Горькая правда. Преступления ОУН-УПА (продолжение)

«[Оберштурмбаннфюрер СА Теодор Оберлендер] …заботился и о финансовых средствах для новой украинской общественной организации – все из фондов Абвера».
Владимир Кубийович, «Мені 85»

Журнал «Камертон» продолжает публикацию перевода книги канадского публициста, политолога, доктора философских наук Виктора Полищука «Горькая правда. Преступления ОУН-УПА», впервые изданной в 1995 году в Торонто на украинском и польском языках небольшим тиражом на собственные средства автора. Порой к названию книги добавляют еще и «Исповедь украинца».

В этой части книги Виктор Полищук рассказывает об украинской политической мысли между 11 ноября 1918 и 2 сентября 1939 года, то есть между окончанием Первой мировой и началом Второй мировой войны, указывая, что она была «тоталитарной политической мыслью. Члены УВО-ОУН убивали тех, кто на их усмотрение, работая лояльно в польском государстве, гражданами которого они были, стали «изменниками» украинского национального дела».

Также речь идет о деятельности ОУН после начала Второй мировой войны, в частности о периоде до июня 1941 года, то есть до нападения гитлеровцев на СССР и начала Великой Отечественной войны, на Западной Украине, ставшей частью УССР, и в оккупированной Германией Польше.

«Известно, что ОУН уничтожала организаторов колхозов на Западной Украине. Однако были ли все они ревностными представителями большевизма? Нужно знать существующие в то время в Украинской ССР условия, чтобы судить об этом. Посылали в Западную Украину, кого попало, часто руководствуясь профессией. Вот, пример, в Лубненском районе работал агроном, посланный из Надднепрянщины. Он не эвакуировался, когда Красная Армия отступала перед немцами. После войны он подался на запад. Многие годы он является православным священником. Сколько таких было? Но и таких убивали боевые отряды ОУН. Не только энкаведистов. Также молоденьких учительниц, украинок, присланных на Западную Украину», – пишет Виктор Полищук.

В Польше же «гитлеровцы хотели еще больше поссорить украинцев с поляками, чтобы они между собой сводили счеты, чтобы истребляли друг друга, облегчая этим задачу гитлеровцев – истребление вслед за евреями славян», – и в этом им успешно помогала ОУН, финансируемая абвером. «Задание гитлеровских диверсионных служб было выполнено украинскими националистами тем легче, поскольку идеология ОУН исходила из положений враждебности украинцев к полякам».

Предыдущие части книги можно прочитать по ссылке

Раздел 7 УКРАИНСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В ПОЛЬШЕ МЕЖДУ ДВУМЯ МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ

Прежде, чем сказать о некоторых аспектах украинской политической мысли в Польше после I мировой войны (чтобы стало ясно, что, кроме украинского национализма, в Западной Украине существовали также другие политические течения), нужно вспомнить некоторые факты. До I мировой войны большинство территорий Украины входило в состав Российской Империи, в то время как Галиция была составной частью Австро-Венгрии, в которую, однако, не входила Волынь. Такое состояние длилось свыше ста лет. В 1917 г. в Киеве был создан Украинский Центральный Совет, который был компромиссом существующих в то время украинских политических партий и течений. Вследствие провозглашения IV Универсала, УНР привела к возникновению 22 января 1918 года независимого государства – Украинской Народной Республики, которая была вынуждена бороться одновременно против белых и красных войск России. Эту молодую демократическую республику свалили сами же украинцы с помощью немцев (или же немцы с помощью украинцев), что произошло 29 апреля 1918 г. Гетман Павел Скоропадский мог править на Украине, опираясь на немецкие штыки. Когда наступил крах Австро-Венгрии и Германии, гетмана свалила Директория, возглавляемая Симоном Петлюрой, которая должна была быть продолжением УНР. Она также воевала с белыми и красными войсками России. В то время, вследствие провозглашения Западно-украинской Народной Республики в Галиции, которое произошло 1-го ноября 1918 г., для Украины открылся третий фронт – война с Польшей. При этом всем не было фактически никакого сотрудничества или договоренности между Центральной и Западной Украиной, точнее Галицией: первая считала своим врагом №1 Россию, вторая – Польшу. В таких условиях Западная Украина не имела возможности обратиться за помощью к Центральной Украине в ее борьбе против России, а Центральная Украина не могла помочь Западной в ее борьбе против Польши. Не имея за собой никакой реальной поддержки, потеряв своих прежних «покровителей» – Австро-Венгрию и Германию, обе части Украины проиграли войну. Мало того – вследствие сотрудничества Симона Петлюры с Ю. Пилсудским, представители обеих частей Украины перессорились между собой, галичане обвиняли «схидняков» (восточников, – прим. пер.) в измене, С. Петлюру они проклинали за договор с Польшей, по которому тот отказывался от земель к западу от Збруча, хотя впоследствии вернулся он в милость галичан, когда из тактических соображений нужно было как-то примириться со «схидняками».

Следовательно – войну 1918–1920 гг. Украина проиграла. К востоку от Збруча возникла контролируемая Москвой Украинская ССР, которая Рижским договором также признала границы с Польшей на Збруче. Внедренный на территории Украинской ССР большевистский террор сделал невозможным существование каких-либо легальных или и нелегальных политических национальных партий.

Иначе дело обстояло на Западной Украине. До 1923 г. ее территория была не определена, Польша осуществляла только администрацию этих территорий. Однако, и это состояние прояснилось после решения Совета Амбасадоров (послов, полномочных представителей, – прим. пер.): Западная Украина стала интегральной частью II Речи Посполитой Польши, а ее жители, следовательно, в первую очередь украинцы, стали гражданами Польши. Украинцы, как польские граждане, составляли в Польше значительное национальное меньшинство, интересы которого защищались также международным правом, в частности, его интересы были предметом деятельности Лиги Наций.

