«Олл райт!» – сказал Емеля

Действующие лица:

Андрей Васильевич, зять, преподаватель
Евдокия Ивановна, его тёща
Соня, студентка
Анна-Мария, аспирантка
Павел, слесарь-сантехник
Рудик, репортёр
Адик, оператор
Мария Антоновна, жена зятя

Время действия – наши дни

Город, квартира, комната. Стол, стул, книги, диван. На диване з я т ь. Негромкая музыка. Звонит мобильник. 

З я т ь (шарит по одеялу, со стоном поворачивается, находит). У аппарата. Да. Да по-прежнему. Ещё бы не болело, это надолго, это же рёбра, медленно заживают. Ничего, полезно. А то всё бегом-бегом. Господь и вразумил… Это? А! слышишь? прибавлю. Предисловие, та-скать, к «Тангейзеру». Вот оно – счастья не было, несчастье помогло, сейчас у меня сплошная классика круглые сутки. Компьютер, конечно, зло, но ведь чудо – три секунды и тут как тут, Клаудио Аббада, Герберт, понимаешь ли, фон Караян, Федосеев, Светланов, не так себе! И Гаврилин, и Свиридов. Приезжайте всей кафедрой, Чайковским угощу, Моцартом, а Гендель «Аллилуйя», а? И не будет тоскИ, когда будет «ТОска», Джакомо, понимаешь ли, Пучини… Ой, много болтаю. (Поворачивается, стонет). Ой, рёбрышки мои, рёбрышки! Ой, грудная моя клеточка! Студентка? Хвост за первый курс? Оригинально. Конечно, дай адрес, это же рядом. Свечку поставьте… Да не перепутайте, не об упокоении. О, стоп! А эта немка, переводчица, аспирантка на кафедре? Да? Скажи, что я уже начал отвечать на её анкету… Да пусть, конечно, приходит. Дорогу знает.
Т ё щ а (входит. Когда она входит, каждый раз врываются звуки телевизора. Новости, обозреватели, шоу. В руках тёщи программа передач. На шее висят большие круглые часы-будильник. Постоянно сверяет часы с программой). Шить здорово, модный заговор, суд идиёт, мы уходим на рекламу, а вы оставайтесь с нами… Ты дома? Ещё не встал? 
З я т ь (терпеливо). Болею.
Т ё щ а. А чего болеешь?
З я т ь. Я упал, сломал два ребра.
Т ё щ а. А-а. А чего телевизор не смотришь? 
З я т ь. Это мой личный враг.
Т ё щ а. Какой враг, он же не человек. 
З я т ь. Да, человеческого в нём мало.
Т ё щ а. За что его ненавидеть? 
З я т ь. За то, что сделал вас телезависимой, у вас теленаркомания.
Т ё щ а. Но это как посмотреть. А ты чего лежишь?
З я т ь. Музыку слушаю.
Т ё щ а. Музыку слушают сидя, я точно знаю. А сегодня какой день? Вторник? Пятница?
З я т ь. Мне теперь это долго будет безразлично.
Т ё щ а. Как это безразлично? А какое число? А месяц какой? И ты не знаешь? Так нельзя, надо жить в ногу с веком. Ну, будешь уходить, скажи.
З я т ь. Куда я уйду? Мне ещё, сказали, три недели лежать.
Т ё щ а. А что с тобой? (Смотрит на программу, на часы.) Сейчас «Телевитамин», потом «Телебарахло», дальше «Телетрепотня». Надо смотреть.
З я т ь. Не буду.
Т ё щ а. И даже передачу «Телепузики в Интернете»?
З я т ь. Тоже не буду.
Т ё щ а. Почему? Чем объясняешь свою позицию?
З я т ь. Это всё для переделки людей в стадо.
Т ё щ а. Значит, надо воевать, а не лежать. (Пошла было, оглянулась.) Сейчас день, а лежат ночью. Я точно знаю.
З я т ь (терпеливо). Я два ребра сломал.
Т ё щ а. Я тоже руку ломала. Вроде левую.

Уходит. Телевизор не слышно, усиливаются звуки музыки. «Итальянское каприччо». Зять слушает, подстанывает. Мобильник.

З я т ь (слушает). Да ты что? Маришенька, милая, у нас всё шоколадненько… О! а я для тебя Глинку приготовил. «Воспоминание о летней ночи в Мадриде»… Общаемся с твоей мамочкой, общаемся. Навещает… Каждую минуту… Её лекарства? Всё по твоему списку! И от сосудов, и от суставов, и для восстановления памяти. И от давления… на меня… Мариш, ты за тридцать пять лет ещё не привыкла к моим шуткам? Не мешай мне бороться за звание лучшего зятя нашего времени. Она же прекрасно помнит и детство, и войну, только сейчас происходящее сразу забывает. Как говорят врачи: отсутствует реактивная память. Ну нельзя же по шестнадцать часов в день смотреть телевизор. Это и слона убьёт… Чем я тебя обижаю? Всё наладится. У моей жены идеальная мама… (поворачивается, стонет). У твоей мамы идеальный зять. У моей тёщи идеальная дочь… Да-а, здоров был – был виноват, болен стал – опять виноват. О-ой! Извини… Как за что? За всё. При чём тут «издеваюсь»… Трубку бросила. 
Мобильник снова звонит.
– Ты что трубку-то бросаешь? А, вы? Извините, Анна-Мария, гутен морген… Да, уже гутен таг. Знаете, какой со мной казус? Да, увы, лежу. Человек предполагает, Бог располагает. Есть такая пословица у немцев?.. У немцев, как у греков, всё есть… Проститься? Почему проститься? Уезжаете? Так внезапно? Жду. Буду счастлив. Адрес прежний. Жду. 

Звуки телевизора. Значит, тёща.

Т ё щ а. «Народный контроль: караси вместо сёмги, маргарин вместо масла». Шиш им вместо масла. А где твоя жена?
З я т ь. На работе. Да вы ей только что звонили. 
Т ё щ а. Я никому не звонила. Я вообще никому не звоню. Я вообще могу от вас уехать. Ты пойдёшь на улицу, возьми квитанцию, бандероль получи. У тебя паспорт есть?
З я т ь. Есть.
Т ё щ а. Без паспорта не дадут.
З я т ь. Ваша дочь получит.
Т ё щ а. Кто получит?
З я т ь. Жена моя.
Т ё щ а. Какая жена?
З я т ь. Первая. И она же, надеюсь, последняя!
Т ё щ а. Последняя у попа жена. А чего ты лежишь?
З я т ь. Я бежал по улице, стройка, побежал напрямик. Груда камней. Запнулся за один камень, упал грудью на другой. Так что меня тормознула судьба.
Т ё щ а. Не надо тормозить. Ходи на зелёный свет.
З я т ь. Сейчас можно и при зелёном упасть. Евдокия Ивановна, ко мне скоро переводчица придёт. Анна-Мария.
Т ё щ а. Сразу две?
З я т ь. Одна. Я же сказал: переводчицА, а не переводчицЫ.
Т ё щ а. Не надо из меня глухую делать! Мне хоть десять. Как жена на работе, так к тебе сразу бабы. Уже и меня не стесняешься. Высшее образование, называется!
З я т ь. Высшее? Только? Обижаете. Кто за меня докторскую защищал?

Тёща уходит. Хлопает дверью в свою комнату, обрывая звуки телевизора. Успевает донестись фраза: «Инвестиции первоначальных накоплений обеспечиваются банковскими гарантиями». 
Зять слушает своё. «Влтава» Сметаны. Слышен звонок квартирного телефона. 

Голос Т ё щ и. Нет, его дома нет… Не знаю, он часто уходит… Как заболел? Когда? Грудную клетку сломал? А где он сейчас? В больницу увезли?
З я т ь (со стоном). Здесь я, здесь! Птичка в клетке.
Т ё щ а (возвращаясь, с трубкой). Я думала, ты ушёл. Тебя к телефону. Какая-то кафедра.
З я т ь (в трубку). Я самый. Дверь прикройте, не слышно. Нет, ничего не надо, всё есть, всё. Даже счастье есть! Слышите, Сороковая Моцарта? (Приближает трубку к ноут-буку, после паузы) Чем плохо? Лежу как в консерватории на диване… А студентам без меня лучше. Помните школьный анекдот: «Дети, ваша любимая учительница заболела, уроков не будет». Дети: «Ура-а»!.. Какая? Не помню. Ты уже адрес дал? Что ж, надо помогать молодым поколениям, надо же будет, на кого Россию оставить. Нет, ничего, нормально, пусть приходит. Я тут от имени жены частушку сочинил: Озерковские дома разной краской мазаны, в них живёт мой муженёчек, за ребро привязанный. Страдание рождает поэзию. Обнимаю.
Т ё щ а. Кого ты обнимаешь?
З я т ь. Сотрудников кафедры.
Т ё щ а. Не сотрудников, не ври, сотрудниц. 
З я т ь. Они тоже заслуживают объятий.
Т ё щ а. А кто за ребро привязанный?
З я т ь. Я.
Т ё щ а. А как? 
З я т ь. Я упал на улице, на перекрёстке, сломал два ребра. 
Т ё щ а. С верёвкой падал?
З я т ь. С какой верёвкой?
Т ё щ а. Ты сказал: привязанный.
З я т ь. Это иносказательно. Верёвки не было.
Т ё щ а. А чем тогда привязанный?
З я т ь. Рёбрами. Восьмым и девятым.
Т ё щ а. Всё-таки не первым.
З я т ь. О-й. Буду лежать.
Т ё щ а. Ну, лежи. (Смотрит в программу.) «Кому не захочется стать миллионером?» А я вот не хочу! Мы всегда жили не для денег, а для страны. Но пасаран! Гитлер капут! (Пошла, повернулась.) Если будешь уходить, скажи.
З я т ь. Куда я уйду, никуда я не уйду.
Т ё щ а. А почему?
З я т ь. Встать не могу.
Т ё щ а. А что такое?
З я т ь. Рёбра сломаны, страдаю.
Т ё щ а. Ну, лежи, страдай. Иногда полезно. Дверь закрыть?
З я т ь. Да, чтоб телевизор не слышать. 
Т ё щ а. Закрою. (Закрывает за собой дверь. Музыка. Отрывок из «Картинок с выставки» Мусоргского. Слушаем вместе с зятем. Дверь открывается.) Тебя опять к телефону. 
З я т ь (в трубку). Да. Добрый-то добрый, да не очень: вы знаете, со мной позавчера такой случай… Да? Вы уже здесь? Надо же. А я, я в некотором роде обездвижен… Что ж делать, поднимайтесь. (Тёще, отдавая трубку.) Это пока не Анна-Мария, пока студентка. Прыткая резвушка. За зачётом приехала. Вот как рвутся к знаниям. А мы всё говорим: молодёжь плохая. Откройте ей, пожалуйста. Поставьте, пожалуйста, стул перед кроватью, пожалуйста. Ну, дамы!
Т ё щ а (ставит стул). Укол придут делать? А извещение почему не заполнил? Ты получи, а то взимается пени. В пятьдесят седьмом я посылку от папы и мамы не могла получить. А пени взыскали!
З я т ь. Вот она, тоталитарная система.
Т ё щ а. У тебя паспорт при себе? А ты чего лежишь?
З я т ь. Болею.
Т ё щ а. Не надо болеть. Вот я: встаю в шесть, делаю зарядку, принимаю душ. Ты делал сегодня зарядку?
З я т ь. Нет.
Т ё щ а. А почему?
З я т ь. Не могу.
Т ё щ а. Почему не можешь?
З я т ь. Я сломал два ребра. Два.
Т ё щ а. Всё-таки не три же. Долго лежать вредно. И зарядку не делал?
З я т ь. Объясните мне, как делать зарядку со сломанными рёбрами?
Т ё щ а. Очень просто: на счёт раз-два! И раз, и два, и три! Упал-отжался. 
З я т ь. Упасть-то я сумел, отжаться не смог. (Звонит его мобильник). Какой слесарь? Ты вызывала? А, профилактика. Нет, не приходил. Конечно, всё только тебе одной надо. Не сердись, милая Маришенька. (Звонок в дверь) Кто-то пришёл.

