Айка
Айка
От редактора
Поэт из Норильска Сергей Гарсия прислал нам целую книгу. Стихи бойкие, неплохие, а отличные — когда включается подсветка его города. Вся сотня с лишним страниц — выдержаны примерно в одном настроении, тоне (не знаю, может, это и достоинство), один и тот же разговор, часто мысленный, похоже с одной и той же девушкой (а это с её точки зрения уже точно — достоинство. Постоянство кавалера).
Но странное дело: когда этот разговор вписан в декорации «барочного века», где Мольер, Ронсар… шпаги! (были, честное слово) — пролистываешь быстрее и быстрее. А когда аэропорт Норильска… останавливаешься, даже отбегаешь назад — убедиться, что такие яркие, юморные и панорамные картины автор сумел передать, не сбившись с ритма, подаренного кем-то весело скачущего размера. «Гений места»? Наверно, норильский журналист, «поэт и оленевод» (так забавно он представился), Сергей может предъявить отцам города этот бойкий путеводитель. Прилетайте! «Вас вызывает Таймыр!»
Айка
На летном поле десять самолётов,
Нелётному "спасибо" февралю ...
В ресторане столько же пилотов.
Аэропорт — как я тебя люблю!
А до тебя, мой друг, всё не доходит?
Тогда смотри — я написал
В тик-ток.
И снова время мимо нас
Проходит,
Как статистический грузопоток.
Взгляни, пожалуйста, в окошко
Самолёта.
В иллюминаторе застыл полночный мрак.
Ты задержалась в Питере немного ...
А вдруг с тик-током
Что-то в Питере не так?!?
А может, прилетишь и всё расскажешь?
Уже весна и ты идёшь на риск.
Ведь никакому сердцу не прикажешь
"Летишь не в Сочи? Ну, тогда в Норильск!"
В Норильске ждут родители,
Подруги,
Но в злое сердце не войдёт добро.
Не так уж велики твои заслуги,
Чтоб тебя встречали всем двором.
Благодари весеннюю прохладу.
Что встретил я тебя в аэропорту.
И снегопаду,
Даже звездопаду
Мы здесь не верим:
— Хватит! Я сойду!
Я, закрывая дверь в свою берлогу,
Не забывал, что ты — издалека.
Потом я вдруг доверился тик-току
И вспомнил, что ты замужем
"Слегка".
Сражался я — со всеми и с собою.
"Ты мельница? — пишу: — Я — Дон-Кихот!"
Спасибо, что ты есть. С тобой, с такою
Не каждый рыцарь под венец пойдёт.
"Напротив дома, где жила, —
Спорткомплекс "Айка"...
Построили, пока летел твой
Долгий рейс"...
Не хотела быть домохозяйкой?
Ну, хоть теперь яви свой интерес.
Ты спрашиваешь, как там Люся и Ирина?
Внизу ты видишь города огни?
"Алло! Стоит на площади машина!
Приедешь в город, — там узнаешь,
Как они".
Ты снова будешь жить в Норильске,
Как на льдине...
Без "вайлдбериз", "озона", без кино.
От аэропорта час примерно на машине,
Вот ты мне и расскажешь, как оно.
На фоне вывески "Норильск" мы снимем "селфи",
Чтоб ты потом пугала Петербург.
"Объявлено прибытие. Не дрейфи!"
Пишу: "Огни большого города вокруг!"
— Давай багаж! Прошло почти три года...
В сторону тик-ток и мой смартфон.
— Ну, ты и повзрослела... недотрога!
А то всё жаловалась — он, опять всё он!!!
Вернулась к мужу? Значит, не стесняйся ...
Продолжим давний глупый диалог.
У нас с тобою столько было счастья,
Что из диалога вышел монолог!
В Сети уже как будто всё привычно,
Это нашей жизни сериал...
Как мои дела? Да всё отлично!
Но кто ж такой сценарий написал?
Ты затем здесь, чтоб стать чуть-чуть свободней.
А я приехал, чтобы стать чуть-чуть умней...
— Ты стала уж совсем иногородней,
И кстати, ты значительно взрослей ...
Ребенку скоро пять? Как скачет время!
Твои родители? Звонили. Я сказал...
Да! Я им сказал, что встречу непременно...
У нас — аэропорт, а не вокзал!
Я не бунтовал против природы,
Но не удалялся вглубь и вдаль...
В феврале у нас тут были непогоды:
Проблемы, грусть, апатия, печаль.
Теперь весна и иногда не спится,
Сияет солнце даже в облаках.
Но в Питере, тем более — в столице
Там тоже не танцуют на лугах...
Ведь в Переделкино сейчас всё как в Норильске.
В Мартышкино все дачи замело.
Ну, и поскольку это все не близко,
Рады мы, что хоть у нас — тепло!
Такие вот дела у нас на месте,
Мы все в движении, торопимся
Мечтать!
И при любом норд-осте и норд-весте
Сидим в тик-токе, вспоминая "мать".
А вот и адрес... Глянь: там — комплекс "Айка".
Оценишь утром, а пока во двор.
Ну всё, приехали. Ты теперь
Хозяйка.
А мы потом продолжим разговор.
На летном поле было десять самолётов.
Нелётному "спасибо" февралю.
Город ночи и больших сугробов.
Наш двор на Ленина! Как я тебя люблю ...
