Жанна д’Арк: передел средневекового «Евросоюза»

ПРОДОЛЖЕНИЕ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

Homodei

Авторы средневековых романов вкладывали в слово «рыцарь» столько положительных значений, что людей настоящих было почти не видно. Посмотришь в одну сторону — там pruesse, что значит «храбрость»...

Посмотришь в другую, а там — loyaute, что значит «верность». В третью сторону лучше вообще не смотреть — там сплошная франшиза и того, и другого, и даже чего-то третьего. Ведь слово franshise в переводе значит «верность». А вот верности в ту эпоху как раз-таки и не хватало. Это была эпоха мелких измен и громких коллабораций. Страшновато жилось во времена Жанны де Арк: весь север и юго-запад занят британцами, там сформировалась так называемая «Ланкастеровская Франция» — нерушимый синклит англичан с французами. А по бокам засели — где бургундцы, которым остаётся три шага до обретения государственной независимости, где — швейцарские и люксембургские рыцари, которые эту независимость уже обрели, а где-то гасконцы или бретоны. Бретонцы — это последовательная оппозиция любой администрации, кроме той, которую они сами же и возглавляют. Они люди такие, они по-другому не могут. А гасконцы — это злые циничные наёмники.

Свинство, да и только!

Знаете выражение «стирка по-гасконски»? Это когда рубашку просто выворачивают наизнанку и надевают, как чистую... А стирать её — вовсе необязательно. Свинство, да и только. До Ульриха Цвингли и договора в Базеле против Австрии было ещё довольно далеко, но военный союз между рядом современных кантонов Швейцарии уже существовал. И в кантоны медленно сползались тысячи безработных дворян со всей Франции, Германии, даже из Чехии. Они записывались наёмниками в Бургундию или к герцогам Люксембурга, или же оставались в кантонах, чтобы вместе с их коренными жителями противостоять австрийскому влиянию. Это было начало процесса Реформации: так получилось, что австрийские католики потеряли популярность, а Священная Римская империя Германской нации в тот момент представляла собой недавно сформированную и плохо управляемую конфедерацию, в которой происходили непонятные политические события. Но самое интересное, что пришедшая примерно тогда же к власти в Австрийском герцогстве (будем его так называть) семья графов Габсбургов сама была из этой самой горной Швейцарии. Из замка Кибург недалеко от Цюриха. 
А ещё начались Гуситские войны, которые представляли собой ответ чешской знати на попытку императора Священной Римской империи Сигизмунда Люксембургского «зачистить» Чехию от плохих католиков — от славян. Бродячие немецкие и венгерские дворяне объявили целый крестовый поход против гуситов, но победили их только с десятой попытки. До полного онемечивания чехов и вхождения в состав Австрии было ещё довольно далеко, а пока Сигизмунд был братом покойного чешского короля и считал, что он имеет право создать в Праге свой личный «домен», живущий по каким-то особым только ему понятным правилам. Но Чехия была только одним направлением деятельности Сигизмунда, — на западе от немецких земель находились Лотарингия и прочие территории, за влияние в которых боролась сестра Сигизмунда — Елизавета фон Герлиц Люксембургская, под руководством которой тоже служило много немецких дворян-наёмников, а часто и вовсе никаких не дворян. Ведь наёмник необязательно должен быть рыцарем, правильно? Благородное рыцарство в данном случае — как бы недостаток. За это — не заплатят. 

А ещё были герцог Жан де Люксембург (принц де Линьи), и герцог Валериан де Люксембург (тоже принц де Линьи), которые вместе с рыцарями Бургундского ордена Золотого руна и вместе с семью или даже десятью известными маршалами Бургундии и Лотарингии формировали новое государство, которое должно было усилить империю Сигизмунда и навсегда ослабить Французское королевство. Они формировали то, что впоследствии называли «Пражский Лев и Лотарингский крест» — будущую Империю Гасбургов, австрийскую по определению. Вот никто, наверное, не знает, каким образом Голландия оказалась в составе Испании? 
Помните же вдумчивого и культурного интеллигентного человека, поэта и мечтателя герцога Альбу и «революцию Гёзов», и всё прочее в том же стиле из советской школьной программы? Это было красиво и увлекательно, но непонятно... Помните, наверное? 