На то время с проигранной войной как неопровержимым фактом следовало смириться, следовало из этого факта сделать выводы, следовало приспособиться к новым условиям деятельности в направлении защиты украинских интересов. Это можно и это следовало сделать, исходя из объективного факта, что жители Западной Украины стали гражданами Польши, в которой существовали законы, охватывающие всех граждан, а также из факта существования международных гарантий на форуме Лиги Наций. Иными словами, борьбу за украинские интересы в Западной Украине можно и нужно было осуществлять в польском парламенте – Сейме и Сенате, а также на форуме Лиги Наций. Эту деятельность должны были осуществлять люди, счет которых не был обременен проигранной войной.

Такие силы были, они составляли влиятельный фактор в жизни II Речи Посполитой. О них здесь нужно вспомнить хотя бы кратко, чтобы иметь представление, что, кроме экстремистской, терористично-саботажной, тоталитарной УВО-ОУН, были украинские силы, которые действовали с помощью цивилизованных мер, которые принимали во внимание внутренние и международные обстоятельства, которые сложились вокруг украинского вопроса. Такую деятельность возможно было легче вести, поскольку в Польше действовало демократическое устройство.

Во II Вещи Посполитой действовали украинские партии различных направлений. Левое направление представляли Украинская Социал-демократическая Партия, Коммунистическая партия Восточной Галиции, которая преобразовалась в Коммунистическую партию Западной Украины, Украинское социалистическое объединение и Украинская радикальная партия. К партиям центрального направления следует причислить Украинскую народно-трудовую партию, Украинскую партию национального труда и наиболее влиятельное Украинское национально-демократическое объединение (УНДО). О крайних правых, то есть о националистических группировках, из которых возникла УВО-ОУН, уже была речь.

Следует напомнить, что УВО и другие националистические группировки бойкотировали выборы в польский парламент в 1922 г. Несмотря на это, в Сейм тогда было выбрано 25 украинских послов и 6 сенаторов в сенат. Это количество свидетельствует о том, что многие украинцы Западной Украины того времени не поддержали националистического бойкота, большинство ориентировалось на другую, отличную от националистической, политическую мысль. Выбранные в Сейм послы и в Сенат сенаторы положили начало созданию Украинской парламентарной репрезентации (парламентского представительства, – прим. пер.), которая, обходя межпартийные расхождения, вела борьбу за украинские интересы не только в польском парламенте, но и в Лиге Наций. В частности весьма деятельной в Украинской парламентарной репрезентации была Милена Рудницкая, сестра Ивана Кедрина – редактора органа УНДО «Діло» («Дело», – прим. пер.). Стоит отметить, что Украинская парламентарная репрезентация ставила на рассмотрение Лиги Наций вопрос пацификации некоторых сел Галиции, но и эта ее акция не получила какой-либо поддержки со стороны ОУН. Деятельность украинских центристских партий, деятельность Украинской парламентарной репрезентации следует считать проявлением здорового, культурного, разумного украинского политического мнения двадцатых-тридцатых годов в условиях существования II Речи Посполитой Польши.

Гражданство страны несет за собой права и обязанности гражданина. Неморальной является ситуация, когда гражданин хочет использовать свои права и не желает выполнять обязанности в отношении к государству, которое предоставляет ему гражданство. Когда человек не хочет выполнять обязанности, он должен отказаться от гражданства и покинуть страну.

Центристские украинские политические партии стали на почву лояльности по отношению к польскому государству, они боролись за украинские интересы, опираясь на действующее законодательство, в частности, на Конституцию и международные договоры, использовали в этой политической борьбе легальные средства – трибуну сейма, прессу, другие издательства, а также Лигу Наций.

Говорят, что победителей не судят. Однако этого нельзя сказать о побежденных. А ими, побежденными, оказались создатели УВО-ОУН. Следовательно, даже если не принимать во внимание моральный фактор, в частности, способ ведения борьбы, то в результате проигранной войны следует поставить перед судом истории не только часть несознательных исполнителей преступной политической мысли, но, прежде всего, ее создателей.

Не Степан Бандера с Ярославом Стецько составили и постановили на I Конгрессе украинских националистов в Вене в 1929 г. «Декалог» – десять заповедей украинского националиста, они не были ни авторами, ни теми, кто принимал постановления Большого Собрания Украинских Националистов в 1929 г. А именно там и тогда созрела, именно там и тогда была сформулирована политическая мысль украинских националистов.

Даже националистические теоретики не отрицают, что ОУН была построена на образцах фашизма-национал-социализма, что она, политическая мысль, шла вразрез с идеалами христианства и вообще человечности. Что означает лозунг ОУН: «Нация превыше всего!»? Очевидно, он означает, что идею нации, согласно с учением Дм. Донцова, ОУН ставила превыше в общих чертах принятых и признанных человеческих и христианских идеалов. Идея мести (см. пункт 5 «Декалога»), причем даже непонятно за что, но ясно кому: всем, кто не является националистом; идея макиавеллизма в борьбе, по принципу: «кто не с нами – тот против нас» – это идеи тоталитарных режимов: фашизма и большевизма. И еще: явное провозглашение империалистической территориальной экспансии (см. пункт 10 «Декалога») во время распада империализма Австро-Венгрии и Германии, на склоне полного дозревания распада колоний Франции, Великобритании, Бельгии, Испании, Голландии – это полная политическая слепота творцов украинского национализма. Мир не идет в этом направлении.

