А ведь мы ещё молодые, ребзя, нет?
Тут решил прикинуть, — чисто по-простому, по-пацански да по-пиратски, — что мы пережЫли, чего добились и к чему в итоге пришли, а? Безо всяких там регалий, званий и министерств народных хозяйств… [Это у кого папа министр, тот, значит, тоже министром будет.]
И кстати, нехилая проверка на прочность к тому же. 

Предположим, ты там где-то при губернаторе пасёшься-трёшься — толстый такой, солидный, на костюме а-ля бриони-мони… А я такой типа чё-то там вспоминаю из наших юношеских непотребств. И ты такой: да не, это не я; этого точно не вытворял! Я, мол, не из таких: стопро.
А я такой: серьёзно? И э́то не ты? И это, и это?! — И типа фотки тебе выкатываю на огромный орехово-дубовый начальственный стол: где ты голый, обкуренный, пьяный танцуешь, спишь, пьёшь… 
Ну ладно. То всё лирика.
Закрыл глаза… Откуда-то с небес вынырнул парадный военный оркестр со «Славянкой». Под звуки марша загромыхали танки по Красной Площади. А высоко над всеми праздничными нами, закрывая весеннее солнце, — колышется кумачовый плакат с огромными синими буквами: «Миру мир!»

​70-е…

А давайте — ну, скажем, по пунктам. Кто первый? Игорь, ты? Давай три версии самого клёвого, что было у тебя в 1970-х гг.
Итак…

Игорь:

1. Дипёплы.

Ну, понятно. Всем посонам понятно. Это — святое. И ясно — мнемоника «дипёплов» включает в себя и битлов, и «Пинков», и «Слейдов», и «Статус Кво», и мн.-мн. других хардо́вых рок-групп. Повлиявших на нас, битломанов-роллингов, очень и очень сильно: кардинально. До дрожи в коленках кардинально, гы-гы.
Хотя слышал и следующее мнение: дескать, я типа не гнался ни за пластинками, ни за джинсами…
Да, согласен. Наверняка были подобные странные штемпы. Ставшие впоследствии «книжными крысами» в хорошем смысле слова: учёными, физиками-химиками, элитой научного мира, аха. Не факт, — но тем не менее.

Второе…
Второе…

​

— Что, не помнишь?
— Да помню, конешн. Не могу определить, что ценней, — шмотьё: шузы-хаер-траузера либо рок-муз. инструменты?
— Дак давай — вали всё вместе.
— Давай.
Итак…

​

2. Во главе угла, — знамо, прикид. Джинсы-кроссы, «адидас»-«найк», фирменная майка, япона-часы «Сейко», япона-полароид-хамелеон, ботасы на платформе: евро-американо. Много всего, в общем. Нужного — и бесполезного одновременно.
Тот, кто во дворе преуспел — создаст свою местную хард-рок-группу с самопальными гитарами-примочками-барабанами. Что требовало инженерского толку — и, собственно, музыкального. Потом в распахнутые настежь окна — вслед магнитофонному Высоцкому — весь двор будет слушать великие произведения великой русской кухонной рок-группы. [Нередко кастрюли заменяли ударную установку.]

3. Танцы. Танцы-шманцы. Тынц-тынц. Там, на танцплощадке в ДК ли, парках, решались самые остро-насущные вопросы бытия вообще — и жизни в частности.

​

Сходились-расходились пары. Женились-разводились пары. Провожали-встречали с армии друганцов, возвращавшихся важными-преважными. Реализовывалась пацанская месть за измену. Осуществлялось прощение за месть за измены ребят и тёлок… «И быть над землёй закатам, / и быть над землёй рассветам. / Удобрить её солдатам. / Одобрить её поэтам». — Как говорил Бродский.
Танцплощадка — целая жизнь целого поколения. И к слову, предыдущего оттепельного тоже. Родившегося перед войной. 
Это всё 70-е, напомним…

Спросим то же самое у деУшек…

Виолетта:

1. Белое платье в жёлтый горошек. И лёгкие голубенькие бантики. В этом платье за мной просто-таки кучи парней бегали. Не отбиться.