Всё дело в Бургундии

В состав Бургундского герцогства входили земли современной Бельгии и Голландии. Голландия — практически вся. Изначально эти земли назывались Аустразией, и именно там хозяином был легендарный Карл Мартелл, отец Пипина Короткого и дед Карла Великого. И император Карл Великий правил на территории Бельгии, Голландии, северо-восточной Франции и западной Германии. И когда в 15 веке произошло слияние правящих семейств Австрии и Испании, — Голландия оказалась под руководством испанских капитан-губернаторов. А представители испанской короны нередко были родом из Италии или Германии. Это герцог Альба был испанцем. Многие другие беспринципные рыцари прекрасной эпохи происходили буквально — кто откуда, и часто не были рыцарями по рождению. Но эти ребята честно и прямо зарабатывали своё будущее дворянство на просторах Священной Римской империи Германской нации. У нас ведь напрочь забыли, что не Франция и не Англия, а именно Священная Римская империя была главным государством Европейского континента до самой Семилетней войны 18 века — в его состав входили многие современные европейские государства: не было на карте Австрии, не было Италии и Венгрии, не было Германии и Голландии, и Бельгии тоже не было... А Семилетняя война, которая нам представляется тоже предельно непонятной, была на самом деле войной за передел вот этого средневекового «евросоюза», всем давно надоевшего. В 1806 году Наполеон окончательно переформатировал Европу и придал ей современный вид.

Ради любопытства сообщу: дед двух Люксембургов (принцев де Линьи) погиб, сражаясь с англичанами под начальством Бертрана дю Геклена, — был раненый, убит мародёрами, — а его близкий сородич император Сигизмунд, как и граф Дракула, имел отношение к очень интересной организации — к Ордену дракона святого Георгия. Сигизмунд Люксембургский и граф Дракула были современниками и хорошо друг друга знали. Ещё одним современником этих людей была как раз Жанна де Арк. С ними она знакома не была, зато с Жаном Люксембургским и Елизаветой фон Герлиц Люксембургской ей довелось познакомиться, притом достаточно близко. Они были её врагами, как и все прочие рыцари Бургундского Ордена Золотого руна. Кстати! А что это за орден такой непонятный? 
К тому моменту все рыцарские ордена эпохи Крестовых походов стали анахронизмом. Они изначально были религиозными и даже филантропическими, а на смену им пришли боевые организации нового порядка — например, Орден дракона святого Георгия или просто «красные братья», одним из лидеров которых был граф Дракула, а дальними потомками оказались «чёрные рыцари» рейхсфюрера Гиммлера. А был ещё Бургундский Орден, история которого не столь масштабна, зато любопытна. Бургудский Орден объединял дворян прежде всего германоязычных регионов Европы, и при его активном участии формировалась современная Швейцария, Чехия, Венгрия и Австрия. Границы средневековых государств Австрии, Чехии и Венгрии, а также балканских княжеств были совсем не такими, как сейчас. Это тоже надо учитывать. И надо учитывать, что мы точно знаем списки только десяти первых капитулов этой рыцарской организации, и нам известны имена далеко не всех орденских сановников. Орден в каком-то виде существует и поныне…