«Песня Сольвейг» Грига. Тёща пошла, открыла, вернулась со студенткой.

С т у д е н т к а. Извините, Андрей Василич, здравствуйте.
З я т ь. Добрый день, присядьте. Зачем вы разулись? Елизавета Ивановна, можно вас попросить принести шлёпанцы.
С т у д е н т к а. Ой что вы, зачем, ножки отдохнут. Я босиком люблю ходить. Бежать так здоровски по отмели пляжа. Брызги так круто! Ой, ну я же туфли принесла (надевает туфли) прямо как в театр. К вам, как на праздник. (Протягивает зачётку). Смешной случай, в деканате обнаружили, что древнерусская ещё не сдана. Нет, вначале это. (Достаёт, видно, что тяжелую, плитку). Плинфа, кирпич такой плоский. Из Херсонеса. Ухаживал за мной археолог, торил тропу к сердцу. А я знаю, что вы – любитель старины. Литература же древнежерусская, а не современная. Современная, это что? Асфальт, бетон, синтетика. (О плинфе) Вам. Раритет. Там Андрей Первозванный был. А вы Андрей. Там князь Владимир крестился. Это, может от купели его. Куда положить?
З я т ь. Не надо мне ничего.
С о н я. Это же не что-нибудь, не подумайте. Это уважение, это даже любовь к вашему предмету. Древнерусская литература. Всю жизнь мечтала. (Протягивает зачётку).
З я т ь. Так мечтали, что и сдавать во время не захотели.
Т ё щ а. А телевизор чего не смотрите? Скоро «Политика. Кто кого переврёт». Или… вот! (Смотрит на программу, на часы) О, включайте, начинается «Звони, моментально поможем!». (Ушла)

Музыка Гаврилина из балета «Анюта». (Слушаем).

З я т ь. (Листает зачётку) То есть у вас хвост, София Борисовна?
С т у д е н т к а (кокетливо). Ой нет, просто Соня. Софа, Софочка. А ещё меня обзывали СофА. Правда, смешно?
З я т ь. Очень. И что вы успели прочесть?
С о н я. Ой всё-всё! Так много прочитала, что просто всё забыла. Но готовилась. Честно. Сто пудов.
З я т ь. Вопрос: «Слово о Законе и Благодати». О чём оно, когда, кем написано, перед кем произнесено? Основные его положения. (Неловко поворачивается, коротко стонет).
С о н я. Андрей Василич, это так серьёзно? Ой, давайте я сделаю массаж. (Засучивает рукава, близко подходит). Я могу, я круто делаю, у меня прямо кричат от восторга.
Т ё щ а (появляясь, вместе со звуками телевизора). Это должен знать каждый: уплати налоги и спи спокойно, дорогой товарищ. Проверка – сейчас слесарь-сантехник придёт. У нас за воду заплачено? Неправомерно растут цены на коммунальные услуги. В советское время цены были доступны всем слоям населения. И стабильны. Нельзя забывать уроки Сталина. (Скрывается).
З я т ь. Отвечайте, София.
С о н я. Что отвечать?
З я т ь. На поставленные вопросы.
С о н я. На какие?
З я т ь. На заданные мною только что.
С о н я. Ой, а я не помню. Кто и для кого, да? И кто и кому, да? Ну да, это да, это «Слово», конечно, ещё бы. И вообще! Слово же о Законе, ведь так ведь?
З я т ь. Ну, мне уже кажется, что у меня две тёщи.
С о н я. Ой, я тут не в курсАх.
Т ё щ а (снова, с листком). Там велели номер записать и позвонить. Я записала. Вот.
З я т ь. И позвонили?
Т ё щ а. Надо позвонить?
З я т ь. А зачем телефон записали?
Т ё щ а. Говорят: запишите. Продиктовали. И на экране тоже он же. Я записала. Раз велят.
З я т ь. Ну и позвоните.
С о н я. А хотите, я позвоню? У меня по телефону классно получается. В любую фирму звоню и всё тип-топ.
Т ё щ а. Сама позвоню. Ты будешь уходить – скажи.
С о н я. Как я уйду, я пока без зачёта.
З я т ь. Это мне. Я хоть и с зачётом, да не уйду. Звоните, звоните. 

Т ё щ а  уходит. З я т ь  аккуратно, не без стона, поворачивается. По приёмничку начало Пятой Бетховена.

З я т ь. То есть «Слово о Законе и Благодати» прошло для вас незамеченным. Но вот под такие мощные звуки поведайте граду и миру своё вИдение «Слова о полку Игореве»? Когда оно написано?
С о н я. Точно не знаю, но точно знаю, что давно.
З я т ь. Логично. Отсюда не видать. Оно написано через столетие после «Слова о Законе и Благодати». Это что-то говорит вам?
С о н я (от музыки аж глаза прикрыла). Ваще, такая музыка клёвая. Я от музыки тащусь.
З я т ь. Куда тащитесь? 
С о н я. Прикольно тащусь.
З я т ь. Но почему тащитесь  о т  музыки, а не  к  н е й?
С о н я (впервые задумавшись). Я и от вас тащусь.
З я т ь. По логике вещей вы не от меня тащитесь, а ко мне притащились. (Морщится от боли). И потащитесь скоро от меня без зачёта.
С о н я. Только не это! Не убивайте! (Звонок в дверь). Я открою, я мигом!
З я т ь. Евдокия Ивановна откроет. Не теряйте времени, отвечайте
С о н я. Я всё читала. Даже… вот! «Повесть о горе и счастии».
З я т ь. О каком счастии? 
С о н я. Ну как же? О человеческом. (Двигает зачётку к Зятю).
З я т ь (отодвигает зачётку). Это не о счастии, а о пьянстве. Называется «Повесть о Горе-злосчастии». Зло! Какое же пьянство – счастье, а? 

После стука в дверь появляются Т ё щ а  с  А н н о й - М а р и е й.

