Советские воины – непокорённые мученики Бадабера

15 февраля – день советского воина-интернационалиста

Александр Зверкович – 21 год, белорус; Николай Дудкин – 24 года, русский; Равиль Сайфутдинов – 24 года, татарин; Сергей Корошенко – 21 год, украинец; Сергей Левчишин – 20 лет, русский; Игорь Васьков – 22 года, русский; Владимир Шипеев – 22 года, чуваш; Александр Матвеев – 22 года, русский; Николай Шевченко – 29 лет, украинец. А к ним надо прибавить ещё десяток советских бойцов, имена которых остались неизвестными или находятся под сомнением... Кто они такие, почему скоро уже как сорок лет вокруг их судеб ломаются острия журналистских копий, снимаются художественные фильмы, пишутся романы... а, между тем, их подвиг и до сих пор остаётся непризнанным и неоценённым в полной мере. Никто из них не награждён в России никаким отличием, хотя сотни публикаций об их подвиге заполняют интернет... И вот остаётся с прискорбием только сказать, что они, может, так и останутся неизвестными и непризнанными героями-интернационалистами последней войны за Советский Союз, за его интернациональные социалистические идеалы.
Афганская война, начавшаяся с ввода в конце 1979 года «ограниченного контингента» войск Советской армии на территорию Демократической республики Афганистан к весне 1985 года была в полном разгаре. Предпринятая брежневским руководством СССР как ограниченная операция с целью спасения этой демократической республики, вступившей на путь строительства социализма, от вторжения отрядов джихадистов-моджахедов, поддерживаемых и снабжаемых США и Пакистаном, эта война затянулась, так как в силу неверно принятой концепции не полномасштабной военной операции, а лишь «братской помощи» революционному правительству Афганистана, в эту страну была введена, по сути, лишь одна 40-я армия, силы которой были явно не рассчитаны на прикрытие всей тысячекилометровой границы Афганистана и Пакистана, где и базировались моджахеды. Ну а неприкрытая граница, идущая по горам и пустыням, стала вполне доступной для проникновения на территорию Афганистана многочисленных банд наёмников-душманов, вооружённых излиха американским и вообще западным оружием. Во главе этих вооружённых формирований стояли два известных лидера, запомним их имена – Гульбеддин Хекматиар, лидер Исламской партии Афганистана, известный под кличкой «мясник Кабула», данной ему жителями афганской столицы за разрушение и многочисленные жертвы, понесённые населением столицы Афганистана от действий его артиллерии и ракетных систем, американских, разумеется, по своему происхождению; а также Бурхануддин Раббани – лидер другой организации моджахедов – Исламского общества Афганистана, именно он (человек учёный, бывший некогда профессором Кабульского университета) и руководил расправой с советскими военнопленными в лагере моджахедов в Бадабере.

Бадабер – небольшое местечко в Северо-Западной провинции Пакистана, в десятке километров от границы с Афганистаном, стал к 1985 году крупнейшей базой моджахедов, где аккумулировались сотни тонн боеприпасов, оружия, в т. ч. артиллерии и ракетных систем, доставляемых из США под видом «гуманитарной» помощи «несчастным афганским беженцам». Там же работали и десятки американских военных советников. Обычно можно встретить информацию, что эта Северо-Западная провинция Пакистана, якобы, не контролировалась пакистанским военным режимом под командованием генерала Зия-уль-Хака, совершившего военный переворот в 1977 году и казнившего в апреле 1979 года гражданского прогрессивного президента Пакистана Зульфикара Али Бхутто. Именно режим Зия-уль-Хака (выученика американской военной академии) и начал в 1979 году разворачивать агрессию против Демократического Афганистана, что и заставило СССР предпринять ответные действия в конце того года. При этом официальный Пакистан словно бы не видел присутствия на своей территории огромных группировок моджахедов, но при малейшей опасности для них, как это и случилось в Бадабере, пакистанские войска тут же выдвигались и поддерживали моджахедов.
