Александр Грин: Вятчанин по рождению, крымчанин по жизни

23 августа все, кто сроднился с героями выдающегося русского писателя, великого романтика, автора философско-психологических, наполненных символической фантастикой произведений, отметили 140-летие Александра Грина. Его жизнь и творчество неразрывно связаны с Крымом. 

В 1903 г. в Севастополе он вёл революционную работу среди матросов и солдат. Был арестован, два года провёл в севастопольской тюрьме. В 2010 году в здании тюрьмы открыта Музейная комната писателя. В городе-герое есть библиотека его имени и улица в Балаклавском районе. 
Наверное, нет на всём пост¬советском пространстве человека, не читавшего гриновские «Алые паруса», «Блистающий мир», «Золотую цепь», «Бегущую по волнам» – напоённые тоской по совершенству человеческих отношений произведения. Многие вспомнят слова о нём собратьев по перу, среди которых признание Даниила Гранина: «Когда дни начинают пылиться и блёкнут краски, я беру Грина. Я раскрываю его на любой странице. Так весной протирают окна в доме. Всё становится светлым, ярким, всё снова таинственно волнует, как в детстве». 

Крым стал пристанищем для вятчанина по рождению с сентября 1924 года. Юного жителя скромного провинциального городка неудержимо тянуло к морю. Его не устраивала вялотекущая провинциальная жизнь. Душа просила праздника. Но не с безудержным весельем, а лирического, согревающего душу, утончённого, наполненного музыкой, рождённой звуками небесных сфер и мор¬ских волн. Он видел себя путешественником, устремлённым не только в неведомые дальние страны, но и в жизнь, наполненную светом, любовью, теплотой и добротой. Бессребреник и анахорет хотел жить в мире, избавленном от зла, ненависти, зависти, от фетиша золотого тельца. Это было состоянием его тонкой души, понять которую суждено не каждому. Те, кто стремится это сделать, перелистывают «Автобиографическую повесть», в которой он раскрывается сполна, не стесняясь, не сомневаясь, что найдутся люди, которым будут близки его мысли. Он рассказывает о том, как зародилась жажда приключений, почему устремился в бесконечный простор синих морей, в упоительные струи морских ветров. Оказывается, всё началось с книги, которую увлечённо читали и мы: «Потому ли, что первая прочитанная мной ещё пятилетним мальчиком книга была “Путешествия Гулливера в страну лилипутов” – детское издание Сытина с раскрашенными картинками или стремление в далёкие страны было врождённым, но только я начал мечтать о жизни приключений с восьми лет».
В тихой провинции ему не хватало ярких впечатлений. И, по его признанию, восполнял это, читая «бессистемно, безудержно, запоем». Книги вошли в его жизнь рано: складывать буквы в слова научился в четыре года. Подростком знал всю русскую классику, зарубежную приключенче¬скую литературу, в которой особенно выделял книги Жюля Верна, Фенимора Купера, Густава Эмара, Эдгара По. 
О своих впечатлениях тех лет он напишет: «Прочитанное в книгах, будь то самый дешёвый вымысел, всегда было для меня томительно желанной действительностью». И ещё: «К тому времени у меня начал складываться идеал одинокой жизни в лесу – жизни охотника. Я любил шум леса, запах мха и травы, пестроту цветов, волнующую охотника заросль болот, треск крыльев дикой птицы, выстрелы, стелющийся пороховой дым; любил искать и неожиданно находить».

Летом 1896 года шестнадцатилетний Саша Гриневский отправляется в Одессу, чтобы «проникнуть за золотые ворота моря». Восемнадцатого июня он поднялся на борт парохода в соломенной шляпе, в высоких охотничьих сапогах, с ивовой корзиной в руках, где под сменой белья лежали краски, которыми он собирался воспользоваться где-нибудь в Индии, на берегах таинственного Ганга. «Был я смятён и ликовал. Грезилось мне море, покрытое парусами».
Поступить в мореходные классы было не суждено – опоздал вовремя сдать документы. Ничего не оставалось, как устроиться юнгой на пароход «Платон», который отправлялся в каботажное плавание вдоль берегов Крыма и Кавказа. Судно заходило почти во все портовые города. Благодаря этому Грин впервые побродил по улочкам Феодосии, Севастополя, Ялты, которая особенно поразила его: «Огни порта сливались с огнями невидимого города. Пароход приближался к молу при ясных звуках оркестра в саду. Пролетел запах цветов, тёплые порывы ветра; слышались далеко голоса и смех».
Полученные в это время навыки нелёгкой морской жизни Грин опишет во всех подробностях, ярко и живо в «Алых парусах». Потом было путешествие в Александрию на пароходе «Цесаревич» через Стамбул и Смирну. Александрия стала единственным заграничным портом, в котором ему довелось побывать. После ничем не примечательной прогулки по пыльным улицам он рассказал товарищам романтическую историю о том, как в него стрелял бедуин, который, к счастью, промахнулся. О том, как красавица-арабка подарила ему алую розу, но он её не донёс, передарив другой красавице.
О ссоре с капитаном, списании на берег в Одессе, возвращении в Вятку он не любил вспоминать. Оживлялся, рассказывая о поездке в Баку летом 1898 года, где надеялся обрести счастье. Но надежды не оправдались: год, проведённый на берегах Каспия, был самым трудным в его судьбе. Вместо «живописного труда плаваний» была работа грузчиком, пожарным. Голодал, ночевал под открытым небом, в пароходных котлах и под опрокинутыми лодками. В родной город вернулся с приступами малярии, измождённым, но не отчаявшимся. Перебился зиму случайными заработками и в феврале 1901 года отправился пешком на Урал. Об этом путешествии поведал в «Автобиографической повести» с присущей ему самоиронией: «Там я мечтал разыскать клад, найти самородок пуда в полтора – одним словом, я всё ещё был под влиянием Райдера Хаггарда и Густава Эмара». Подробно он опишет работу на Шуваловских золотоносных приисках в очерке «Урал».