Рыцари Бургундского Ордена — необщительны и ни разу не появлялись на телевидении. Зато они есть в сети Фейсбук. Знаком принадлежности к организации было и остаётся ношение одеяния алого цвета и золотой цепи из двадцати восьми частей. А на цепи носили золотую подвеску (туассон) в виде барашка. Это и есть — Орден Золотого руна, известная нам награда, она же называется «Знак Гедеона». Что можно сказать о нём в двадцатом веке? Или уже в веке двадцать первом? В наше время орден считается австрийским или испанским. Когда-то это был знак принадлежности к международной элите, но в наше время орден этот не очень понятен как награда и выглядит чрезвычайно театрально. У Александра Дюма есть на этот счёт хорошая шутка в романе «Виконт де Бражелон», что граф де Ла Фер становится кавалером сразу трёх орденов — Золотого руна, Подвязки и Святого духа, а такой набор наград могли собрать или короли, или артисты. Вообще же, в статуте ордена Золотого руна написано, что туассон не носят вместе с другими наградами, но с одним только туассоном на шее ты будешь похож как раз на артиста, а не на вельможу. Или станешь Остапом Бендером — тоже вариант.
В тогдашней Франции был только один человек, у которого была такая награда — принц Жан Алансонский. Но он стал кавалером ордена немного позже. Что ж, всему есть время... А сейчас — сходим на реку и искупаемся (мальчики — отвернитесь и не смейте подглядывать!), а потом поедим сваренной на костре сытной каши с мелкой рыбой и овощами. Рыбу для этого извлекли из чьей-то подводной ловушки у берега (кем бы ты ни был, утрись, хозяин улова!) ...Кстати, а с чем будем варить? Главная пища простых людей того времени (вилланов и сервов) — это злаки. На севере ели полбу, на юге — просо, а в Нефшатели — всё подряд. Это же регион, граничащий с Германией, а в Германии — жрут всё, кроме лягушек. На десерт, как правило, принимали «плоды» — таким словом назывались яблоки (как правило, с хлебом и сыром). Зато в Англии абстрактным словом «плод» называли грушу... Вот интересно, правда? Получается, что у англичан Ева съела как бы грушу, а не яблоко, — такая интересная разница между историческими Британией и Францией. Прочие разницы между французами и англичанами были менее интересные и, что главное, вполне куртуазные. В то время не было технического прогресса, поэтому люди увлекались не гаджетами, а теориями «личностного роста» — надо же как-то расти над тем, что тебя окружает, правильно? И никто ведь не виноват, что ты родился в мрачном Средневековье, а не в чудесную эпоху цифрового рабства. Вот люди и «росли», как могли, и начинали этот процесс с самого простого. С еды.

Еда…

В Германии и в Англии, как известно, кухни нет. Там кругом «овсянка». А Домреми на границе с бывшими землями герцогства Шампанского всегда считалось местечком, где хорошо готовят. И не только «овсянку, сэр», и не обязательно кашу с рыбой, как у немцев. Тамошние сады, реки, и леса очень богаты дичью (встречаются даже вервольфы), но это только при условии, чтоб сосед-рыцарь Роберт де Саарбрюк (полное имя немца — граф Роберт Иер де Саарбрюк-Коммерси) не побеспокоит крестьян своими внезапным нападением. И важно, чтобы Золотой Анри — он же Анри де Орли — больше не грабил своих же крестьян и соседей. А то была же нехорошая история, когда владелица половины селения Домреми госпожа Жанна де Орживиле (она же де Жуанвиль по мужу) обратилась к своему родственнику графу де Водемону, чтобы тот вернул угнанный людьми де Орли крестьянский скот. Скандал был — жуткий! 
Тогда пришлось срочно блокировать принадлежащий хулигану замок Дулеван, и вообще — раскачивать «международную обстановку» в районе, а дочь злого рыцаря (и парадоксальным образом главного защитника здешних мест) Диана после этого начала заикаться, как ненормальная. Пришлось ей даже врача нанимать в Париже. Врач кормил Диану кошачьими какашками и со знанием дела утверждал, что это помогает от всех болезней... Диана заикаться, в конце концов, перестала, зато начал заикаться её любимый персидский кот по имени Святой Франциск Великий.

