«Деды оставили нам очаги…»

Жалоба Мугани

Печальна память
О прежнем пыле,
Пыжах, патронах,
Пальбе и пыли.
Оставь оружье,
Когда вступаешь
В черту Ширвана,
В пределы Мили:
Джейранов стало
Ужасно мало.

Почуяв порох
В ружейном дуле,
Джейран исчезнет
Быстрее пули,
Пропав строкою
Стихотворенья,
Что, не подумав,
Перечеркнули.
Джейранов стало
Ужасно мало.

Беглец оплакан,
Омыт ключами,
Чьи очи схожи
С его очами.
Земля впитала
Так много крови,
Земля беззвучно
Кричит ночами:
Джейранов стало
Ужасно мало!

Пришла опасность,
И это правда,
Коль не удастся
Сдержать азарта,
Не в поле чистом,
А лишь в неволе
Искать джейранов
Придется завтра:
Джейранов стало
Ужасно мало!

Перевод В. Кафарова

Отцовский очаг     

Хворост на мушке! Займётся вот-вот!
Медленно вспыхнет небесный гостинец.
Кто здесь назавтра огонь разожжёт?
В сердце ль моём он сверкнёт и остынет?

В ясные дни, в непогоду и мрак
Вновь к очагу поспешу ль, как бывало?
Внуки наследуют старый очаг,
Или их радость огня миновала?

Сам я потухну – на тверди земной,
Даже следа не отыщут за мной.

Хруст в очаге. Прогорели дрова.
Слёзы смолистые горьки и сладки.
И головешки лепечут едва,
И замирают на каменной кладке.

Плачет очаг, прослезился отец,
Словно ребёнок седой и согбенный.
Вот и прощание, вот и конец,
Слабо родным очагом озаренный.

Шепчет отец, ничего не тая:
«Мать обо мне и на небе тоскует,
Но загорится могила моя,
Если очаг мой никто не раздует.

Деды оставили нам очаги!
Если родимый очаг затухает,
Плачут друзья и смеются враги,
Дым иссякает – и жизнь затихает.

Ты принимаешь очаг от меня,
Искры из глаз для него высекая.
Помни, мужчина – хранитель огня,
В этом и доля, и доблесть мужская».

Старческий шёпот в дыму и в слезах…
Деда Зардушта ещё не забыл он!
Древнее пламя в отцветших глазах
Пляшет и вьётся с довременным пылом.

Сколько таких поколений прошло,
Сколько ладоней к огню простиралось!
Змей здесь не трогали, если в тепло
С воли холодной змея забиралась.

Вьётся дорога сквозь дым очагов,
Горбятся в горестной думе пригорки
Слёзы в глазах свечеревших лугов,
Дым над селеньем, тяжёлый и горький.

Я уезжаю, а дым недвижим,
Дым на ветвях повисает клоками,
Машет отец мне платком дымовым,
Машет отец дымовыми руками.

Перевод В. Портнова

Художник: Глеб Голубецкий