А н н а - М а р и я. Гутен таг, либер Андрей Васильевич.
З я т ь. Эс лебе фрау уберзетцен. Да здравствует великая переводчица с русского на немецкий. Анна-Мария, я весь перед вами, вот только, простите, ферцайен зи мих, энт шульдиге зим их битте, не на коленях. Перед падением на камень мне надо было вспомнить великую немецкую пословицу, она же и русская: Айле мит вайле. Тише едешь, дальше будешь.
Т ё щ а. А где вторая? Ты же сказала о двух.
А н н а - М а р и я. Я вам себя одну представила. У меня имя такое, двойное.
Т ё щ а. Чего людей-то смешить. Двойное. Ты же одна.
А н н а - М а р и я. Прошу. (Отдаёт  т ё щ е  коробку конфет).
Т ё щ а. Не просроченные? С контрольной закупки?
С о н я (в сторону). Дарёному коню в зубы не смотрят. (Вслух). Хорошо бы и мне двойное: Соня-Маня. А то я совсем одна.
З я т ь. Познакомьтесь: Анна-Мария – Евдокия Ивановна, Анна-Мария – София Борисовна. Соня, послушайте. Давайте так: я выйду на работу, а вы почитаете эти недельки три-четыре, и сдадите.
С о н я (сразу плачет). Андрюшечка Васильевисилёчек! Меня убьют. Я сама утоплюсь! Вы разве не знаете, что мы, несчастные девушки, учимся только для диплома, для выхода замуж. У меня уже один раз сорвалось. Но я не жалею. Он обозвал меня даже не искусствоведкой, а искусствоведьмой. И это пережить? Я его на ноль помножила. Он для меня стал весь фиолетовый. Леонардо Недовинченный! Ему бы всё веселуху. А я девушка положительная.
А н н а - М а р и я. София, я не знала, что в России девушки учатся только для выхода замуж. А как же профессия?
С о н я. Профессия? Вообще, да, во мне проснулась неосознанная тяга к профессии искусствоведа. 
А н н а - М а р и я. Неужели замуж выходят только с дипломом?
Т ё щ а (возмущённо). А где же чистое чувство любви? Совсем совесть потеряли. Вот кого полюбила моя дочь! Дура такая! Я говорила: выходи за лейтенанта. Она: хи-хи, ха-ха, я за аспиранта. Вот, дорифмовалась! (Зятю) Может, у тебя и дети на стороне есть? То-то ты так мало денег домой приносишь. (Уходит).
С о н я. Две недели!? Вы меня убиваете. За час выучу! (Отходит к окну, садится с книгой).
З я т ь. Анна-Мария, каюсь, мало помогал вам в этот ваш приезд.
А н н а - М а р и я. Нет, что вы! Всё есть очень хорошо. Русский язык великий язык.
З я т ь. Да-да, в нём, как в Боге постижимо только то, что он непостижим. Квас пишется вместе, а к вам отдельно. Это трудно понять лицам кавказской национальности.
А н н а - М а р и я. Мне очень нравится, как вы написали о переводе сказки про Емелю на английский и обратном переводе на русский.
З я т ь. Да, сказка «По щучьему велению» ушла от нас за границу, а вернулась оттуда называемая «Приказ щуки», сильно ощипанная, опреснённая, выхолощенная. И как иначе (коротко стонет), у вас нет значений многих русских слов, нет и явлений, которые русские слова обозначают. Нет ярмарки, нет гостинчика, есть супермаркет и презент. Нет собора, совещания, слёта, летучки, планёрки, только саммит. «Емеля, организуй доставку воды, а то братья не посетят супермаркет, не оформят тебе презент. «Олл-райт, – сказал Емеля и пошёл организовывать доставку воды» 
С о н я (она или читает, или занимается айфоном, или прислушивается). «Ол-л райт, – сказал Емеля»? Классно! Клёво. Офигительно.
З я т ь (о Соне). Это, Анна-Мария, демократический язык нового времени. Вот ещё прилагаю небольшой рассказец о том, как русских не понимают. На сей раз японцы.
А н н а - М а р и я. Можно, я прямо сейчас прочитать?
З я т ь. Буду признателен.
Т ё щ а (появляясь с трубкой). А какой у нас адрес?
З я т ь. Озерковская, 19-41.
Т ё щ а (в свой телефон). Озерковская, 19-41. Да, я всегда дома… Вам того же самого. Главное, не болейте. Вот я встаю в шесть часов, делаю зарядку, принимаю душ… Да! Да! (Зятю) Ты в комнату перейди, телевизор же надо смотреть. Читает программу: «Десять мужей кинозвезды, пять жён и десять любовниц актёра. Разврат это или любовь? Решаем вместе».
З я т ь. Я телевизор не смотрю. Одна брехаловка.
С о н я. Да-да, точно!
А н н а - М а р и я. Ужасно назойливая реклама.
Т ё щ а. Погоду всё-таки говорят.
С о н я. Да и погоду всегда переврут.
Т ё щ а (зятю). А ты чего лежишь?
С о н я. Он болен! Разве не видно?
Т ё щ а (меняет ближние очки на дальние, рассматривает Соню. Зятю): Надо же на почту идти.
З я т ь. Не пойду. Я упал, сломал рёбра. Восьмое и девятое. Анна-Мария, вот и это посмотрите, тоже приготовил для вас (протягивает листок. Анна-Мария углубилась в чтение).
Т ё щ а. Как сломал?
З я т ь. Как все ломают, так и я.
Т ё щ а. Все не ломают. Я же не ломаю. Но ты с паспортом был? Надо ломать с паспортом. А то ребра нет – и паспорта нет. Как это без паспорта?
З я т ь. Когда падаешь, о паспорте не думаешь.
Т ё щ а. Не думаешь? Интересно! Это же основной документ. 
С о н я. Да, не думаешь. И вообще скоро будут электронные паспорта. (Тёще). Имейте в виду – падаешь бездумно. Это же даже в школе: угол падения равен углу отражения.
Т ё щ а. Но у тебя рентген был?
З я т ь. Был.
Т ё щ а. И что? Там есть перелом? Что сказали?
З я т ь. Сказали – сломаны два ребра.
Т ё щ а. Надо тебе банки поставить на это место. И всё сразу пройдёт. Поставить?
С о н я. Банки – это экстремально, даже где-то как бы на грани. Лучше массаж. Я сделаю. И на почту схожу. И доверенности не надо. Мне всегда верят. У меня тотальное обаяние. Я любую ситуацию могу проинтуичить.
Т ё щ а. Чего ичить?
С о н я. Проинтуичить. Интуиция! Предчувствие. Поступки вне логики.
Т ё щ а (вновь разглядела Соню). Ты внучка моя, что ли?
С о н я. Я согласна!
З я т ь (стонет). Соня, Евдокия Ивановна, позвольте напомнить о том, что я в лежачем положении.
С о н я. Ой, это так хорошо в лежачем! Андрей Васильевич, я поставлю зачёт, вам только расписаться. Или покажите, как вы расписываетесь, я скопирую. Я умею.
З я т ь. Да, Соня, вы девушка весьма экспрессивная, вельми экспансивная и зело пассионарная. Всё-таки последний вопрос: почему мы всегда будем смотреть на древнерусскую литературу не как на давно прошедшую, а как на недосягаемую? Почему русская литература самая лучшая в мире? 
С о н я. Ещё бы! Кто бы спорил! (Опять суёт зачётку). Всем до нас как пешком до луны.
З я т ь. Вы меня, говоря вашим языком, достали. Идите на кухню, садитесь там, читайте учебник.
С о н я (убегая). Ура! Я и плиту помою.
З я т ь. Это моя студентка. Дама энергичная.
А н н а - М а р и я. Далеко пойдёт. Если милиция не задержит. Так у вас шутят?
З я т ь. Так не так, перетакивать не будем. Читаю ваш вопросник.
А н н а - М а р и я. Включаю запись.
З я т ь. «Как понять, сколько лет мальчику, которому говорят: «Ну что, Саня, пахать ты мал, боронить велик, а за вином бегать в самый раз». Сколько годов этому Сане? 
З я т ь. Сколько угодно. Главное – знать дорогу в магазин. (Смотрит в вопросник). Ещё тут вопрос: «Любимые изречения русского человека». Авось-небось. Может быть, ещё такое: да и плевать? Наплевать и забыть. 
А н н а - М а р и я. Как плевать? На что плевать?
З я т ь. На асфальт. На землю нельзя, грех. Лучше всего плевать на деньги. Вот они прямо плывут в руки и надо сделать усилие взять их, но лень, вот они проплывают, русский машет рукой: да и плевать. Смысл в том, что материальный расчёт у русских не на первом плане. Дальше. «Баня». Немцы любят баню?
А н н а - М а р и я. О, я, я! Да, да.
З я т ь. И у них, чувствую, всё чётко: пять минут парная, десять отдых. А у нас говорят: «Да как пойдёт». Дальше: «Частушки» Про частушки всего не переговорить. Вот и про баню. «У кого какая баня, у меня осинова. У кого какая милка, у меня красивая». Осина на баню самое то.
А н н а - М а р и я. Самое что?
З я т ь. Хорошо подходит. А вот ель, сосна похуже. «У кого какая баня, у меня еловая, у кого какая милка, у меня (замялся) ну, не очень.
С о н я (оказывается, слышала). У меня хреновая.
З я т ь. София! 
С о н я. А что? Я живу близко к народу. Вы же всё время говорите на лекциях: учиться у народа. Ещё пойду и раковину почищу. (Уходит).
З я т ь. М-да. Сосновая. А девушка отвечает: «У кого какая баня, у меня из кирпичей. У кого какой милёнок, у меня из трепачей».
А н н а - М а р и я (записывает). Из трепачей.
З я т ь. А девушка, обиженная тем, что на вечёрке на неё не обращали внимания…
А н а н - М а р и я. На вечёрке (записывает).
З я т ь. …обиженная невниманием, поёт: «Я и пела и плясала, а меня обидели: страшных всех порасхватали, а меня не видели». Или: «За веселье и за пляску, ой спасибо, играчок. Наплясалась и напелась, так зачем мне мужичок?»
А н н а - М а р и я. Играчок? Кто это есть? Это сленг? 
З я т ь. Аккомпаниатор для песен и танцев. Гармонист, баянист. Он же играет, играчок. А старуха, которая сидит-сидит, глядит на молодёжь, да вдруг и не выдержит, выскакивает и подтопывая, голосит: «Оттоптались мои ноженьки, отпел мой голосок, а теперя тёмной ноченькой не сплю на волосок». Именно оттоптались, а не отходили. Здорово, правда? А вот это: не сплю на волосок. Поэзия!
А н н а - М а р и я. То есть, не спит на волосах? На причёске?
С о н я (опять появилась). Нисколько не спит. Разве непонятно?
З я т ь. София! Не встревайте. А вот частушки безумно мне нравятся: «Ой вы, девушки-припевушки, народец гулевой. Зарастают ваши тропочки осокой зеленОй». Осокой зеленОй, а? Или та же серия: «Ой вы, девушки припевушки, а нам не до того: у нас дедушка и бабушка сдают Бэгэтэо». Такой значок был – «Будь готов к труду и обороне». Очень нужный и сейчас. А вот нежнейшая: «Ты играй, гармонь моя, сегодня тихая заря, тихая зариночка, со мною ягодиночка». Девицы красавицы, разве не хочется быть ягодиночкой, сидеть с любимым при тихой зариночке? А? Аннушка-Мариечка? Соня, Аня-Маня! Заметили, я сказал: что нравится без-умно? Без участия ума. Сердцем, душой чуешь.

Звонок в дверь. Соня, уже не спрашивая, убегает.

Т ё щ а (появляясь вместе со звуками ТВ). Ты ещё не встал? Хоть бы подумал: при женщинах и без галстука. (Анне-Марии) А ты чего у его кровати? Тут, что ли, ночевала?
З я т ь. Евдокия Ивановна, как изящно вы шутите. Ещё раз знакомьтесь, моя переводчица.
Т ё щ а. А это надо?
А н н а - М а р и я. Очень! В Европе до сих пор плохо знают русскую культуру. Народную вообще не знают. Даже есть европейские дикари, которые думают, что в России все мужчины пьяницы, а женщины толерантны ко всем мужчинам.
Т ё щ а. А зачем?
З я т ь. Да, поведайте нам, Аннушка-Машенька, зачем Европе Россия?
А н н а - М а р и я. Чтобы понять, что спасение только в России. 
Т ё щ а. А ты откуда?
А н н а - М а р и я. Я из Германии.
Т ё щ а. Я была в Германии. На рейхстаге расписалась.

Слышно, как кто-то стучит по батареям отопления. 
Вскоре входят С о н я  и слесарь  П а в е л.

