День лоха

Спички не зажглись ни с пятой, ни с десятой попытки. Это был уже третий по счету спичечный коробок, которые Ангелина Михайловна Кулагина использовала без успеха. Приятной наружности женщина, чья жизнь перевалила через полувековой рубеж, повидала много удивительного. Но ни годы, ни жизненные испытания, ни многочисленные потрясения мирового масштаба не лишили её способности снова и снова удивляться. 
Вот и сейчас, глядя на девически-розовые головки спичин, она диву давалась тому, с какой непреклонностью они выбрасывали в воздух мертворождённый огонь. «Ну вот, День лоха начался, – подумала потенциальная пенсионерка, – спички-то – бракованные». Незадачливые дни случались в её жизни часто. Она предполагала, что от природы наделена некой ущербностью, благодаря которой все торгаши считали её «своим клиентом». Без лоха, как известно, и жизнь плоха.
В ход пошла невесть откуда появившаяся в захламлённой шухлядке кухонного стола истощённая карманная зажигалка. Почихав в жерло газовой горелки, ей удалось-таки вызвать к жизни пламя. Хозяйка сварила бурдовый кофе, который ей всучил рыночный торговец, безошибочно угадав признаки лохизма на привядшем женском лице. «Бэры, сэстра! Карошь, чорни, крэпки!» – подначивал Ангелину Михайловну молодцеватый брюнет. Он потряхивал кудрями, поблескивал улыбкой, а глазами сиял так, что, казалось, звёзды упали среди бела дня в ямки его глазниц.
По жизненному опыту Ангелине Михайловне было известно, что коль продавец усиленно нахваливает свой товар, да ещё и сестрой её называет, то значит, точно подсовывает дрянь. Но если отказаться от покупки… Мгновенно улыбка на симпатичном восточном лице сменится выражением негодования. Ущемлённый в своем достоинстве «брат» примется размахивать руками, точно пробудившийся на рассвете молодой петушок крыльями. Медоточивые уста извергнут громогласную обжигающую струю типа: «Зачэм минэ нэ вэрышь!? Вай-вай! Некаращ-щ-щё!» Привлечённые сценкой все ближайшие человеческие головы, мельтешащие в торговый рядах и междурядьях, повернутся на шум с любопытством, которое Ангелина Михайловна расценивала в людях как признак нечистоплотности. Одна только мысль, что она невольно подогреет низменный человеческий инстинкт, побудила её отстраниться от неловкой ситуации. Она опустила в сумочку упакованную таинственную смесь, скорбно приподняла брови, быстро рассчиталась и ушла, сказав «спасибо» …

Поджимая губы, от чего они морщились, как куриное гузно, дамочка отпила из фарфоровой прозрачной чашечки угольное, отдающее гарью пожарищ пойло. Одна половинка женского существа наблюдала за экраном «Самсунга», в котором повествовалось о торнадо, пожарах, автокатастрофах, терроризме, воровстве в государственных масштабах, землетрясениях, наводнениях и прочих стихийных явлениях. Другая её часть вглядывалась в трюмо и усиленно пыталась отыскать в отражении лоховские черты. 
Кулагина не могла себе не признаться, что проблема лохизма волновала её гораздо сильнее любых государственных и даже мировых бед. Частично это было связано с тем, что телеужасы повторялись в новостных передачах каждые пятнадцать минут без перерыва на обед. Они быстро увязали в зубах, так что даже самые кошмарные кошмары уже не потрясали. Где-то после пятого повтора новости уже были заучены как «Отче наш» и не вызывали раздражения.
На одном подносе подавалось: военные события в Сирии и на восточной Украине; гибель престарелого пешехода под колёсами московского мажора; строительство крымского моста; убийство озверелым главой семейства всех поголовно домочадцев; дружба тигра с козлом в Приморском сафари-парке; акты терроризма в разных странах; продолжение расследования боинга, упавшего на территорию Украины летом 2014; успешная сдача ЕГЭ выпускниками российских школ; ответы президента Путина на 73 вопроса граждан; явление народу дракона в Коктебеле и т.д и т.п.
Но главной виновницей кулагинского бездушия являлась телеантенна. Она была настроена настолько плохо, что TV в сухом остатке выдавал две с половиной программы. При этом изображение на экране всегда было припудрено разноцветной метелью. Звук периодически сбивался на треск и шкворчание яичницы, а порой и вовсе исчезал. Все это в совокупности оставляло Ангелину в спасительной отстраненности от действительности.
По утрам и вечерам она смотрела в зеркало, которое демонстрировало сдержанной полноты фигуру, бледное лицо и такие же бледные волосы до плеч. Чёлка маскировала шесть ниточек морщин на высокородном лбу. Они, точно струны диковинного инструмента, при малейшем волнении вибрировали и приводили в звучание весь женский организм. 
При взгляде на эту женщину единственное, что помещалось в поле зрения, были глаза. Всё прочее в ней как бы отсутствовало. Глаза Кулагиной – две золотые лужицы – сияли в любую погоду. Они были по-совьи велики и круглы, очки же существенно усиливали их величину и округлость и вызывали у каждого заглянувшего в них лёгкий шок. Каждое утро ей худо-бедно удавалось найти примирение со своим уже немолодым лицом. Ни двойной подбородок, ни мешки под глазами, ни радикальная недостача зубов пока что не имели к нему отношения. Многие находили его приятным, но не сама Ангелина. Она считала, что её уродуют до безобразия маленькие губы.
Эту существенную деталь физиономии, которая в последние годы приобрела моду на объем, многие дивы от шоу-бизнеса нещадно увеличивали с помощью силикона и тем самым задавали тон в женском имидже. Любая фотомоделька с рыбьим ртом вызывала у Ангелины Михайловны чувство нереализованного желания, потому как её рот – ущербный рот провинциалки был навсегда лишён возможности обрести совершенство за счёт дорогостоящего имплантирования. 
Ангелине казалось, что именно слабый рот является причиной её недостаточной крутизны и бесчисленных жизненных неудач. В конце концов, он неприкрыто демонстрировал признак лохизма, такой привлекательный для каждого уважающего себя деляги.