​

​​— А зачем тебе это?
— Что «это»?
— Чтобы «куча» за тобой бегала? 
— Не знаю. Нравилось…

2. Учёба, безусловно. Надо обязательно выучиться. Так наставляли родители. Так тогда надо было… Государству.
Кстати, абсолютно не помешало в дальнейшей жизни. Совсем наоборот.

​

3. Ну, про одёжу я уже сказала — на то уходили практически все мамины средства. Плюс недоступная косметика. Плюс недоступные гигиенические средства. В общем: плюс-плюс-плюс…
Сплошные плюсы и сплошной дефицит. Особенно для женщин. Отсюда — катастрофическая нехватка денег. «Занять трояк до аванса» — притча во языцех в СССР.

80-е…

​

Любопытно то, что 80-е навалились быстро. И мы — уже взрослые. Многие учатся в различных заведениях: ПТУ-«ремёслах», вузах-технарях. Благо, их были сонмы. И благо, их заканчивала практически вся наша поросль и — выплывала в большую жизнь. Помните лидера проката 1940 года фильм «Большая жизнь» про донбасско-шахтёрские перипетии с блистательным дуэтом Андреев–Алейников? 

Давайте пробежимся по трём ярким пунктам из той эпохи.

Андрей:

1. Служба в армии, естественно. Как раз середина 80-х. Кто-то из друзей ушёл в Афган. Кто и не вернулся оттуда. Тем не менее два тех «медленных» тягучих года пролетели-пронеслись.

2. Начавшийся жуткий видеобум. Кто успел — тот присел, как водится: кассеты-видаки́-торговля-рынок. Чуть приспустившиеся с талии штаны неведомой, недостижимой свободы. Зачатки польской спекуляции, китайской. В общем — эра уличного рынка. Спикули-фарца-кидалы. Теневики. Плавно перетекшие-перебравшиеся в 90-е.

​

3. Всё время в ту пору проводил за просмотром видеофильмов: «Роки»-«Терминаторы»: Шварценеггер — де Ниро — Сталлоне. Ну, и за прослушиванием музыки, разумеется:

Автобусы и самолёты, пароходы и поезда
Сегодня нас видит Москва, завтра — Алма-Ата
Послезавтра мы станем пить пиво в Пушкаре или Жигулях
А что с нами будет через неделю, ведает только Аллах
Всё это рок-н-ролл (рок-н-ролл, а-ау)…

Екатерина:

1. Одежда непрестанно дорожала. Изыскивала резервы. Без нужной «униформы» — могли не пустить в новомодные кооперативные заведения. А это было смерти подобно.

​

2. Все чувствовали приближение чего-то неведомого. Отчего хотелось быстро-быстро найти какого-то чрезвычайно надёжного сильного мужчину. Серьёзного. И… построить с ним комсомольско-жилищный кооператив. На века!

3. Доучивались. Мало что понимая из происходящего в политике.

90-е…

Сергей:

1. Ну, мы уже взрослые. Пошёл нехилый бизнес. Отдыхать было некогда. Все однокашки разлетелись кто куда. Пора строить семью, заводить детей. Да… Времена ой-как непростые!

2. Запомнились непрестанные взлёты-падения. Не кончающаяся потеря денег. Павловская реформа, чёрные вторники-четверги. Наконец, дефолт. Лично я пару раз прогорал по бизнесу в нуль! Затем опять поднимался. Взлёт-падение…

3. Лишился несколько друзей. Кто — погиб в бандитских разборках. Кто — на чеченских войнах. А кто и спился… Съездили с женой в загранку. Мир повидали. Жили так, что планов строить не получалось. Каждый день — с чистого листа.