Официальная пакистанская власть всячески опровергала и наличие советских военнопленных на своей территории, хотя некоторые наши пленные солдаты годами пребывали на базах террористов. Попавших в плен к моджахедам в СССР считали «пропавшими без вести», наша, всё более и более слабеющая коммунистическая система, особенно после прихода к власти Горбачёва, заискивала перед Западом, конечно, в этих обстоятельствах каких-то решительных действий от наших военных по освобождению пленных ожидать было невозможно. А ведь база Бадабер была совсем рядом с афганской границей, это была настоящая крепость, занимавшая пространство в 500 гектаров, тут сосредотачивались горы оружия и боеприпасов, поступающих из США, но ударить по этой базе наша армия не могла – не было соответствующего одобрения из уже явно коррумпированного, пронизанного предательством горбачёвского политбюро. Что в таком случае оставалось делать нашим военнопленным, от кого ждать помощи и освобождения? Нужно было рассчитывать только на свои силы.
Они долго пребывали в плену – каждый по 2-3 года. Если учесть их возраст к апрелю 1985 года, то получается, что они попали в плен к моджахедам в 18-19 лет – совсем зелёными юнцами, только недавно призванными в ряды Советской армии и сразу брошенными в горнило тяжелейшей войны, можно сказать – со школьной скамьи. Что они знали о жизни, о любви к Родине? Призваны в армию, значит – не поступили в ВУЗ, то есть были, может, шалопаями, учились в школе не очень, пошли на производство, а тут – повестка из военкомата – надо исполнить долг перед Родиной. И первая их заслуга: они не «откосили», не искали способов не служить, а их родители, видимо, простые советские люди, привыкшие доверять своему государству, не «отмазали» их от службы, а, наоборот, благословили, да и с тайной мыслью: может, их шалопаев армия на путь истинный наставит? Ведь считалось тогда в СССР, что если не служил в армии, то вроде как и не мужчина.
А им сразу автомат в руки – и в теснины жарких гор Афганистана, в неизвестные им условия полуфеодальной, средневековой, по сути, страны, где действовали жёсткие законы джихада – священной войны с «неверными», где жизнь человеческая не стоила ни гроша, где пленным, бывало, отрубали головы или калечили до неузнаваемости... Или предлагали сменить веру, принять обрезание, стать самим джихадистами и идти убивать своих «шурави» – советских людей. Был и другой путь у наших пленников – некоторых переправляли на территорию Пакистана, на базы моджахедов, а там с ними работали американские специалисты по психологической обработке – склоняли попросить убежища на Западе, заявить о своей антисоветской позиции, опорочить свою Родину. Предлагали деньги, освобождение и переправку на «свободный» Запад. Надо было только публично отречься от СССР, от воинской присяги своей стране и своему народу... Несогласных с такой «радостной» перспективой бросали в земляные ямы, накрытые сверху решёткой, кидали им в качестве питания дохлых кошек и собак, иногда выводили на плац и под хохот «правоверных» моджахедов избивали плётками со вшитыми в ремни свинцовыми бляхами с шипами. Так бичевали в своё время Христа, прежде чем отправить его на крест... И всё это на головы простых советских ребят, недавно ещё сидевших за школьными партами и учивших уроки о дружбе и братстве всех народов Земли...

И вот тем не менее, как это не удивительно, но спустя два-три года такого измывательства, эти ребята оставались советскими людьми, только и мечтавшими вырваться из этого ада и пробиться к своим – на Родину. И они были разными по национальности, половина из них были украинцами, половина русскими, был там татарин, чуваш, казах, белорус. Были и афганцы – военнослужащие «царандоя» – армии Демократической республики Афганистан. С ними моджахеды обращались ещё хуже, хотя это были мусульмане, но, как видно, дело тут состояло не в вере, а в каком-то утробном первобытном чувстве на уровне «свой-чужой», когда чужака уже не принимают за человека.
