Атака века: как подвиг хотят сделать преступлением

75 лет назад, 30 января 1945 года, советская подводная лодка С-13 потопила крупный немецкий военный транспортный корабль «Вильгельм Густлов». Спустя десятилетия эту успешную военную операцию недруги нашей страны пытаются представить «военным преступлением». Причем «обвинители» стараются в упор не замечать ни элементарного здравого смысла, ни собственных куда более масштабных акций военного времени с многочисленными жертвами среди мирного населения противника.

Те давние события получили в советской (да и просто вменяемой историографии) название «атаки века». По совпадению, как минимум, двух факторов – общего тоннажа потопленного вражеского корабля, около 25 тысяч тонн, и количества ушедших на дно находившихся на нем лиц, под 10 тысяч. 
Командир подлодки Балтфлота Александр Маринеско к тому же, благодаря потоплению не только «Вильгельма Густлова», но и, чуть позже, тоже крупного транспорта «Генерал Штойбен», общим водоизмещением около 40 тысяч тонн, стал самым результативным подводником советского флота. Лишь за один поход отправивший на дно (по тоннажу) половину всей «добычи» своих коллег-краснофлотцев за всю войну.  
Победа эта, кстати, отнюдь не была похожа на подобие одной из забав британских джентльменов – «охоту» на ручных кроликов, не сходя со стула. Наши подводники серьезно рисковали жизнью, ведь даже под самый конец войны вражеский флот однозначно доминировал на Балтике ввиду большей численности и близости своих оперативных баз. 
В отличии от флота советского, до 1944 года вообще практически запертого в Финском заливе мощными и многослойными минными заграждениями, да и после выхода из войны Финляндии не имевший подготовленных гаваней поближе к Восточной Пруссии. Так что реально воевали из его состава больше подводные лодки и морская авиация, не считая небольших судов, больше применявшихся для вспомогательных операций. 
И окрестности Кенигсберга, в том числе, и морские, тоже были «вотчиной» врага. Там было достаточно немецких кораблей, в том числе «заточенных» и на противолодочную оборону. И даже ночное время не было для последней большой помехой – к тому времени уже достаточно широко применялись гидролокаторы, позволяющие обнаруживать подводные объекты «активно», подобно радиолокаторам на поверхности, даже если субмарины почти не создавали шумов на радость вражеским акустикам.

***

Собственно, сама возможности безнаказанного прорыва подлодки Маринеско чуть ли не к самому порту Кенигсберга стала возможной в том числе и благодаря случайной поломке такого гидролокатора на одном из кораблей немецкого конвоя, сопровождавшего «Густлов». В противном случае, наши моряки имели все шансы быть заранее обнаруженными и попасть под губительную атаку глубинными бомбами, погибнув за считанные месяцы до победы. Как это случилось с немалым количеством их коллег-краснофлотцев…
Вторая случайность – капитан вражеского транспорта получил (как оказалось позже) ложное сообщение о прибытии в порт группы своих тральщиков, и чтобы не столкнуться с ними в темноте, приказал зажечь сигнальные огни. Тем самым, на немалое время демаскировав свое судно для наших подводников.
Но дальше случайности закончились, и пришел черед разумного риска и правильной тактики ради достижения победы. Наши своего шанса не упустили, предприняв торпедную атаку по обнаглевшему противнику, пренебрегшего элементарными правилами светомаскировки. Стреляли, кстати, из надводного положения, в чем тоже имелся немалый риск, если бы на немецких военных кораблях были радиолокаторы и их операторы тоже «были на своем месте». 
Да, в конце концов, если бы, пусть случайно, на каком-то из немецких кораблей выпустили осветительную ракету или включили прожектор, участь нашей С-13 была бы незавидной. В принципе, ее могли бы потопить даже пара зенитных орудий якобы «мирного» транспорта «Вильгельм Густлов», не говоря уже о пушках конвойных кораблей помощнее. 
Противопоставить им подводники могли бы лишь одну «стомиллиметровку», ну и торпеды, конечно. Просто последними, несмотря на значительный поражающий эффект, в цель надо еще уметь попасть. Что обычно получается лишь в случае внезапной атаки. Да и тогда не всегда – если цель совершает «противолодочный маневр», постоянно меняя курс, затрудняя попадание. Чем, кстати, капитан «Густлова» халатно пренебрег, экономя дефицитное в агонизирующем Рейхе топливо для корабельных двигателей.
Так что «атака века» ну никак не представляла собой «хладнокровное уничтожение беззащитной жертвы советскими «подводными пиратами», как это ныне пытаются представить антироссийская пропаганда. Это был честный бой с риском для жизни наших подводников, который, тем не менее, закончился победой для них благодаря грамотному риску капитана Маринеско. А мог бы закончиться и поражением – ведь из всех подлодок серии «С» на Балтфлоте к концу войны осталась в строю лишь С-13, остальные погибли…

