«Русская девочка, наша победа…»

Перегорит костёр и перетлеет,
Земле нужна холодная зола.
Н. Туроверов

А я всё помню те года,
Где в клочьях дыма и болтанках
Гремели наши поезда
На безымянных полустанках.
Я слышу, словно наяву,
Колёс движенье с ветром рвущим.
С подножек прыгали в траву,
И шли пешком к огням зовущим.
Варили кашу с молоком
И борщ с грибами ради пира.
И был нам вовсе не знаком
Противный вкус чужого сыра.
И, вспоминая те года,
Я часто думаю с тоскою,
Что шли мы явно не туда
Под тяжкой бронзовой рукою.
На нас смотрел с прищуром мир,
Но мы об этом не грустили.
Мы сотворяли свой кумир,
И на костях сады растили.
И хоть от смеха разревись,
А жизни должно продолжаться…
Россия, где ты?! Отзовись…
Я так хочу к тебе прижаться!
Чтоб каждый был другому рад,
Но по любви, не по неволе,
И чтоб обнялся с братом брат
На том кровавом русском поле,
Чтоб зрели к сроку семена,
Чтоб зеркала не покривились,
Чтоб стала храмом та страна,
Где храмы прахом становились…
Но словно ворон распростёр
Над нами крылья волей злою…
Всё тлеет, тлеет тот костёр,
И не становится золою.

***

Как будто зрели в семенах
Внутри меня враги:
Который день летаю в снах
И отдаю долги.
Иду дорогой полевой
На солнечный венец,
А позади то шум, то вой,
То смех, то бубенец.
Моя ковыльная стезя,
Спаси и огради!
И оглянуться мне нельзя
На то, что позади.
Но не сожги меня дотла,
Венец мой золотой,
За то, что кроткой не была,
И не была святой,
За то, что там, в былом огне,
В моей былой судьбе,
Заплачет кто-то обо мне,
А кто-то – о себе,
За то, что долог счёт улик,
И краток суд людской...
Иду во сне на светлый лик.
На солнце над рекой.

***

                 Омочю бебрянъ рукавъ въ Каяле реце,
                 Утру князю кровавыя его раны
                 на жестоцем «Полечу, – рече, – зегзицею по Дунаеве,
                 ъ его теле».
                                                                «Слово о полку Игореве»

Лицо у войны мужское,
Кто меч поднимал, разя.
Лицо у войны такое – 
Уже позабыть нельзя.
Ухмылка войны щербата
Кровавым разбитым ртом...
Последний бросок комбата,
Застывший на снимке том.
Горят огневые вспышки
На тёмном её лице,
Идут в тот огонь братишки
У города на Донце.
Стоят они, как стояли,
В глаза увидав войну,
На Ладоге, на Каяле,
На Тереке, на Дону...
Закрывши лицо руками,
Зегзицею со стены,
Годами летит, веками...
Такое лицо войны. 

***

Запеклись в душе слова, как на ране,
И не сплю до петухов я до третьих...
Дай мне, Боже, выносить с поля брани
Во единый лазарет тех и этих.
Чтобы свечи в лазарете горели,
Чтобы стражники стояли, крылаты,
Чтоб в глаза они друг другу смотрели,
Заключённые в пространство палаты.
Чтобы понял тот, кто взял меч неправый,
Братской кровью свою душу чернивший,
Что под Киевом сидит семиглавый
Змей поганый, христиан полонивший.
Чтобы те вдруг сокрушились, как эти,
Чтобы плакали до дна, до одышки,
Чтобы спели им донецкие дети,
Прямо с неба, про рисунок мальчишки...
Запеклись в моей душе эти грёзы,
И смешны они, конечно, и странны...
Дай мне, Боже, отирать эти слёзы,
Дай мне, Боже, омывать эти раны...

***

Вы же донецкие, вы же из стали,
Видят же ангелы, как вы устали,
Как вы молитвами в небо врастали...
Видимо, сроки ещё не настали...
Знание кончилось, смолкли пророки,
Видно, ещё не исполнены сроки...
Розы донецкие, красные с кровью,
Снова примерили шалочку вдовью,
Чёрные розы из чёрного дыма,
Снова не около, снова не мимо...
Вы же донецкие, вы же прорвётесь!
Вы же от счастья потом наревётесь...
И прибежит она с песнею деда – 
Русская девочка, наша победа.

***

Когда-нибудь, когда придёт конец
Кровавому оплаканному бреду,
Приеду в город-мученик Донецк
И в Горловку воскресшую приеду.
Ведь где-то там, когда свершится суд
Над бросившими мир в апостасию,
Поставят крест и надпись нанесут:
«Собою заслонившие Россию».
Пусть тихий свет от этого креста
Увидит каждый из российской стыни...
А не увидят – что же, и Христа
Спасённые не приняли доныне.

***

Казачья станица, 
Базар да больница, 
Да в центре – 
Разрушенный храм… 
Вдоль речки теснится, 
Чужих сторонится, 
И балка за нею, как шрам. 
Казачья станица, 
Во сне не приснится 
Живая твоя тишина. 
Вода-студеница, 
Святая криница 
Иссохла до самого дна. 
Казачьей станицей 
Она лишь зовётся – 
Ни склада здесь нету, 
Ни лада. 
Давно не поётся, 
Давно не живётся, 
Разбиты скрижали уклада. 
Заря кровянится… 
Приду поклониться – 
Я боль твою слышу, не зная… 
Казачья станица – 
Убитая птица, 
Сражённая птица 
Степная…

Художник: Е. Матвеева.