П а в е л. Всем привет. Не разулся, ничего? Плановая проверка. Да у вас эта батарея вспотела? Вижу. (Простукивает).
С о н я. Мониторинг отопления. Вот какое слово знаю. Хватит же для зачёта? А это Павел, гигант сантехники. 
П а в е л. Чего ты лепишь? Может, я разговору помешал? 
З я т ь. Наше толковище не секретное. Толковище (Анне-Марии) это собрание, планёрка, летучка, пятиминутка, сход, сходняк по-уголовному, люди собираются потолковать. Вот и мы толкуем. (Павлу) Можете и вы с нами потолковать.
П а в е л. Это я сходу. 
З я т ь. Это Анна-Мария, гостья из Германии. Ей всё русское интересно.
П а в е л. Русское? А что? (чуть задумался). Русское вот. Все русских превозносят, а я покритикую. Могут ведь и на своих настучать, продать запросто. Вот, ещё был запрет на самогоноварение, мне выдали враз и зарплату, и премиальные, и вознаграждение за рационализацию, ценили мастеров. Сумму выдали приличную. Но мелкими. Новенькими. Пришёл домой, думаю, дай жену посмешу. Разложил денежки по столам, подоконникам, по полу. Вдруг сосед. Пришёл, обомлел. А я парень весёлый, говорю: вот напечатал, просушиваю. Он ушёл и… и настучал: «Приезжайте, фальшивомонетчик». Менты тут же. В глазах у них зеленеет от счастья. «Где станок?» Я сразу допёр, кому обязан. «У соседа прячу». Они к соседу. И что? И накрыли у него самогонный аппарат из дефицитной ворованной нержавейки.
З я т ь. Анна-Мария, это называется: не рой другому яму, сам в неё попадёшь. Павел, это интересный пример нехорошего поведения русского человека, а…
А н н а - М а р и я. Нет, я защищу соседа, он обязан был донести в полицию о нарушении закона. Нельзя же было производить нелицензионный самогон.
З я т ь. М-да. У немцев порядок. А нет ли, Павел, в вашей памяти хорошего примера из русской жизни?
П а в е л. Да как нет! Вагон и маленькая тележка. Я, например, гляжу на нынешних женщин, как они все в штанах, да курят, да хлещут…
С о н я. Это не обо мне!
П а в е л (назидательно). Исключения подтверждают правило.
С о н я. О, как мы! 
З я т ь. Вот какие у нас, Аня-Маня, сантехники. И что? Слушаем.
П а в е л. Я из села. В детстве был случай, это на всю жизнь память, какие были девушки. Баня горела у нас. Мылись три подружки. Зимой, уже вечер. Загорелось с предбанника, в дверь не выскочишь. Одежда сгорела. Люди сбежались, мужики окно выбили, брёвна в сторону отворотили, им кричат. Две девушки выскочили, всем же потешно – голые на снегу при свете пожара. Картина! Убежали. Но мылись-то трое, а выскочили две. А про третью они крикнули: «Сгорит, а не выйдет!» Она изнутри кричит: «Дайте одежду!» Мать её сорвала с себя пальто, полушалок, к бане рванулась. А там же жара! Как у мартена. А парень один у матери пальто и шаль выхватил, и сам к бане. Кинул в проём одежду, сам упал на снег, видно было, как у него шапка задымилась. Крыша пылает, ужас. Наконец, вылезла. Так даже на ней и платок был завязан. Вылезла, упала парню на руки. Он с ней отбежал метра четыре и сам упал. Их оттащили. А тут и крыша просела, пламя взвилось. Вот оно как.
С о н я. Но он же сгореть мог. И она бы сгорела и его бы погубила. Три секунды можно было побыть инженю? В неглиже? Голышом! Что такого? Если ещё фигура (посмотрела на себя) приличная.
П а в е л. Вот так и тогда некоторые рассуждали. А я её хвалю, и многие хвалили. Вот какая была стыдливость у девушек.
А н н а - М ар и я. Инцидента могло не быть, если бы в бане были соблюдены правила противопожарной безопасности. Но вот я пометила слова: вагон и маленькая тележка, полушалок, шаль, платок, это разное?
З я т ь. Почти синонимы. Головной убор. Не кичка, не кокошник.
С о н я. Ещё бывает косынка.
Т ё щ а (появляясь). Чего бывает? Бывает, и девка рожает. Ну и зятёк у меня! Лежит, будто так и надо.
П а в е л. А чего не лежать? Я тоже люблю перекуры. Сейчас в деревне у тётки был, видите царапину – петух наградил. У тётки петух как собака, собаки не надо. Все его боятся. А три недели не боялись. Почему? Он курочку-рябу соседскую полюбил. И стал как ручной. Он-то инкубаторский, а она папина-мамина. Но у неё же свой петух есть. Они и схлестнулись. Стали драться из-за этой курочки. Куры перестали нести яйца. И что делать? А то, что курочек много, петух один и именно курочке сделали секим-башка. И её петух, тоже домашний, стал умирать с горя. Да и умер бы. Но разве петухам дают умереть своей смертью. Его поторопили.
А н н а - М а р и я. Как поторопили?
П а в е л. Как? Досрочно умер, вот как.
С о н я. А инкубаторский? 
П а в е л. Этот? Этот живее всех живых, опять дерётся. А ведь был совсем ручной. Из-за любви. Любовь облагораживает.
А н н а - М а р и я. О да! Это общемировая тема литературы.
П а в е л (Во время рассказа чего-то крутит у батареи, вдруг вскрикивает, чего-то не то сделал). Ну, руки-крюки, извините. Ведро надо, тазик какой, тряпку хотя бы.
С о н я. Где у вас вёдра, тазики где? Без тряпки, что ли, живёте?
Т ё щ а. Не двигаться! Ты тут не хозяйка, ишь, раскомандовалась. Хозяйка тут – моя дочь. (Трещит её будильник. Смотрит на расписание передач). Сейчас «Обезьяны и попугаи. Один в один. Кто кого лучше передразнит?» Пойду смотреть. (Уходит. И Соня с ней выскакивает).
З я т ь (он уже звонит по мобильнику). Слушай, где у нас ведро или тазик? Отопление прорвало.
П а в е л. Да не прорвало, чего выдумали! Десять капель покапало. Заменю в муфте прокладку. Просто боюсь пол залить. А нижних затопишь, это какие же деньги именно вам платить. Тут рядом в подъезде квартиру пятый раз заливает. Уже даже выехали.
З я т ь (по мобильнику). Не срывайся, не дёргайся, всё в порядке. Соня и Анна-Мария помогут... Кто? Потом объясню. Пожалуйста, не говори в таком тоне! Опять трубку швыряет.
А н н а - М а р и я. Мой муж тоже не знает о местоположении предметов для домашней уборки.
З я т ь. Все мы такие мужья. Во всём виноваты (стонет). Главное дело жены – загнать мужа в гроб, а потом говорить, что он был всех лучше.
С о н я (с ведром, шваброй, уже в фартуке, уже в рабочем платочке). Паша, займёмся! Слушай, ты гастербайтер или коренной? 
П а в е л. В каком смысле?
С о н я. Ну, ты из слаборазвитой страны или из бывших республик?
З я т ь. Это сейчас одно и то же. Были мы для них оккупантами, да москалями, а теперь едут к нам улицы подметать.
П а в е л. Я тут полжизни и ещё маленько.
З я т ь. То есть, он не пристяжной, а почти коренной. Видите, Анна-Мария, коренной, пристяжной – слова из позапрошлого века. Уходит та Русь, идёт что-то новое, не очень понятное. Но Русь жива!
С о н я (слесарю). И квартира у тебя есть?
П а в е л. Не собачья же будка. Коммуналка, в общем. С женой разменялись. Она дура психованная, да и я, честно сказать, хорош, поддавал крепко. Но на работе держат – специалист.
С о н я. А меня пропишешь? Большая у тебя комната? 
П а в е л. Девять метров.
С о н я. Тесновато.
П а в е л. Так квадратных же!
С о н я. Пропиши. Не пожалеешь. У меня скоро высшее. 
П а в е л. Да я с этим (показывает гаечный ключ) больше зашибу, чем все они со всеми дипломами. Я вот иду, подскакивает ко мне: Павел Васильевич, Павел Васильевич! А я: да ладно, Давыдыч, не вибрируй, зайду. А он профессор. А кто выше? И кто нужней? Давыдыч, говорю, пока живи, разрешаю.
А н н а - М а р и я. Давыдыч, это фамилия?
П а в е л. Это я его так зову. Он все телефоны в диспетчерской замучил, его уже там ненавидят: всё слесаря вызывает. Уехать хочет в Израиль. Но я не отпущу. Да он и сам не уедет, там шевелиться надо, а тут ему чего не жить.
А н н а - М а р и я. Потому что тут есть такой слесарь, как вы?
П а в е л. Есть такой. Это вы правильно заметили. Давыдыч уважает меня, потому что я люблю уважение. И не надо меня вызванивать. Чтоб меня через кого-то вызванивали, это меня обижает. Ты за мной лично приди. Ножками, ножками. Ты вот профессор, а куда ты без меня? Я человек по ходу жизни ещё молодой, но я старый русский. Мне главное не деньги, а жила бы страна родная, и чтобы мне никаких забот.
С о н я. А ты женат?
П а в е л. Какая разница? 
С о н я. Огромная! Разве тебе идёт такая рубашка? Я тебя вижу в другой тональности. Ты плохо смотришься по пятну. Туфли вельветовые – ужас! Кепку сожги. Надо тобой всерьёз заняться.
П а в е л. Ну и займись, купи мне новую кепку. (Вертит кепку в руках). Я к ней привык. Да и зачем? Ещё тебе и рубаху смени. Мне что, выступать, что ли, перед кем с броневика? 
С о н я. Да! Выступать! Перед единственной! Если она сейчас у тебя есть, немедленно расстанься! Единственная своего единственного до такого состояния не доведёт. Переведи стрелки! Ты ж офигенный мужчина! А мужчина тогда мужчина, когда не только может, но и хочет нравиться женщине. Если мужчина не хочет нравиться женщине, он погибает. Нравственно, а затем и…
П а в е л.  …а затем и, это у меня было. Я пыльным мешком из-за угла не прихлопнутый, я вуза прихватил. Потом понял: сильно умные сильно плохо живут. Он спит, а голова работает. И проснулся дурной и смурной. А я сплю без задних ног. Он не выспался, а я как огурчик. Это, Сонечка, понимают умные дочери Евы.
С о н я. У Евы не все дочери умные. 
А н н а - М а р и я (до того внимательно слушающая с блокнотиком). Господин слесарь, именно буквально пыльным мешком? Из-за угла почему? Прихлопнутый что? 
П а в е л. Значит, с прибабахом. Чирикнутый, ещё говорят. 
А н н а - М а р и я. А как без задних ног? Это об инвалидах, потерявших конечности?
С о н я. Это об учёных. Которые опыляются выхолощенным телеязыком.
З я т ь. Анна, не обращайте внимания на подковырки. Соня, зачем вам учить древнерусскую литературу? Вы готовый психоаналитик.
С о н я. Да? Классно! Так это же основание для… (открывает зачётку).
Т ё щ а (входя). Собрание, что ли, какое? Чего не позвали?
З я т ь. У нас симпозиум сАммитович.
Т ё щ а. Чего-то ты путаешься. Крепко ты сегодня переспал. Крепко. Новости не будешь смотреть? «Майдан заползает в Европу»… 
З я т ь. …чистить европейские туалеты. У меня новость – Шуберт, серенада (прибавляет звук). А?... Как? 
С о н я. Шедеврально! Паша, всё?
З я т ь. Сколько мы должны?
П а в е л. Обижаешь, начальник.
С о н я. Мы бескорыстные.
Т ё щ а. (оглядывается) А изображение где? Надо мастера вызвать.
П а в е л (вытирая руки). Я и есть мастер.
С о н я. И в ноут-буке сечёшь? У меня «Эпл-макинтош». 
Т ё щ а. Надо мастера кормить. Свекровь-покойница всегда наставляла: Дусенька, работников надо кормить в первую очередь. Свекровь у меня была как у моего зятя тёща. Но я-то ценила её в отличие от некоторых. Мастер, руки мыть и за стол. Идём на кухню. У тебя аппетит хороший?
П а в е л. У меня аппетит – не жёвано летит! Если ещё и мерзавчик будет, а? 
Т ё щ а. И мерзавчик, и шкалик, и стопарик. Вот с закуской не очень. В нашей трудной жизни не до разносолов. Санкции.
П а в е л. Санкции, санкции, а в какой дом ни придёшь, на столе всего полнО! 
С о н я. Да, Паша, ты точно подметил. Но качество продуктов?
П а в е л. А! Человек не свинья, всё съест. Нас и кормят как свиней, чтоб скорей закруглялись, вымирали, зачистку России делают. Убивают же нас. И через продукты тоже. У меня тётка в деревню привезла из города колбасу, собаки не едят. Выбросила на помойку, и вороны не клюют.
З я т ь. А вот телевизор расклюют. Выкинуть его на помойку. 
Т ё щ а. Что-то ты больно развыкидывался. Ты его покупал? Его моя дочь покупала. Зарплата у тебя какая? Скажи им. Скажи, скажи. Стыдно сказать? Стыдно?
З я т ь. О-й, извините, Евдокия Ивановна. Стыдно, стыдно. Буду уходить, скажу.
Т ё щ а. А когда будешь уходить?
З я т ь. Когда-то же буду уходить.
Т ё щ а. А куда?
З я т ь. Куда-нибудь.
Т ё щ а. Как это куда-нибудь? (Чеканит): Надо знать, куда, когда, зачем и во сколько. 
З я т ь. А вы позвонили, куда хотели? Куда вам велели звонить прямо сейчас?
Т ё щ а (напрягаясь). А, да-да. Звонила? Нет? Перезвоню. (Слесарю). Мастер! Три гудка на обед!

