13 июля - День освобождения столицы Литвы Вильнюса

Материал публикуется в авторской редакции

День освобождения столицы Литвы Вильнюса в 76-ой раз отметили в понедельник 13 июля жители города. На Антокольском военном мемориале собрались представители общественности литовской столицы, общественных организаций и посольств России и Белоруссии в Литовской республике. К могилам павших красноармейцев, павших при освобождении Литвы и её столицы были возложены венки и цветы.
Присутствовали представители российских СМИ, в том числе и Пятый канал из Санкт-Петербурга, которому Чрезвычайный и Полномочный посол Российской Федерации в Литовской республике Александр Иванович Удальцов дал небольшое интервью. В нём он подчеркнул важность пестования памяти героев, погибших за нашу свободу, памятники которых должны содержаться достойно и с любовью благодарных потомком, получивших после войны свободу развиваться как в экономическом, так и образовательном направлении, укрепляя своё здоровье и совершенствоваться на поприще культуры и искусства.
Венки к мемориалу павшим красноармейцам возложили представители военного атташе Посольства Республики Беларусь. Ветераны Великой Отечественной войны, участники боёв в составе 16-ой Литовской дивизии Красной армии, освобождавшие Вильнюс и Литву Юлиус Декснис и Костас Банявичюс выступили перед собравшимися со словами благодарности к руководителям Советского Союза, командными усилиями которых Литва обрела свободу от немецко-фашистских оккупантов.
Цветы возложили представители ветеранской организации ВВКУРЭ, Литовского исторического общества, литовской организации Забытые солдаты, организации Бессмертный полк, Союза русских литераторов и художников «РАРОГ» и другие.
Здесь видео:
https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=OX612jqk7oE&feature=emb_logo&fbclid=IwAR26DepmJChR3mNOClpzKm_nYZpJugz_4KLK6Pr8KSUfTsen6BbAf9f5PZw
Прежде чем представить фоторепортаж с Антокольского мемориала о чествовании памяти наших героев-освободителей, предлагаем две документальные публикации о павших воинах.

В братской могиле на Антокольском кладбище перезахоронены останки экипажа бомбардировщика Ил-4 12-го гвардейского Гатчинского авиационного полка гвардии лейтенанта Б.Н. Кочеманова, А.И. Блинова, Д.Н. Малкова, Г.Г. Затыкина, погибших над Вильнюсом при возвращении с задания из Восточной Пруссии 5 июля 1944 года.

Отрывок из книги Н. Г. Богданова «В НЕБЕ - ГВАРДЕЙСКИЙ ГАТЧИНСКИЙ», Лениздат, 1980

Богданов Н.Г.

ОНИ ПОГИБЛИ ОСВОБОЖДАЯ ВИЛЬНЮС
Летчики Гвардейского Гатчинского полка

… В начале октября к нашему штабу полка в Ново-Вилейке подошел пожилой
человек из местных жителей и, обратившись к часовому (он говорил по-русски,
но с сильным акцентом), спросил, может ли он видеть командира.
Это был лесник Михаил Томашевский из близлежащего лесничества. Он рассказал историю, очень заинтересовавшую нас.
- Как-то ночью я, как всегда, плохо спал и вдруг услышал, что где-то невдалеке загудела артиллерийская канонада. Пойду, подумал я, погляжу, как пасется конь, а заодно и посмотрю - может, уже пришли русские. За мной увязался сынишка Тадеуш. Когда мы подходили к поляне, где паслась лошадь, над нами пролетел большой горящий самолет и упал в лесную чащу.