Такой была политическая мысль украинского национализма в Галичине в двадцатых-тридцатых годах. Именно эта политическая мысль повлекла трагедию десятков, а то и сотен тысяч мирного польского населения, а также десятков тысяч украинцев, которые не были сторонниками украинского национализма. Здесь еще раз следует отметить, что авторами этой преступной политической мысли не были ни Бандера, ни Шухевич, ни Стецько, ни Лебедь и иже с ними, которые приказывали и организовывали мордование поляков и других во время войны и по ее окончании. Приказ в своей первобытной форме был отдан еще в 1929 г., о чем будет еще говориться далее.

Когда речь идет об украинской политической мысли в Западной Украине межвоенного периода, еще следует указать следующее: левые партии, согласно с идеей интернационализма, не только связывали свою деятельность с «пролетариатом всех стран», но и боролись за справедливое решение национального вопроса в Польше как общего вопроса национальных меньшинств. Центристские партии боролись за территориальную и культурную автономию Западной Украины, считая, что тем самым борются за интересы украинского народа. Однако, они не выступали от имени целой украинской нации, всех украинцев, в частности, они не имели претензий на репрезентацию перед миром украинцев, которые жили в пределах Украинской ССР.

Иначе к этому вопросу относилась ОУН, которая узурпировала себе власть, правда, мнимую власть, над всем украинским народом, что было (преступной) составляющей частью националистической украинской политической мысли. Об этом выразительно сказано в постановлении II БСУН (Большого собрания украинских националистов) от 27 августа 1939 г. об «Устройстве ОУН». В нем читаем: «Председатель ПУН (Провода украинских националистов — В. П.) как руководитель и репрезентант освободительного движения Украинской Нации является ее (то есть нации – В. П.) Вождем» (Петро Мірчук: «Нарис історії ОУН», цит. вид., стр. 557, – прим. авт.).

Остановимся на минуту возле этой цитаты: «Председатель ПУН является вождем украинской нации!». На то время (в 1939 г.) «вождем» был полк. Андрей Мельник. Поймем это хорошо: вождем нации! И это было тогда, когда 90 % украинцев жили на Украине и в других республиках СССР во время, когда они выкарабкивались из голодомора, когда они едва прозябали, преимущественно в колхозах. И вот у них также, оказывается, был «вождь», о котором они не знали и знать не хотели. Как большинство украинцев Волыни, как и многие украинцы Галиции.

Узурпация власти как составная часть политической мысли является причиной различных последствий. Именно с этой узурпации началась длинная череда самосудов, исполнителями которых была Служба Безопасности ОУН и обычные члены ОУН, над т. н. «изменниками» украинской нации. В политический словарь Галиции вошло даже упомянутое уже здесь слово «хрунь», происходящее из галицкого диалекта (см. ч. 6 публикации книги, – прим. пер.).

Украинская националистическая политическая мысль была тоталитарной политической мыслью. Члены УВО-ОУН убивали тех, кто на их усмотрение, работая лояльно в польском государстве, гражданами которого они были, стали «изменниками» украинского национального дела.

В этом контексте следует поставить вопрос: Имеет ли украинец право иметь другие, отличные от националистических, взгляды? Имеет ли украинец право признавать (подходит она или нет) правильной коммунистическую, социалистическую, социал-демократическую, демократическую идею? Имел ли украинец право стоять на позициях конституционности в Польше?

Само собой понятно, что каждый умный, беспристрастный человек ответит, что украинцы, как и другие нации, имели и имеют право на те или иные взгляды. Коммунистом был Иван Драч, Дмитрий Павлычко, Леонид Плющ, Николай Руденко и целая плеяда сегодняшних демократов. Потому что право иметь свои взгляды включает право менять их. Человек имеет право ошибаться, имеет право менять свои взгляды, когда придет к заключению, что предыдущие были ошибочными. Коммунистом был первый, после развала СССР, президент Украины Леонид Кравчук. Социалистом по убеждению был Иван Франко, Михаил Грушевский, Владимир Винниченко как и миллионы украинцев. Социалистом был Вилли Брандт, социалистом является Франсуа Миттеран. Юзеф Пилсудский также в свое время был социалистом. Большой украинский мученик Даниил Шумук также одно время был коммунистом, коммунистом был также генерал Петр Григоренко. Коммунистами были Осадчий и Левко Лукьяненко и миллионы других. Тогда всех ли их можно и нужно было уничтожить физически, убить? Если бы это зависело только от описанных о. Ю. Федоривым – Зенона Коссака и его товарищей, то они, руководствуясь идеологией ОУН, не колебались бы это сделать. А поляков, согласно с политической мыслью, украинских националистов, убивали за то, что они жили на украинских этнических землях. А евреев помогали мордовать за то, что они евреи.

Нужно констатировать, что политическая мысль украинского национализма была, во-первых, далека от идеалов христианства, а во-вторых, она не представляла всего украинского народа, не представляла украинцев Западной Украины. Напротив, как увидим впоследствии, она представляла очень узкий круг украинцев, что не противоречит утверждению, что обманом, лукавством, фальшивой пропагандой, игрой на низких инстинктах, часто угрозами, а также террором ОУН сумела втянуть в свою преступную деятельность сотни тысяч украинцев.

