Культурная столица, или Первоапрельское приключение

Так уж вышло, что в 80-х годах двадцатого столетия я служил капитаном во флоте. В Кронштадте… Нет, не капитаном. Я был командиром отряда космонавтов на Байконуре. (В зеркало-то гляделся?) Нет. Главным инженером на Балтийском заводе: трактора производил, подлодки. Нет. (На руки свои посмотри! Тяжелей гитары с медиатором и не держал ничо.) В общем, был тривиальной питерской фарцой. Разболтанной, наглой, беспардонной.

Фарцой, на которую подъездные бабки презрительно плевались. Но которая, не утёршись, как по маслу вошла в прекрасно-капиталистическую Россию будущего 1990-х. Не суть…
Любимым занятием рок-н-рольного молодняка было —  (зачёркнуто). Искать ближе к вечеру кабак, пивнуху. Дабы прорваться (что непросто). И, прорвавшись, — не выползать оттуда тупо до закрытия. Денежка-то водилась, в отличие от вечно голодной студентуры.
И если в провинции с этим делом было ваще швах. То в столицах, по крайней мере, можно попасть в питейное заведение без особых проблем. Тем более что у всех имелись свои прикормленные швейцары, гардеробщики, посудомойки-официанты-ла́бухи.
Тусовка — разностороннейшая. Тут и начинающие рокеры в цепях и косухах. Тут и пожилые авторитеты с бойкими пробивными помощниками на распальцовке. Артисты-танцоры, художники с «мухинки». Потайные антиквары-ювелиры.
Из распахнутых магнитофонных окон неслась круизовская песня «Не Вы, не Вы, не Вы, увы, не вы — внимали музыке Невы…». Эйфмановский театрально-балетный «Пинк Флойд» уже гремел. Рок-клуб на Рубинштейна резал уши грохотом дефицитных фуззов на расстроенных гитарах. В Театре Эстрады — гениальный Аркадий Райкин с его «Лицами». Бит-квартет «Секрет» уже собирал свои первые стадионы. Но — мы шли в кабак. Это как заклинание.
[Кстати, знаменитый саксофонист «дядя Миша» из ДДТ лабал тогда в небольшом заведении напротив метро «Автово» — ресторане «Невский».]
И если орлиным взором взглянуть на довлатовский город Ленинград сверху (Довлатов свалил к тому времени в Нью-Йорк) — с высоты птичьего полёта. То получится, что половина населения — разбредалась к сумеркам по злачным забегаловкам-подвалам. Вторая — кучковалась по гостеприимным «зойкиным» квартирам-междусобойчикам.
Так, прославленные места встреч, «места силы», скажем, у музыкантов: — Майк Науменко («Зоопарк»). Также известнейший битломан (царства небесного) Коля Васин. У БГ, конечно, тусили (правда, с ним я не был знаком, хотя дружил со многими популярными в будущем лицами).

​

Вот с этого вышеупомянутого «Невского» и началось моё приключение, о коем пойдёт дальше речь. С неё завязался тот приснопамятный «Веничкин» вечер 1 апреля 198… какого-то года. Ерофеев, кстати, был ещё жив. Но его «гигантская» повесть «Москва – Петушки» ещё не издана в журнале «Трезвость и культура».
Посидев в «Невском», — поужинав, как говорится, до упора: — мы с товарищем вскоре оказались на каких-то жутких заводских окраинах. В поиске оттуда выхода.
Как мы там очутились, бог весть. Может, шли к кому-то в гости (что вероятнее всего). Может, решили, сократив путь, добраться домой пешком. (Мосты-то разведены: «…и под мостом поёт вода».)
В питерских стаканах 1980-х и в самом центре, — в двух шагах от Невского: — немудрено заплутать. Там бесконечные сквозные дворы-лабиринты. Уводящие (нетрезвого путника) вглубь «петербургских трущоб» писателя Крестовского. А уж на задворках (речь о р-не Кировского з-да) с новостройками — тем паче.
Блоковская ночь. Тишина. Пустота. Фонарь. Аптеки нет.
Тут-то мы и решили… спеть.
Что-то из классического репертуара. Может быть, даже Мусоргского: «Ещё одно последнее сказанье…» (С собой имелось винишко.)
Вслед чему (сомнамбулически двигаясь будто под стробоскопом) — обнаружили себя в трезвяке. Бац!
Остаток ночи пролетел незаметно. Чистое бельё. Храпящие рядом бедолаги-алкаши. Приличного вида помещение коек на десять-пятнадцать. Приличное к нам отношение милиции. Даже уважительное. (Вот что значит культурная столица!)
По окончании «отсидки», под утро, зафиксировав по ранжиру требующиеся данные, нас отпустили восвояси. Вручив на дорожку две вчерашние «бомбы» с портвешком. Одну — целую. Другую — отпитую наполовину. (Сказка!!) Которую мы тут же хлопану́ли из горла́. Отойдя пару-тройку шагов от вытрезвителя.
Тот мой приятель, к слову, стал впоследствии одним из первых рок-музыкантов. Фронтменом нашей русской «тяжёлой» сцены. Привет, братан! — мало ли увидишь этот текст. Хорошие были времена.
С 1 апреля!

​

Примечание:

Карикатуры: художник Юрий Борц.