Через 80 лет в современность

22 июня 1941 года – не простой день календаря, это день глобального перелома для миллионов граждан СССР, день, который определил их жизнь на десятилетия вперед. 

80 лет назад началась Великая Отечественная война. Как ощущают знаменательную дату жители прифронтового Донецка?

Дончанам не забыть никогда, как ровно семь лет назад в июне 2014-го года в центре Донецка рвались мины. Буквально в трехстах метрах от главной площади столицы около 12 часов дня на пересечении пр. Маяковского и ул. Артема, попав под минометный обстрел, закончил свою жизнь молодой мужчина 30-33 лет. 

Высокий и худощавый, он лежал на асфальте, раскинув руки, его одежда выдавала простого рабочего человека, от головы струйкой стекала кровь в небольшую лужицу. Война собирала многочисленную жатву, но именно эти кадры кинохроники занозой вошли мне в душу.

Война! Тогда, в июне 2014 года, дончане еще не знали, как вести себя в условиях военных действий. 

В небе с гулом летали украинские самолеты, и люди выскакивали на улицы, чтобы посмотреть на это «зрелище», вместо того чтобы спуститься в бомбоубежище или хотя бы в укрытие. А в соседнем квартале что-то в это время оглушительно гремело – вероятно, сбросили бомбу. 

По всему Донецку окна ощетинились крестами из бумаги и скотча – от обстрела не спасешься, но если «прилетит» в окно, то стекла вываляться сплошным массивом или крупными кусками, а не разлетятся на мелкие заостренные кусочки, впивающиеся в тело. Люди поняли преимущество деревянных окон – при попадании взрывной волны, сыпались стекла. Пластиковые окна вылетали полным блоком вместе с рамами и луткой, оставляя пустой оконный проем, слово пустую глазницу.

О трагической дате 22 июня никто не вспоминал, не до этого было – новые реалии войны. 

Так же как в июне 1941 года – эвакуация. Опустевшие улицы города, родного до боли. 

По центральной улице с лязгом и скрежетом мчится грязный, потрепанный ПАЗик с белым куском ткани на высоком древке – это беженцы из Тореза. Там вообще жах (ужас по-украински), в 15 км от Тореза бои за Саур-Могилу с применением артиллерии и боевой авиации.

Город словно ощетинился, кто хотел и мог уехать – уехали, спасибо России, приняла. Те, кто остался, так или иначе, участвовали в обороне города. 

Ополченцы заполнили улицы города, я отличала их от профессиональных военных по обуви. Если форму и оружие хоть как-то выдавали, то обувка на ополченцах была домашняя – кеды, старые кроссовки.

– Меня не приняли в ополчение, у меня зрение – 5. Сказали, что в тылу ты больше пригодишься, если действительно программист, – сообщил мне знакомый молодой человек. 

О том, что его старший брат добровольцем пошел служить в ВСУ, я узнала позже. 

Война. Матери двух братьев, если они погибнут, о ком горевать больше? О старшем 

ВСУ-шнике или о младшем ополченце? 

В город продолжали прибывать беженцы из районов наиболее активных боевых действий.

На каждой троллейбусной остановке Донецка стояли волонтерские палатки сбора гуманитарной помощи. 

– Я не думала, что люди понесут хоть какие-то вещи. Но от нас машина каждый день уезжает загруженная под завязку, – рассказывала волонтер.

Донецк показал свой железный характер. Городские коммунальные службы работали более слажено и четко, чем в мирное время. 

В 2 часа ночи украинские минометы обстреляли здание бывшего универсама Украина, а уже в 5 утра коммунальщики разбирали завалы, к 8:00 вывезли весь строительный мусор и чисто вымели площадку перед супермаркетом. 

Гибридная война. С Украиной связь была через МТС, по деловым объявлениям продолжали звонить.

– Вы знаете, куда вы попали? Мы в Донецке находимся, не приедем к вам, нас бомбят.

– Кто бомбит? – такой наивный вопрос.

– Украинские войска.

– Как же так, людей бомбить? 

– Да так, ждите «ответки», готовьтесь гробы встречать. За свои действия надо отвечать.

Великая Отечественная война – фашистская Германия напала на нашу Родину, 80 лет назад было ясно, кто оккупант, кто агрессор и захватчик.

Сейчас в условиях хитросплетений информационной войны порой до изнеможения приходится отделять зерна от плевел, чтобы найти малую толику правды и расставить все точки над «i».

Военная лихая година – в общественных местах города очень мало молодых мужчин призывного возраста. Они либо служат на передовой, либо погибли в огне войны, либо выехали на заработки, чтобы материально обеспечить семью. Я вспоминаю рассказы бабушки, после окончания Великой Отечественной войны женщинам трудно было выйти замуж – много мужчин погибло на фронте.

Чем дольше длится война, тем сильнее боль утрат. Привыкания не возникает, лишь больше обнажаются нервы. Все чаще звучит вопрос: «До каких пор безнаказанного будут обстреливать Донбасс?»

Очередную трагическую дату начала Великой Отечественной войны в Донецке отмечают с особым пиететом. 

22 июня отмечается, как День Памяти и Скорби. Донецкая Народная Республика присоединяется к Всероссийской минуте молчания, которая состоится в 12:15. В этот день и в этот час в эфире Советского Информбюро прозвучало обращение Советского правительства к гражданам о нападении нацистской Германии.

В центре города на набережной реки Кальмиус в 19:30 прошла акция «Кораблики памяти». 

На открытой площадке парка им. Ленинского Комсомола выступила всемирная известная пианистка Валентина Лисица, любимица донецкой публики, в сопровождении симфонического оркестра Донецкой филармонии с концертом «Музыка Войны и Победы». 

После концерта зрители смогли присоединиться к акции «Свеча Памяти», которая прошла во всех городах ДНР одновременно с Российской Федерацией.

Для Донецкой Народной Республики, для прифронтового Донецка скорбная дата 22 июня – это не только память об историческом событии 80-летней давности, это сегодняшняя реальность, та реальность, в которой живут и существуют люди. 

Для Донбасса война здесь, война рядом, рядом в течение семи лет. Войну может остановить только Победа. 

Зажжем свечи Памяти и помолимся за павших и живых, за нашу Победу.

Художник: А. Болотов.