Опекун

Много уже сказано, и многими авторами, о том, что кто-то, или что-то, помогает нам в жизни, предупреждает о возможных неприятностях, оказывает содействие в случае нужды, опекает и хранит нас. Являясь человеком тверезым (разумным, это жаргон жителей Алтайского края), автор не будет пускаться в пространные рассуждения о том, о чем люди и понятия не имеют, но рассуждают – о потустороннем, об иных мирах, ангелах-хранителях и прочем. 
А просто, как и всегда, пишу, руководствуюсь принципом ведения «Судового журнала»: «Что наблюдаем, то и пишем. Чего не наблюдаем, того не пишем». А рассудить может каждый прочитавший. 
Как там у Пушкина: «Я жил тогда в Одессе…» А моя семья жила тогда в одном теплом, благословенном, виноградном месте. Винограда было немерено, дешевого и прекрасного вина – море разливанное, и даже близлежащий поселок назывался просто и без затей: «Винсовхоз».
И вот этот самый винсовхоз по осени начинал уборку винограда, которого, повторюсь, было немерено. В скобках отмечу – все прошло, все кануло в лету… Интересно, хоть кого-нибудь поджаривают в аду на сковородке за это? Винсовхоз выполнял план по сбору, какой-то процент от плана еще сверху (для получения премий и льгот) – и все! Охрана с виноградников снималась, убирались все шлагбаумы и рогатки, и открывался свободный доступ на совхозные виноградники всем желающим. Наша семья, конечно, чутко ловила это момент, чтобы не попасть к шапочному разбору и таки набрать винограда на свою законную, ежегодную тонну вина. Да, каждую осень у нас было до тонны своего, домашнего вина. И это таки было вино, а не противозачаточный, но расхваленный французский шмурдяк. 
В это утро я не пошел в школу (9 класс), и мы с папой ринулись на добычу своей законной тонны. Под нами – мотоцикл «Урал», зверь в механическом обличии, работяга был, каких нету. Прибыли мы на виноградные клетки, туда-сюда – а винограда нет. То ли его совхозные рабочие убрали так чисто, то ли мы запоздали с приездом, и более разворотливые граждане опередили нас, но факт – винограда нет, и вино в этом году становится для нас ну очень уж виртуальным. Пошли туда, пошли сюда – ничего нет. Огорчительно, конечно, и папа скомандовал возвращение домой несолоно хлебавши. Он ушел к мотоциклу, а я потихоньку продвигаюсь туда же, но задним ходом, спиной вперед, и все наблюдаю и наблюдаю горизонт, все еще на что-то надеясь. И вдруг в ладонь левой руки что-то ткнулось. Глянул – и не поверил. В левой ладони у меня лежала большая, с килограмм, кисть черного винного винограда «Изабелла». Сорвав ее, огляделся, и опять-таки не поверил: передо мной раскинулась клетка винограда (сто на сто метров), совершенно не тронутая никем. Кисти винограда обвешивали лозы почти без просвета, листьев не было видно. Самые большие кисти лежали на земле, тут были и «Изабелла», и тайфи, и мускат. Тут было вино! Моментально нагрузив работягу «Урал», полным ходом домой и тут же обратно. И так целый день. Да, это была работа. А потом это было вино. 

Следующий случай произошел уже в 1983 году. Я пришел из кругосветного рейса, одиннадцать месяцев в море. Денежки были, и я тут же купил себе небольшой дом. Небольшой, но в центре Владивостока, на макушке сопки. На самой макушке. Для ясности – самой высокой точкой Владивостока является телевышка на Тигровой сопке, а вторая по высоте точка города – это мой туалет. Двор моего нового дома частично был закрыт небольшим оползнем, из-за дождей. Землю я вычистил, но нужно было установить заграждение от следующих оползней, а для этого нужно было забить несколько столбиков, а для этого нужна была кувалда. Ключевое слово – кувалда. Ее у меня не было. Просить у соседей – не в моих правилах, это недостойно мужчины или того, кто считает себя им. Да и не знал я никого из соседей. В магазине их не продавали, никаких «блошиных» рынков не существовало в природе, положение было безвыходное. Каждое утро, выходя во двор, я остро ощущал, что необходимо ставить ограждение, а для этого нужна кувалда, а ее не было. И эта проклятая кувалда преследовала меня и днем, и ночью, несколько дней подряд. И в одно прекрасное утро я вышел из дома, направляясь на родной пароход, но имея в мыслях все ту же кувалду. Спустившись из дома на улицу, очень оживленную улицу, я тут же обо что-то споткнулся. Глянул под ноги – я споткнулся о кувалду. Правда, без деревянной ручки, только металлическая болванка, но это была кувалда. На улице, по которой идут и едут сотни людей, утро, все движутся на работу. И никто не видел эту кувалду? Да я и сам ее не видел, но кто-то, или что-то, заставило меня споткнуться об нее. И опять-таки - на городской улице может валяться все, что угодно, но кувалда? И это было именно то, что нужно было мне просто позарез именно в этот момент. Кто подбросил мне эту кувалду прямо под ноги? Не знаю. Но кувалда эта по сей день обитает в моем гараже и верно служит в случае нужды. 

Еще один случай произошел совсем недавно. В предбаннике у меня хранится в пластиковом мешочке кусок хозяйственного мыла. По мере надобности я отрезаю от него маленький кусочек для мытья рук здесь же, во дворе, под краном. А тут понадобилось помыть руки, кинулся – а пластикового мешочка с мылом под лавкой нет. А я точно помнил, что кусок там был еще порядочный, и вот он исчез. Поглядев туда-сюда, я с пристрастием допросил супругу, но это больше для очистки совести – она к этому мылу никогда не касалась. Еще раз проверил предбанник – ничего, я отправился в гараж, и произвел ревизию там. Ничего, конечно, не обнаружил, и даже предположил у себя частичную деменцию. Возвращаюсь к бане, и что? Прямо посреди двора, перед баней, на асфальте лежит пластиковый мешочек с куском хозяйственного мыла. В процессе поиска я прошел по этому месту десяток раз. Также и супруга проделала этот путь неоднократно – мешочка на дворе не было. И вот он появился из ниоткуда. 
Правы, выходит, богословы, утверждающие, что у каждого из нас есть свой ангел-хранитель, помогающий нам в затруднениях. Но в моем случае, учитывая, что я моряк, считаю, что помогает мне сам Николай-Чудотворец, тезка мой и покровитель. 

Художник: Юрий Резодубов.