Раздел 8 ОУН ПОСЛЕ ВЗРЫВА II МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Не может… дерево плохое родить плоды хорошие
Мф 7:18

Все доступные материалы о деятельности УВО-ОУН свидетельствуют об одном – ОУН никогда не вступала в контакт с Германией как государством, а Гитлер, даже когда не был еще канцлером III Рейха, никогда не обещал украинским националистам какую-либо помощь в построении украинского государства. Это не стало препятствием тому, что уже в 1921 г. таинственная фигура в движении ОУН Рико Ярый, член Провода украинских националистов, контактировал со штабом Гитлера, что с 1932 г. тот же Рико Ярый и Николай Сциборский, один из главных идеологов ОУН, были официальными представителями ОУН при штабе Гитлера. Об этом и о деталях других контактов УВО-ОУН с немецкой и гитлеровской разведкой в подробностях, ссылаясь на архивные документы и другие источники, пишет объективный польский историк Ришард Такжецкий в двух фундаментальных трудах: «Украинская проблема в Польше в 1923–1929 гг.» и «Украинский вопрос в политике III Рейха 1933–1945».

УВО-ОУН с самого начала поставили не на того коня, на которого было нужно. Ориентацию на Германию можно было еще понимать до того, как Гитлер стал канцлером III Рейха. Правда, цель Германии – пересмотр Версальского мирного договора – не изменилась с того времени, однако, президент Гинденбург не говорил о «лебенсрауме» (жизненном пространстве, – прим. пер.) на Востоке, то есть за счет Украины. Тогда, во время Ваймарской республики, интересы Украины и Германии могли еще быть общими. Однако, с приходом Гитлера к власти не могло быть речи о какой-либо общности интересов. Гитлер в «Майн кампф» выразительно продемонстрировал свою цель: построение «нового порядка» в Европе, который должен был достичь Урала. Украина должна была стать колонией Германии, украинцы, как «унтерменши», должны были быть вытеснены из Украины, а оставшиеся должны были быть исключительно рабочей силой.

Вместо этого ОУН ставила себе целью построение украинского государства в этнических границах, расширенную на соседние территории (см. «Декалог», пункт 10).

Творцы и деятели УВО-ОУН не могут говорить, что они не знали «Майн кампф» А. Гитлера, этот труд перевел на украинский язык Дмитрий Донцов. Следовательно, «вожди» ОУН не могли не знать о явных стратегических планах Гитлера. При таких условиях человеку со здравым смыслом невозможно понять, на что рассчитывала ОУН, отдавая свои силы в распоряжение гитлеровской Германии.

О том, что ОУН является только орудием в руках гитлеровской военной разведки, можно было убедиться на судьбе Карпатской Украины, возникшей в феврале-марте 1939 года на территории Чехословакии. Недолго существовало это государство, потому что союзник Германии Венгрия, которая была действительным союзником, потому что была государством, представляла собой какую-то политическую силу, имела свою армию, следовательно Венгрия заявила о своем желании иметь своей эту территорию. И Гитлер позволил аннексию Карпатской Украины. ОУН не было, кому пожаловаться в связи с этим – ведь ей никто ничего никогда и ничего не обещал! Иными словами, ОУН должна была выполнять то, что ей приказал адмирал Канарис и подчиненные ему службы. Без всяких претензий! Кто платит – тот и требует. Без каких-либо дискуссий.

Несмотря на это, ОУН не опомнилась, не изменила своего курса полагаться на гитлеровскую Германию. Из украинских националистов был создан легион, которым командовал главный член провода ОУН Роман Сушко. Следовательно ОУН приняла участие в агрессии Германии на Польшу в сентябре 1939 г. ОУН связалась официально с агрессором! А Польша в то время имела составленные союзные договоры с Великобританией и Францией. Агрессия на Польшу 1 сентября 1939 г. была началом II мировой войны. ОУН определила свое место в этой войне: на стороне Гитлера. Против Великобритании, Франции, США, Канады и других членов альянса.

ОУН получила задание поднять на западно-украинских землях восстание против Польши в то время, когда Германия атаковала Польшу, чтобы таким образом ослабить польское сопротивление. Об этом в закамуфлированной форме пишет даже Петр Мирчук. Он описывает восстание 10 сентября 1939 г. в Николаеве над Днестром (город в Стрыйском районе Львовской области, не путать с областным центром Николаевом на Южном Буге, – прим. пер.) которое началось по инициативе членов ОУН – Василия Демуры из Демны и Дмитрия Гаджеры из Ливчиц. В результате этого была разоружена полиция и «установлена украинская власть» в десяти селах. Тогда же «повстанцы» мобилизировали всех жителей тех сел от 18 до 35 лет, было разоружено и «ликвидировано» (убито – В. П.) несколько «ватаг» польских мародеров. 14.ІХ.39 г. польские отделы из Дрогобыча и Самбора предупредили «восстание», погибло нескольких десятков поляков и 3 повстанца (Петро Мірчук: «Нарис історії ОУН», цит. вид., стр. 586, – прим. авт.).

В ночь на 12 сентября 1939 г. вооруженные боевики ОУН под ркуоводством братьев Ивасиков, Бордуна и бывшего украинского офицера Льва Шанковского как военного специалиста разоружили около 500 польских солдат, которые квартировали в селах Ставчаны и Оборшин. Разоруженных поляков арестовали, а после проведения «следствия» рядовые были отпущены, а офицеры и подофицеры задержаны. Автор этой информации – сегодняшний профессор на Западе, историк УПА, а приведена она Петром Мирчуком (Петро Мірчук: «Нарис історії ОУН», цит. вид., стр. 586, – прим. авт.). В труде не указано, что сделали с польскими офицерами и подофицерами, а их должно было быть несколько десятков. Следует догадываться, что их убили.