Не сумев ни насладиться, ни взбодриться утренним кофе, женщина крутанула кран, чтобы скорее отправить фальсификат по сточным трубам с глаз долой. Внезапно из-под крана взорвался гейзер и вонзил в тело целый пук ежовых струй. Поспешно орудуя «барашками», хозяйка притушила поток до размеров ручейка. В эту минуту она с обидой в сердце помянула юного болтливого водопроводчика, который лишь неделю назад установил новый, дорогой, с признаками железа в своем составе, кран. Ангелина стояла рядом и следила, что называется, в четыре глаза за тренировочными попытками самоназванного сантехника выполнить задачу.
– Вы, молодой человек, делаете неправильно. Сначала просуньте в отверстие мойки резьбу крана. Сверху. А снизу закрепите её гайкой. Потом вверните шланги.
– А что же Вы сами не сделали, если знаете как, – улыбнулся, словно майское солнышко, самозванец.
– Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Качественно и профессионально, – ответила Кулагина с достоинством.
– А Вы думаете, что я профессионал? – просиял лжеводопроводчик уже как солнышко в июне. – На самом деле я психолог.
– Так что же Вам психов не хватает, что Вы взялись краны лечить?
– Наоборот! Психов полно, а работать негде. На рынке труда таких, как я, что собак нерезаных. Психологи, юристы и экономисты никому не нужны. А если все-таки они кому-то понадобятся, то приглашают специалистов со стажем. А нам, новоявленным выпускникам универов, отвечают одно и то же, приходите, мол, через пару лет, когда стаж наработаете. Тут, как Вы понимаете, круг замыкается. Да и учился я так… Приду раз в месяц, суну декану на лапу, и снова нет меня – то на стройке, то на рынке. Так называемую учёбу сам оплатил. Матушка уже состарилась, болеет. Один я у неё – надо помогать. Слава Богу, у сантехника работа есть всегда. Вы ж знаете, повсеместно продаётся всё китайское, дерьмовое. Поломки регулярные, а значит, и заработок постоянный.
Парень на минуту замолчал и активно заработал ключами. Хозяйка с сочувствием смотрела на его свернувшийся под мойкой в бублик тощий экстерьер.
– Да-а-а… Нелегко молодёжи… При Украине в образовательной системе царила полная вакханалия. А с трудоустройством и вообще… Сейчас, может, по-другому будет.
– Может быть…
– Так Вы что же, учились ещё и на водопроводчика?
– Та не… Просто походил с другом, понаблюдал, попробовал. Теперь сам гайки кручу. Вот и готово. С вас шестьсот рублей.
Ангелина Михайловна скорбно приподняла брови. Круглые глаза её округлились невероятно. Крошечный ротик горестно сморщился. «Даже этот мальчишка, – подумалось ей, – и тот видит во мне лоха».
Мальчишка оказался совестливым. 
– Ну, ладно, пусть будет триста. Скидка Вам за консультацию.
Красный молодец рассмеялся так лучезарно, что дама внутренне улыбнулась, а губы её разгладились и зарозовели…