Двухмоторный дальний бомбардировщик Ил-4 времён Второй мировой войны, разработанный ОКБ-240 под руководством С. В. Ильюшина

Не успели мы с Тадеушем и слова сказать, как раздался взрыв. Мы с сынишкой упали на землю. Вначале я подумал, что взорвалась бомба, а потом догадался, что взорвался самолет. Мы поднялись с земли и увидели, что с неба, в стороне, падает что-то белое. Потом послышался треск сучьев. Мы побежали на этот шум и вскоре набрели на лежащего человека. Когда мы стали к нему подходить ближе, он с трудом приподнялся и спросил, кто мы. Я остановил мальчика, а сам подошел ближе к лежащему и сказал, что я местный лесник. Тогда человек сказал мне, что он из сбитого советского самолета и что он ранен, и спросил, не видел ли я поблизости его товарищей. Я ответил, что никого не видел. Тогда он попросил меня спрятать его от немцев, пока он немного окрепнет и у него заживут раны.
Мы с сыном в чащобе леса сделали из хвойных лап небольшой шалашик, настелили сена и спрятали там раненого летчика. Он нам сказал, что его зовут Михаилом Степановым.
На следующий день мы с моим соседом, Яном Влодзяновским, пошли к сгоревшему самолету и на пожарище нашли четырех сгоревших летчиков. Всех их мы захоронили в лесу, за могилой мы и теперь ухаживаем.
Михаила Степанова мы своими средствами - травами и настойками - лечили от ожогов и ран, а когда похолодало, спрятали его в сарае на сеновале. Скоро он поправился, окреп и попросился к партизанам. Мы с ним попрощались, как с родным, и он с партизанами ушел в леса. Хочется мне с ним повидаться...

Лётчик Д.Н. Малков (довоенное фото)

Так мы узнали, что произошло в ночь на 6 июля с нашим отважным комсомольским экипажем гвардии лейтенанта Бориса Кочеманова. Известие взволновало весь полк. В лесу на могиле Кочеманова побывали все, небольшой холмик засыпали цветами. Комсомольцы предложили на средства личною состава полка установить экипажу Кочеманова памятник. Все поддержали предложение. Посоветовавшись, решили перенести останки на холм рядом с людной дорогой, что извилистой лентой лежит между Вильно и Ново-Вилейкой. Когда памятник-обелиск и надгробная плита с барельефами комсомольцев Б. П. Кочеманова, А. И. Блинова, Д. Н. Малкова и Г. Г. Затыкина были готовы, из Ленинграда приехала девушка-комсомолка, с которой у Бориса Кочеманова была большая и нежная дружба с тех дней, когда мы участвовали в снятии блокады. Она привезла свои стихи на смерть друга.

Лётчик-механик Г.Г. Затыкин (довоенное фото)

В один из погожих, солнечных дней у свежевырытой на холме могилы был выстроен весь личный состав полка. Огромную поляну возле холма заполнили люди из близлежащих деревень. К подножию холма подъезжает большая автомашина, борта ее окаймлены красно-черным крепом. Боевые товарищи снимают кумачовые гробы с останками Кочеманова, Блинова, Малкова и Затыкина и на руках переносят их к братской могиле. Короткий митинг.

Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Литве Александр Иванович Удальцов кладёт венок к могиле павших героев - лётчиков

Один другого сменяют выступающие гвардейцы. Они говорят о том, как верно и беззаветно служили Родине погибшие боевые друзья, клянутся беспощадно мстить и уничтожать гитлеровских захватчиков до полного их разгрома.

Склоняется наше алое гвардейское знамя полка. Тишину прорезает троекратный залп из автоматов. Гвардейцы один за другим бросают горсти землив могилу, и вот вырастает у обелиска холмик, на который возлагается надгробная плита.
Полк торжественным маршем проходит у могилы и уходит к аэродрому.

Школьников С. С.
Отрывок из мемуарной книги советского кинодокументалиста "В объективе война"