11 сентября 1939 г. боевики ОУН разоружили в районе Стрыя польскую полицию, произошли столкновения с польским войском (Петро Мірчук: «Нарис історії ОУН», цит. вид., стр. 586, – прим. авт.).

Описываемые здесь действия боевиков ОУН Петр Мирчук объясняет как восстание с целью создать украинское государство, однако их характер, в частности то, что не было ни одного координационного центра, указывает на то, что это было выполнение приказа немецкой военной разведки с целью ослабить тылы польской армии. Это можно охарактеризовать как «нож в спину» польской армии. Спорадичность этих действий и выступлений указывает также на то, что в то время ОУН еще не охватила своим террором население Западной Украины, даже Галиции, откуда она (ОУН) родом.

О других случаях выступлений боевиков ОУН Петр Мирчук не пишет. Неужели их больше не было? А вот, что говорят другие источники. В книге Юзефа Туровского и Владислава Семашко «Преступления украинских националистов, совершенные на польском населении в 1939–1945 годах» дается описание тринадцати случаев убийств поляков, совершенных украинскими националистами на Волыни в сентябре 1939 г., в результате которых погибло свыше 300 человек гражданского населения и военных (Jozef Turowski і Wladysbw Siemaszko: «Zbrodnie nacjonalist6w ukrainskich dokonane na ludnosci polskiej na Wolyniu 1939-1945», Warszawa, 1990, стр. 11-13, – прим. авт.).

По моему мнению, нельзя в некоторых случаях исключить в то время мордований на фоне чисто личных счетов, однако, география нападений указывает, что это произошло вследствие пропаганды ОУН – описанные тринадцать случаев имели место в трех уездах Волыни: Ковельском, Любомльском и Луцком, где было больше всего распространено влияние ОУН.

Об известных и неизвестных нам случаях диверсий, организованной ОУН в тылах польской армии, пишет, ссылаясь на д-ра Льва Ребета, Мирослав Прокоп: «В такой ситуации ОУН была способна организовать в первые дни польско-немецкой войны, в сентябре 1939 г., малые партизанские отделы, которые охраняли украинское население от террора польских полицейских и военных частей (Мировслав Прокоп: «Україна і українська політика Москви», «Сучасність», 1981 со ссылкой на статью Л.Ребета «Світла й тіні ОУН», – прим. авт.).

Анатоль Бедрий в органе ОУН-б пишет: «Под воздействием героической борьбы по обороне Карпатской Украины, революционизация настроений на западно-украинских землях достигла большого напряжения в канун Второй мировой войны, так что была распространена мысль поднять восстание. Однако немецко-польская война в сентябре 1939 г. была молниеносной, а поэтому была возможность организовать повстанческие отделы только кое-где. Революционно-повстанческую акцию подготовила и руководила ею Краевая Экзекутива ОУН на ЗУЗ, в частности, краевой лидер Владимир Тимчий, военный референт Дмитрий Грицай и организационный референт Владимир Гринев («Альманах» «Гомону України», Торонто, 1992, стр. 46, – прим. авт.).

Так как, были повстанческие отряды ОУН, которые должны были «всадить нож в спину» воюющей против гитлеровской Германии польской армии или не было? Из данных, приведенных из украинских националистических источников, выходит, что были такие боевые отряды, которые разоружали полицию, войска. «Восстания» были, и это не подлежит сомнению, ведь нельзя не верить Льву Шанковскому, Анатолию Бедриеву или Петру Мирчуку, когда речь идет об этом вопросе. Можно бы только эвентуально спорить – по чьей инициативе действовали украинские националистические боевые отряды приблизительно 10 сентября 1939 г. – по собственной инициативе ОУН или по приказу гитлеровцев? Если принять во внимание тот факт, что в рамках гитлеровской армии в агрессии принял участие украинский легион под командованием Романа Сушко, если принять во внимание обучение диверсантов ОУН в Австрии в 1938 г., то придем к выводу, что описанные здесь события были ничем иным, как выполнением поручений Абвера. И излишне националистическим историкам выкручиваться, объясняя эти действия намерением создать украинское государство, потому что это совсем непочтенно.

А между тем другой украинский националистический историк, Богдан Осадчук, который и до сих пор работает в Германии, следовательно, находится возле архивных источников, пишет: «Во время гитлеровской агрессии украинцы достойно повели себя относительно вражеского, но все же общего государства. Через своего депутата, заместителя председателя Сейма Василия Мудрого, составили декларацию лояльности, хотя после всех дискриминаций могли этого не делать. Нигде не вспыхнуло восстание, украинские воины в польской армии не дезертировали, а дрались против немцев так же, как и поляки и продолжили этот путь, хотя и без благодарности, в конце войны в боях под Монте Кассино (серия из 4-х кровопролитных сражений в первой половине 1944 г., в результате которых войска антигитлеровской коалиции прорвали немецкие укрепления, известные под названием «Линия Густава», и овладели Римом, – прим. пер.).
Но это не имело никакого признания. Напротив, очень скоро распространилась легенда об «украинском ноже в польскую спину»» («Віднова» №3/1985, Мюнхен, стр. 12, – прим. авт.).

Сказанное здесь проф. Богданом Осадчуком – примитивная ложь «ученого», которая происходит из арсенала националистической пропаганды. К такой же лжи следует причислить такое «научное» обоснование тем же профессором причины и начала братоубийственных, вроде бы польско– украинских, акций. На этой самой странице Богдан Осадчук пишет: «Начался второй период трагедии. Польская пуля, которая в феврале 1941 г. в селе Верещи Великие, что на Холмщине, оборвала жизнь молодого учителя Михаила Остапяка… пустила в движение страшную машину братоубийственных акций. Не было у обоих общин никаких авторитетов и моральных ценностей, чтобы прекратить коварные намерения общего врага, агентура которого умело разжигала огонь лихолетья» («Віднова» №3/1985, Мюнхен, стр. 12, – прим. авт.).

