели над Землёй
и целину увидели жилой…

Мы ощущаем время по годам,
доставшимся от прошлого лишь нам.

***

Который год конец пророчит
язык змеиный, только зря – 
за сотни лет не стал короче
последний вечер февраля.
У встреч по-прежнему разлуки,
у дней – седые вечера,
но обнимающие руки
слабей не стали, чем вчера.
Не изменилось ожиданье
неугомонности грачей – 
к реке на первое свиданье
умчится мартовский ручей
как год назад, и вновь по кругу
из январей в июльский рай
часы помчатся друг за другом,
а ты в судьбу их собирай.

К чему пустые предсказанья?
Мир обновляется без нас:
к одним приходит увяданье,
к другим заветный звёздный час.