На территории базы моджахедов Бадабер располагались шесть складов вооружения и боеприпасов (которые после были уничтожены грандиозным взрывом, породившим даже небольшое землетрясение, зафиксированное сейсмографами в соседних странах!), а также три тюрьмы для советских и афганских военнопленных. Восстание организовали узники только одной тюрьмы, располагавшейся рядом с самым большим складом вооружения. Как им это удалось? Тут встаёт много вопросов, картина всего произошедшего рисуется из воспоминаний заключённых других бадаберских тюрем, но там уцелели пленные афганцы, советских не было, их воспоминания разнятся в подробностях, так как они не всё видели, их после моджахеды использовали для разбора завалов главного склада вооружения и захоронения остатков тел погибших. Воспоминания действительно противоречивы, так как есть другие свидетельства, в том числе показания самих моджахедов, которые утверждают, что взрыв склада боеприпасов, который подорвали вместе с собой восставшие советские солдаты был такой силы, что база была разрушена вся, а на месте склада боеприпасов образовалась воронка величиной в 80 метров! Какие тут могут быть останки... Однако, задумаемся, если восставшие пленные советские солдаты решили подорвать себя сами, то они всё рассчитали верно – заложили взрывчатку в разные места склада, соединили заряды между собой, чтобы боеприпасы взорвались сразу, одномоментно. Потому отпадает версия главарей моджахедов, того же Раббани, которые утверждали, что это по их приказу был произведён точный выстрел из артиллерийского орудия, который и подорвал сразу одномоментно все складские помещения! Это полный абсурд с точки зрения любого военного взрывотехника. Значит, советские пленные, вот эти зелёные пацаны, сами подорвали себя, сознательно шли на смерть в своей борьбе и не собирались сдаваться.
Но для такого дела им был нужен опытный вожак, знакомый с подрывным делом. Такой вожак нашёлся – им оказался Николай Иванович Шевченко, самый старый из советских пленных – ему шёл уже 30 год, и он был ефрейтором. Родом из села Дмитровка Сумской области Украинской ССР, в 70-е годы проходил службу в Группе Советских войск в Германии, там выучился водить танк, освоил и подрывное дело. Но больше всего нравилось ему крутить баранку, был он и трактористом в родном колхозе им. Ленина в своём селе, и в Харькове на заводе подрабатывал, но не хватало ему в жизни чего-то большего, настоящего мужского дела, риска хотелось. А был он угрюм, характер нелёгкий, с женщинами сходился плохо, а вот в мужской компании его уважали за мужскую силу и основательность. А тут афганская война началась, пошёл Николай в военкомат и сам добровольно попросился «в Афган». Взяли водителем – водилы на войне всегда нужны. Но он не был военнослужащим, был оформлен как гражданский по найму работник в ВС СССР. Колесил в фургоне по всему Афганистану между воинскими частями, развозил не снаряды – всякий продовольственный припас и ширпотреб – вроде разъездного магазина. Наверно, и зарабатывал неплохо, да вот остановили его раз на горной дороге, очередь по скатам дали, потом из кабины выволокли и пошёл хохол в душманский полон... В Бадабере моджахедское начальство к нему не особо приставало, он ведь не военнослужащий, вроде как гражданскопленный и имел относительную свободу передвижения по базе моджахедов. Сам немного смахивал на них – бородатый и власы отпустил, только что чалму не наворачивал. Рассказывают, даже начальника базы – здоровенного пуштуна на кулачки сразиться вызывал, бой выиграл. Моджахеды его зауважали, а он им: отпустите, дескать, ребят из зиндана – из земляной тюрьмы, я из них футбольную команду составлю. Сыграем матч – самого Раббани потешу, да и американских советников улестим! 
Ему поверили, стали выпускать военнопленных из заключения на тренировки, даже кормить стали получше, тут он и начал сговаривать наших ребят на побег. До границы недалеко, говорил он им, снимем охрану, возьмём грузовик, из тех, что каждый день возят душманам боеприпасы на склад, и махнём к нашим! А ребятам только того и надо, невмоготу было больше оставаться в душманском плену! Они все были людьми разных национальностей, но никто об этом даже не думал – все были советскими людьми, попавшими во вражеское окружение. Всей душой они тянулись домой, это была особая закваска, советская, не допускающая никакой национальной розни. Как жалко, что всё это утрачено сейчас! Да и в принципе было бы совершенно невозможно существование такой многонациональной страны, как СССР, если бы было иначе, если б не было такого феномена, как советский человек, который везде на одной шестой части света, что называлась Советским Союзом, в любой советской республике чувствовал себя как дома. И советские люди любили свой дом и тянулись к нему, для них худшим наказанием было – жизнь на чужбине.