Такое мог написать только примитивный пропагандист, а не историк. Однако, как видно, украинские националисты подпрягли к своей нечестной пропаганде и историков. В труде Богдана Осадчука имеется формулировка «братоубийственных» акций, то есть поляки были для украинских националистов уже «братьями», у них уже есть «общий враг», то есть гитлеровская Германия, вроде бы этот «ученый» не знает об общей агрессии гитлеровской Германии вместе с ОУН на Польшу. У него имеются нотки государственного патриотизма со стороны украинцев. Не случайно же он снова отождествляет «украинцев» с украинскими националистами из ОУН. Правда, что украинцы которые не находились под влиянием ОУН, в частности, те с Волыни, с Полесья, были лояльными в отношении к Польше во время агрессии на нее в сентябре 1939 г., правда, что они боролись не хуже своих польских сограждан, правда, что многие украинцы боролись в рамках польской армии под Монте Кассино. Но это не были украинские националисты. Украинские националисты, согласно с идеологией ОУН, в поляках видели захватчиков, врагов, которых нужно убрать с украинских земель.

Украинские националисты, вроде бы и ученые, лицемерно говорят об «оборонном» характере националистических боевых отрядов, о защите украинского населения от полицейского и военного террора со стороны польского государства. Это – очевидная ложь. Не до террора было в то время польской власти. Она оборонялась от агрессии. Я – очевидец этого. С 3 по 19 сентября 1939 г. я вместе с шестью членами семьи по матери, следовательно, поляками, был в украинском селе на Волыни, у родных моего отца, у деда и бабки. Однако, ни в том селе, ни в соседних, а возвращались мы в город пешком, проходя через четыре села, даже не было слышно о каких-либо акциях против украинцев со стороны польской власти. Так что речь о «обороне» украинского населения также из арсенала украинской националистической пропаганды, которой, как видно, занимаются «историки», «профессоры», «ученые».
Напротив, в то время тысячи украинских заключенных из польских тюрем и концентрационного лагеря в Березе Картузской вышли на свободу (Петро Мірчук: «Нарис історії ОУН», цит. вид., стр. 587, – прим. авт.).

У крестьян из волынских, не завоеванных ОУН, сел, не было ненависти к полякам. Свидетелем этому я и моя семья по матери. Наступило 17 сентября 1939 г. В тот же день большевики арестовали моего отца, который в то время был в Дубне, а остальная семья – в селе у деда и бабки, чтобы избежать немецкой бомбардировки. В своем неопубликованном труде «Очерк анатомии большевизма» я поставил тезис, не является правдой утверждение Москвы, что она 17.09.1939 г. перешла границы Польши, чтобы освободить своих братьев – украинцев и белорусов, поскольку если бы Москва руководствовалась этой целью, то не «освобождала бы» братьев-литовцев, потому что в то время существовала независимая Литва. Следовательно, завоевание литовских этнических территорий 17 сентября 1939 г. подтверждает, что между Москвой и Берлином был тайный договор о разделении Польши.

МЕЖДУ СЕНТЯБРЕМ 1939 И ИЮНЕМ 1941 г.

О деятельности ОУН на западно-украинских землях с сентября 1939 по июнь 1941 г. на Западе почти нет доступных мне материалов. Об этом периоде напишут, думаю, украинские историки, которые находятся на Украине, опираясь на доступные уже теперь архивные материалы, на свидетельства еще живых свидетелей. В общих чертах, однако, известно, что ОУН не прекращала своей террористической деятельности, направляя ее в то время против организаторов колхозов, учителей, советских и партийных функционеров, вообще представителей советской власти. Знакомый мне украинец с Дубенщины рассказал следующее: «Легендарной стала группа, которая действовала на Дубенщине по приказу ПУН, то есть Провода украинских националистов, под проводом Ивана Гладуна из Берестечка. Группа, в которой были и девушки, днем пряталась в овинах, а по ночам нападала на опорные пункты НКВД и уничтожала их. В одной такой неравной стычке в Вербе почти все они погибли от пуль энкаведистов, включая их проводника. Это было накануне немецко-большевистской войны. С приходом немцев население насыпало на их общее место захоронения высокую могилу».

ОУН в то время не спала. Не спали также большевистские карательные органы. Одни уничтожали других. У меня нет данных о количестве арестованных в то время членов ОУН, однако, зная активность НКВД, можно утверждать, что большевики уничтожили как минимум половину националистического актива, преимущественно «малых», то есть сельских ребят, которые, чего скрывать, не считались с опасностью, подвергали риску свою жизнь, борясь с большевистской властью. Собственно – с властью ли? Известно, что ОУН уничтожала организаторов колхозов на Западной Украине. Однако были ли все они ревностными представителями большевизма? Нужно знать существующие в то время в Украинской ССР условия, чтобы судить об этом. Посылали в Западную Украину, кого попало, часто руководствуясь профессией. Вот, пример, в Лубненском районе работал агроном, посланный из Надднепрянщины. Он не эвакуировался, когда Красная Армия отступала перед немцами. После войны он подался на запад. Многие годы он является православным священником. Сколько таких было? Но и таких убивали боевые отряды ОУН. Не только энкаведистов. Также молоденьких учительниц, украинок, присланных на Западную Украину.