***

Вообще, практически главным аргументом в пользу «военного преступления большевиков» обычно выдвигается действительно реальный момент значительного количества жертв на борту «Густлова» из числа «гражданских». В том числе, и детей.
Ну так капитан Маринеско в принципе не мог знать, кто находится на борту крупного вражеского корабля! Имевшего не положенный «Красный крест» на борту, но защитную «камуфляжную окраску», и идущего в окружении боевых кораблей гитлеровского флота. Это если не считать наличия на его борту зенитных орудий и транспортируемых военнослужащих (в том числе, тысячи курсантов-подводников). 
Все эти моменты выводят потопленный транспорт из категории «мирных судов». А что на нем перевозили и гражданских беженцев, так за это надо спрашивать не с советских моряков, а с Гитлера. Который за чуть больше чем сто дней до окончательного поражения  своего «тысячелетнего Рейха» грезил мечтами о победе, а потому и приказывал эвакуировать в еще не занятые Красной Армией области Германии население из прифронтовых, а тем более блокированных регионов, вроде Восточной Пруссии.

***

Вообще, такая вещь, как «крейсерская война» была изобретена точно не советскими моряками. У большинства людей слово «крейсер» обычно ассоциируется с мощным, хорошо бронированным боевым кораблем, созданным для морских сражений. 
Между тем, хотя крейсера (особенно «линейные», уступающие линкорам лишь в бронировании, но не в «главном калибре») действительно могут принимать участия в морских битвах (а также обстрелах вражеского побережья, высадке десантов и т.д.), но суть «крейсерства» – это нарушение вражеских морских коммуникаций. То есть, говоря обычным языком, лишение его возможности нормальной торговли, пассажирского сообщения, подвоза гражданского и военного сырья – в общем, морская блокада, рано или поздно должная привести к параличу экономики и стратегическому перевесу в войне. Особенно если страна на собственные ресурсы небогата – как Англия и Япония, например, оттого эти государства всегда уделяли крайне большое внимание развитию своего военного флота.
Ну а морская блокада, в свою очередь, подразумевает и удар по гражданским судам, следующим в порты враждебной страны. Обычно без особой разницы их конкретного порта приписки. 
В принципе, если «нейтрал» не везет военных грузов или граждан государства-противника, его при задержании могут и отпустить. Но гораздо чаще крейсера действуют по-другому – после досмотра задержанного судна его либо пускают на дно, либо, высадив туда «призовую команду» для пригляда за экипажем, отправляют в свои порты для последующей продажи «трофея» или его использования в собственных интересах. 
Поскольку же команды самих крейсеров не «резиновые», а добычи у них бывает порой очень много, процент уничтоженных гражданских судов становится почти тотальным. Да, международное морское право предписывает военным морякам перед затоплением транспортов давать возможность их командам покинуть обреченное судно на шлюпках (если берег недалеко) или же принимать их на свой борт для последующей высадки в нейтральном порту или доставки на собственную базу. 
Можно заметить, что даже немецкие надводные «рейдеры» во время своих операций на британских коммуникациях в годы Второй мировой старались этим правилам следовать. Не всегда и не все время, но все же.

