После спектакля

Небольшой зал взорвался аплодисментами! Ирина с дочерью тоже хлопали вместе со всеми. Аплодисменты перешли в овацию, что было Ирине непривычно, театралка, она часто бывала в театрах здесь, в Германии. Но стало радостно на душе, оттого, что так тепло принимали гоголевскую пьесу, хотя отчего-то к этому примешивалось какое-то малоприятное чувство, что ли... «Странно это» – только и успела подумать она, как дочь уже вела её к выходу из этого театра, больше напоминавшего студенческий, практически отсутствием декораций и минимумом костюмов. А ведь шёл «Ревизор», обозначенный в афише как «Гротеск Николая Гоголя»!
Поначалу шли они по июньской, ещё светлой улице молча. Первой заговорила дочь: 
– Мама! Тебе ничего не показалось странным? 
Ирина ничего не ответила, продолжая думать свою, неожиданную думу. Дочь, не получив ответа, замолкла тоже.
Ирина всё думала о спектакле, длившемся без перерыва сто минут, эта «стоминутка» словно бы мчалась, пока не примчалась к финалу!
– Это была русская тройка! – вдруг выпалила Ирина, резко остановившись, повернувшись к дочери!
– Да, мама, верно! – подтвердила дочь, – и мне было так неприятно что они аплодировали и смеялись, аплодировали и смеялись...
Тут пожилая женщина приобняла дочь за плечи и прижала к себе, хоть обычно между ними не было, как обе называли «телячьих нежностей»...
– Ненужно их осуждать, милая, им непонятен наш «смех сквозь слёзы»! К тому же им нравится видеть Россию именно такой – вечной, столетиями неизменной, с её бюрократией, с тем явлением, что нынче называется коррупцией, со всей нашей бедой! Значит, считают они, их правительство, их политики правы! Когда был Союз, страшной им была его огромность, да и сейчас территория России пугающе большая для большинства европейцев. Когда-то СССР стал победителем над немецким нацизмом! Теперь Россия тоже видится населению Европы, естественно и населению Германии самым страшным врагом! Это иррациональное чувство, потому я не знаю, как можно его извести!
– Как страшно мама, непонимание рождает страх, а он порождает ненависть...
– Жизнь никогда лёгкой не была! Но всё же, благодаря здешней экологии ты не лежишь в постели, как на Украине, а ходишь, как все люди.

Проводила дочь на чётко ходивший и в позднее время городской электротранспорт, та со своим бой-френдом, после окончания университета, жила отдельно, но виделись они очень часто.
К себе, в свою квартирку Ирина решила пройти пешком, вечер был не только светлым, но и тёплым. В ней она осталась жить и после того, как вышла на пенсию. Как филолог-русист она до пенсии преподавала русский язык в гимназии, где он преподавался, как один из иностранных языков.
Она шла и никак не могла отделаться от мыслей о сегодняшнем спектакле. Вспомнилось потом и то, что царь Николай Первый, смотрел «Ревизора» на премьере. После просмотра царь сказал: «Всем досталось, а мне так больше всех!» Припомнилось, как читала она про то, что зрители на премьере смеялись с полными слёз глазами! Тогда-то и родилось ставшее знаменитым выражение: «смех сквозь слёзы»! 
Ирина сидела в своей крохотной кухоньке, глотая обжигающий чай, стараясь не расплакаться от какого-то чувства глобального одиночества. А ведь четверть века жила она тут!
Чтобы успокоиться начала думать о жестокой и жёсткой царской цензуре девятнадцатого века в Российской империи. Это была одна из ведущих тем в изучении русской литературы.
«Удивительно, – думалось ей теперь, – сколько об этом говорилось в истории русской литературной критики. Если так уж страшна была царская цензура, как случился “золотой век” русской литературы?! Или, как возник критический реализм? Как всё это могло сосуществовать?! Ведь в пустоте не смогла бы появиться целая плеяда не только русских поэтов и писателей, да ещё литературных критиков, литературных обозревателей, существование литературных журналов, армия подписчиков на них, не только в обеих столицах, но и в провинции?! Значит, всё это было не так, как нам преподносили с кафедр, да читали мы в учебниках!»
Но тут же вновь она мысленно вернулась к событиям сегодняшнего вечера. Они пришли в театр без малого за полчаса до начала. Как обычно Ирина стала читать отзывы зрителей, посмотревших спектакль. Они с дочерью были изумлены столь тёплым, почти сердечным строкам. Они благодарили автора, как писали некоторые, дорогого Николая Васильевича за чудесную пьесу! Мать с дочерью были растроганы любовью публики к великому русскому писателю! До этого ведь  н и к о г д а  им не приходилось читать столь однозначного приятия немецкой аудиторией работы русского классика! Ещё тогда у Ирины даже мелькнуло подозрение, что им так нравилась гоголевская пьеса, потому что именно такой преподносят им Россию их власти, их пресса, смешной в своём взяточничестве, в раболепии перед начальством, в массовом воровстве, во всём этом неприглядном свете...
Ничего они не ведали о вызванном Гоголем к жизни феномене «смеха сквозь слёзы»! Правда, как поняла это сегодня Ирина, их пугала «Русская тройка», мчащаяся по бескрайним русским просторам, она представлялась им опасной, как и сама Россия – эта земля без конца и без края, её представить даже по карте было  н е в о з м о ж н о ... Эта огромность страны страшила! И потому они были счастливы, что Гоголь как бы подтверждал то, о чём им часто напоминала пресса! Это навечно, навсегда, о стране что сама оказалась  к о н т и н е н т о м ! 
Ирина внезапно успокоилась, вспомнив любимые тютчевские строки:

Не поймёт и не заметит
Гордый взгляд иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной…

Художник: Евгений Квавадзе