Отчеканив, уходит. С ней направляется и Павел. Серенада.

А н н а - М а р и я. Каплет, каплет! Господин слесарь!
П а в е л. Но я же ведро подставил.
А н н а - М а р и я. Но ведь каплет же. Интенсивно каплет, активно.
З я т ь. Зело борзо.
П а в е л. Так у вас ещё тазик есть. Меня же на кухню зовут. Я же уже настроился. (Щёлкает по горлу). А вы кайф перебиваете, волну гоните. Каплет. В Европе вашей не каплет? Будто водопад какой. А Соню с собой можно взять? 
С о н я. Нет-нет, я не заслужила. (В сторону). Может, заплакать? Андрей Василич, я скоро заплачу… И плакать нельзя, ресницы потекут.
А н н а - М а р и я. Так говорят? Потекут ресницы?
С о н я. Это образное выражение великого языка. Плач Ярославны о зачёте.
А н н а - М а р и я (записавши ранее). А он сказал, что я волну, что? Что «волну гоните»? Куда и откуда? Или вот (читает по блокноту): секим-башка, человек не свинья, зачистка России, человек по ходу жизни ещё молодой… сложно для меня.
З я т ь. За ним не угнаться. Лучше послушайте музыку. А то невежливо с моей стороны замыкаться в наушниках и запирать в них звуки… (включает громкость) узнали? Это мой вам подарок. «Скажите, девушки, подружке вашей, что я ночей не сплю и всё о ней мечтаю…». Считайте, что вы пришли в консерваторию.
С о н я. Можно, я буду подружкой, Анна-Мария девушками. Молчу! 

Обе садятся около кровати Зятя. Музыка… Отзвучала. Анна-Мария нервно укладывает сумочку.

П а в е л (выходя, утираясь рукавом). Не надо мне закуски, мануфактурой закушу. Хозяин! Ну, у вас и тёща! Всё помнит! Такую тёщу, так и жены не надо. Эх, зять тёщу потащил в рощу. Трещит роща, кричит тёща!
А н н а - М а р и я. Потащил зачем, с какой целью?
С о н я. Вы что, совсем ку-ку?
П а в е л (надевает кепку). Я десантируюсь: пошёл за прокладкой для батареи. Позвоните диспетчеру, похвалите мой труд. Да! (Анне-Марии): Возьмите на карандаш: «Моя правая нога ничего не делает. Моя левая кривая зимой по девкам бегает». Или: «Я гуляю как собака, только без ошейника. Не любите вы меня, экого мошенника». Да, хозяин, вот о вас с вашей тёщей: «Я люблю свои рЮмашки, тёща нюхает рОмашки. Боюсь за маманю я, вдруг токсикомания».
З я т ь. Спасибо. Я знаю и другой вариант: «Тёща ходит по садУ, обоняет резеду, а далее по тесту: боюся за маманю я, вдруг токсикомания».
П а в е л. Ну, професссор! Всё, пошёл. Не прощаюсь. (Уходит).
А н н а - М а р и я. Андрей Васильевич, извините, я ничего не поняла в визите слесаря. Он же только навредил. И как он закусит мануфактурой, какой мерзавчик? Это уменьшительное от слова мерзавец?
С о н я. А чего вам понимать? Вы же уже замужем.
З я т ь. Соня! Останешься без зачёта. Анна, объясняю. Он рукавом утёрся, значит, мануфактурой закусил. Не закусывает, чтобы немножко разобрало. Иначе зачем пить? А мерзавчик, шкалик, стопарик, стопка в сумме составляют примерно чекушку. Две чекушки – пузырь. Три пузыря – полторашка. 
А н н а - М а р и я. Ужас! О великий и могучий русский язык!
З я т ь. Но русские понимают друг друга. То есть, делаю вывод, что вы тоже, как японский профессор, не понимаете русской действительности. Не понимают нас ни восток, ни запад. 
А н н а - М а р и я. Но японского профессора теперь я понимаю. Спасибо, мне уже очень время идти. Повторяю, Европа гибнет. Спасайте Европу! Она гибнет. Только Россия жива.
З я т ь. Как спасать, если она не понимает Россию?
С о н я. Чувствую, что я тоже вроде нерусская. Хотя очень русская. Скажите иностранцам, ой скажите, как понять Россию?
З я т ь (приподнимаясь на подушках). Слушайте, вот ключ к разумению: Россия – Христова. У Бога нет смерти. И душа человека безсмертна. Земная жизнь человека – это время горящей спички, а вечная, у Бога – это сияние солнца. Так для чего жить? Для души или для тела? Россия живёт для души. О, нашёл (прибавляет звук. Ведерников-Сусанин. Ария «Чуют правду»). «Настало время моё». Знал же, что убьют, знал, и умирал с радостью. Вот вам Россия. Страшно умирать только подлецам и грешникам. Аннушка-Машечка, руку! Возвращайтесь. Жду! Мы ещё с вами поднимемся на пасхальную колокольню! Да ударим в четыре руки. Это главная русская музыка! Аннушка! По-русски! (Троекратно целуются.) Но главное теперешнее несчастие русских в том, что они хотят жить хорошо, а сами лучше не становятся. Ох, рискуют. Гром грянет, старуха перекрестится.
Т ё щ а. Уже грянул, уже крещусь.
З я т ь. Ну, тёща дорогая! Как вовремя! А что у вас с телевизором? 
Т ё щ а. Не работает, кто-то свет отключил.
С о н я. Это всё Паша намудрил. 
А н н а - М а р и я (уходит было, замирает у дверей. Видно, что колеблется. Решается). Андрей Васильевич! Не могу уйти, будет на совести. Я боялась огорчить, вы так много делать для меня. Но я… не решаюсь сказать…
З я т ь. Смелей.
А н н а - М а р и я. Я обещала вам, что вам будет приглашение приехать с лекциями, а…
З я т ь. А его не будет, так? Я б и не смог поехать: Бог спас, рёбра не пускают.
С о н я. Вы их специально ломали, чтоб не ехать?
З я т ь. Специально. Это ты проинтуичила? 
А н н а - М а р и я. София, можно попросить вас немного отойти, у меня есть разговор до Андрея Васильевича.
С о н я. Да ради Бога! Мне с Евдокией Ивановной интереснее. (Уходит). 
А н н а - М а р и я. Вы так много сделали для меня.
З я т ь. Аннушка, что такое много? Сами будете когда-то руководить аспирантами. Мне это в радость, что вы занимаетесь русским языком. Чем же меня можно огорчить?
А н н а - М а р и я. А ещё… Меня… отзывают. Я уезжаю не по своей причине: мне запретили здесь защищаться, требуют сменить тему. Стыдно, но скажу: говорят: писать диссертацию поощрительную, одобрительную о языке агрессора нельзя. И это, это, я просто плачу, о русском языке. Я его так полюбила, он так интересен для познания. Я и вас полюбила. Вначале за труды, потом личное общение. Мне так понравился ваш ответ японскому профессору на его главный вопрос: Уйдут ли русские из мировой истории? Вы сказали: – Только вместе с ней.
З я т ь. Спасибо. Но вообще, кто у нас агрессор? Евдокия Ивановна, Соня, Павел? Аз многогрешный? Агрессор у нас – телевидение. Не само, а те, кто его делает.
А н н а - М а р и я. Значит, можно я буду уезжать лёгкой душой? Хотя мне даже сказали, что не будут заплатить проезд.
С о н я (выскакивает). С радостью помогу купить билет.
А н н а - М а р и я. Не смею беспокоить вашу стипендию.
С о н я. Для хорошего дела не жалко. 
З я т ь. Соня, тих-хо. Слушаем. Анечка, вот вам на дорожку: Поедете «На тройке» Георгия Свиридова. 

Под эти звуки Анна-Мария прощается с  з я т е м, пытается даже поцеловать его руку, он не даёт: что вы! А н н а - М а р и я  откланивается. 

С о н я. Адью, оревуар, ариведерчи, гуд бай, май лайф! Классно! У вас теперь будет время для индивидуальных занятий. Я готова.
З я т ь (по сотовому). Маришечка, дело движется, мастер ушел за прокладкой... Да не думаю, что дорого… Да, мы с мамочкой. Вот, только что сочинил, Бетховен помогал, называется: «К Марише». Не к Элизе, не думай… Ещё тут кто? Соня. Анна-Мария только что ушла (что-то неприятное услышав, вздыхает. Берёт в руки наушники. Соне). Сидите там и учите. Но вообще-то вы свободны.
С о н я. А это? (О зачётке).
З я т ь. Потом, потом, учите, читайте. Перерыв на пятнадцать минут. 

Зять надевает наушники. Соня садится у окна и, то читает учебник, то занимается айфоном, наклёвывая в нём эсэмэски. Так и остаются на сцене весь 

П е р е р ы в.

Зять снимает наушники. Музыка для всех: Вальс Шостаковича-2. Открываемая тёщей дверь впускает текст рекламы: «Виагра – счастье пенсионера. Далее: у нас в гостях чудо-ребёнок: говорит на всех языках фразу: Не упустите свой шанс». 

Т ё щ а. А кто это у нас был на кухне? Квитанция-то не заполнена. Значит, так на почту и не ходил? Срочно иди. С этим не шутят. Вот сейчас какой год? Сейчас август или сентябрь? Понедельник, или уже совсем пятница? Но, к сведению, в пятьдесят седьмом, в гарнизоне, я получила посылку от родителей. Но не получила!
С о н я. Прикольно! 
Т ё щ а. Вот то-то и оно-то. Муж говорит: я получу, и квитанцию в комбинезон положил. А тут тревога, тут передислокация. Он ушёл в комбинезоне. На почте без квитанции не выдают. И говорят: с вас за хранение штраф, заплатите. Я заплатила. Муж вернулся с квитанцией, я на почту. А там: сроки хранения вышли, посылка возвращена по адресу отправителя. А ты говоришь! 
З я т ь. Получу. Встану и получу.
Т ё щ а. Так вставай (смотрит в программу, на часы). Сейчас какое число? Среда, или уже двенадцатое? (читает) «Трёхспальная кровать аншлага», «Театр дебилов для идиотов». Это о чём?
З я т ь. Всё о том же: разврат, враньё, оглупление, пошлость, жеребячье ржание! Соня, вы смотрите телевизор?
С о н я. Н-н-у-у, вообще-то… А когда смотреть? Работа, занятия.
З я т ь. Не смотрИте! Люди культуры, это: читатели книг, зрители театра, конечно, классического, слушатели консерваторий, иногда радио, но самый низкий сорт – это телезрители. Ниже падать некуда. Запомните (привстаёт, стонет) – женщина, которая не смотрит телевизор, становится красивее, а мужчина без телевизора – умнеет. Место телевизора на помойке! 
Т ё щ а. На помойке? (Звонок в дверь). Открой. А то я в халате, неприлично.
З я т ь. А я и не в халате, да не могу.
Т ё щ а. Почему не можешь? Ты просто не хочешь. Телевизор на помойку?! Уеду я от вас. 
С о н я. Я открою, я! (убегает).