***

Но с появлением подводных лодок ситуация с «крейсерской войной» значительно осложнилась. С одной стороны, субмарины и называют «подводными крейсерами» – они для этого, в первую очередь, и созданы. С другой – ну как узенькая «скорлупка», в которой и собственному-то немногочисленному экипажу тесно, может вместить в себя еще десятки (а то и сотни) пленных гражданских моряков с потопленных вражеских судов? 
А отпускать их с миром – это значит обрекать на гибель уже собственных сограждан. Не только солдат, могущих погибнуть от доставленных этими транспортами врагу патронов, бомб, горючего для танков и самолетов, сколько мирных соотечественников, становящихся жертвами той же стратегической авиации врага, например.
В принципе, приемлемого с моральной точки зрения решения на этот счет человечество так и не выработало. Просто потому, что война – это кровавое и негуманное дело. В ходе войны часто гибнут не только военные, но и гражданские. 
Собственно, за красивым термином «стратегические военные действия» всегда и везде имелось в виду одно – воздействие не только на вражеские вооруженные силы (это больше сфера тактики), но и на вражескую экономику, сельское хозяйство, человеческие ресурсы. 
Именно поэтому «записные гуманисты» из США и прочего НАТО в конце 40-х годов 20-го века разрабатывали планы ядерной войны против СССР – с нанесением ударов по самым густонаселенным городам нашей Родины. Да в общем, и сейчас в «электронные мозги» атомных ракет стратегического назначения, что в США, что в других странах, введены координаты далеко не только военных баз и крупных военных заводов потенциального противника…

***

А уж что касается вопроса с транспортными кораблями во время войны, так их тоже ничего хорошего не ожидает. В лучшем случае (если корабль противника невооружен, следует днем без сопровождения военных судов, не имеет на борту военнослужащих и военных грузов), его просто задержат и отведут в свой порт. В противном случае, как говорится, «на войне – как на войне».
Примеров этому несть числа. Вот только несколько самых известных из них.
1915 год – потопление немецкой подводной лодкой британского трансатлантического лайнера «Лузитания», водоизмещением, кстати, почти вдвое больше «Вильгельма Густлова». Число погибших – 1250 человек, включая больше двух сотен детей.
1940-й год – уничтожение немецким бомбардировщиком британского лайнера «Ланкастрия» у берегов Франции. На нём эвакуировались 4,5 тысячи британских солдат и почти вдвое больше гражданских. Спастись удалось чуть больше 2 тысячам людей.
Впрочем, противники Германии в долгу не оставались. Массовые бомбардировки англо-американской авиацией немецких городов привели к такому ожесточению, что сбитые летчики считали за счастье, если им удавалось сдаться немецким военным или полиции. Потому что обнаружившие их гражданские чаще всего просто растерзывали их на месте, не дожидаясь подхода представителей власти.
Причем, если судить по итогам варварской и абсолютно бессмысленной по жестокости бомбардировке Дрездена за меньше, чем 3 месяца до победы, осуждать рядовых немцев как-то и не очень хочется.    

***  

Так или иначе, подлодка капитана Маринеско, согласно всем мыслимым международным юридическим нормам, не обязана была предупреждать о необходимости покинуть «Густлов» перед его торпедированием, нарываясь на более, чем вероятный и однозначно гибельный для себя обстрел зениток транспорта и орудий конвоя «Кригсмарине». 
И в любом случае, совесть и Александра Ивановича, и его подчиненных, была чище, чем таковая (или что там ее заменяло) у, скажем, фашистских «асов». Четко видевших в 41-м году ехавших на телегах советских женщин и детей-беженцев, но тем не менее, безжалостно уничтожавших их с помощью авиационных пушек и авиабомб. Не говоря уже о тех нелюдях, которые проводили массовые «акции устрашения», от расстрела заложников до зверств образца «Хатыни».
А капитан-лейтенант Александр Маринеско вместе с командой подводной лодки С-13 – честные и храбрые воины, вошедшие в историю благодаря своему подвигу в ходе «атаки века», как бы этот подвиг не пытались очернить наши враги.