Бурятские мотивы

Народный поэт Бурятии Андрей Григорьевич Румянцев (справа на фото) как-то посоветовал мне собрать воедино стихи, что сейчас представляю в «Камертоне». В сентябре 2021 года побывали на первом эколого-поэтическом фестивале в столице Бурятии чудесном городе Улан-Удэ.  Андрей Григорьевич — автор двух прекрасных книг в серии ЖЗЛ о своём однокурснике по Иркутскому университету Александре Валентиновиче Вампилове, и о своём друге Валентине Григорьевиче Распутине. 

«Бурятские» стихи я писал, кочуя по необъятной области, буря скважины на воду. На летних кошарах в степях нашего автономного Эхирит-Булагатского округа Иркутской области, где проживают в основном милые моему сердцу буряты.
Собрав стихи и рассказы, я отправил их председателю Союза писателей республики Бурятия Сергею Далаевичу Доржиеву. И вскоре получил ответ: «Сайн байна! Прозу твою получил, но ещё не прочёл — закрутили дела Союза. А стихи проглотил. Они хороши, легки, летучи, конкретны и мудры. Спасибо! Их сразу передал в наш журнал «Байкал»…

От редакции

К сожалению, у «Байкала» сейчас трудный период, но «Камертон» поможет донести до всея России заметки из края мужественных воинов (мем «бурятские танкисты» гремит на линиях СВО), красивых женщин, мудрых старцев.

​

Я тарасун ядрёный пил
И бабке Лизавете
Читал стихи своих друзей
При керосинном свете.

Вздыхала бабка: «Ох-хо-хо…
Как душеньке отрадно.
А главно как это у них
Всё так выходит складно».
1970

*

Учительница сельская
В улусе Зум-Болой, 
Вы помните, как вечером
Вас провожал домой?

В трубе гудела вьюга, 
И самовар шумел.
Я вам хотел понравиться
И, кажется, сумел.

В окно вмерзали звёзды.
Мы с вами пили чай.
Встречались наши руки
И — губы невзначай.

Мы слушали пластинки
Мирей и Адамо.
И что-то в нас свершалось,
Нас не спросив, само.
1971

Утренний привоз почты

                                             О. К.

Я ждал письма в улусе Зум-Болуг.
Оно не шло, не шло — и вдруг!
Приходит телеграмма:
«Скорее приезжай! Я жду,
Не только я. И — мама».

А утром я проснулся и узнал, 
Что телеграфа нет
              на почте маленькой.
И сор, сгоняя в трещины в полу,
Его метёт «почтарка»
              в мягких валенках. 

Я ставни ей открыть помог.
Шёл мокрый снег. И я продрог.
Спиною к печке прислоняясь,
Я тихо ждал. Едва плелась
Нить наших утренних бесед:
О том, что было, чего нет…
— …Да, тут из армии сосед
Пришёл. И дочку звал в кино…

Сочился мутный день в окно.
А в печке трескались дрова.
Шипела, капая, смола…
Я будто слышал вновь ответ:
«Вам ничего сегодня нет».
«Сегодня» длилось долго-долго…
Наверно, от истока Волга 
Успела к морю добежать.
Не-вы-но-симо ждать и ждать…
Да уж не ждал. А получил.
Я почерк твой почти забыл.
«Где потерялся ты, бродяга?
Какая ныне передряга
Тебе приехать не даёт?..
У нас, в Москве, всё дождь идёт…
А там, у вас, уж снег, поди?..
Как ненормальная, «приди»
Шепчу я за день по сто раз!
Во сне всё розно вижу нас…

Ну, приезжай скорее, милый.
Всё в эту осень так уныло.
Так грустно дни переставлять.
Неужто трудно написать!
Где ты мотаешься по свету?..
Я писем жду… А их всё нету».
1979 

Дорога домой

— Что может быть лучше горячего чая, —
Сказала гуранка мне, утро встречая.
А в полдень в улусе какой-то бурят:
— Нет лучше красивой жены, говорят.
— Что может быть выше любви на земле! —
Сказал мне под вечер в вагоне студент.
А в городе ночью актриса шептала:
— Что может быть лучше, чем долгая слава?..
 
