«Все дите»

Когда писатель принимается за труд о Пушкине — это общепризнанное достижение зрелости, умиротворяющий этап собственного становления. Но писать о Достоевском почти нельзя, — не преодолев черты какого-то внутреннего магического круга, не ввернувшись в эпицентр вращения некой воронки и не выскочив оттуда с суммой непостижимого нового знания, — независимо от того, для какой читательской аудитории старается автор. Писать о Достоевском, его жизни и творчестве для маленьких и юных читателей, это как медленно, сизифовым шагом (удерживая всхлип «дети не читают»), затаскивать санки на Эверест, без гарантии, что удастся приятно прокатиться, то есть знать, что книга прочитана и впитана. 

Кто же этот Достоевский, что за потаенные грани он скрывает, если весь мир, как рой, гудит «Достоевский, Достоевский», если о нем написано великое множество научных трудов? Вслед за живыми проникновенными книгами о детстве Гоголя и Пушкина у писателя Юрия Нечипоренко вышла увлекательная книга о Достоевском — «Огонь с Божедомки» (Москва: Август, 2019). Книга написана в соавторстве с историком Алексеем Виноградовым, так что фактическая сторона радует своей филигранной выверенностью. Как сказано в аннотации, «книга адресована широкому кругу читателей» и являет собой попытку ответа на вопрос, где истоки писателя Достоевского, что представляет собой та таинственная плоскость, на которой позже выстраивается вся жизнь и творчество, — детство писателя. 
Кажется, Достоевский никогда не был ребенком — с этой слезинкой, елкой, Мареем — о детях не по-детски… Со своим взрослым, всепонимающим сознанием… Или это и есть ребенок? Существует  достаточно источников, из которых мы узнаем о детстве Достоевского, выстраиваем картину из ярких осколков. Но не каждый школьник погружается в письма, воспоминания, исследования, предже чем перейти к чтению великих романов. Книга Алексея Виноградова и Юрия Нечипоренко позволяет сделать шаг навстречу Достоевскому, увидеть его живым, вдумчивым, своенравным, справедливым, чутким, понятным — ровно в той степени, чтобы и дальнейшее знакомство пошло заинтересованно, с открытой душой. И взрослый, читающий ребенку главу, и любопытный школьник найдут в книге много захватывающих эпизодов, тщательно переданной информации, обнаружат добрый, заинтересованный и проницательный взгляд на людей и время.

Книга посвящена московскому периоду детства Достоевского. Можно сполна насладиться картинами купеческого быта, повседневной жизнью представителей московской профессуры, родственников семейства Достоевских,  и  «образованной высшей прослойки купечества» — семейства свояков-Куманиных, которые принимали деятельное участие в жизни Достоевских: «Гостеприимным домом Куманиных в Космодамианском переулке восторгались все его посетители. Через боковую дверь, выходившую на храм Владимира в Старых Садах, гость проходил в сводчатую залу, уцелевшую со времён стоявших здесь старых палат, и двое дежурных лакеев принимали у него верхнюю одежду. На втором этаже его ждала обильная трапеза и беседа с другими гостями, которых обычно было немало». 

Москва подана в книге с любовью и вниманием, так что можно путешествовать по ее бульварам и переулочкам, среди домишек и особняков, и, конечно, в окрестностях Божедомки, по саду Мариинской больницы, в Мариьиной роще: 

«Летом по вечерам прогуливались всей семьёй с приятелями — с семьями других врачей больницы — в Марьину рощу. Отец на прогулках рассказывал детям о природе, архитектуре и геометрии. Марьина роща была любимым местом отдыха москвичей, она называлась по имени деревеньки Марьино, и были связаны с ней предания о несчастной любви девушки Марии». 

Сложное импульсивное время, на которое пришлось детство писателя, дано насыщенными картинами и яркими образами. Все происходит здесь, рядом, по соседству. Собирает вокруг себя грозовые тучи гений Чаадаева; расправляет плечи Малый театр, где в 1831 году «Достоевский смотрел «Разбойников» Шиллера со знаменитым актёром Мочаловым. 
Десятилетия спустя Фёдор Михайлович отмечал как следствие этого просмотра «сильнейшее впечатление, которое подействовало на мою духовную сторону очень плодотворно». И мем «увидеть Пушкина» здесь на своем законном месте, вслед за рассказами деда М. О. Гершензона о том, как он видел Пушкина в Кишиневе, прогуливающегося в городском саду. 