…Владелица пожилых жилых метров принялась пополнять запас воды в стеклянные бутыли, пластиковые бутылки и вёдра, которые у неё были всегда заготовлены на случай аврала. Потом, перекрыв общий кран в сортире, она, вся вымоченная, шлёпала по залитому водой линолеуму, шуровала шваброй и думала: «Ничего, почитаю в интернете инструкцию и сама устраню поломку. Кран-то сам по себе хороший, немецкий. А вот всякие там краны-буксы, прокладки, шланги и прочие детали – китайские». 
Ей припомнился кран советский. Он простоял полвека со дня пуска в эксплуатацию их маленькой двухэтажки с каменной печкой в каждой отдельно взятой семье. Три года назад при газификации жилья чугунный водопровод пришлось поменять. Медный кран, смахивающий на хохлатую носатую птицу, был ликвидирован, как и всё советское. Ангелина любовно завернула его в холстину и заперла в старом фанерном чемодане. Так запирают в резные шкатулки фамильные драгоценности. Компанию ему составили: рубанок, топорик, молоток, пилка по дереву, слесарные ключи, лобзики, стамески, напильники, отвёртки, гвоздодёр, коловорот, стеклорез, паяльник с канифолью и жестянка с гвоздями. Это было нетленное наследство, доставшееся Ангелине от бывшего мужа по его забывчивости.
Она замерла со шваброй в руках при мысли о муже. История их развода была примитивна до безобразия. Лучшая подруга, своевременно оценив непроходимый лохизм Ангелины, увела её благоверного, как телка на верёвочке. Вот у кого был не рот, а целый ротище – от уха до уха. 
Собирая манатки, любимый шумел, кипел возмущением от того, что жена не скандалит и не ждёт от него покаяния. Одной рукой при этом он поглаживал головку трёхлетней дочурки, льнувшей к папе, а другой шарил в шкафу. Через два месяца он вернулся обратно, требуя от своей уже бывшей жены, чтобы она начала бороться за их любовь, которую он нечаянно потерял в чужой постели, будучи пьяным в хлам. Ангелине было жаль бывшую подругу, которая к тому времени уже была беременной. Понимая, что разбитый сосуд никогда не склеить, она не захотела быть собакой на сене и отправила экс-супруга обратно, крикнув ему вдогонку: «Береги жену!»
Выражение «болит душа» – не фигура речи. Кулагина убедилась в этом лично. После развода её душа болела долго, много, с рецидивами. Иногда рука тянулась к стакану. Иногда к таблеткам. Но маленькая дочурка не дала пропасть. Ради неё Ангелина дышала, работала, бегала по кругу как заводная, в общем – жила.
«Как давно это было… точно в другой жизни, – думала Ангелина Михайловна, обнимая швабру. – Если посчитать, то выходит, что нынешняя моя жизнь – третья по счёту. Первая прошла в Советском Союзе, вторая – на Украине, а третья началась в России. И каждая из них – родина. Чудно-о-о…» Глядя с верхотуры своих лет на борьбу стран, партийных организаций, религиозных конфессий и культурных обществ – на всю эту мышиную, нет – волчью возню – женщина пыталась избегать реалий миропорядка, чтобы лишний раз не волноваться. И ей это часто удавалось. Но вопрос «так ли уж позорно быть лохом?» её беспокоил постоянно.

Тут под балконом послышалось квохтанье соседки:
– Мыхайливно! Слухай сюды. Подывысь, що с помидорами скоилось. Чи ты нэ бачыш, що рослыны впалы? Выйды, прывъяжы йих до палыци. Та вбэры пэршый врожай. Ось тут дэкилько поспило.
Ангелина бросилась на балкон, зависла над лоскутком палисадника и с волнением вгляделась в облелеянные ею кустики помидоров. Внизу застарелая пенсионерка с утиными формами – раскорячившись, приподнимала полегшие растения. Их витиеватые стебли не хотели стоять смирно, несмотря на крепость и низкорослость. Рассада помидоров была от рождения изогнута у корешка. Ангелина это видела, но из деликатности промолчала, когда ясноглазая молодуха заворачивала хрупкую зелень в бумагу. «Да их всего-ничего – пятнадцать штук. Справлюсь», – думала она, глядя на дубовые руки селянки с коричневыми рытвинами на ладонях – Чему возмущаться? Три копейки, ой, нет, три рубля одна штучка. Сколько же их нужно вырастить и продать, чтобы заработать?!» Теперь же, лежащей в лёжку овощной культуре требовались подпорки.
С тех пор как Украина перекрыла Крыму днепровскую воду, и артерии канала высохли, обнажая их каменную внутренность, садово-огородные участки, питающие население городка, были брошены на запустение и разграбление. Вот и придумали изобретательные крымчане выращивать овощные культуры во дворах и палисадниках. Носили драгоценную воду пластиковыми бутылками, лили из горлышка по капле под каждый кустик.
Поливать нужно вечером. Если это сделать с утра, то солнце, поднявшись высоко, попросту сварит корешки в мокрой земле. «Полью на закате. И сразу подвяжу, в сырую землю палки войдут легко. А сейчас пойду, соберу первые помидорчики» – подумала Ангелина, устремляясь к двери, и улыбка освежила её лицо цветочным лепестком.
Орудуя ключом, она почуяла неладное. Замок не поддавался. Хозяйка пыхтела над механизм до тех пор, пока, наконец не поняла, что он мёртв. «Воистину, День лоха начался. Признаки неоспоримые», – подумала она, утирая пот, и цветочный лепесток на лице трагично съёжился, точно сражённый тлёй. 
Ангелина знала, что нужно делать. Порывшись в фанерном чемодане, она извлекла четырехгранную отвёртку и ловко отвинтила замок. Дело привычное. Ей часто приходилось откручивать и прикручивать самые разные шурупы и болты. В её ведении находились штепсельные розетки и вилки, электрические патроны и выключатели, шпингалеты и дверные ручки, стулья и столы, настольные лампы и навесные полки. Все эти предметы методично выходили из строя по причине своего древнего происхождения. Но замок-то новёхонький, купленный всего три дня назад! Не какое-то там китайское барахло, а российский, из самого настоящего железа… Такой подлости она от него не ожидала.
Прежний замок, хоть и старый до чрезвычайности, но зато абсолютно рабочий, был незамедлительно восстановлен в своих правах, а новый – негодный упакован в родную коробку. «Ничего, продавец Андрюша – паренёк хороший. Верну замок в магазин, он мне его и заменит», – подумала Ангелина. При воспоминании о прекрасном юноше с тонкими белыми пальцами, длинными каштановыми волосами и бархатными глазками цветочный лепесток снова заиграл на женском лице.