St. Francis le Grand

Кот Франциск Легран. Мы любим своих кошек, поэтому даём им чудесные имена. А летом 1428 года пришлось две недели прятаться в городе Нефшато, когда на местные земли напали два бургундских капитана — Антуан и Жан де Верни. В соседней Шампани шла вялотекущая война за контроль над основными сельхозугодьями — вот на соседний королевский гарнизон Вокулёра и напали бургундские капитаны. У них было 800 солдат и три пушки — страшно, аж жуть! А граф де Бурлемон и его сын Симон не всегда успевает отражать нападения соседей. Немца-то последний раз видели больше года назад, а этот де Орли может устроить экспроприацию продовольствия практически когда угодно. В тот раз Домреми его бандиты не посетили, зато когда крестьянская делегация посетила герцога де Бодрикура и потребовала у него помощи против соседей-феодалов, тот, ещё не проснувшийся после пьянки, сразу ответил:
— Вы плохо платите сборы, а я плохо защищаю вас от де Саарбрюка...
О сеньоре де Орли — ни слова! Нельзя же сдавать на расправу своего собутыльника, правильно?
Поэтому остаётся уповать на небеса. Да, понимала Жанна, надо «расти» — надо становиться рыцарем и сверхчеловеком. Иначе придёт этот поганый Саарбрюк с бандой засранцев из Германии и заберёт всё твоё имущество... Хорошая перспектива? 

Нет, так жить нельзя!

Жанна, Симон и Феликс весь вечер сидели на берегу реки Мёзы, ели кашу с рыбой, «плоды» и мёд с вчерашним хлебом, твёрдые хлебные корки бросали в реку и обсуждали недавний визит к королевскому капитану. Какие остались после визита впечатления? 
— Да так себе впечатления, — сказал Феликс и добавил: - Если хорошая кухня о чём-то свидетельствует, то количество хорошего алкоголя уже ни о чём не свидетельствует, кроме алкоголизма.
Понятно, да? Зато практика свидетельствует, что утопиться можно и в обычной крестьянской самогонке. На следующий день герцогу не разрешили вновь присесть за крепкий алкоголь, поскольку в его резиденцию пришла давняя знакомая по имени Жанна, дочь точно такого же любителя алкогольных безобразий, как и он сам. Союз алкоголиков — нерушим! Однако — неустойчив.
— Я хотела бы пойти на приём к королю, — заявила просительница.
Надо же!
— У нас нет короля, — ответил де Бодрикур. Ожидалось повторное нападение бургундских капитанов, и герцог вместе с де Бурлемоном усердно тренировал ополчение. 
Когда Жанна разговаривала с капитаном в его кабинете, в церемониальном зале замка Вокёлёр учились пользоваться мечами специально отобранные парни из деревни Грё. Пройдёт время, и некоторые из них станут мелкими шевалье вроде господина де Арка, а пока они даже брить бороды не научились — крестьяне! Был среди них и новоиспечённый родственник Жанны — Мишель, муж её сестры. Приятно было увидеться с этой здоровенной усатой деревенщиной в деревянных ботинках-сабо. 
— ...Но я хочу видеть его высочество Карла…

— Это слишком много даже для меня, — ответил герцог. — И ещё! Жанна! Я знаю, что в твоей голове найдётся много фантазий. Это даже хорошо. Но я бы посоветовал твоему дяде надавать тебе по щекам, - дядя Дюран Лассар стоял в позе полупоклона, держа в руке свою деревенскую шляпу с петушиными перьями. — Девочка, везде есть порода слуг, и ты сейчас — из этой породы. Нет, Жанна, я хорошо отношусь и к мсье Жану и к твоей прекрасной матушке Изабелле. Я знаю, что ты дружишь с этим прожектёром Феликсом Мунье, — прямо отвечал герцог. — Но проводить тебя к его высочеству я не могу. И с чего ты взяла, что он тебя ждёт? Это тебе Феликс сказал, да? Он и меня-то не очень принимает, хотя мы единственные в этих краях его друзья и сторонники, и мы умрём за него, если бог прикажет.
— Но что-то же надо делать? — взмолилась Жанна. 

Как все дворяне во Франции, герцог был неоднозначно настроен к дофину. Независимость Бургундии когда-то начиналась с Жана Бесстрашного, с оного из братьев последнего настоящего короля Франции Карла Мудрого. Сын Мудрого — Карл Безумный был в данном случае уже не в счёт, как и все его предполагаемые дети, включая дофина Карла. Почему «предполагаемые»? Все они считались внебрачными. И вот одна из внебрачных дочерей безумного короля стояла сейчас прямо перед комендантом замка Вокулёр. Он о ней всё знал, и она — тоже всё знала. Она дружила с лакейской элитой и с дочками мелких рыцарей, а те всё ей рассказали, когда они были ещё маленькими. Кроме того, на Жанну столько раз приезжали смотреть как на чудо небесное, что она уже ничему не удивлялась. Её удивляло, что она до сих пор — не рыцарь. Ведь дофин Карл — почти брат ей. По отцу. А отец — кто? Отец — король.