Мы не сомневаемся, что именно так, осмыслив соседство, Достоевский-ребенок выскакивает на улицу, чтобы застать поэта: 

«Вскоре Фёдор сделал открытие: места его обитания как бы окружены Пушкиным, опутаны невидимыми нитями, так или иначе ведущими к поэту. От пансиона Чермака какая-то сотня шагов — и за хлебными возами и трактирами Разгуляй-площади выплывает дом — обиталище дяди Пушкина Василия Львовича, куда племянник его спешил сразу после ссылки…» 

В одной из своих бесед о Достоевском И. Волгин сказал: «Для меня Достоевский стал «способом коммуникации» с правдой. И прежде всего, с правдой о самом себе». Это ощущение, знакомое многим, заставляет идти дальше — откуда же эта правда у Достоевского, где ее истоки? Книга «Огонь с Божедомки» построена так, что вместе с обилием интересной, «сочной» информации о реалиях времени и событиях детства писателя, даются и акценты, направляющие внимание читателя на самые интересные вопросы: что читал писатель в детстве («Священные истории и романы ужасов»), как проходил день («Праздники и будни»), с кем дружил, где учился («Пансион Чермака»), как складывались отношения внутри семьи («Казенная квартира»). 
Очень интересна глава «Телескоп», вполне метафорично названная.  Справедливость, красота, болезнь, наказание, — все в этой главе прорастает событиями, душевными движениями, ситуациями из детства, позволяя нащупать и понять происхождение тех глобальных вопрошаний, которые не отпускали писателя всю жизнь. «Не откуда-то извне красота приходит в мир, она есть порождение самой жизни и сама порождает любовь… Как красив, к примеру, его любимый храм Успения! Высок, многоглав, и дивная узорчатая галерея спускается с его паперти на грешную землю. Но как разнятся с его великолепием толпы оборванных, убогих, покрытых язвами нищих!» И «телескоп», помимо всех прежних  контекстных значений, обретает и новое, другое — книга «Огонь с Божедомки» позволяет разглядеть все значимое, удаленное, а может, и частицу той своей важной правды, которая, зацепившись за время, осталась там, далеко в детстве.
«Дети странный народ, они снятся и мерещатся», — читаем у Достоевского, и сразу оказываемся в целом лесу странных переплетений прошлого и настоящего, детства и зрелости, истины и лжи, рассудочного и бессознательного. Но тут Достоевский сам вытягивает нас за руку: «За всех “дите” и пойду, потому что есть малые дети и большие дети. Все — дите…», и вспоминаются слова Ю. Карякина: «Самый краткий, самый выстраданный и страшный, но и самый обнадеживающий афоризм Достоевского: «Все — дите», «найти в человеке человека» значит еще для Достоевского и найти в нем ребенка». И с этой двойной оптикой, — поскольку в большей степени обращена к детям, - книга «Огонь с Божедомки» раскрывает нам ребенка в писателе и писателя в ребенке, бережно рассматривает все, из чего складывалась реальность детства. Повествование о детстве Достоевского захватывает и верно выбранной тональностью, и стремлением передать свет, радость и серьезность детства, и языком, отзывчивым к изображаемому времени, и основательностью — обращением к воспоминаниям самих героев, письмам и архивным источникам.

Иллюстрации художника Екатерины Головановой, созданные для книги, очень необычны, они останавливают внимание и погружают в задумчивость. В них словно рождается пространство для взаимодействия детского «райского» сознания и взрослеющего, «тяжелеющего» взгляда, а мы можем увидеть эти таинственные превращения. За эти работы художник Екатерина Голованова была награждена дипломом Международного конкурса книжной иллюстрации «Образ книги» и дипломом Литературного музея, присужденным за работу над воссозданием атмосферы дома писателя.
«Огонь с Божедомки» — удачное название — книга словно предваряет многоступенчатое восприятие Достоевского — огонь красоты, любви, сострадания вспыхивает в душе писателя, которого и прозвали в детстве «огонь с Божедомки». «Стареющий Достоевский живет в воспоминаниях детства: чтобы освежить их, он посещает давно уже проданное имение отца», — встречаем в монографии К. Мочульского. 
Не раз писал Достоевский о том, как важно вновь и вновь возвращаться мысленно в раннюю пору жизни, переживать воспоминания детства, стараться увидеть в них и заново почувствовать животворящую, светоносную энергию. Авторы книги «Огонь с Божедомки» словно идут вослед за этим призывом, бережно воссоздавая детство писателя, помогая приблизиться к удивительному явлению по имени Достоевский.