Время поджимало. Сегодня Кулагиной предстояло собеседование – очередная попытка устроиться на работу. Серая простыня газеты с объявлениями Крыма, растянутая на столе, приманивала взгляд толстым красным кольцом, точно карта Наполеона в дни похода на Смоленск. Вчерашним вечером Ангелина Михайловна определилась с планом действий и обозначила цель решительно, жирно обведя адрес. Зацепила фраза: «При приёме на работу предпочтение отдаётся творческим личностям». 
Кулагина считала себя весьма творческой личностью. Во-первых, она была мастером высшего класса по женским причёскам. Модницы знали её имя далеко за пределами их маленького городка. Записывались загодя, приезжали на личном транспорте. Благодарили и боготворили известную мастерицу за её тонкий вкус и умение из ничего сотворить роскошную женскую головку при помощи различных парикмахерских хитростей. Муссы, гели, воски, лаки, а также шиньоны, перья, кружево, цветы, – чем только не сдабривала Ангелина женские волосы, чтобы они выглядели стильно. 
Но, когда завивки, начёсы, перманенты, а потом и стрижки стали выходить из моды, мастерица отошла от дела. В последние годы широкое распространение получили длинные, дикорастущие, прямые без малейшего намёка на волнистость, гривы. Особы от природы кудреватые выравнивали пряди плойками. А если волос было много, то их разреживали филировочными ножницами, чтобы создать эффект бомжеватости. В сочетании с дырявыми джинсами и майками выглядит вполне гармонично.
У Михайловны были золотые руки. Сколько она всего умела! И шить, и вязать, и вышивать, и плести макраме. А недавно увлеклась декупажированием всевозможных бутылок, банок, коробок и прочего утиля. Уж ей-то эта увлекательная работа, о которой она прочла в газете, но пока ничего не знала, достанется однозначно. Поездка предстояла в столицу. На автобусе всего полчаса езды. Женщина катастрофически опаздывала. Отбросив всё второстепенное, она судорожно набросала на лицо несколько косметических штрихов, схватила газету и замок и устремилась к остановке, прижимая к груди сумочку, набитую бумагой и железом.
Летом ехать в автобусах всегда мучительно. А новые двухэтажные прекрасные видом автолайнеры, что появились в Крыму в последнее время, могут довести до припадка любого. Их неохватные в полкорпуса цельнокроеные окна не открывались. А кондиционеры не работали. Крымчане ненавидели этот подарок судьбы, называя его «консервной банкой» и «гробом на колёсиках». Ангелина поднялась по ступенькам автобуса, как на эшафот. Виновато тыча локтями в крепких парней, она пробилась к месту под открытым люком, отвернулась от солнца и, вцепившись в поручни, потянулась темечком к воздушной струе. 
Очень неожиданно и столь же необоснованно (не старуха же она, в самом деле!) юноша, сидящий перед нею, поднялся и, прижимаясь к её носу куриной грудной клеткой, сказал: «Садитесь, пожалуйста». При этих словах организм Алевтины восстал против плюшевого кресла, как узник концлагеря против душегубки. Кулагина мученически выдохнула в лик Путина на футболке парня: «Не беспокойтесь, молодой человек, здесь под люком хорошо». Над головами взвился чей-то задиристый тенорок: «Не только падлюкам, но и хорошим людям тоже хорошо». На распаренных физиономиях улыбки поплыли, как мокрые акварели.