В 1992 г. я написал знакомой с Днепропетровщины письмо, в котором спросил: «Валя, когда ты впервые услышала об ОУН?». Она ответила: «Осенью 1939 г., когда начали привозить из Западной Украины гробы с убитыми учителями, агрономами, посланными на Западную Украину». Она, Валя, никогда не была комсомолкой, не принадлежала к партии, в то время ей было 11 лет, среди привезенных в гробах был отец ее подруги.

Вот так начался новый период уничтожения своих братьев-украинцев ОУНовцами, только потому, что они каким-то образом представляли большевистскую власть, при которой не было возможности думать или действовать независимо. Послали в Западную Украину? Ну, и езжай! А там убивали. Убивали, но никогда не прибегали к разъяснительной акции о бесчеловечности большевизма. Потому что и сами применяли бесчеловечные методы, сами руководствовались бесчеловечной идеологией. Подсчитывал ли кто, сколько в то время погибло от ОУН молодых учительниц-украинок?

Такое творилось на Западной Украине. А между тем к западу от Сана, на завоеванной Германией территории Польши, рождалась организованная украинская жизнь. Под сенью немецкой власти. По благословению ОУН. Организатором этой жизни стал доцент Краковского университета, д-р Владимир Кубийович, географ, специалист по этнографии. Об этом он пишет: «… Я окунулся в общественную жизнь, возглавил единственное украинское легальное учреждение в Генеральной Губернии, которое через некоторое время стало называться Украинским Центральным Комитетом… Я установил более тесные связи с проводником Фронта национального единства, редактором Дмитрием Палиивым, а при его посредничестве с проф. Гансом Кохом, бывшим сотником УГА, директором института Восточной Европы в Бреславе (Вроцлав – В.П.), а теперь старшиной (офицером – В.П.) немецкой армии в группе «Абвер» (Оборона) в Кракове и референтом украинским дел в армии» (Володимир Кубійович: «Мені 85», Париж-Мюнхен, 1985, стр. 86,87, – прим. авт.).

Обратим внимание на следующее: а) профессор Владимир Кубийович после слова «Абвер» добавляет в скобках (Оборона). Это – один из примеров дезинформации, которая широко применялась украинскими националистами после войны. Нет никаких оснований утверждать, что проф. В. Кубийович на знал, что такое «Абвер», если бы такое допустить, нужно было бы прийти к выводу, что он, проф. Владимир Кубийович невежда. Нет, он не был невеждой, он в совершенстве знал, что «Абвер» – разведывательный и контрразведывательный диверсионно-саботажный центр Вермахта (Encyklopedia П wojny swiatowej, Warszawa, 1975, стр. 1, – прим. авт.), именно с этим, а не другим учреждением немецкого оккупанта вошел в контакт проф. В. Кубийович с целью организовать украинскую жизнь в Генеральной Губернии.

В то время на территории Генеральной Губернии, в частности, в Кракове, находилось большое количество украинских националистов, которые сбежали с Западной Украины от большевиков. Сбежала «элита» ОУН, оставляя в Западной Украине «малых» с несколькими «вождями».

С древних времен захватчики-оккупанты применяют принцип divide et impera – разделяй и властвуй! Не удивительно, что этот принцип претворяли в жизнь гитлеровцы, в частности, посредством Абвера как диверсионного учреждения немецкой армии. В этом случае – посредством офицера немецкого Абвера – проф. Ганса Коха (не путать с Эрихом Кохом – рейхскомиссаром Украины, в которую не входила Галиция – палачом украинского народа). Гитлеровцы хотели еще больше поссорить украинцев с поляками, чтобы они между собой сводили счеты, чтобы истребляли друг друга, облегчая этим задачу гитлеровцев – истребление вслед за евреями славян.

Большим и успешным помощником гитлеровцев в этом дьявольском деле стал проф. Владимир Кубийович. Он с помощью упомянутого Ганса Коха получил согласие на беседу с генеральным губернатором Гансом Франком, которому вместе с главным деятелем ОУН полк. Романом Сушко, вручил документ о разрешении организовать украинское общество. Летом 1940 г. Украинский центральный комитет стал централью действующих на территории украинских вспомогательных комитетов.

Не думая о дальнейшем будущем, проф. В. Кубийович начал интенсивную деятельность. Его мысли этнографа согласовывались с планами ОУН – построить украинское государство на всех этнических украинских землях, к которым В. Кубийович причислял «…географически-исторические края: Холмщина и Подляшье, почти вся Лемковщина, Западное Посянье (Засянье) и маленькие окраины северо-западной Галиции, которые граничили с Холмщиной…». Общим для этих окраин было то, что они были украинско-польским пограничьем. «… Это были узенькие полосы, расположенные к западу от Буга и Сяна, которые представляли собой советско-немецкие границы» (Володимир Кубійович: «Мені 85», Париж-Мюнхен, 1985, стр. 92, 93, – прим. авт.).

Именно на этих «узеньких полосах» В. Кубийович с помощью активистов ОУН развернул широкую деятельность: закладывал украинские школы, православные приходы (парафии). Этим, понятная вещь, вызывал сопротивление поляков. А именно это и нужно было гитлеровцам. «Весной 1941 г. уже все украинские поселения (села – В.П.) в Генеральной Губернии имели украинские школы и кооперативы, увеличилось число пастырей… некоторые города, в которых до войны украинская жизнь была совсем придушена, стали украинскими центрами» (Володимир Кубійович: «Мені 85», Париж-Мюнхен, 1985, стр. 86, – прим. авт.).