ЗДРАВСТВУЙ, БАЛТИКА

На 1-м Прибалтийском фронте в жарком июле 1944 года судьба свела меня с кинооператором Зиновием Фельдманом, человеком смелым и творческим.
Он пришел в армию после защиты диплома в киноинституте. Начинал воинскую службу, как и я, в гаубично-артиллерийском полку. В сентябре 1942 года был ранен. Находился на излечении в эвакогоспитале в Тбилиси. Оттуда его вызвали в Москву, в студию кинохроники. И вот мы стали работать в паре.
...В киношарабане (крытый кузов полуторки) было светло и уютно. К вечеру жара спала. Наш шофер и по совместительству повар Степан Ивлев готовил на «буржуйке» фронтовой ужин. Мы только что вернулись со съемки. Сняли вручение ордена Красного Знамени танковому батальону. Но Зиновий Фельдман был не в духе. Напевая себе под нос какой-то заунывный мотив, он, хмурясь, приводил в порядок свою аппаратуру.
— Вот мы сняли вручение ордена танкистам. А за что им дали орден — не сняли. Не сняли главного, — оборвав мелодию, произнес он.
Я сказал, что будем следить за этими танкистами и в первом же бою снимем их, а этот материал в Москву пока отправлять не станем.
— Когда еще будет этот бой? И каким он будет? — не сдавался Зиновий.
И пошел разговор о том, насколько нам, операторам, тяжелее на войне, чем нашим коллегам журналистам. Газетчики могут получить любые сведения из донесений в штабах, политотделах, могут прийти к воинам и расспросить их, чтобы восстановить картину боя и затем описать его. А для документальной камеры то, что миновало, уже невозвратимо! Не зря говорят, что военный кинохроникер [105] должен лбом своим упереться в событие — тогда оно будет снято!
Достаточно грустный разговор был неожиданно прерван ворвавшимся к нам в машину штабным офицером.
— Ребята, — выпалил он, — наши соседи сейчас берут Вильнюс... Мотайте туда: снимете мировой материал.
В армейском штабе нам коротко рассказали обстановку: 5-я армия 3-го Белорусского фронта обошла Вильнюс с севера, 5-я гвардейская танковая сковала вильнюсскую группировку противника с фронта, 11-я гвардейская обошла Вильнюс с юга...
Сориентировавшись по карте, мы быстро завершили ужин и на ночь глядя двинулись в сторону Вильнюса. Чтобы не плутать, договорились с Зиновием сидеть по очереди в кабине с шофером и по карте сверять маршрут. А Степан сможет отоспаться, когда мы будем снимать в Вильнюсе.
Ночь была серой, словно сотканной из тумана, ползущего с лесных озер. Машина шла с трудом, казалось, расталкивая его. А на рассвете встало ярко-красное солнце, многократно отраженное в каплях росы.
Первое, что мне удалось снять при его свете, — это столб с прикрепленной к нему доской, на которой было написано: «Литовская ССР». Чудом ли уцелел он в годы фашистской оккупации или был поставлен заново нашими передовыми частями — не знаю. Но то, что он стоял на шоссе, радовало и воодушевляло...
К городу мы подъехали на рассвете 8 июля. Бои шли на окраине. Разыскали штаб какой-то воинской части и уточнили положение на месте. Двинулись с Зиновием в разные подразделения.
В предместье я натолкнулся на батарею стодвадцатимиллиметровых минометов. Командовал ею капитан Филатов. Минометчики обстреливали скопления гитлеровцев в городе. Я снял их работу с особым удовольствием. Ведь когда-то я тоже был минометчиком. С радостью и даже гордостью я рассказал об этом капитану Филатову. Мы пожали друг другу руки и пожелали успеха каждому в своем деле.
По пути к центру города я увидел костел. Под его куполом строчил пулемет. Сразу трудно было понять: наш он или противника. Но когда пули защелкали рядом со мной по булыжной мостовой, стало ясно — стрелял фашист. [106] Около меня оказались два солдата. Мы как по команде упали, а потом скатились в кювет. Переждав немного, я выбрался на тропинку, всю заросшую репейником. Петляя между деревьями, она вела к вершине небольшой горки. По этой тропинке я стал ползти вверх. Весь облепленный репейником, добрался до вершины горки. Там, за старым кленом, стоял наш «максим». Время от времени он вел огонь по фашистскому пулеметчику, укрывшемуся под куполом костела.