​

Ольга:

1. Семья, конечно. Дети — маленькие. Муж с утра до вечера на работе. Иногда вообще не удосуживался дома ночевать. Поздней начались скандалы. Чуть до развода не дошло.

2. Жила непрестанными мужниными обещаниями. Завтра-завтра-завтра… Всё скоро будет. Надо лишь потерпеть малёхо. А — ничего не происходило. Всё крутилось будто по кругу. Было море слёз.

3. Еле дотянула я эти проклятые девяностые. Дети подросли. Стало легче. В кои-то веки выучилась на права.

2000-е…

Николай:

1. Ваще тупые годы! Страшно пострадав от дефолта 98-го, в двухтысячных понемногу выправился в делах. Трудиться пришлось ещё усерднее. Почему тупые? — да потому что в капитализме нету ни начала, ни конца — только движ. Кач. Драйв. Останавливаться нельзя ни в коем случае! Помните? — «…песне ты не скажешь до свиданья».

2. Миллионов не скопил, — но на скромное середнячковое существование вполне хватало. 

3. Запомнилось: новая машина в кредит. Ипотека. Турецкий олинклюзив. Я ещё молодой. Мне всего сорок. Деффки оглядываются на меня. Я — на них.

Турецкий олинклюзив

Екатерина:

2. Хорошо хоть дети выросли. Устроились на приличную работу. Старшенький и вовсе за рубеж умахнул: удачно поймал глобальную волну Интернета.

3. Муж вроде успокоился с повальными сабантуями девяностых: сауны-бани-банкеты-презентации.

4. Запомнилось: стала одеваться в «Дольче & Габбана». Купили мне шуструю фиолетовую машинку, уи-и-и…

2010-е…

Олег:

1. Ушёл из бизнеса. Надоело! Да и не катит, вероятно, у меня коммерция — всё равно не разбогател. Вытащил из забытья пыльные тетради — вернулся на кафедру в институт. Взялся преподавать. Сел за докторскую.

2. Добили ипотеку — сын, слава богу, выручил. У него совместное предприятие по выпуску какой-то продукции из металла.

3. Выкружили недорого зелёную дачку за городом. Супруга счастлива.

Анастасия:

1. Вспоминаю с трепетом, как хотела разойтись с мужем. Что бы я сейчас делала? Кому была бы нужна — в свой чёртов полтинник. (Где мои годы? Куда убежали?) 

2. Самое ужасное в жизни — похороны друзей, подруг, одноклассников.

3. Прекраснейшее — держать на руках внученьку, заплетённую лёгкими голубенькими бантиками.

2020-е…

Костя:

1. Шестьдесят лет. Какой ужас! Друг вышел из тюрьмы, отмотав «пятнашку», — эхо бандитских девяностых. Старой братвы практически не осталось. Кто по лагерям-«Вятлагам» растворился. Кто умер. А кто — тихо-тихо шаркает мимо, не замечая и не здороваясь: с неубранной монтекристовской бородой. Только недавно ощутил, дескать, лихая гангстерская эпоха — далеко-далеко позади.

2. Помню, думал-мечтал в армии, неужели придёт день, кода после службы пройдёт неделя, две, месяц! Прошло полжизни — сорок лет. А — как вчера. В душе всё тот же бравый солдат Швейк. Боец! Хоть пёхом на фронт, на СВО! Да не берут — что-то по медицине нелады.

3. Родителей похоронил.

Алёна:

1. Маму с огромным трудом оформили в Дом престарелых. Там хороший уход: доктора-медсёстры. Кормят пять раз в день. Летом можно прекрасно гулять в чудесном парке.

2. Дочка пусть у нас поживёт. Ничего-ничего, — может, и к лучшему, что рассталась с этим пьянчужкой.

3. Жду не дождусь лета — сад-огород-земелька. Забор надо поднять. Сын приедет — с крышей подсобит. А платье из гардероба надо увезти в деревню. Пусть внучка в нём на реку с ребятнёй бегает. Белое — в жёлтый горошек.

​