Всё прочее, о чём думала и что говорила Жанна де Бодрикуру, вполне помещалось в рамках тогдашней повседневной мистики и своеобразных представлений о том, какое место занимают в жизни чудеса и божьи знамения. Они ж — буквально повсюду, куда ни суйся! В конце концов, если современный шиит-мусульманин вполне может сказать, что ему бесконечно дорог имам Реза, то кто мог помешать девушке из Франции позднего Средневековья сказать то же самое о святой Екатерине? Религия была единственной наукой в Европе, а науку в то время воспринимали как религию — типа: а ты веришь в математику или не веришь? Однако в то время не верить в математику (или в географию) ничего не означало, тогда как не верить в бога могло означать нечто нехорошее, — что ты колдун, к примеру, или оборотень, похититель детей. Или ты врач-отравитель? Врачи — они же в бога в основном не верят, правильно? Врачей, вон, в Германии много, а в германских университетах иной раз такие знания преподают, что аж страшно становится. Или в итальянских. Итальянскую знать во время Крестовых походов и за рыцарей-то не очень считали, их воспринимали как греков-византийцев, а они теперь шествуют впереди всей Европы, правильно? Они и в математике — первые знатоки, и картины рисуют «боже-мой» какие, и каждый день новые заболевания изобретают, чтоб люди дохли, как тараканы. Вон, слышали же, что учёные гепатит изобрели? Они долго его изобретали в тайных масонских лабораториях, а потом произошла «утечка вируса», и теперь вся христианская Европа гепатитом болеет. Вот такие они гады, врачи эти! Нет, нельзя им доверять!

А теперь вопрос: чем увлечена была тогдашняя французская знать, особенно — молодая? Ответ: знатные девушки считают себя... ангелами! Они считают, что мужчины и женщины должны выглядеть одинаково, как ангелы то есть, и должны быть на ангелов похожими — поведением, словами, помыслами, образом жизни, наконец. Юные дворянки считают, что гламур и куртуазность должна стать чертой не только высшего мужского общества, но и женского. Ангелы — красивы, а любовь — не безумие, но мудрость. Так почему дамы во Франции глупы, как куклы, почему плохо пахнут и ведут себя, как торговки на базаре, а мужчины все ищут vrae amor (истинную любовь) и выступают под лозунгом «ты или смерть»? Да-да, но в таком случае смерть придёт быстрее, чем любовь. И какой из этого вывод? А как раз такой вывод, который делают немецкие студенты или дворяне Рима и Тосканы, — надо украшать жизнь земной мудростью, а религия лишь транслирует в этот мир всё вечное и прекрасное. А у дам и девиц всё прекрасное и вечное связано почему-то с ложью, с пороком тщеславия или с грехом женского коварства и лицемерия. Взамен любви и светлого лика миру является «дьявольская красота», неотвратимая, как трупное разложение. Но разве в этом упадке есть что-то интересное? Если говорить языком нашей современности — речь идёт о культуре «вамп». В наше время это считается чем-то интеллектуальным и привлекательным. Но тогда, в самом начале эпохи Возрождения, против культуры вампиризма бунтовала буквально вся образованная молодёжь. Дворянская молодёжь искала смысл жизни.

Молодые люди верили: надо стать светлыми ангелами, и жизнь — изменится... Например, надо стереть различия между мужчинами и женщинами. Полностью стереть — полностью! Чтобы даже следа не осталось. В жизни не может быть ни родных, ни любимых, и все должны быть — вместе. Коммуной! Не должно быть разницы между людьми, а должно быть не родство и смешение. Все болезни исчезнут тогда и все люди станут ангелами!
— Даже?
Герцог де Бодрикур тщательно всё выслушал, потом произнёс:
— Сразу видно, с кем ты общаешься.
— Но если это правда?