Я стал снимать пулеметную дуэль, резко панорамируя аппаратом. Но точка съемки оказалась недостаточно интересной. Я понял, что впечатляющего кадра не получится, и попытался сменить позицию.
Я подполз совсем близко к нашему «максиму», обнаружил за ним песчаную выемку. И не то чтобы сполз, а свалился в нее. Точка для съемки была превосходной: через наш «максим» просматривались вспышки пулемета противника.
Пулеметчик, услышав возню, не оборачиваясь, прокричал:
— Васька, патроны принес?
Я оглянулся — никакого Васьки не было. Оглянулся и сержант-пулеметчик.
— А, черт! — выругался он, заметив меня с камерой. И тут же, забыв обо мне, снова припал к «максиму».
Я включил камеру. Затрещал, вторя пулеметной очереди, аппарат. Вдруг очередь оборвалась.
— Все... Кончился фриц! — бросил сержант.
Под куполом костела виднелась поникшая голова убитого вражеского пулеметчика. Как я жалел, что не было у меня длиннофокусного объектива, чтобы снять его покрупнее.
В это время появился долгожданный Васька с патронами. Пока сержант затягивался папироской, а Васька перевязывал ему окровавленное плечо, я снимал их.
— Когда кино-то покажешь? — спросил сержант чуть небрежно, как человек, окончивший свою работу, качеством которой удовлетворены не только окружающие, но и он сам.
— Твоя фамилия, сержант? — спросил я вместо ответа.
— Мещеряков...
— Кино увидишь, сержант Мещеряков! Будь только жив! — И я скатился вниз с тропки на булыжную мостовую.
За поворотом окраинной улицы возвышался двухэтажный каменный особняк. Около него прямо на мостовой сидели три солдата и молодой лейтенант. Они курили и, наверное, кого-то ждали. Я тоже присел отдохнуть. Лейтенант сказал, что сейчас должны подойти самоходки и я смогу доехать до «горячего» места.
Вскоре действительно подошли два легких самоходных орудия. В одном из них я двинулся дальше, к центру города.
Здесь уличные бои были очень ожесточенные. Драться приходилось буквально за каждый дом. Я выскочил из самоходки на мостовую около полуразрушенного многоэтажного дома. Вбежал в подворотню. Отсюда, в относительной безопасности, я мог снимать стреляющие самоходки, наших автоматчиков, которые просачивались в проломы разбитых зданий. Точка съемки была удобная. Использовав все ее возможности, я перебежал улицу, толкнул первую попавшуюся калитку, вошел в маленький дворик. Миновав его, я оказался на небольшой площадке. Здесь мне удалось снять редкий кадр: наших солдат, пробегавших по самому краю крыши.
...Шло время. Я носился по улицам, каким-то переулкам. Все было настолько насыщено боем, что, не меняя точку, я снимал вокруг себя, поворачиваясь на триста шестьдесят градусов.
Профессиональные заботы на фронте заставляют забывать об опасности. Ведь когда смотришь на бой через визир аппарата, появляется такое чувство, будто камера — щит, оберегающий тебя от пуль...
Мимо пробежал человек с киноаппаратом. Не останавливаясь, крикнул:
— Привет Сене Школьникову! — Побежал дальше, не отличимый от десятков других бойцов — в такой же форме, в такой же пилотке. И все же я узнал его по голосу. Это был Георгий Голубов, оператор с 3-го Белорусского фронта. Встретились и разминулись.
Во второй половине дня, когда бои в городе немного затихли, я снова увидел Георгия Голубова на полуразрушенной улице. Теперь у нас было время обняться, рассказать друг другу о своем житье-бытье. Порадовались, [108] что сняли настоящий боевой материал и что остались живы.
— Пойдем, покажу тебе наше пополнение, — предложил Георгий и повел меня в пригород Вильнюса, очищенный от гитлеровцев еще накануне.
Помнится, первым, кого я разглядел у белого домика под зеленой крышей, был начальник фронтовой киногруппы 3-го Белорусского фронта режиссер Александр Иванович Медведкин. Он сидел на скамеечке и вел неторопливую беседу с несколькими младшими командирами.
Александра Ивановича я знал давно, а об его идее, поддержанной фронтовым начальством, рассказал мне Георгий.
Все шире развертывалось наступление. Все больше требовалось кинооператоров, чтобы запечатлеть на пленке подвиги наших воинов. Однако резервы операторов на киностудиях были исчерпаны, а киноинститут не мог обеспечить достаточного пополнения. И вот Медведкин решил быстро обучить элементарным приемам киносъемки грамотных толковых бойцов и младших командиров, уже имевших большой опыт боевых действий, чувствовавших себя привычно в самых сложных ситуациях. Но чем их вооружить?
Ручных киносъемочных аппаратов тогда не хватало даже для профессиональных операторов. Кроме того, привычный для профессионалов киноаппарат был слишком сложен для неопытных людей. Ведь годами учатся точно наводить на резкость, правильно устанавливать диафрагму, строить композицию кадра...
Александр Иванович пришел к мысли использовать простые в обращении шестнадцатимиллиметровые автоматические камеры, которые применялись в Военно-Воздушных Силах.
Командование фронта выделило в распоряжение киногруппы несколько десятков разведчиков.
Главный инженер Центральной студии кинохроники Игорь Борисович Гордийчук на основе шестнадцатимиллиметровой автоматической камеры разработал новую конструкцию киносъемочного аппарата, который устанавливался на прикладе автомата ППШ, а мастера точной механики быстро изготовили несколько десятков таких аппаратов.
Я с интересом разглядывал аппарат. Беседовал с Медведкиным и операторами-инструкторами Николаем Лыткиным, Аркадием Зенякиным, Георгием Голубовым. В разговор включились и «курсанты», увлеченные новым для них, интересным делом. По истечении двух месяцев учебы они должны были получить звание сержант-оператор и вернуться в свои подразделения. Сержанты-операторы впоследствии сняли немало кадров, вошедших в документальные фильмы, а кое-кто из них стал профессиональным кинематографистом.
А в тот день мы просто разговаривали о войне, о судьбах наших, о друзьях, которые далеко. Допоздна длилась беседа, и жаль было расставаться. Но дело есть дело. Оно прежде всего.
За полночь мы с Зиновием сматывали с бобышек отснятую пленку, готовили новые кассеты. Потом заснули как убитые. А с рассветом — снова на съемку.
Три дня мы снимали сражение в Вильнюсе. Наши солдаты отвоевывали дома, чердаки, подвалы. Бились в церквах и костелах, в траншеях на набережной реки Нерис... А 13 июля, когда завершилось освобождение столицы Литвы, мы тут же отправили отснятую пленку в Москву. Там режиссер Леонид Варламов в короткий срок смонтировал фильм «Освобождение Вильнюса».