Так созрел план бунта и побега. Но Николай Шевченко, как человек опытный, продумывал все варианты. Он предполагал, что, может быть, не удастся прорваться из базы сквозь тройной кордон охраны, что делать тогда? Тогда нужно захватить склад оружия и боеприпасов, вооружиться автоматическим оружием, а Николай знал, что там есть даже скорострельные зенитные пушки, а это мощное оружие, можно даже танки поражать! Были там и установки систем залпового огня, типа «градов», была артиллерия и миллионы патронов, десятки тысяч снарядов и ракет. Конечно, двум десяткам советских бойцов не удастся воспользоваться всем этим мощным оружием, но отразить штурм моджахедов можно было попробовать, а потом – потребовать встречи с советским послом, вызванным из Исламабада, с представителями Международного Красного Креста, с журналистами – шум поднялся бы на весть мир! Ведь генерал-диктатор Пакистана Зия-уль-Хак начисто отрицал нахождение советских военнопленных на его территории, а тут пришлось бы признать. Можно было бы добиться освобождения пленных не только в Бадабере, а и в других лагерях моджахедов... Ставка в этой игре была огромной!
Накануне 26 апреля 1985 года в Бадабер прибыл очередной караван с американским оружием, при нём было и шесть американских сопровождающих – инструкторов по обращению с этим оружием. Прибыла большая партия ПЗРК (переносные зенитные ракетные системы) «Стингер» – очень опасное оружие, против которого тогда не было противоядия у советских пилотов. Всё это оружие перетаскивали на склад все моджахеды, и советских пленных заставили. «Сейчас, или никогда!» – сказал Николай Шевченко нашим ребятам, и ребята его послушались, все были заодно. Там были и афганские пленные, они тоже присоединились к нашим. Набралось, таким образом, человек сорок – солидная часть! Да меньше бойцов быть и не могло, в результате ведь команда восставших продержалась целые сутки напряжённого боя, когда Бадабер штурмовала целая дивизия пакистанских войск и это не считая отрядов моджахедов во главе с самим Раббани! Целая армия озверевших врагов штурмовала кучку восставших бойцов, а взять их живыми не смогла. Советские бойцы предпочли взорвать огромный склад оружия и погибнуть в адском взрыве, потрясшем окрестности на площади в десятки километров, но не сдаться...
Вечером 26 апреля, когда все моджахеды молились на коллективной молитве (намазе) на плацу и зиндан стерегли лишь двое охраников с автоматами, Николай Шевченко, пользовавшейся свободой передвижения, подошёл к ним, мощным боксёрским ударом кулака сбил с ног одного, опрокинул второго, положил их на землю носом в грунт, завладел автоматами, выпустил наших пленных из застенка. Надо было прикончить охранников, но наши ребята их пожалели, они ведь не оказали сопротивления – советские люди лежачих не добивали! Их посадили за решётку на своё место, поставили сторожить их одного пленного афганца, а сами пошли добывать машины для побега. Ошибка! Пленный афганец оказался подлецом, переметнулся к моджахедам, и они подняли тревогу. Побег не удался, поднятые по тревоге моджахеды всем скопом устремились на горстку наших бойцов. Тогда Шевченко скомандовал: «Берём склад! Там оружие! Примем бой!»