Все это произошло вследствие деятельности УЦК. Под чьим руковдством и на какие средства он действовал? Вот что об этом говорит сам В.Кубийович:

«Теодор Оберлендер – экономист и демограф, профессор университета в Штральзунде, автор трудов по демографии и аграрным отношениям в Польше и в Советском Союзе имел высокий ранг в национал-социалистической партии. Перед войной с Польшей Оберлендера мобилизовали и зачислили в отдел разведки (Абвер), затем, в группу украинских националистов под руководством полк. Сушко, которая проходила военную выучку в Австрии (на чьи средства? – В.П.) и в середине сентября 1939 г. была переброшена в ту часть Галиции, которую захватили немецкие войска.

Оберлендер был советником, а в действительности руководителем полк. Сушко. В этой роли он находился в Самборе, Сяноци, а впоследствии в Кросни, где группа Сушко была демобилизована. С ноября того же года находился в Кракове, а после переезда Ганса Коха во Львов был референтом украинских дел в Абвере… Он нам пытался помогать… много заботился и о финансовых средствах для новой украинской общественной организации – все из фондов Абвера. В течение двух или трех месяцев наша тройка (Оберлендер, Сушко и я) сходились еще несколько дней на короткие совещания по всем украинским актуальным вопросам» (Володимир Кубійович: «Мені 85», Париж-Мюнхен, 1985, стр. 169, – прим. авт.). Скажу, что полк. Роман Сушко был представителем ОУН в Генеральной Губернии, потому что немцы запретили Андрею Мельнику выезжать надолго из Берлина. Вспомним, что полк. Роман Сушко был в Проводе украинских националистов (ПУН). Следовательно, УЦК находился под управлением немецкой разведки, ею финансировался, а эта «общественная» организация контролировалась ОУН в лице полк. Р. Сушко.

УЦК вместе с гитлеровцами назначали украинцев в селах войтами (главами самоуправления, – прим. пер.), директорами в городских учреждениях, в школах. Этому противились некоторые польские группировки. Немцы в свое время приступили к колонизации Холмщины, выселяли поляков из целых районов, вокруг территорий, назначенных для поселения немцев, создавали «санитарные границы», поселяя там украинцев. Среди поляков, которые не без оснований ощущали себя в состоянии немецкой оккупации, с каждым разом все более начала расти ненависть к активным украинским националистам. На этом фоне еще осенью в 1941 г. боевые отряды польских народников ликвидировали в Генеральном Губернаторстве украинских деятелей, а на Холмщине с осени 1942 г. доходило до столкновений и убийств («Glos Polski», Toronto, 22.V.1992, Tadeusz Andrzej Olszanski, – прим. авт.).

Это, собственно, было то, чего хотели гитлеровцы: достичь конфронтации украинцев с поляками. Это задание гитлеровских диверсионных служб было выполнено украинскими националистами тем легче, поскольку идеология ОУН исходила из положений враждебности украинцев к полякам. Из личных разговоров с украинскими националистами в Канаде я знаю, что многие среди них указывают, как и проф. Богдан Осадчук, на эти спорадические убийства украинских деятелей на Холмщине как на причину массовых мордований поляков на Волыни, а впоследствии в Галиции. Однако это неправда. На действительную причину этих мордований я уже указывал и более широко о ней буду говорить в другом разделе.

Так или иначе – УЦК, будоража настроения украинцев против поляков на территории Генерального Губернаторства с сентября 1939 по июнь 1941 г., работал в пользу гитлеровцев. Это, смотря с точки зрения интересов целого украинского народа, была плохая, преступная работа. Это не было временем для создания на Холмщине, на Подляшье или Лемковщине украинских школ, кооперативов, «Просвіти» (общество «Просвіта» («Просвещение») было создано в Лемберге (Львове) в 1868 году, один из его основателей – Паулин Свенцицкий – является автором поддержанной властями Австро-Венгрии идеи, что русины на самом деле являются украинцами, – прим. пер.) и тому подобного. Это фактически было пробуждение украинского национального сознания на этих территориях на дрожжах ненависти к полякам. Это было время, когда с точки зрения интересов украинского народа, следовало на время войны, на время немецкой оккупации забыть обо всех обидах в адрес польского народа, а лучше в адрес его довоенной власти, и совместно одолевать врага. Но… враг Польши оказался господином украинских националистов, которые служили ему правдой и неправдой. Поэтому и стали естественными врагами поляков. Зерно ненависти, посеянное украинскими националистами еще в первой половине 20-х годов, начало пускать ростки. Время жатвы наступило в 1943 году.

Характерным для деятельности ОУН, между прочим, через УЦК в Генеральной Губернии, было то, что она никогда не распространялась на миллионы вывезенной на принудительные работы молодежи из «Рейхскомисариата Украина», то есть тех со знаком «ОСТ» на одежде. А в то время «вождь» украинской нации, полк. Андрей Мельник, правда «разжалованный» Степаном Бандерой, сидел в Берлине. Я не встретил ни одного документа, который указывал бы на какие-то шаги ОУН в направлении облегчения судьбы этих миллионов. Однако, не знаю какими путями, ОУН смогла защитить в какой-то мере молодежь из Галиции, вывезенную на принудительные работы в Германию. Молодые ребята и девушки с Большой Украины и Волыни носили на одежде «ОСТ», в то время как из Галичины – «У» (Украина). Невольники из Рейхскомисариата Украина не имели свободы перемещения, их держали в бараках под охраной, напротив, молодежь из Галиции имела свободу, могла ходить по городу. Об этом чистосердечно, без каких-либо побочных нюансов, написала Антонина Хелемендик-Кокот (Антоніна Хемельник-Кокот: «Колгоспне дитинство й німецька неволя», Торонто, 1989, – прим. авт.).

Перевод Михаила Корниенко

Продолжение следует