Документальная хроника освобождения Вильнюса в июле 1944 года. https://voenhronika.ru/publ/vtoraja_mirovaja_vojna_sssr_khronika/osvobozhdenie_vilnjusa_13_ijulja_1944_sssr_khronika_1944_god/22-1-0-1017

ФОТОРЕПОРТАЖ С АНТОКОЛЬСКОГО ВОИНСКОГО МЕМОРИАЛА ВИЛЬНЮСА 13 ИЮЛЯ 2020 ГОДА

Председатель литовской ветеранской организации воинов антигитлеровской коалиции Юлиус Декснис

Фото с ветеранами ВВКУРЭ у входа в Мемориал

Руководитель литовской мемориальной организации «Забытые солдаты» Виктор Орлов

Перед возложением цветов

Дипломат Российского Посольства в Вильнюсе

Руководитель организации Бессмертный полк Литвы Татьяна Афанасьева с портретом генерала армии И.Д. Черняховского

Беседа представителей военного атташе Российского и Белорусского посольств с Юриусом Трашкялисом, руководителем литовского исторического общества

… по дороге к воинскому мемориалу

Дорога проходит мимо могилы Антанаса Снечкуса, руководившего Компартией Советской Литвы

Вечный огонь на Мемориале не горел

Венок от литовских ветеранов войны

Поклон павшим соратникам

Венок от Посольства России в Вильнюсе

Поклон павшим героям русского Посла А.И. Удальцова

Честь от белорусских военных

Венок от ветеранов ВВКУРЭ

Цветы от руководителей Бессмертного полка

Выступает Костас Банявичюс

Слова признательности от Российского Посла А.И. Удальцова

Руководитель организации российских соотечественников проживающих в Литве Ольга Горшкова

Цветы от председателя Союза русских литераторов и художников «РАРОГ» Валерия Иванова

Интервью Пятому каналу Санкт-Петербургского ТВ Чрезвычайного и Полномочного Посла России в Литве Александра Ивановича Удальцова