Жизнь, которая мне снилась

***

Моток из несбывшихся снов и надежд
распутаю и размотаю.
И вот уже в облаке белых одежд
над сумрачным миром взлетаю.

Взмываю, как голубь бумажный, легко,
как к Господу Богу записка.
И то, что болело – уже далеко,
а всё долгожданное – близко.

Полнолуние

О, луна, золотая мумия,
забери меня в звёздный рай!
Полнолуние. Полноумие.
И душа уже – через край. 

Золочёное одиночество...
Выше этого – только Бог.
О, луна, самоё Высочество,
забери меня в свой чертог!

Как окошечко во вселенную,
как мерцающий нимб у лба...
До чего она совершенная,
завершённая, как судьба. 

Дай мне, Боже, вот так же свеситься
над тобой головой хмельной,
из ущербного лика месяца
округлённою стать луной. 

Не смиряя в груди Везувия,
припаду я к тебе в тиши...
Полнолуние. Полоумие.
Половинка моей души. 

***

Поверх барьеров и наречий –
не друг, не суженый, не муж –
прошу тебя, назначь мне встречу
на перекрёстке наших душ.

Назначь мне встречу у аптеки,
где улица, фонарь и дом,
в любом году, пространстве, веке,
на этом свете иль на том. 

Среди дорог, ведущих к храму,
иль на полях заветных книг,
во сне несбыточном и странном –
назначь мне встречу хоть на миг… 

***

На висках не затихнуть пальцам,
робость нежностью заглушив...
Не пробиться под твёрдый панцирь
инородной родной души. 

Словно месяца однобокость
видит око, да зуб неймет.
Одинакова одинокость
душ, деревьев, ночных комет.

И любви, что стучит напрасно,
освещает замёрзший след
несмотря ни на что – прекрасный
запрещающий красный свет. 
 

***

Забытый плёс. Застывший лес.
Не верится, что было лето.
Опять повеяло с небес
порывом сердца несогретым.

Непроницаемый покров.
Хоть ручкой проколи бумагу –
не заменить чернилам кровь,
её живительную влагу. 

И, целомудренно-мудры,
в полярном отрешенье круга
бездомные парят миры,
не обретённые друг другом.

***

Я разучилась чувствовать, как все.
Случилось что-то странное со мною.
Передают: осадки в полосе.
А я, как речка, высохла от зноя.

На юг и север, на добро и зло,
на да и нет весь мир сейчас расколот.
По «Маяку» сказали, что тепло.
А у меня внутри могильный холод. 

***

Не убивай меня, – шепчу из сказки.
Я пригожусь тебе, как серый волк.
Пусть все принцессы будут строить глазки,
пусть в царских ласках ты узнаешь толк,

пусть Бог тебя хранит и любит плотски,
своих даров швыряя дребедень,
но чёрный хлеб моей любви сиротской
я сберегу тебе на чёрный день.

***

У тебя – нерастрата, у меня – недостача.
Я плачу по счетам. Всё плачу я и плачу.

У одних замуровано сердце в копилке,
у других разворовано всё до крупинки.

Что больнее? Страшнее? Не знаю, не знаю...
Но душа – она тоже живая, мясная. 

Даже если парите под облаками –
я прошу: не берите за крылья руками.

Своих судеб рифмуя нескладный подстрочник,
я молю: не сломайте душе позвоночник.

***

Моя любовь – неизданная строчка,
строенье, что песочно и непрочно,
беззвучный выкрик, нота на бумаге,
огонь без жара и слеза без влаги.

Одушевись, осуществись на деле,
затеплись свечкой, каплей солнца в теле,
не соком клюквы – алой кровью брызни
над этой сослагательною жизнью. 

***

Без пяти минут любовь.
Не хватает малости:
радости, чтоб грела кровь,
ласковости, жалости.

Как бенгальские огни,
искрами манящие.
Пусть красивые они –
но ненастоящие... 

***

Стихи – как надписи на плитах
о тех, кто жил и был любим.
Как поминальная молитва
по душам всех, о ком скорбим.

Забытый призрак воскрешая,
они пунктиром метят путь,
в цветы метафор обряжая
и обнажая плоть и суть.

Ещё зарубка, как нашивка.
Я боль уламываю, длю.
А если это и ошибка –
её, как истину, люблю. 

Пускай ослепну на свету я,
пока пряду надежды нить, –
любовь, как книгу золотую,
как музыку, не объяснить. 

***

Это в белом конверте
ему пишет зима.
А. Кушнер

Мне пишет природа волной на песке,
чернилами рос на зелёном листке,
размашистым почерком вьюги шальной
и азбукой Морзе капели хмельной. 

Как яблоко падает в руки само,
по адресу сердца слетает письмо.
На небе бумажном – заката печать.
И стыдно, и страшно ему отвечать. 

***

Вы доведёте до ручки, до точки –
вечно шуршащие, как камыши,
вечно исписанные листочки –
вечнозелёные деньги души. 

Снова станок свой включаю ночами.
Что из того, что они не в цене?
Оттиски счастья, любви и печали...
Как хорошо вы горите в огне. 

***

Ночь в слезах, как в своём соку.
Наступает сухое завтра.
Обменяю тоску на строку –
вот такой я устрою бартер. 

Чад чернухи, чумной чепухи,
все свои нутряные недра
обменяю на эти стихи
и, как пепел, развею по ветру. 

***

Только камни-голыши
в закромах моей души.

Лягут тяжестью на дно...
Не отвяжется Оно. 

От заездившей тоски
не уедешь на такси. 

А немилый сердцу мир –
он везде и сер, и сир. 

***

Земля – наш дом, который Бог покинул.
Забыло небо цвет свой неземной.
Который год, который век уж минул,
а всё никак не встретиться с весной. 

Душа – потёмки, как письмо в конверте,
которое не следует читать. 
Любовь не стоит слов. Не стоит смерти.
Страшнее кары эта благодать. 

Я говорю, как дерево листвою,
доверив горло ветру и листу.
О, неба нищета над головою!
Вся жизнь тщета, как выкрик в пустоту!

Ужель судьба, душою кровоточа,
среди чумы творить свои пиры?
И нежность тем давать, кто взять не хочет,
и тем дарить, кто оттолкнёт дары? 

***

Любовь начинается с Красной строки,
с неясного слова, с горячей руки,
с дрожащего сердца, с мерцающих слёз,
с луны, затерявшейся в крошеве звёзд. 

Любовь продолжается, как запятой,
прерывистой речью, тропинкой витой,
манящей в глубины дурманящих рощ,
зигзагами молний, пронзающих дождь. 

Любовь оборвётся, меняясь в лице,
свинцовою точкой, как пулей в конце. 

***

Настанет Судный день рождения,
и жизнь моя, пройдя свой круг,
в последний миг освобождения,
как птица, вырвется из рук. 

Стихом хмельным, сомнамбулическим
я запишу свой крестный путь...
Любовь моя, твоё Величество,
и там меня не позабудь! 

***
 
Как повседневна жизнь.
А. Рембо

Два полюса земного бытия,
два края жизни: музыка и мука.
Мучительно их постигаю я –
божественную горькую науку. 

«Как повседневна жизнь», – сказал француз.
Сказала б я: как пафосна рутина.
Заигранность фальшивая у муз,
а будни богоданны, как секстины. 

Пусть сирый мир до ниточки продрог,
молитвой Богу боли не нарушу.
А из обломков радуг и дорог
построю вновь любовь, судьбу и душу.