«В этой созданной Богом картине…»

Ливень

Он лил и лил не уставая,
Сполохи дыбились окрест,
Из одинокого трамвая
Был виден храм, над храмом крест

Вздымался в отсветах, и снова
Всё плыло в серой пелене,
И тихое рождалось слово,
И слово было о войне:

Что где-то там, где стон и морок,
В облатках порванных небес
Израненный, но гордый город
Несёт над миром русский крест;

Несёт сквозь вой и хохот града
Голодного на кровь свинца,
И бьётся в рукопашной правда
Со смрадом лживого словца

За жизнь... за хрупкий смех ребёнка,
За капли ливня на стекле,
За всё, что так светло и тонко
На нашей горестной земле.

***

Чай нальёшь у окна и подолгу
В потемневшие выси глядишь,
Вот мелькнула звезда – на иголку
Время нижет вечернюю тишь.

Нужно только начать, будет вышит
За мгновенье вселенский узор.
Время тихо приляжет на крыши
И покатит луну в каждый двор.

В этой созданной Богом картине
Есть одно неприметное «но»:
Станет всё безымянной пустыней,
Если некому глянуть в окно.

В роще

...Вздохну, присяду под берёзой,
Травинку разомну в руке.
Ах, осень, осень, что за прозой
Стоит в твоём черновике,

Когда ветра костры полощут,
Срывая листья наугад?
Я буду здесь, я в эту рощу
Вхожу, как в позабытый сад,

И слушаю дыханье сада:
В непроходящем волшебстве
С напевной грустью листопада
Тут сердце русское в родстве,

В родстве с дождём и с небом вровень,
Когда в нём кличут журавли.
Тут в каждом эхе голос крови
И голос матери-земли.

Пройдя отмеренное веком,
Над бездной замедляя шаг,
Я тоже здесь останусь эхом.
И, может быть, моя душа

Однажды возвратится в рощу,
Сойдёт с дождями в листопад,
Когда ветра костры полощут,
Срывая листья наугад...

***

Казалось бы, какая ерунда:
Течёт с небес усталая вода,
Перебирая клавиши карнизов,
А ты грустишь, да так, что иногда
Предвестием последнего суда
Стоишь, вселенской жалостью пронизан.

Мелодия осеннего дождя.
Казалось бы, ну осень, просто осень...
И день, по-стариковски уходя,
Глядит в тебя 
И ничего не просит.

***

Пожелтевшие ветви во сне – не тревожь,
Завтра с музыкой ветра перекликнется дождь.
Перешёпотом листья сойдут, и во мгле
Только красные кисти, как угли в золе;
Только в небе по краю серебристая нить – 
Проживу, прочитаю. Буду в полночь звонить.
Слышишь, осень уходит, и в озябшей ночи
Ветер зимних мелодий подбирает ключи:
Там на кисти рябины из алой зари
В разговор воробьиный сойдут снегири;
И расплещется с веток серебристая дрожь. 
Это в памяти ветра колышется дождь.

*** 

Разрывы сводки фронтовой,
Дней тыловых обозы.
Ночь недописанной строкой
Вымарывает слёзы.

Вздохнёшь и выдохнешь до дна,
Упрёшься взглядом в небо:
Пока закончится война,
Накроют коркой хлеба

В России не один стакан
По городам и весям.
Храни их всех! – стоящих там
На кромке поднебесья.

***

А наутро шёл снег,
Шёл и шёл без конца.
И стоял человек,
Человек без лица. – 

Словно вынули душу.
В кромешной тиши
Он стоял весь наружу,
Человек без души.

Он протягивал руку,
И его одного
Снег ласкал, словно друга,
И летел сквозь него.

***

Принеси ей плед, укутай плечи.
В этом мире ничего не ново,
Но пока есть с кем затеплить вечер
И делить, как хлеб, простое слово,

Всё преодолимо. С ней одною
Можно целым миром быть и небом,
Слушая, как ветер за стеною
Застилает землю первым снегом.

И глядеть в глаза. И выше, выше
Поднимаясь из промозглых будней,
Говорить, как в первый раз – ты слышишь,
Я люблю тебя... давай сегодня будем

Только мы. И ничего на свете
Не поставить выше или вровень.
Белым застилает землю ветер.
Ничего нет, ничего нет, кроме...

Художник: Л. Романова.