 ***

Болотного цвета глаза смотрели на Ангелину Михайловну прямо и несколько исподлобья. Так смотрит хищник на свою жертву, дожидаясь момента, когда та ослабит бдительность. Глаза принадлежали офисной даме средних лет с удивительно некрасивым лицом, как показалось Кулагиной. Все детали физиономии куратора, давшей объявление в газету, были абсолютно правильными и даже утончёнными, но в совокупности создавали диссонанс, словно их разместили не на своих местах, в результате чего лоб выглядел слишком широким, а подбородок крошечным. Кулагину это сильно смущало и сбивало с толку, ей было неудобно смотреть даме в глаза.
Ни костюм теплого розового оттенка, ни приглушённый цветочный аромат, ни мягкое освещение, ни удобная обстановка кабинета не могли настроить Кулагину на беседу. Она прятала руки под стол, застенчиво склонялась головою к листу бумаги, где в первом ряду крупными буквами было размещено слово «Соглашение».
Дама заговорила. И это обстоятельство сделало абсолютно ничего не значащим её лицо. Мягкий с придыханием голос был наполнен по-родственному доверительными нотками. Речь звучала выразительно, негромко и неторопливо. Казалось, что для бизнес-вумен нет ничего важнее встречи с Кулагиной Ангелиной Михайловной. Как будто она явилась в офис №120 на втором этаже древней хрущёвки с ободранным фасадом, что расположена в загаженной котами подворотне, с одной целью – взять опеку над бедняжкой, потерявшей опору в жизни. И постепенно, по мере того как магия слова воцарялась в пластиковом коробе офиса, напряжение Ангелины чудесным образом трансформировалось в доверие, оптимизм и готовность заниматься делом, которое ей, как картину маслом, живописала бизнес-леди.

Она обращалась к соискательнице рабочего места по имени-отчеству, протягивала к ней открытую ладонь, и если бы не крышка стола, сохраняющая дистанцию, то наверняка уже обнимала бы Кулагину по-сестрински.
– Семьдесят процентов иностранцев, Ангелина Михайловна, не беря во внимание жителей Африки, уже не одно десятилетие пользуются БАДами. Их потребление в развитых странах закреплено законодательством. Врач, обслуживая больного, обязан наряду с таблетками выписать ему комплекс лечения биодобавками. Конечно, каждый сам делает выбор. И тут встаёт вопрос: «Что лучше, лечить заболевание или его предупредить профилактическими действиями?» Ответ будет однозначный: «Конечно, предупредить!» 
Кулагина слушала замечательную лекцию увлечённо и уже без смущения смотрела в лицо куратора.
– Согласитесь, Ангелина Михайловна, что любой предмет нуждается в уходе. Мы стираем вещи, чистим обувь, моем посуду, поливаем цветы, пылесосим половики и так далее. Мы также заботимся о своей внешности – наносим на кожу крем, делаем массаж лица, питаем волосы и ногти. Почему же мы не питаем и не чистим свой организм. О нём мы вспоминаем только тогда, когда «прихватывает». После этого мы бежим в поликлинику, где врач выписывает нам таблетки. Но мы с Вами, Ангелина Михайловна, взрослые люди и знаем, что в аптеках восемьдесят процентов – фальсификат. Вот короткий анекдот на эту тему.
В этом месте лицо бизнес-вумен пришло в забавное движение. Улыбка зашевелилась, глаза стали мигать и округляться. Брови поехали вверх, собирая лобную кожу бугром, отчего залакированная чёлка поднялась и стала торчком. Алевтину это насмешило, и она хохотнула в кулачок. Для кураторши это не осталось незамеченным. Она подумала: «Дура конченная. Не услышав анекдота, смеётся заранее. Наш клиент». Она продолжила, ничем не выдав своих мыслей:
– Ну так вот. Доктор спрашивает больного: «На что жалуетесь?» Тот отвечает: «Болят голова и живот». Врач достаёт таблетку, разламывает пополам и протягивает пациенту со словами: «Вот тебе одна половинка от головы, а вторая от живота. Смотри не перепутай».
Ангелина знала этот анекдот ещё в пятом классе. Смеяться из вежливости она не смогла и потупилась, ковыряя ногтем сумочку. «Да, дебилка необыкновенная, – мысленно подытожила офисная дама, – простейшего анекдота не поняла. Пора выходить на финишную прямую».
Из своей лекции она исключила обширный блок на тему «Восполнение БАДами недостающих питательных веществ в организме человека», где представлены шокирующие факты дегенерации живых клеток в доказательство нарушения полноценной питательной цепочки, начиная от сложноорганизованных животных, продолжая растениями и заканчивая бактериями в почве. Также она не стала углубляться в медицину, а решила заострить финансовый интерес клиента.