Таких убеждений была Диана де Орли, дочь главного злодея здешних мест. Одна из причин, по которой Жанна пошла искать правду, была в том, что Диана только что вышла замуж и, согласно местным сплетням, начала превращаться в полное подобие других таких же «вампиров», которых всегда много на балах и рыцарских турнирах. Она превращается в красивую молодую даму, в которую влюблены Говены и Ланцелоты, прекрасные Роланды и просто всякие Жоффреи относительно небольшого города в Бургундии, где она живёт теперь вместе с молодым мужем своим. Лучшая подруга вышла замуж, представляете себе? 

Главная хранительница всех твоих тайн... 

Крестьянских-то подружек уже всех замуж раздали, как только им по четырнадцать исполнилось, а теперь и Диана де Орли замужем. А вовремя не выйти замуж — это почти катастрофа. И неважно, какого ты происхождения и что ты думаешь о боге. Жанна от брака с равным себе крестьянином отказалась как от чего-то невозможного, а теперь ей стало нестерпимо больно от того, что Диана де Орли превращается в эффектную знатную даму под вуалью, а она, Жанна, ни во что не превращается, — нет, так нельзя, всё это неправильно! Так не должно быть! Да ещё какого красивого мужа нашли для Дианы де Орли — и образованного. Сама-то она — «так себе» девочка... а иногда, как ненормальная, заикается. А муж у неё — красавец, химик, — и в бога не верит!
— Не всё правда, что говорят люди, — произнёс герцог де Бодрикур. — В Шампани — война... Страшное зло и разорение кругом. Крепостные разбрелись, как скот, совсем потеряли совесть. Даже в Нефшато забегают для грабежа или попрошайничают, будто и правда бездомные. Я некоторых отлавливал и выселял из Нефшателя, но они назад возвращаются, как насекомые. Я некоторых даже плёткой отстегал, а потом смотрю, — а они все уже здесь, опять знакомые морды на паперти... Или на рынке воруют! А замки опять занимают бургундские капитаны. А ты, значит, хочешь им всем объяснить, что так делать — нельзя? Да? Хочешь призвать их к благоразумию именем святой Маргариты? — Миф о том, как святая Маргарита оделась в мужское платье и сбежала от мужа очень увлекал Жанну. — Или ты тоже не веришь в торжество Бога над математикой? Современная молодёжь ни во что не верит... Ох, сказал бы я тебе, Жанна, да ты всё равно ничего не поймёшь! Ты же упрямая, как все красивые женщины, и семья твоя состоит из упрямцев.

Он погрозил ей пальцем, а Жанна чуть улыбнулась в ответ. Слова про «красивую женщину» ей понравились. А кто такие «упрямцы»? Её братья, конечно же. Один из них как раз недавно попался на браконьерстве — герцог обещал ему башку оторвать, если ещё раз попадётся.
— Хорошо, я могу тебе помочь, — произнёс герцог в конце концов и добавил: — Дофин сам очень молод, поэтому в замке Шинон очень любят молодёжь, красивую и современную. А потому... Va et advienne que pourra! 
То есть:
— Иди, и будь что будет...
Перевод не дословный, но по смыслу правильный.

Помните, кого играл Александр Домогаров в фильме «Графиня де Монсоро»? Некую загадочную личность по имени полковник Дебюсси. На самом деле это был не только полковник, но и весьма знатный дворянин по имени Луи де Клермон Дебюсси, сеньор де Амбуаз. Притом фамилия де Амбуаз была куда более значительной, поскольку Амбуаз — это всем известный замок-дворец на Луаре, принадлежавший герцогам Анжуйским, а потом — королям Франции. А первая фамилия полковника вообще напоминала о происхождении Бурбонов, поскольку первого на свете принца дома Бурбонов звали Робер де Клермон или просто граф Бурбон-Клермонский. Интересный был сеньор этот полковник Дебюсси, имевший обыкновение убивать своих родственников и наставлять рога друзьям и соперникам. Ему всё время приписывают графский титул, но он не был графом. Так вот: герой Домогарова был женат на внучке де Бодрикура. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

​