Уходит. Вскоре слышен возглас: «Мамаша, это мы! В темпе, в темпе!»
Врываются оператор А д и к  и репортёр  Р у д и к. Адик говорит одно слово: «Рудик», постоянно жуёт, но видно, что главный он.

С о н я. Какая я мамаша? Разуй глаза.
Т ё щ а. Мамаша? Я – мамаша, а что?
А д и к. Рудик! (машет концом провода питания, устанавливает треногу камеры).
Р у д и к. Розетка, где розетка? Адик! Тут снимаем? Мамаша! Где розетка?
С о н я. Где розетка? Должна быть. (Ищет).
Т ё щ а. Может, и нет розетки. Сейчас строители очень недобросовестны. Коррупция, система взяток, бегство от налогов, скрывание доходов и сверхприбылей от использования контингента рабочей силы бывших республик! (Отчеканив, зятю): У нас гости, а ты лежишь. Днём лежать вредно.
З я т ь. Розетка там (показывает). Молодые люди! Здравствуйте.
А д и к (показывает на него, мол, это что?). Рудик!
Р у д и к (зятю). Простите, можно вас попросить перейти в другую комнату? Мамаша, чего это с папашей?
З я т ь. Попросить можно, перейти нельзя. Я упал на улице, сломал рёбра. Так что… (Надевает наушники, отворачивается).
С о н я. Это Андрей Васильевич, профессор с нашей кафедры. А я Соня, я сдаю зачёт.
Р у д и к. Я не такая, я жду трамвая.
А д и к (ржёт над шуткой напарника). Рудик!
Р у д и к (упрекая). Мамаша, приступаем! Мы же по вашему звонку.
А д и к. По позвонку! (Ржёт). Рудик!
Р у д и к. Мамаша, экономим время! Коротко: снимаем рекламу стирального порошка. Снимаем как бы в режиме реального времени, так? Вы нам как бы звоните, так?
С о н я. Почему как бы? Она звонила не как бы.
Р у д и к (покосившись). Мы как бы приезжаем. Мы уже тут. То есть к вам мы приехали уже второй раз. Как бы. Вы уже постирали. Как бы. Вот это (факирски взмахивает белой тканью), вы постирали. Потрясно, да? Мамаша, в кадре скажете: я потрясена результатами. Вот пишу текст. (Пишет). Я потрясена результатами. Потрясена результатами. Учите наизусть.
З я т ь (сняв на время наушники). Она не стирает, стирает жена. Сейчас она на работе.
Р у д и к. А она кто?
З я т ь. Моя тёща.
Р у д и к. Классно! 
С о н я. Что классно?
Р у д и к. У бородатого тёща! Прикинь.
А д и к (ржёт). Рудик.
Т ё щ а. Пойду очки искать. (Уходит, роняет листок).
С о н я (поднимает листок, читает). Рудик, ты совсем? Не «потрЕсена, а потрЯсена. Кто тебя учил?
А д и к (недоволен темпами, жуя). Какая разница? Рудик!
С о н я. Давайте я буду потрясена. Я живописно взмахну! Шикарно вспарусю! Так торреадорски! Ух!
Р у д и к. ПотрЕсёмся вместе. 
А д и к (ржёт). Рудик!
Р у д и к. Где мамаша? Темпо аллегро! Зови!
С о н я. Зову! Аллегро модерато! (В дверь). Евдокия Ивановна!
А д и к. Звук убрать!
Т ё щ а. Приз в студию на экран поля дураков! (Зятю). У тебя опять гости?
С о н я. Вы нашли очки?
Т ё щ а. Я и не искала. А то бывает: ищу очки, а потом думаю, зачем я их искала?
Р у д и к. Не надо очки. Без них вы убедительней.
С о н я. Жизненноподобней. 
Р у д и к. Мамаша, выучили слова? Эти две пачки порошка ваши, так? Как бы гонорар. Отдам в кадре. Итак! Мамаша, вы стоите тут. Вас застали внезапно. Как бы. Адик, она тут?
А д и к. (Рукой показывает, куда поставить тёщу. Мычит, недоволен постановкой – показывает: надо передвинуть. Влево, нет вправо, чуть вперёд, чуть назад. Указания его руки исполняют Рудик и Соня, двигая тёщу как куклу).
С о н я. Лучше так. На заднике интерьер, перспектива понятия об уровне жизни среднего класса. Так натура смотрится по пятну, вписывается в раму окна, золотое сечение, не так ли?
А д и к (удивлённо и одобрительно мычит). Рудик! 
Р у д и к. Отмашка! Запись пошла! 
Т ё щ а. Я же в халате. Надо переодеться. У меня есть шерстяное бордовое. Так плечики с подкладкой, так в талию, от подола расклёшено, плиссировка. Я танцевала в нём… в тысячу девятьсот пятьдесят девятом. У меня память срабатывает.
С о н я. Возьмите моё. (Начинает сдирать через голову платье). 
Р у д и к. Не надо платья. В халате правда повседневного быта. К тому же момент внезапности. (Сверяясь с бумажкой). Евдокия Ивановна, счастлив вновь видеть вас! Здравствуйте!
Т ё щ а. А мы разве не виделись?
Р у д и к. Мамаша, это для эфира! Итак! Счастлив вновь видеть вас.
Т ё щ а. Именно тут «здравствуйте» сказать?
С о н я (от камеры). Именно тут! Здравствуйте!
П а в е л (тут он появляется. Заметно, что он выпивши). ЗдорОво, ребята! Соня, выйди на минутку.
Р у д и к. Сэр, мы работаем!
П а в е л. Отойди, мелкий. Соня, это важно. Я долго думал. Я согласен: и туфли и рубаха – меняем! Над кепкой ещё буду думать. Пойдём сейчас в кафе, посидим, мне есть что сказать.
Р у д и к. А не пошли бы вы…
П а в е л. Это ты пошёл бы!
А д и к (яростно мычит). Ру-удик!
С о н я. Мальчики, не ссорьтесь. Красота, красота, если в доме два кота. Не выясняйте отношений. А начнёте и пошло-поехало. Эпатати, эпатита! Это, Паша, по-французски. Милый Ваня, я вся ваша! Постой в стороне. Молча. Скрипя зубами. Успокойся. Сейчас вот снимем дубль. Рудик, командуй! (Хватает простыню, разворачивает, вручает  т ё щ е).
П а в е л (отходит в сторону, смотрит яростно). Дубль? Х-хэ! (Садится на стул в стороне, сжимает голову, опускает её, иногда обводит всех глазами). 
Р у д и к. Вот и молчи! (В кадре, тёще). Здравствуйте! Итак, мы вновь с вами! О, я вижу, ваша стиральная машина счастлива использовать порошок «Лёгкие облака»? Отвечайте! Отвечайте не мне, а зрителям: вы довольны результатами стирки нашим порошком «Лёгкие облака»? (Свирепо шепчет): Взмахивайте тканью! О, какая белизна, о, о, это в самом деле лёгкие облака, белоснежные на голубом небе.
Т ё щ а (рассматривает ткань). Это не я стирала. Это, может, дочь стирала? (Разглядела). Так это же новая материя, нестиранная. Чего её стирать?
А д и к. Рудик!
Р у д и к. Дубль-два, мамаша, дубль два. Порошок-супер! Две пачки ваших. Эта белоснежная скатерть – украшение праздника, радость будней! И она стала такой с помощью порошка «Лёгкие облака», не так ли?
Т ё щ а. Это не я стирала, я не так стираю. Я машин этих не признаю, у меня всю жизнь ручная стирка. Но уж зато! У меня муж лучше всех выглядел!
С о н я. Это я стирала! В такую скатерть не стыдно завернуться и за гробом вождя идти!
А д и к (отмахивается от неё). Да какие сейчас вожди? Рудик!
Р у д и к (Соне). Из кадра! (Тёще). Здравствуйте, Елизавета Ивановна!
Т ё щ а. Здравствуйте. Я Евдокия.
Р у д и к. Здравствуйте, Евдокия… как дальше?
С о н я. Ивановна.
Р у д и к. Здравствуйте, Евдокия Ивановна. Вам понравилось сказочное волшебство нашего порошка? Воздушная белизна!
Т ё щ а. Как это? Давайте постираем прямо при вас. (Зятю) Вставай, надо у тебя простыни собрать, наволочку. (Зять делает жест руками к наушникам, мол, ничего не слышу. Тёща смотрит на Рудика, Адика). Рубашки вам тоже надо постирать, тут тепло, в майках можно. Нет, давайте и майки. Снимайте, снимайте! Гигиена, гигиена и ещё раз гигиена! У меня муж такой был чистюля! В 58-м летом, в Средней Азии… (Смотрит на часы). Новости же сейчас! Смотрите новости – жить не захочется. Это уже не новость! (Зятю). Ты будешь уходить – скажи. (Уходит).
Р у д и к (Соне). Она что, с приветиком? Вообще ржачно. Знаешь что, давай переспим это дело (пытается приобнять).
П а в е л резко подскакивает, хватает его за грудь.
С о н я. Паша, отскочи! Хэнкс ан де тэйбл! Это, Паша по-английски.
З я т ь (у него звонит мобильник. Снимает наушники). Не волнуйся, всё хорошо… Вот нам прямо на дом порошок принесли (слушает)… да, да, целую, по причине рёбер слабо обнимаю. (Телевизионщикам). Жена сказала: гони в шею этих рекламщиков, гонят всякую халтуру.
П а в е л (подходит к дверям комнаты тёщи). Ивановна! У тебя там осталось ещё? 
Т ё щ а (сразу высовываясь). В смысле добавить? Для хорошего человека? А как же! Всё на столе. Пошли! (Закрывают за собой дверь).
А д и к (жуёт, презирает всех). Рудик! (показывает пальцем вверх). Срочно Эдику!
Р у д и к (звонит по мобильнику). Шеф, пустыря дёрнули. Дохлый номер. Не въезжает, текст не держит… Даже губами не шлёпает. Безполезно. (Соня показывает пальцем на себя). Эдик, тут молодая есть, может её снять? Как скажешь… А успеем? Это близко? Пишу… Адик! Новый адрес!
З я т ь (со стоном поворачивается). Сейчас Гаэтано Доницетти, «Любовный напиток». Послушайте на дорожку. (Звучит романс). Марио Ланца. Лучано Паваротти не хуже, но всех лучше кто?.. Конечно, Лемешев! (Прибавляет звук).
Р у д и к (Адику). Тут они все (крутит пальцем у виска) Стоп! (Спрашивает зятя). Уточним: вы упали на улице? Так? Так. В результате непрофессиональной работы городских коммунальных служб, так? Та-ак! Так-так-так. Адик?
А д и к (жуёт, согласно мычит, показывает вверх). Эдику!
Р у д и к (опять на связи с шефом). Эдик, слушай, тут мужик на улице с рёбрами загремел, лежит в постели. А? Лягнём коммунальщиков? (Зятю). На какой улице вы упали? Да, неважно, любую подставим. У меня зуб на Южный округ. Помнишь, сняли выставку мебели, и что? И сунули всего по пять кусков.