И бой начался. Это был страшный бой. Понукаемые самим Раббани моджахеды нестройной толпой ринулись в склад. Но тут им навстречу из дверей склада выглянули дула спаренной зенитной установки, бившей прямой наводкой. Сразу было положено на месте несколько десятков душманов, от них просто летели клочья! Раббани неистовствовал, слал в бой новые и новые группы моджахедов, но по ним из дверей склада, из окон били автоматы, зенитные пулемёты, гранатомёты наших бойцов. Один удачный выстрел из гранатомёта задел самого главаря душманов, граната взорвалась рядом с ним, посекло охрану, сам Раббани был отброшен в яму, из неё торчали белые шаровары бывшего профессора богословия Кабульского университета. Очухавшись, главарь бандитов приказал прекратить напрасный штурм, попытался вести переговоры. Наши выдвинули твёрдые условия: вызов в Бадабер советского посла из Исламабада, представителей Международного Красного Креста, журналистов. Раббани принял эти условия, но обманул восставших. Пока длились переговоры он обратился с паническим призывом к своему заклятому сопернику Гульбеддину Хекматиару из конкурирующей группировки душманов – с просьбой о помощи! К Бадаберу стали подтягиваться отряды Исламской партии Афганистана, а это были особо жестокие звери – они в плен советских солдат не брали. Начался новый штурм, но и он был отражён нашими бойцами. Число погибших моджахедов перевалило за сотню. Что делать... пришлось известить обо всём пакистанские власти. Зия-уль-Хак был крайне встревожен, ведь всё могло закончится международным скандалом, но, впрочем, диктатору было на это наплевать, а вот что скажут в США... не ослабнет ли американская военная помощь пакистанской армии? Зия-уль-Хак отдаёт приказ: покончить с восстанием «шурави» не позже 27 апреля. К Бадаберу выдвигается целая дивизия пакистанских войск из состава 11-го армейского корпуса, усиленная бронетехникой и авиацией. Общее число штурмующих Бадабер врагов всего лишь сорока советских и афганских восставших достигло двух десятков тысяч бойцов! Но взять склады Бадабера им не удавалось, при очередном штурме погибло теперь уже до 90 пакистанских солдат и офицеров. И тогда стали расстреливать склады из "градов"... Наши поняли – их не оставят в живых, но последнее, что можно было сделать – взорвать склады с оружием и боеприпасами, чтобы эти американские ракеты и снаряды никогда больше не попали по нашим бойцам в Афгане... Нет сомнения, что это было коллективное решение наших бойцов, ведь среди них не было офицеров, кто бы мог отдавать приказы. Расставили взрывные устройства по всей территории склада среди штабелей американских ракет и снарядов, собрались все вместе... о чём они подумали в последний момент... О чём подумал рядовой Советской Армии Левчишин Сергей Николаевич из Куйбышева (ныне Самара) – о своей Волге, о зелёных теснинах Жигулёвских гор?.. Ему шёл всего 21-й год... О чём подумал перед гибелью Коршенко Сергей Васильевич из Белой Церкви на Украине – о том, что через тридцать с лишним лет его земляки по приказу шоумена Зеленского будут убивать американским оружием женщин и детей на Донбассе?.. В самом кошмарном сне ему такое привидеться не могло!.. О чём подумал рядовой Васьков Игорь Николаевич, 22 года, из Костромы, рядовой Зверкович Александр Николаевич, 22 года, из Витебска, ефрейтор Дудкин Николай Иосифович, 24 года, с Алтая, младший сержант Саминь Николай Григорьевич, 23 года, из Целиноградской области Казахстана... Всех назвать невозможно, имён не сохранилось...

Это были советские люди. Те самые, кого всякая мразь в годы перестройки звала «совками», да иной раз называет и теперь! Я думаю, что памятуя о бессчётных подвигах советских людей за всю историю СССР надо в законодательном порядке запретить употребление этого термина «совок» и судить за это, как за оскорбление чести и достоинства человека.
Взрыв складов боеприпасов, произошедший утром 27 апреля 1985 года в Бадабере был такой неимоверной силы, что его увидели даже из космоса службы аэрокосмического наблюдения. Он полностью уничтожил всю крупнейшую базу моджахедов со всем вооружением. Взрывом было сметено административное здание базы, где пребывали шесть американских советников и наблюдали оттуда как эти местные туземцы, вооружённые американским оружием, воюют с «шурави». Никто из этих «советников» не остался в живых и не увидел больше родную Америку! Поделом. Но в административном здании погибла и вся картотека, где имелись имена советских заключённых... Взрыв смёл и три ракетные установки залпового огня «град» пакистанской армии, несколько единиц бронетехники. Легко сказать, но обломки этой техники местные жители находили за четыре километра от Бадабера! Этому есть свидетельства. Какие же тут могут быть «останки тел погибших»? Над этими байками смеялись даже сами моджахеды, кто остался потом жив и вспоминал эти события.