Чуть свет я проснулся и чаю напился.
С актрисой, как можно нежнее, простился.
И снова дорога. Я очень спешил
В мой маленький город, который любил.
Где снег так искрист! Где река широка.
Где синь и прозрачность небес глубока.
Шёл дождь. Вдоль дороги осины шептали:
— Что может быть лучше неясной печали?
Что может быть лучше, чем лёгкая грусть
О том, что не сбылось — не сбудется пусть…
А мне вспоминалось спросонок «прощай»
Актрисы, с которой свело невзначай.
И вновь громоздились сомненья, тревоги…

Чему-нибудь учат нас наши дороги?..

*
            
                                  Снова в наши края
                                  степной ветер

Метиска из улуса Хазаргай
Мне говорила: «Милый, вспоминай
Меня, когда вернёшься в город свой.
Разлуки нет. Ты помнишь — я с тобой».

Но я забыл. И степь. И этот край.
Метиску из Улуса Хазаргай…
А ветер мне опять принёс степной:
«Разлу-ки не-ее-т! Ты помнишь —
                я с тобой…»
1980

Уходит лето

На ромашке я гадаю:
«Та любовь или не та?»
Лепестки в Байкал уносит,
Кружит речка Харлахта…

Время утренних туманов
И обильных чистых рос.
До чего же это праздный
И не искренний вопрос:
«Та любовь или не та?»

Смейся речка Харлахта!
1985 

*
        
                                            Ольге Аюровой

Между тьмой утробы — темнотой могилы,
Дай Господь мне воли, дай Господь мне силы
Жизнь прожить, как надо: честно и достойно.
Пусть и не богато, да зато спокойно.

Чтоб перед кончиной совесть не терзала.
Чтобы прожитого — не казалось мало.
Чтобы луч надежды всё ж в душе искрился.
Путь земной мой чтобы —
            Хоть на миг продлился…

Чтоб перед кончиной я перекрестился.

Стихотворение написано на обратной стороне билета
во время концерта бурятской певицы Ольги Аюровой в Иркутской 
филармонии 30 марта 2002 г., после исполнения
ею арии: «Аве, Мария!» 

*      
                          Игорю Бадиеву

— Ты куда бежишь, Куда*?
— Далеко бегу. Ту-да…
Где в долине древних гор
Есть искрящийся простор!
Там течёт моя сестра,
Дочь Байкала — Ангара.
Ей несу привет степей.
К ней спешу, лечу скорей!..

8 ноября 2003 года.
Вечерняя дорога «Усть-Орда — Иркутск»

_____________
*Куда — река в Усть-Ордынском Бурятском  национальном автономном округе

Сэрге*

Для небесных лошадей
Сделаю насечку.
Для земных — приберегу
С серебром уздечку.
Для подземных — привяжу
На ветлу лоскутик.
Вольный ветер из степи
Пусть колышет прутик.
И пускай меня несут
Через годы кони.
Там, где нет ничьей беды,
И нет ничьей погони.

Сентябрь 2004,
Верхняя Берёзовка, Улан-Удэ

____________
*Сэргэ (с бурятского) — коновязь (столб) перед юртой. Обычно ставится два сэргэ с тремя насечками для коней — подземных, земных, небесных

Я снова здесь желанный гость…

                                Валерию Пинтаеву

Как славно мне в Улан-Удэ.
Америки здесь дух не властен.
И азиатки взор — прекрасен,
Как дружеское: «Сайн бай нэ!»
Люблю, друзья, Улан-Удэ!

Патриархальность здесь живёт
И каждый миг покоем дышит.
Но кажется, что память «слышит»
И хрип коней, и стрел полёт…
Неспешно здесь народ живёт.

Минули целые века…
Дух кочевой, казачьей воли…
С бурятом больше пуда соли
Съел русский брат наверняка
За те прошедшие века.

Мне Азии приятен лик.
Здесь гостю рады — нараспашку!
Я сам последнюю рубашку
Отдам, за сей счастливый миг
Единства нашего, мой брат.
Жаль, что в Иркутск пора, назад…

1—4 сентября 2004, Улан-Удэ

На обложке: автор с А.Румянцевым (справа)