Всё немногое выше сказанное было зондом, при помощи которого кураторша прощупала клиента на внушаемость. Будет ли он рабочей лошадкой… да что там лошадкой – рабом, таскающим из огневища каштаны на олимп её маркетингового благоденствия? Но только не эта очкастая серая мышь. Скорее всего, она станет пассивным потребителем, что тоже неплохо. Остаётся раскрутить её на деньги.
– Маркетинговая сеть, Ангелина Михайловна, функционирует по всему миру. Она даёт возможность не только быть здоровым, потребляя продукцию нашей фирмы. Она приносит реальный доход, в чём Вы сами сможете вскоре убедиться, став дистрибьютором нашей компании. Подписав соглашение, Вы сразу же получаете весьма выгодную возможность приобретать для себя препараты со скидкой пятьдесят процентов. Когда Вы покупаете лекарства в аптеке, рассчитываете ли Вы получить деньги обратно?
– Нет.
– Вот видите… А работая у нас, Вы вернёте деньги, потраченные на БАДы, в виде процентов от продаж. Кроме того, занимаясь маркетингом от двух до четырёх часов в день, создав свою сеть, Вы сможете заработать хорошие деньги. У нас действует эффективный промоушен. Премирование, подарки, поездки заграницу, карьерный рост и многое другое. 
Соглашение, отодвинутое на край стола Ангелиной, бизнес-вумен с улыбкой вернула на место и протянула ручку. Заполняя листок, Кулагина нарисовала в своём воображении великолепные перспективы, в числе которых на первом месте оказались загранпоездки. Настроение поднялось, ей показалось, что и сама она облегчённая и просветлённая приподнялась над бренною землёй, и уже готова была взмыть в небо на крыльях мечтаний и надежд. Листая яркие каталоги с чудесными изображениями на великолепной меловой бумаге, она выбрала для себя кое-что… и вдруг вспомнила, что у неё в кошельке пусто. Это спасло её от разорения…

Медленно бредя по городу и приходя в себя, Михайловна никак не могла взять в толк, какую связь имеет маркетинг с творчеством. С торговлей – да, но с творчеством… Стало ясно, что её снова одурачили. В объявлении было заявлено одно, а на собеседовании выяснилось совсем другое. В голове образовался вакуум, поэтому, когда она вошла в троллейбус и увидела кондуктора, большого темнокудрого человека, то автоматически сунула ему мелочь. Тот сказал Алевтине:
– Проходите.
– А билет?
– Ничего-ничего, билет не обязательно. Вы ведь заплатили, так что можете смело проходить.
Она пошла и, дойдя до середины салона, оказалась стиснутой с двух сторон. Народ прибывал и убывал, водитель объявлял остановки, Ангелина с пустой головой на плечах ехала в сторону автостанции, не обращая внимания на давку, пинки и грызню пенсионеров. И вдруг вакуум покинул её голову, растворившись под крышей троллейбуса. Она протиснулась к кондуктору и задала ему вопрос:
– Вы почему не выдали мне билет?
– Когда?
– Пять минут назад.
– А вы что, приехали?
– Да.
– Зачем тогда он нужен, если вы уже выходите?
– Но ведь и другие выходят тоже.
– И что?
– Я просто хочу знать, почему вы мне не дали билет?
– Не стойте в проходе, вы мешаете пассажирам.
Толпа выплеснула Ангелину на тротуар и, отхлынула. Троллейбус минуту постоял на остановке. И пока он загружался новыми пенсионерами, женщина пристально смотрела на кондуктора и, прижимая руки к груди, повторяла одно и то же:
– Почему? Ответьте, почему? Я хочу понять, в конце концов!
И потом, пока ехала в электричке домой всё спрашивала себя: «Почему это происходит со мной? В чём причина?» Не найдя конкретного ответа, Кулагина твёрдо решила, что в ней имеется определённая ущербность, которая отображается на лице. Большие глаза и маленький рот – признак наивности, которая сродни глупости.

