«Крупинки золотой пыли…»

Русские писатели

«В Москву мы не уедем…»

Чеховских трёх сестёр жизнь обманывает, разочаровывает на каждом шагу. Их мечта о Москве, казавшаяся вначале пьесы такой близкой, легко достижимой, увы, призрачна. 
Билет «в Москву» им невозможно купить по одной простой причине: это билет в несбыточное счастье. 
И вот бодрые надежды постепенно сменяются тоской, стон «в Москву, в Москву» – жестокой реальностью: «В Москву мы не уедем…».
Образ дома, домашнего очага у Чехова обычно ассоциируется с уютом, теплом, крышей над головой. Мирный быт может защитить человека от враждебного окружения.
Но здесь, в этой пьесе, ночной пожар третьего акта символичен. Ощущение грядущей «бездомовности», бесприютности входит в Прозоровский дом.

Благодарственный молебен

Иван Сергеевич Шмелёв, почётный гражданин Парижа, не покинул город во время Второй мировой войны.
Однажды, почти в самом конце войны, фашисты бомбили французскую столицу. Недалеко от дома Ивана Сергеевича упали сразу четыре бомбы, превратив два здания напротив в руины.
Обычно Иван Сергеевич вставал рано, но в то утро из-за недомогания залежался в постели. 
Это и спасло ему жизнь.
Он вспомнил приснившийся ночью сон. 
Сын обнимал его и говорил:
– Не бойся, папочка, я с тобой побуду…
Проснулся Шмелёв от адского грохота: ещё одна бомба упала на его дом, разрушила часть квартиры.
Стёкла в окнах были разбиты вдребезги. Острые осколки изрешетили насквозь спинку рабочего кресла Шмелёва.
Хлопали пустые рамы, ветер гулял из угла в угол.
Вдруг маленький листок бумаги влетел в обезображенную комнату и, слегка покружив над письменным столом, опустился прямо под ноги Ивану Сергеевичу.
Он поднял картинку. 
Это была репродукция «Богоматерь с Иисусом» итальянского художника Балдовинетти.
Как залетела она сюда? 
Видимо, Царице Небесной было угодно сохранить жизнь больному и одинокому русскому писателю – эмигранту.
На следующий день в Сергиевском подворье Шмелёв отслужил благодарственный молебен.

Паутина

Он снимал природу не панорамно, а вглядываясь в какие-то мгновения. Увлечение фотографией – одна из граней потаённого Пришвина. В его фотоархиве – более двух тысяч негативов.
Свою первую книгу «В краю непуганых птиц» Пришвин решил иллюстрировать собственными фотографиями. 
Было это в 1905-м. Тогда он впервые в жизни и взял в руки фотоаппарат. 
А немецкая «Лейка», большая редкость по тем временам, появилась у писателя лишь 20 лет спустя.
Любимый образ Пришвина и в литературном творчестве, и в фотоискусстве – паутинка. 
Это – образ мира: с одной стороны – сложный, с другой – хрупкий.

«Крупинки золотой пыли…»

Своеобразной «увертюрой» к «Золотой розе» Паустовского стал рассказ-притча «Драгоценная пыль». 
Получив в одном из колониальных походов тяжёлое ранение, Шамет, бывший солдат, возвращается домой, во Францию. Да не один, а с очаровательной крошкой Сюзанной, с которой очень сдружился во время долгого пути на родину. Его бывший полковой командир попросил отвезти к тётке дочку – он воспитывал её один, без жены.
Неожиданно незамысловатая солдатская байка о золотой розе, которую Шамет рассказал Сюзанне и которая, по народной молве, приносит счастье, стала смыслом дальнейшей жизни двух этих столь разных людей. 
Оба поверили в сказку! 
…Жан Шамет стал парижским мусорщиком. Многие годы изо дня в день он кропотливо просеивал пыль, собранную им в ювелирной лавке. И всё для того, чтобы сделать счастливой Сюзанну. 
В конце концов Шамет смог из ювелирную пыли добыть крупинки золота, а затем отлить из драгоценного металла розу.
Так кропотливо, вдумчиво работал и мастер лирической, философской прозы Константин Георгиевич Паустовский: 
«…Каждая минута, каждое брошенное невзначай слово и взгляд, каждая глубокая или шутливая мысль, каждое незаметное движение человеческого сердца, так же, как и летучий пух тополя или огонь звезды в ночной луже, – всё это крупинки золотой пыли. 
Мы, литераторы, извлекаем их десятилетиями, эти миллионы песчинок, собираем незаметно для самих себя, превращаем в сплав и потом выковываем из этого сплава свою «золотую розу» – повесть, роман или поэму».