Адик переставляет камеру.

С о н я. Ой, я тоже жутко падала. (Особо, Рудику). Рудик, я тебя умоляю! Я чувствую, ты очень добёр. Надо же высшее образование, а он (жест на Зятя, который отключился от них, надев наушники и отвернувшись) зачёт не ставит. Повлияй, интервью, что ли, с ним сними, отблагодарю. А Паша тебя не тронет, гарантирую.
Р у д и к. Да это же всё совки, отстой, спам, ватники, колорадки! Они ж не въехали в новое время. А ты, блин, такая умная. Давай чего-нибудь сообразим. В кафешку, то-сё.
А д и к (жуёт, переставил камеру, залезает на стул). Рудик!
Р у д и к. В квартиру Ивановых нас привело несчастье. Глава семейства Иван Иванович, нагруженный продовольственной продукцией, как бы переходил улицу как бы на зелёный свет и, о! ужас, поскользнулся! (Походит с микрофоном к зятю, трогает за плечо): Иван Иванович…
З я т ь. Я – Андрей Васильевич.
Р у д и к. Естественно. Андрей Васильевич, вы упали, это ужасно: уличная травма нарушила ваши личные и творческие планы. Слушаем вас. Слушаем.
З я т ь. Благодарю Бога за это падение, за эти сломанные рёбра. Да-да! Страдающий плотью перестаёт грешить. (Привстаёт, опираясь локтями). Я лежу, читаю Жития святых, слушаю классику, это же счастье – выключиться из суеты, счастье – ночью проснуться от боли и сказать себе: так тебе и надо по твоим грехам. Спасибо коммунальщикам. От всего сердца, от лёгких, от печёнки, от селезёнки. Особенно от рёбер. Политики брешут, певцы хрипят и воют, певички визжат, хохмачи плодят пошлости, как с этим бороться? Не смотреть, не слушать. Когда открывается дверь и врываются хамские звуки телевизора…

Тут входит  т ё щ а, и тут же врываются звуки.

Т ё щ а. Я ещё и хамка? 
З я т ь. Евдокия Ивановна, я о телевизоре. Его присутствие в мире оскверняет этот мир, о как грязны и неопрятны его звуки, как гибельны. Это звуки ада. Закройте дверь – оставьте мне тишину и великие книги, и музыку! Читаю страницы, пришедшие к нам из вечности, звучит надмирная музыка сфер, душа моя открывается молитве, проясняется разум, и становится всё яснее, что спасение возможно. 
Р у д и к. Полный абзац! Туши свет! 
З я т ь (спокойно). А для вас, тэвэшников скажу просто: ваше дело – пустая брехаловка для недоумков, охмурёж лохов. Понятно? Я по вашему выразился?
Р у д и к. Ну, блин, круто.
С о н я. Не блин, а лепёшка. Обалденно прикольно! 
Т ё щ а (с гордостью). Это мой зять. Очень умный! Вай фэй! На помойку! Пойду выключу. Андрюша, заполни квитанцию, надо же получить. Здравствуйте (это Адику и Рудику).
З я т ь. Ещё я узнал, что жена Михаила Ивановича Глинки жалела ему денег на нотную бумагу. В этом месте я заплакал.
С о н я (подтанцовывая). Я не заплачу, я не заплачу, я не заплачу, я заплачУ! (Рудику): Вконтакте! 
Р у д и к. Я, блин, два раза, по пьяни, чуть ли не в Загсе проснулся. (Тёще). Мамаша, м-м, забыл, как по имени-отчеству, неважно, знаете, что за ложный вызов надо платить?
З я т ь. Оказывается, тэвэшники ещё хуже, чем я о них думал.
А д и к (смотрит на  З я т я, достаёт изо рта жвачку, но выкинуть некуда, опять жуёт, собирает треногу). Рудик!
Р у д и к. Уже готов.
Т ё щ а (зятю). Напиши доверенность, ребята получат. (Им). Вы кто, родня нам или кто? А вы знаете, когда Юрий Гагарин полетел в космос? Чтоб точно. А когда была Куликовская битва? Надо знать. А это что? (О порошке).
Р у д и к. Это уже не ваше. 
П а в е л (появляясь, становится перед камерой). Записывай! Срочно! И сегодня же в вечерние новости.
С о н я. А как же. В прайм-тайм.
П а в е л. Братья и сёстры! К вам обращаюсь я, друзья мои! Такую страну угробили, а? Перед Суворовым стыдно. Перед Александр Васильичем. Русские люди мы, или мы не русские люди? Японский городовой! Да мы последнюю рубаху с себя! И хороши для вас были, пока вас содержали. Белый царь о вас заботился, его красный вождь сменил. Опять вам крыша. И плохи стали, когда о себе стали немножко думать. Кругом олигархи!
С о н я. Ой, а мне так хочется стать олигархиней. Или олигаршей? Как правильно?
П а в е л. Сонька, цыц! Друзья! Кругом ворьё, жульё и провокации. Но мы живы! Живы на пятьдесят один процент. К молодёжи мой призыв: пожалейте свою мать родную, Россию! Рука Москвы? Вот она, рука Москвы. (Поднимает гаечный ключ).
Р у д и к. Что это с ним?
А д и к (торопливо сматывает провода. Неловко спрыгивает, валится на товарища. Встаёт хромая). Ну, дядь, ты колдун. Да у вас же лужи на полу. Специально, что ли, чтоб я поскользнулся?
З я т ь. Евдокия Ивановна, придётся вас просить бороться с наводнением.
П а в е л. Наводнение – это ко мне. Где оно? (Идёт к батарее).
Р у д и к. Адик, премиальные же снимут, Эдик же не простит, что мы день прохолостили. Давай хотя бы о неготовности к зиме. Мы как бы заботимся о людях. Что нам, трудно? Премиальные же снимут. День в убыток. Давай хоть что-то. Слушай – тема: пенсионер Иван Иванович болеет болезнью, но добавочно простывает, так как протекают батареи водяного отопления. Болезнь переходит в осложнение, он загибается. А?
А д и к (свирепо). Не видишь – нога!
С о н я. Он не пенсионер, он мой преподаватель! А как вы думали? (Адику). Давайте я вам массаж на ноге сделаю, о-о, я могу!
Т ё щ а. Массаж? Разве здесь сауна, чтобы массаж? А чего это кругом вода? Прямо будто тонем. Мы раз с мужем были на корабле в Чёрном море… (смотрит программу, часы) «Битва экстрасенсов. Конец белой расы. Куликовской битвы не было». Опаздываю! (Уходит в свою комнату).
С о н я. Сейчас я уберу, сейчас. Бегу и падаю! (Собирает тряпкой воду в тазик). Ты можешь помочь, Рудик?
П а в е л. Какой тебе Рудик? Кого ты просишь? Кто он тебе, этот тэвэшник заточенный? (Рудику). Отскочи! Ты мне что предлагала? Не мучайся с тряпками: у меня прокладка для батареи в кармане. Вот. Не всё же я пропил. Сейчас поставлю. (Адику). Значит, не хотите передать моё обращение к народу, а? Но главную-то фразу можно передать? Какую? (Встал в позу). Снимай! Враги России, к вам обращаюсь я, враги мои! Вы давно по морде не получали? Это вопрос. Вы давно по морде не получали! Это не вопрос.
Р у д и к. Ты прокладку ставь. Сантехник – это звучит гордо. (Зятю). А где это можно почитать? Вот это, то, что вы говорили. На каком сайте?
З я т ь. Вот на этом (показывает на лоб), и на этом (показывает на сердце).
Р у д и к (стучит себя по лбу, по груди, прислушивается). Нет, чего-то глючит.
З я т ь. И будет глючить, пока врёте, да людей охмуряете.
Р у д и к. Как это, как это?
А д и к. Папаша, не учи учёных. Рудик!
П а в е л. Вот с вас и начну по морде.
С о н я. Уходите, он неуправляем. Он же выпил! А то устроите тут ипатати-ипатита! И пошло и поехало, по-французски.
П а в е л. То есть не дадут выступить. То есть, значит, сегодня опять по телевизору не увидят русского человека. Да вы посмотрите на эти рожи в телевизоре. Нет русских лиц! Одни хари, морды и все нерусские! Разве не так? 
З я т ь. Маски, Павел, маски. А они вненациональны. 
П а в е л. Да хоть и маски. Эх, разучились мы бить на упреждение. Где русские люди на телевидении? Один на тысячу?
А д и к. Не пузырись. Скоро вообще не будет. Рудик! 

Р у д и к  поддерживает  А д и к а, уходят хромая.