Пришлось ему испытать и все «прелести» армейской жизни, которая, по его признанию, «прошла под знаком беспрерывного и неистового бунта против насилия». Бессмысленная муштра, бесправие солдат, жестокость командиров – всё это не могла принять его романтическая душа, устремлённая к поискам справедливости и добра. Половину срока армейской службы Гриневский провёл в карцере. Завершилась эта эпопея побегом, который ему помогли совершить революционеры. Под их влиянием он начал читать запрещённую литературу, посещать тайные собрания, вникать в идеи бунтарей. В 1903 году по заданию революционной организации приехал в Севастополь. Стояла золотая осень, поразившая Александра Степановича неземной красотой. Город стал для него таинственным Зурбаганом. Севастополь узнаётся в созданных его воображением городах Лиссе, Гель-Гью, Гертон. Грин талантливо вёл пропагандистскую работу против властей среди солдат и матросов под подпольной кличкой Студент. Прочитав одну из его прокламаций, товарищ по революционной работе Быховский заметил: «А знаешь, Гриневский, из тебя мог бы получиться писатель». Грин позже скажет: «Это было как откровение, как первая, шквалом налетевшая любовь. Я затрепетал от этих слов, поняв, что это единственное, что сделало бы меня счастливым. Зерно пало в душу и стало расти. Я нашёл своё место в жизни».

Литературный дебют состоялся в 1906 году беллетризованной агиткой, предназначенной для распространения среди солдат. В ней отразились впечатления от ареста, двухлетнего пребывания в тюрьме, амнистия после революции 1905 года, новый арест в Петербурге, ссылка в один из отдалённых уездов Тобольской губернии. Было ему в ту пору двадцать шесть лет. Бежав из мест ссылки, Александр отправляется в Петербург, где пишет первые литературные произведения – рассказы «Заслуга рядового Пантелеева» и «Слон и Моська». Первый рассказ был подписан «А. С. Г.» и издан как агитброшюра для солдат-карателей с описанием бесчинств армии. Весь тираж был конфискован в типографии и сожжён. Только благодаря тому, что фамилию автора работники типографии скрыли, ему удалось избежать нового ареста. Писатель долгое время считал это произведение навсегда утраченным. Его обнаружили только в 1961 году в архиве отдела вещественных доказательств Московской жандармерии. Такая же участь постигла беллетризованную агитку «Слон и Моська», которую обнаружили в 1966 году в отделе редких книг Российской государственной библиотеки. 
Первым дошедшим до читателей произведением стал рассказ «В Италию» в «Биржевых ведомостях» за подписью «А. А. М–въ» (под именем Алексей Мальгинов он скрывался от полиции). Временная чужая фамилия сменилась псевдонимом «А.С. Грин», которым был подписан рассказ «Случай» в газете «Товарищ» в 1907 году. Грин своей революционной деятельности значения не придавал, несмотря на то, что именно она дала материалы для первых рассказов и, по сути, сделала его писателем. Он заявил, отказываясь от политической пенсии: «Всю свою зрелую жизнь я был писателем, об этом только мыслил, этим только и жил. Им и буду до конца. От политики же я раз и навсегда ушёл в молодости и питаться за счёт того, что стало мне чужим и ненужным, никогда не буду». 