***

Под бодрой пионерской вывеской «Рыболов» двери были распахнуты навстречу июньскому солнышку настежь. Тяжёлый день для Ангелины Михайловны подходил к концу. Она засеменила к витрине и припала к надёжному, как строительный фундамент, стеклу. Одним глазом она поглядывала на прекрасного торговца Андрюшу, а вторым на витрину, где один к одному лежали пугающего вида дверные замки, точно маузеры расстрелянных комиссаров. 
Продавец с изяществом фокусника демонстрировал покупателю рыболовные крючки. Те, как намагниченные, прилипали к розовым подушечкам изящных пальцев и сверкали алмазами. В руках Андрюши любой товар становился драгоценностью. Белизна его рук освещала неким сакральным смыслом каждую бытовую штуковину, после чего клиент уже не представлял своей жизни без неё.
Юноша вслух читал инструкцию. Медовый голос завораживал, точно дудочка крысолова. Любуясь ангельской улыбкой и упиваясь благозвучным тенором, Ангелина забыла, зачем пришла. Она очнулась, когда юноша рассчитался, раскланялся с клиентом и обратился к ней нежно: «Что Вам угодно?» Она взволновалась, розовый лепесток на лице вспыхнул ярче. Руки заёрзали, перелопачивая содержимое сумочки и извлекая на свет Божий коробку с металлоломом. Возню перебивало женское бормотание:
– Здравствуйте, Андрюша. Три дня тому назад я купила в Вашем магазине замок. Дверной. Вот…
Она наконец предъявила компромат и замерла. В тот же миг черты Андрюшиного лица мгновенно утратили ангельские признаки и окаменели. Теперь над Кулагиной возвышался не человек, а монумент, увековечивший в себе лучшие признаки стоического предпринимателя, вступившего в священный бой с потребителем.
– И что с ним не так? – процедил Андрюша.
– Простите, но сегодня утром он перестал работать, – пролепетала Кулагина, сослепу не разглядев в юном лице перемен.
– И что от меня требуется?
– Ну… Заменить этот на другой.

В магазин вломились три юных богатыря и, облепив стенд с рыболовными снастями, принялись живо обсуждать товар. Всё пространство они наполнили шмелиным гудом, сквозь которое Ангелина напряженно вслушивалась в Андрюшину речь. Его слова искрили раздражением. Воткнув «руки в боки», он вытянул вперёд шею и прищурил шоколадные глаза, как будто хотел, но никак не мог разглядеть эту м-м-м-маленькую мошку, прилипшую к витринному стеклу. «Взять бы и пришлёпнуть её, чтоб не портила вид» читалось во взгляде.
– Как так? Что значит заменить-сь-сь-сь? – зашипел он по-змеиному, – Вы замком попользовались и пришли поменять старый на новый? Ло-о-вко!..
– Вы подумали, что я?.. Нет-нет, замок новый, он у меня всего три дня.
– Вы им пользовались?
– Конечно.
– Вот и сломали.
– А для чего вы его мне продали? Если бы я положила замок на полку, не распаковывая, то наверняка он бы остался цел. 
– Ничем не могу помочь. Воспользуйтесь правом потребителя и отправьте товар по адресу, указанному в гарантийном талоне. Там всё написано.
При этих словах Кулагина потрясла коробкой. Гарантийный талон вкупе с инструкцией протарахтел, как прошлогодний сухарь, и со стуком выпал на витрину. С горечью Ангелина осознала, что документ даже не разворачивала. Целую минуту она вертела текст в руках, думая о том, какая она наивная дурочка. Потом протянула его продавцу.
– Но Вы его не заполнили.
– Кого? 
– Гарантийный талон.
– Серьёзно?
Андрюша, умилённо улыбаясь, поднёс бумагу к глазам и заглянул в неё так, как красавица заглядывает в зеркало. Потом заговорил с интонацией лечащего врача:
– Действительно, ни даты продажи, ни печати, ни подписи нет. Чем докажете, что это мой товар? Таких замков по Крыму полно. Покажите, по крайней мере, чек.
– Но Вы мне и чек не выдали. Уверили, что товар российский, значит отличного качества. Вспомните… всего три дня назад… В нашем городке в магазинах брак всегда меняют беспрекословно… и даже без чека.
– Мадам, я Вас впервые вижу. Вы перепутали магазины. Вспомните, где купили товар, и туда предъявляйте претензии.
– Я ничего не перепутала. Магазин «Рыболов». Это Вы вспомните. Да! Вы ещё сказали, что если замок не подойдёт, то я могу обменять его на подходящий. А ещё вспомните, я хотела взять другой, но Вы убедили меня купить этот. Вспомните!.. Да-да!