П а в е л. Сонь, ты пойдёшь со мной? Пойдёшь со мной?
С о н я. Куда? В светлое будущее?
П а в е л. Ко мне. Но вначале их догоню и морды начищу! Будешь ждать? Слушай, у меня, где-то это, ботинок соскочил. Не видела? У батареи, что ли? (Ищет). Нашёл!
С о н я. Ну, смело в бой пойдём! Особенно Рудику наподдавай. В год зайца побеждает смелый.
П а в е л. Сейчас, узелок на шнурке развяжу. (Разгибается). Терпим, терпим. Русское терпение. Мы терпим, а они наглеют.
Т ё щ а. Который ушёл, он хромает! У меня костыли были. (Зятю). Где они? 
З я т ь. Евдокия Ивановна, ваши костыли и мои слова им уже не помогут. Они законченные эгоисты, они зазомбированные. Жалко их, дураков. (Поворачивается, и как-то легко поворачивается). Ого! Телевизор замолчал, и сразу мне стало легче. Да я же оживаю! Ура-ура! Дорогая тёща, остались мы без «Лёгких облаков». Но зато спляшем главный фокстрот 20-го века «рио-риту». (Находит в компьютере, включает, звонит жене). Мари! Слышишь победные звуки?.. А-а, эти? Они ушли. Помогла твоя фраза… Ты сказала, я повторил: «Гони их в шею»! Они порождение российского телехамства, они… Ну, извини! Опять виноват! Вот уж действительно – ребро Адама – кость упряма… Опять трубку бросила.
Т ё щ а. Чего это ты про Адама? 
З я т ь. Из ребра Адама сделана Ева, жена. А есть в ребре мозги? А? Почему мужья всегда во всём виноваты?
Т ё щ а. А как иначе? Иначе никак. 
С о н я. У меня будет не так. Я буду исключительно вся для него. Вся! И только! 
П а в е л. И как в это поверить?
С о н я. Проверить всей жизнью.
Т ё щ а. Правильно, Соня. Соня, да? Иди в жёны к Павлу! Включи, Андрюша, что-нибудь такое, русское.
З я т ь (сразу). Волховская застольная! Иркутский театр народной драмы. 
П а в е л (под начало музыки). Соня, это нормалёк! У нас будут красивые дети. Пойду сейчас к Давыдычу, за это дело приму с ним фронтовые сто грамм. Пока он в Израиль не уехал. Или нет, надо отдохнуть. Хозяйка, тут негде прилечь? Надо экзамен на пожарника сдать, придавить минут шестьсот. Ладно, пошутил. Дай воды напиться, а то так есть хочется, что и ночевать негде.
С о н я. Тихо, слушаем… (после окончания песни): так ты же собирался тэвэшникам морды бить? 
П а в е л. Да! Я объявляю пьянству бой, но перед боем надо выпить. Соня, плевать на них трижды с высокого дерева, руки не буду пачкать! И не говори, что испугался, тут другое. Бои впереди. Надо боевой дух копить. Ах, Соня-Сонечка! Как же я по деревне истосковался! А всё дядька. Он в люди выбился, дело завёл и меня к себе выдернул. Крепко я на него пахал. А он разорился вначале, потом помер. И с чем я остался? Иду к нему на могилку с пузырьком: ну что, дядька, лежишь? Соня, уеду! Я парень был от и до. Что по технике, что плотничать. Вытащил сюда, обещал всего. На квартире женил, любви-то не было, как не запить. А в деревне – о-о-о! А соловьи, а лягушки, а рыбалка! А когда черёмуха цветёт! Грибы, ягоды! Купание! Вода чистейшая! Пить – не напьёшься, купаться – не накупаешься! Воздух – не надышаться, пейзажи – не наглядеться. Мать счастлива будет, старуха уже, я же сын всё-таки. Эх, побывать бы мне бы дома, поглядеть бы на котят: уезжал – были слепые, а теперь, поди, глядят.
З я т ь. Прекрасная частушка! Русская! Котята прозревают за две недели, а человек уже тоскует по дому. 
С о н я. Паша, ведь я тоже по родителям деревенская, а как же. Золотая медаль, всякие егэ как семечки щёлкала. В вуз без экзаменов. Пела, плясала. Все парни – мои. А единственного не было. А у нас тоже беда – южане, торговцы, цыгане с наркотой. Мама говорит: дочка, спасайся. А мою маму возьмём с собой?
П а в е л. В чём вопрос? Нет вопроса. Сонь, а ведь я вообще-то даже и стихи писал. Что ты так смотришь? Да. Пример? «Однажды Вася прохиндей цветок увидел орхидей. Хоть ужаснулся от цены, цветок купил он. Для жены. Жена его не поняла, и с орхидеем прогнала. Секрет я скрыть от вас не смею – он с горя пропил орхидею».
С о н я. Классно. Так орхидей или орхидея?
П а в е л. Ты, конечно, орхидея, а я орхидей.
С о н я. Андрей Васильич, получается у нас цветочная семья?
З я т ь. Всенепременно и немедленно! Отличная пара: сильные, умные, с юмором. 
С о н я. Мама с ребёнком.
П а в е л. У неё ещё ребёнок?
С о н я (после паузы, решаясь). У меня. Она с ним сидит. Паша, он не предусмотренный, залётный, залетела, дура была. Вообще-то он не совсем сволочь, но размазня, своих папу-маму не хотел огорчать. А аборт я не стала делать. И правильно: ребёнок красивый, умный.
П а в е л. Да-а, возьми, мама, покачай, это вышло невзначай.
С о н я. На тебя похож. Что, испугался? Так что спасибо, Пашечка, и до свиданья.
П а в е л. Чего это испугался? (Думает). Если ребёнок готовый, так это же хорошо… Хмель, конечно, из головы сразу выскочил. Давай телефон, завтра позвоню. Сегодня в баню схожу. 
С о н я. Не надо, не звони. (Пишет номер телефона на листочке, протягивает). 
П а в е л (берёт листочек). Почему не звони? Ты в натуре вообще! Вся такая! Командовать, конечно, будешь. Но со мной, может, так и надо. Позвоню. В полдень. (Идёт к выходу, останавливается). Так зовут-то его как?
С о н я (нежно). Сашуля.
П а в е л (скребёт в затылке). Александр… Павлович? 
З я т ь. Царское имя-отчество. Александр Первый.
С о н я. Будет и второй и третий. Если захочешь.
П а в е л. Обожди, дай хоть сначала этого выкормить. (Уходит).
Т ё щ а. А чего ты про рёбра? Про второе?
З я т ь. Думаю, что из другого ребра сделана тёща. Одно на жену, другое на тёщу: я же два ребра сломал. 
Т ё щ а. Я пока одно вспомнила. Два? (Сообразила). А-а, вот даже как! (Возмущённо). Так второе ребро я? (Ушла к себе).
С о н я. А я третье! Я согласна! Я прямо сейчас сажусь, и прямо сейчас к зачёту готовлюсь. Перед замужеством надо закрыть все долги. (Берёт в руки тряпку, подтирает у батареи). А я на ваш предмет подсела. А как я, если уеду, то как?
З я т ь. Очень просто – оформим заочное. Потом у нас и дистанционное обучение есть. Уж теперь-то я возьму над тобой шефство.
С о н я. Ура! Я буду как Анна-Мария, я к вам в аспирантуру пойду. Я займусь современной речью молодёжи. Это тихий ужас, как её заполняют жаргонизмы, блин! Это же понижает умственный уровень. Всё, у батареи сухо! Заодно и пол помыла. (Садится, раскрывает книгу).
З я т ь. Соня, рано с аспирантурой, надо хотя бы диплом защитить.
С о н я. Легко!
Т ё щ а (появляясь). Тёщу родную обижать, это как? За дочерью два лейтенанта ухаживали, а тут ты. Лейтенант бы не упал, рёбра бы не сломал, генералом бы стал, была бы доченька генеральша. Бедная она, несчастная! (Плачет. Уходит). 

В тишине романс Свиридова из «Метели». Звонок сотового.

З я т ь (по сотовому). Всё блестяще, все разошлись. Слушай: это не «К Элизе», это к Марише, это не Бетховен, это я сочинил… (Пауза музыки. Зять, видя, как Соня открывает книжный шкаф и начинает протирать корешки книг). Соня, зачем, не надо… (в трубку) Кому? Соне. Она даже пол помыла, даже… 
С о н я (вставляет). И посуду.
З я т ь. Какая? Я же тебе говорил: Анна-Мария, София были у меня. Соня ещё здесь… Сдаёт зачёт… Да что ты такое придумываешь? Маришулечка, да я тебя так люблю! Да что ж такое? И говорить не хочет. Говорит: пусть у тебя эта Соня и остаётся, а я вообще не приду. И маму, говорит, завтра вывезу.
С о н я. Андрей Васильевич, вот вы уже взрослый мужчина, не обижайтесь, но вы не понимаете женщин. У них нет логики.
З я т ь. А что у них есть?
С о н я. У них не логика, а настроение. И обострённое чутьё на соперницу. Я же сразу стойку сделала, когда Анна-Мария вам комплиментничала. Убить её готова была.
З я т ь. Мне? Я чего-то не заметил.
С о н я. То есть не врубились? То есть вот вы какой, не видите любви к себе. Андрей Васильевич, я же понимаю, вы женаты, я ни на что не претендую, хотя… мне нравятся мужчины вашего возраста. А сверстники? Пшено. Нет-нет, о вас это я так, мечтать не вредно. Тем более, я уже помолвлена, можно сказать. Но зачёт-то? Да ещё под такую музыку! (Протягивает зачётку).
З я т ь. Ах, София! Как вам не а-я-яй?
С о н я. Андрей Васильевич, а как а-я-яй? Я ведь даже не в коммуналке живу, на съёмной, ещё там двадцать таких. Не в проститутки же идём, в люди хотим выбиться, родине служить. Полы ночью моем в торговом центре. Ещё и маме стараюсь послать. Вот, за Пашу, если он всерьёз, заякорюсь. Стерпится – слюбится.
З я т ь. Соня, честно, я запутался в вашем поколении. Вот эти парни, например. Это же конченые люди. Или нет? Главный вопрос: ваше поколение потеряно или не потеряно для России? 
С о н я. Как перед иконами: не потеряно! Мы ещё прозвучим!
Т ё щ а (появляясь без часов и программы, с молотком. Она сменила халат на строгое платье с плечиками, которое описывала). Я не в щепках найдена, я не в угол носом росла! Эти клоуны, зачем они приходили?
З я т ь (расписавшись в зачётке, вернув её Соне). Я уже их не помню.
С о н я. (радостно) И я, и я, и я того же мнения!
Т ё щ а. А вот я всё помню! 
З я т ь. Всё? 
Т ё щ а. Да, всё! 
З я т ь. Так зачем они приходили?
Т ё щ а. Я помню, зачем, но помнить их незачем! Я поняла – ты прав, телевизор – враг! Я это поняла и всё вспомнила.
З я т ь. Здорово! А хоть одну частушку вспомните. 
Т ё щ а. Какие мне частушки, я старуха.
С о н я. Ой, нет! 
Т ё щ а. Была улица любима, и любимый уголок, а теперя иду мимо – только дует ветерок!
С о н я. Жесть!
З я т ь. А я чего тут лежу?
Т ё щ а. Ты сломал ребро.
З я т ь. Не одно, а два.
Т ё щ а. Именно одно! Никакого второго! 
С о н я. И никакого третьего!
Т ё щ а. Ты Соня? Соня, да? Соня, выходи за Павла! Надёжный человек. Только одно из двух: или пить ему не давай или сама с ним пей. (Смотрит на молоток в своих руках). А, и это вспомнила! Музыку не выключай. Больше ей ничто не помешает. Нет, молоток слабоват. Тут надо что потяжелее. Этот камень чей? 
С о н я. Это от фундамента церкви в Херсонесе, от начала Крещения Руси.
Т ё щ а. Спасибо за угощенье, жду на Крещенье! (Берёт в руки плинфу). Подойдёт! Это телевизору за то, что он мне память покалечил. Я поняла: этим ящиком всех нас хотят безпамятными сделать! Они нам мозги не промывают, а вышибают. Не позволю! Мы ещё повоюем! (Решительно уходит).
З я т ь. Соня, ты в следующий раз побольше кирпичей привези. Надо людей вооружать.
С о н я. Поняла! Надо! Займёмся! Сделаем! 

Слышен удар, грохот, звон стекла.

З я т ь (встаёт). Ура, товарищи! 
С о н я. Ура! Можно, я вас поцелую! (Кидается зятю на шею). О, простите – рёбра! (Рушится к его ногам, обнимает колени). Учитель, перед именем твоим!

Двери тёщиной комнаты открываются и одновременно распахиваются двери входные. Из одних выходит  т ё щ а, в других появляется  ж е н а.

Н е м а я   с ц е н а.

Марш Преображенского полка.

Художник: Дина Ельцева