В 1908 году вышла первая книга писателя «Шапка-невидимка», в которую вошли десять рассказов, посвящённых нелегалам. 
Преддверием гриновского романтизма стали рассказы «Она» и «Воздушный корабль». В 1909 году в рассказах «Пролив бурь», «Колония Ланфиер», «Синий каскад Теллури», напечатанных в «Новом журнале для всех», очерчивались границы его страны-миража Гринландии, определялись её законы. «Остров Рено» приведёт к позднему Грину, которого мы хорошо знаем. 
Критик Лев Войтоловский написал об этом произведении с приключенческим сюжетом и экзотическим местом действия: «Может быть, этот воздух не совсем тропический, но это новый особый воздух, которым дышит вся современность – тревожная, душная, напряжённая и бессильная». Он же дал определение гриновскому романтизму: «Романтика романтике рознь. И декадентов называют романтиками. У Грина романтизм иного сорта. Он сродни романтизму Горького. Он дышит верой в жизнь, жаждой здоровых и сильных ощущений».
Романтическое творчество стало выражением мироощущения писателя, в нём выразился его неповторимый стиль и почерк. Период, когда в произведениях Грина действует герой-одиночка, ищущий счастья для себя, сменяется новым – писатель делает героями людей, приносящих счастье другим. В 1918 году был написан широко известный рассказ «Корабли в Лиссе», имевший в одной из журнальных публикаций название «Битт-Бой, приносящий счастье». В это время Грин пишет глубоко символические произведения, в которых отражаются реальные события, происходившие в России, в числе которых «Дикая роза». В них Грин проявляется не только как яркий художник, но и мыслитель с даром исторического предвидения.

Названная выдающимся критиком современности Виктором Шкловским «пленительной сказкой русской литературы» повесть «Алые паруса» вынашивалась писателем пять лет, завершена и впервые прочитана в московском Доме искусств 8 декабря 1920 года. Константин Паустовский написал об этом программном произведении, напомнившем о высоких духовных возможностях каждого человека: «Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе “Алые паруса”, то этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству». Вслед за «Алыми парусами» появился роман «Блистающий мир», которым зачитывается уже не одно поколение. Наверное, потому, что, как заметил автор, «это не фантастический роман, а символический, это не человек летает, это парение духа».

Получив гонорар за журнальную публикацию «Блистающего мира», Грин смог осуществить давно задуманное путешествие к морю: весной 1923 года он отправляется в Крым, посещает Ялту, Алупку, Балаклаву и Севастополь. Именно эта поездка и привела писателя к мысли навсегда поселиться в Крыму. Местом обетования он выбрал Феодосию, пленившую его в юности. Его привлекла провинциальная тишина, в которой ничто не мешает сосредоточиться, и, конечно, море. Идею переезда одобрила вторая жена Грина Нина Николаевна. В стенах дома номер восемь на улице Галерейной написаны роман «Золотая цепь», рассказы «Возвращение», «Фанданго», «Посидели на берегу», романы «Джесси и Моргиана», «Дорога никуда». Здесь зародился замысел одного из самых глубоких и поэтических произведений – «Бегущая по волнам». В ноябре 1930 года Грин и Нина Николаевна переезжают в Старый Крым, поселяются на улице Карла Либкнехта, где писатель умирает тихим летним вечером 8 июля 1932 года, не дожив до пятидесяти двух лет, оставив многочисленные наброски сюжетов, рукопись последнего романа «Недотрога», завершить который не успел. Его похоронили на городском кладбище и посадили на могиле маленькое деревце, превратившееся со временем в раскидистую красавицу-алычу. К столетию со дня рождения писателя на могиле установили скульптуру работы Татьяны Гагариной: бронзовую фигурку Фрэзи Грант. Тропа к этому месту не зарастает. Книги Александра Грина переиздаются и читаются. Значит, он с нами. Великий романтик и мечтатель. 

Огромной популярностью пользуются музеи писателя в Феодосийском и Старокрымском домах, где он провёл последние годы жизни.
Идея создания образа корабля-музея принадлежала московскому художнику-архитектору Савве Бродскому и Геннадию Золотухину, который долгие годы собирал вещи, имеющие отношение к писателю, посещал места, где он бывал, встречался с гриноведами. Музей-корабль возник из самой сути жизни творчества писателя-романтика: фонари, канаты, якорь у входа, барельеф бригантины. 
В одном из ин¬тервью Савва Григорьевич Бродский отметил: «Это не академический музей, в основе его не жизнь писателя, не его биография, а творчество, мир его героев. В нашей стране ещё таких музеев не было, да и в мировой практике немного отыщется аналогов, разве что музей великого сказочника Андерсена». Слова эти перекликаются с впечатлением от посещения музея писательницы Анастасии Цветаевой: «В любимой Грином Феодосии, в доме, где он жил, открыт волшебный музей его имени: его портреты, его книги о кораблях и кораблекрушениях, мужественных и суровых людях, бегущей по волнам Фрези Грант. Музей парусников и шхун, где из угла выступает нос корабля, где живут морские фонари и канаты, и подзорные трубы, унося с собой посетителей в карту Гринландии, с новыми мысами и проливами, с городами Гель-Гью, Лисс, Зурбаган».
Здесь начинается путь в блистательный гриновский мир. 

На снимках: Гриновский квартал в Феодосии. Музейные экспозиции.