«Словно неистово грохочущий прибой…»

Перевел с сербского Гурген Баренц

Сельский пейзаж. Вечер

Страдающий от жажды бык,
Спустившийся со склона холма
И слонявшийся взад и вперед
Вдоль берега реки,
Выпил все золото
Прозрачных вод.
На рогах его оставались
Водоросли
С черным переливом.

Большой взрыв

Взрыва пока еще не было.
Ничто еще не обрело 
Своей окончательной формы,
потому что ветер времени меняет все
и хочет найти себе убежище.
Звезды все еще холодные;
то, что приходит сверху, имеет смысл
даже когда ниже
иногда вспыхивает пожар –
и во всем этом
повинно небо.
Горят поля, леса, люди.
Особенно те, чей дух
ранее превратился в факел,
разбрасывая искры во все стороны
и не сгорая ни в одной из них.
Неизвестность бьется, ищет выхода,
чтобы соединиться с последним лучом света;
тот, кто знает все, не понимает, 
куда он должен направлять людей
потому что он не понимает, 
где скрывается неизвестность.
Если мы дотронемся до чего-то,
Что видимо и объяснимо,
То оно моментально тускнеет, 
меняет свое обличие,
превращается в обыкновенный мел.
И как ни странно, в этой известковой среде,
в старом пепле, в пыли и прахе,
что остались за нами,
зарождается капля, которая имеет голос и говорит,
 что она зародыш, матерь могучего корня,
который борется за права на будущее.
Словно сага,
Преисполненная обновления,
Словно неистово грохочущий прибой,
Рождается осмысленное мироздание,
Значение которого
Никто до сих пор не понял.

***

Люди с каменными сердцами
Посмотрели на нас
Из каменных полей.
Бык помчался к деревне.
Ночь уселась
На его рогах. 
И в глазах у быка
Была такая же ночь.

***

Каменные сердца
Внезапно выпрыгнули
Из грудных клеток.
Глаза деревьев открылись
И заметили листья.
Плечи отяжелели
От серебристого света.
Только бы в доме 
Было достаточно хлеба.
Только бы нежность любимой
Оставалась в его объятиях.

Молитва. Откровение предков

Никто из моих предков
Не забывает меня.
Известные, забытые образы
Воспоминаний моего детства
Рассматривают меня,
Называют свои имена,
Жалуются на свои болезни,
На свои вековые раны.

Я выслушиваю их и молчу,
Покусываю свои губы,
Избегаю их взглядов.
Зарываюсь головой в одеяло,
Чтобы они меня не заметили
И чтобы не могли столкнуться
Со своими судьбами.
Создатель, позволь мне заснуть,
Чтоб увидеть во сне человека,
Который не будет
Ни о чем меня спрашивать,
Который не будет
Ни о чем меня просить,
А только идет за солнцем,
Чтобы измерить его.

Попугай

Птица, которая порывается
Разговаривать,
Копирует каждое мое слово,
Но при этом не знает,
Где она может найти
свою территорию,
Не знает даже,
Каким воздухом она дышит.
Она заперта в клетке,
Далеко от своего мира.
И если существует
Какая-то связь
С предводителем стаи,
То это та самая жидкость,
Которая стекает
Из-под ее перьев,
Когда она клюет
Осколки разбитого зеркала.
Полет ее неуклюж,
Ее крылья не вышли из детства,
И она никогда не узнает,
Где она находится сейчас.
Она принадлежит человеку, 
Который как-то нашел ее
На улицах города.
Каждый раз это новый хозяин,
Но она считает,
Что это – все тот же владелец.

Дорога

Ранним утром
В твою дверь постучат
Лошади, у которых
За ночь выросли крылья.
Ты покинешь теплую постель,
Оставишь поцелуй
На щеке возлюбленной,
И отправишься в путь,
Уже изрядно усталый.
Чья-то неумолимая рука
Подтолкнет вас в объятья безвестности.
Несостоявшаяся ночь –
Лучшее лекарство от беспечности.
Закрывая дверь, ты улыбаешься,
Но при этом не хочешь, чтоб кто-то
Пошел по твоим следам.

Из рая

Мы покидаем рай,
Чтобы найти
Другой такой же рай,
Но поиски наши напрасны.
Адаму и Еве
Досталось всего одно яблоко,
И поэтому они совершили
Одно-единственное грехопадение.
А мы, утопая во фруктовом изобилии,
Не знаем, кому поклоняться,
И как наказывать себя и окружающих.
Мы копошимся в раю, ищем новое небо,
И тем самым сами отворяем
Ворота в ад.
Да, это предупреждение Атлантиды,
Которая не падала с небес,
А просто отделилась от Земли,
И погрузилась в свою первозданность,
В свое начало начал.
Там города исчезали с лица земли
Вместе с народами и их жрецами –
Каждому хотелось узнать побольше
Об остальных, не зная при этом о себе.
В раю мы ищем рай.
Мы ели то, что видели глаза,
Что можно было видеть или слышать,
Картины, которые ласкают наше зрение,
Невидимы, поскольку мы стараемся
Найти в них то, что видится нашим соседям.
Когда у нас достаточно еды,
Мы смотрим на хлеб в чужих руках.
Мы начинаем войны, ведем сражения,
А победитель уже предопределен,
Даже если он не преуспел
На поле боя – 
Он всегда приходит из грядущего.
В раю мы ищем рай,
Мы ищем свет и мрак, 
Мы ищем истину,
Хотя никто не знает,
Какой она бывает из себя.
В раю мы не находим друзей
Среди родных и близких,
Лишая их всего, что есть у них,
Хотя и не имеем представления,
Что есть у нас, что сами накопили.
В раю мы ищем рай,
Мы ищем его повсюду –
Мы ищем Слово, ищем Речь и Смысл,
Но никогда не сознаем при этом
Их сущности, поскольку это все
Не создано для нас.
В раю мы ищем рай,
Забывая подчас о том,
Что Отец не послал бы Сына
В кромешный мрак,
Во имя спасения ада.

Лодка

С давних пор,
Копошась в грязи,
В нежнейшей пыли земной,
Без мудрой руки часов,
Она выплывает
С вогнутым днищем,
И плывет по руслу реки,
Сквозь хрупкие осколки моря,
Смирившись с жестокой судьбой. 
Волшебное провидение
Идет ей навстречу
И стережет повсюду
Все, что она накопила.

И никакое
Новое бедствие
Не посмеет,
Не сможет
Сокрушить и разрушить ее.

Яйцо

Оно непременно должно
Принадлежать кому-то.
Тому, от кого оно произошло.
В этом все дело. 
Все на свете 
принадлежит кому-то.
Так осуществляется
Связь двух миров:
Кто-то покидает нас
и кто-то другой рождается
на руинах исчезновения.
В этом новом рождении –
Голос грядущего,
Хотя он неведом для нас.
И хотя мы его не видим,
И хотя мы его не слышим,
В этом новом рождении
Содержится все, что мы можем
Ощущать и воспринимать.
В этом новом рождении
Мы реализуем себя,
Свою способность творить,
Идти вперед и назад
По бесконечной дороге, 
До тех пор, пока наконец не исчезнет.
А самое великое таинство
Заключается в том,
Что в этом яйце
Живет зародыш другой яйцеклетки,
И в зародыше этом – создатель
Последующего яйца,
Которое изменит этот мир – 
Вопреки всему.

Художник: Б. Пикеринг.