Ушли в вечность наши советские солдаты, но и их палачи получили со временем по заслугам. Главного палача Бадабера Бурхануддина Раббани взорвали потом свои же моджахеды в ходе очередной разборки между главарями. Гульбеддин Хекматиар был признан международным террористом, бежал в пустыню и там пропал без следа. Кости его, как говорится, обглодали шакалы пустыни. А диктатора Пакистана Зия-уль-Хака взорвали вместе с американским послом в американском военном самолёте в августе 1988 года. Есть предположение, что это ему устроили наши специалисты из ГРУ в память о Бадабере, но это точно неизвестно. Многое покрыто мраком и до сих пор во всей этой истории. Другое странно. Странно то, что советское руководство во главе с Горбачёвым никак не отреагировало на произошедшую трагедию тогда, в апреле 1985 года. Нет, была нота пакистанскому руководству, но в самых расплывчатых выражениях. Зия-уль-Хак даже не счёл нужным отвечать на эту ноту. Потом, в мае 1985 года в «Комсомольской правде» появился небольшой очерк, где без всякой конкретики под элегическим вздохом «это произошло недавно в Пакистане, в одном из лагерей моджахедов...» была кратко пересказана вся эта история, с благодушным пожеланием руководству этой страны перестать так нехорошо себя вести. Никто, конечно, эту очень краткую публикацию не заметил, никаких имён наших военнослужащих там не появилось, они как числились «пропавшими без вести», так и остались ими числиться. В общем, в горбачёвском руководстве СССР торжествовало откровенное предательство. Горбачёву и его присным «прорабам перестройки» не нужны были советские герои, всё советское должно было пойти на слом. Это стало ясно через два-три года его правления, но отношение к героям-мученикам Бадабера – это был первый звоночек, жаль, что никто тогда этого не понял.
Но странно, что и сейчас, в совсем иное время, когда уже написаны сотни журналистских материалов по этой теме, созданы художественные романы и сняты художественные и документальные фильмы – всё равно официального признания подвига советских воинов в Бадабере российским руководством нет. Тема афганской войны закрыта – отвечают на запросы Комитета по делам воинов-интернационалистов из Министерства обороны, все получили свои награды, всем воздано по заслугам – не надо ворошить прошлое. Вот цитата из публикации «Военно-исторического журнала» (№ 4 за 2010 год): «В 2002 году Комитет по делам воинов-интернационалистов направил министру обороны РФ ходатайство о награждении россиян, геройски павших в ходе вооружённого восстания. В письме подчёркивалось, что комитет «рассматривает восстание советских солдат в плену как акт мужества, верности воинской присяге своей Родине», а погибшие заслуживают воинских почестей (посмертно). Вот выдержка из ответа наградного отдела Главного управления кадров Министерства обороны РФ на имя Р.С. Аушева: «По имеющимся в нашем распоряжении спискам (Книга Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане), указанные Вами воины-интернационалисты в числе погибших не значатся. Сообщаю, что награждение за выполнение интернационального долга в Республике Афганистан завершилось в июле 1991 года на основании Директивы заместителя министра обороны СССР по кадрам от 11 марта 1991 г. …Исходя из вышеизложенного, а также учитывая отсутствие документального подтверждения конкретных заслуг бывших военнослужащих, указанных в списке, в настоящее время оснований для возбуждения ходатайства о награждении, к сожалению, не имеется». Последовавшие позднее обращения к руководителям государства постигла та же судьба.
Но прошлое-то ворошится! Подвиг советских воинов известен, проведены многочисленные журналистские расследования, найдены свидетели, их показания записаны и опубликованы. Известны хоть и не все, но многие имена героев. Так в чём же дело? Почему известные участники воинского подвига не представлены посмертно к званию «Героя России»? Потому ли, что невозможно представить к награде неизвестных героев из числа «восставших из ада»? Но разве кто-нибудь из них обидится, если наградят только известных?.. Вот у Кремлёвской стены в Москве существует самое главное воинское захоронение в нашей стране – Могила Неизвестного солдата. Ведь и он, этот солдат, павший под Москвой ледяной зимой 1941 года неизвестен. А однако ему отданы высочайшие воинские почести. Маршалы и главы государств возлагают венки на его могилу. Так и неизвестные и известные герои Бадабера заслуживают того же. Советские воины-интернационалисты – несломленные и непокорённые.