Женщина принялась теребить сумочку. Она уже не рассчитывала на честность Андрюши. И чёрт с ним, с этим треклятым замком. Но как же было обидно, что в очередной раз её выставили лохом! Сейчас, сегодня, в этот ужасный день, где на каждом углу она была обманута, Ангелина Михайловна хотела доказать этому смазливому мальчишке, всему свету, всей армии проходимцев явных и замаскированных под агнцев небесных, что с нею так нельзя. 
– Я ничего такого не помню и не обязан помнить. Документ – единственный для меня аргумент. И вообще, не отвлекайте меня от работы. У меня клиенты.
– Я тоже клиент, – пискнула Кулагина сквозь басовитые голоса парней, сдерживая слёзы.
Андрюша, упер руки в витрину, расставил локти, и как бы присел на них всем торсом, отчего стал походить на тарантула перед прыжком. Он приблизил своё красивое молодое лицо к обветшалому лицу Алевтины Михайловны. Идеально очерченный, пунцовый, влажный и по-детски пухлый рот изрыгнул:
–Убирайся отсюда, коза драная.
– Что Вы сказали? – не расслышав сказанного из-за гомона посетителей, женщина подставила ухо и напряглась.
– Пошла вон, старая кошёлка! – рявкнул молодец, приосанясь.
Ангелина отпрыгнула от витрины, как ошпаренная. Три богатыря, беседующие у стенда, дружно обернулись и молча уставились на торгаша диковатыми глазами, какие бывают у молодых котов. Через секундную паузу парни, как ни в чем не бывало, продолжили спор о рыболовных снастях. Кулагина икнула и проглотила язык. Она наяву увидела перед собою гигантское насекомое. Оно нависло над нею, наклонило ворсистую голову, раскрыло створчатую пасть и медленно потянуло иглистые лапы вперёд. Кулагина, поражённая ужасом, окаменела. И вдруг под ногами женщины что-то взорвалось и со скоростью света вышвырнуло её средней упитанности тело из магазина на июньский солнцепёк. 
На свежем воздухе Михайловну понесло, точно ветром чертополох. Жемчужина, медленно растущая внутри – это ядрышко монады, этот плод жизнедеятельности безобиднейшего из моллюсков, питающегося пылью филантропического императива и квантами макрокосма – была вырвана с корнем. Нежная скорлупка, заслоняющая её от пожирателей плоти, захрустела, как зуб под стоматологическими щипцами. Боль, поглощающая всё, что имеет отношение к человеческой личности, воссияла ядерным грибом.
Когда подобное случалось, Кулагина на несколько дней была убита. Про таких говорят, что у них душу вынули. Однако «бездушною» Михайловна оставалась не навечно. Жемчужина начинала неторопливо и с оглядкой расти снова. В это время Ангелина поругивала себя и клялась впредь быть осмотрительною. Сначала думать, потом делать, а не наоборот, как это присуще всем женщинам.
Но сейчас заплетающиеся ноги несли потрясённый женский организм через газоны, ухабы и дороги. Слёзы слепили, сердце ныло, лёгкие свистели натужно, точно альвеолы были забиты ватой. Кулагина тёрла ладонями глаза и глубоко дышала, стараясь привести себя в чувство.

Вдруг её взгляд натолкнулся на маленький серый комок, валяющийся посреди проезжей части. Он почти сливался с дорогой, и сначала женщина не обратила на него внимания. Но тут он зашевелился, и стало ясно, что это котёнок. Малыш поднялся на слабых лапках и, пошатываясь, потопал, волоча провисающий животик навстречу автомобильному движению. Неожиданно из-за поворота вылетел бентли и, завизжав, как предводитель апачей, помчал к серому маленькому комку. До него оставалось не больше десяти метров, когда женщина, не отдавая себе отчёта, бросилась наперерез машине. Подхватив котёнка, она с курьей прытью поспешила прочь. Водитель вывернул руль в сторону и матерно заорал в окно, но Ангелина этого не заметила.
Дома она рассмотрела кроху. Это оказалась беспородная кошка не более месяца от роду. «Люди добрые» бросили Божью тварь под кустиками у обочины на произвол судьбы. Накормив детёныша молоком и достав из-под ванны бывалый кошачий туалет с решёткой, Кулагина уселась на табуретку, наблюдая за несмышлёнышем. Сердце угомонилось, дыхание наладилось. Выложив из сумки газету и замок, она посмотрела ни них, как на вчерашний день. 
Памятуя, что ничего не происходит случайно, женщина думала о том, что сегодняшние неприятности, наверное, даны ей не зря. Вероятно, вся цепочка событий была сплетена с одной целью – спасти существо, чья жизнь может оказаться гораздо более важной, чем водопровод, дверной замок или новая работа.
Ангелине захотела приласкать котёнка, но не нашла его на месте. Битые полчаса она рыскала по закуткам, перетряхивая вещи, постель, сумку, заглядывая под мойку, в кухонный стол, пустые кастрюли. Пушистик обладал столь малыми размерами, что мог просочиться в любую щель. Наконец, пропажа была обнаружена в тапке. «Интересно, ты тоже будешь пользоваться моей наивностью?» – подумала Кулагина, и впервые от этой мысли ей не было обидно. Она не стала тормошить младенца, уважая его личное пространство. «Ну, вот. Теперь у меня даже нету тапок», – сказала она себе и улыбнулась. Розовый лепесток снова заиграл на её лице.

Все совпадения – случайность.

Художник М. Болдуин.