Ты, наверное, спишь?
Сон любит девушек, он не в ладу с часами!
Сказал Ронсар и скрылся в облаках,
А я проснулся, будто со слезами
А по-другому — словно весь в слезах.
Вот стены, расстояния,
Те же двери:
Все в пять шагов, как в банке под расчёт
Стою на кухне словно в недоверии,
Вот всё, что было.
Больше — ничего.
А иногда такое ночью снится,
Что лучше и не помнить,
Что почём.
А днём всё в рифму —
Вижу чьи-то лица,
И в рифму разговоры —
Ни о чём…
Хоть я не девушка,
Мне редко снится осень
И жёлтый листопад
Летит-летит...
Но я не грузовик
Iveco EuroStar E-38
Я тоже сплю, а грузовик — не спит ...
Стучит пурга по крыше,
В такт биению сердца
Хочу, чтоб дождь приснился,
Октября каприз...
Тот, кто живёт повыше
Хлопнул дверцей,
Мне скинув снега прямо на карниз.
Во сне вдруг чувствую, —
По дому кто-то бродит.
То вдруг мне кажется, что девушка зовёт...
Ведь что-то выхода дневного
Не находит,
А ночью только хором не поёт...
Ну хорошо! Как будто все понятно,
Хоть мало что, наверно, разберёшь...
Как хорошо, что в детстве ты летаешь,
А в зрелости ты в основном растёшь.
Тебя зовут? А это значит — нужен.
Хоть не дождались.
Ты ж, наверно, спишь?
Твой мир дневной давно
Полуразрушен,
А ночью ты спешишь, спешишь, спешишь...
И в неотвратимость сущего поверив,
О новых трудных ты мечтаешь снах.
Пусть редко открывались эти двери,
Зато ты ночью где-то в облаках.
Тебе не страшно впечатления преумножить,
Пусть это будет длительный кошмар.
Ведь сон нас может сильно потревожить...
Там где-то в облаках
Живёт Ронсар...
Льдинка
Посвящено Ольге и Николаю, чьи фотопортреты не сохранились.
1.
Я родился под ливнем.
И декабрь провожали...
Я родился счастливым,
И всё было в начале.
На ташкентском дворе.
Синий "РАФик" застывший.
Рождество в январе,
Но январь — никудышный.
Жизнь кругом — материк.
На котором я не был.
Первый крик,
Первый миг...
И ташкентское небо.
Всё, что было — стекло
Вместе с каплями ливня.
Вижу мир сквозь стекло.
...И мне выбрали имя!
2.
Но ливень бьёт хлёстко.
Так бьют по лицу:
— Вы уже не подростки! —
Кто-то скажет отцу, —
Ну у вас и прически!
Это ж стыд! Это ж срам!
Вы уже не подростки!
Повторяю я вам...
Раз поверили в сказку
И сказали «прощай».
И загнали всех в "краску":
— За внучком приезжай...
Это плод сказок дивных.
Всё впотьмах
Впопыхах...
Плод надежд неизбывных
На печальных холмах.
Но в нём прячется вечность,
Это всё — про любовь...
— Кой не ваша беспечность
Мы б не встретились
Вновь!
...Вот я так и родился,
Чтоб нарушить покой...
Думаете, — остепенился
Мой папаша-плейбой?
Нет, ночь пахнет ливнем
И подгнившей листвой...
Тёща знала — погибнем!
— Твой папаша — "герой".
В общежитиях ВУЗов
Говорит всем «прощай»!
Он из кинофранцузов.
Обольщай! Обольщай!
Он — как Мишка Боярский,
Только в роли гусара...
На печальных холмах
Вот прекрасная пара!
3.
Что ещё рассказать?
Можно петь — бесконечно.
Был отец, была мать.
И ребёнок... конечно.
Ну и мама его —
Вот приятная дама!
Как актриса кино.
...Симпатичная мама.
Рядом с дамою той
В мире всё так не ново!
А на внешность она
Будто Эн.Селезнёва...
Жена Шурика — Зина.
Или девушка Лида?
Ну, хоть не балерина.
А то было б обидно!
И была — как картинка,
На Таймыр улетая:
И оставила льдинку.
В сердце мальчика Кая.
4.
А тот мальчик взрослел,
Подводил он итоги.
Богом стать не хотел,
Хоть родители — Боги.
Для него мир — иной.
И другого он цвета.
Он ругал их порой,
То за то, то за это...
Что за дрянь? Что за чушь?
Но он с детства наивен.
Почему столько луж?
И почему снова ливень?
И почему из потёмок
Они появлялись?..
Но куда после съёмок
Вдруг удалились?
Он родился под ливнем,
Старый год провожали.
Был когда-то счастливым,
А потом — уж едва ли...
На излёте Застоя
Всякий был фаталистом.
Они — киногерои...
А стал сын журналистом.
Сказочка о свободе слова
Вот
Пришел
Кот!
Он ловит мышей
Он кот из полиции
Всех гонит взашей.
А друг его пёс
Не боится кота
Он просто Барбос
И не служил никогда.
А есть ещё крыса
И черепаха
Крыса как крыса
Но у ней кличка — Птаха.
Странные очень
Такие бандиты
Но тащат к себе
Все, что плохо прибито.
И кот-полицейский
Вечно в засаде
Он крысу злодейскую
В клетку посадит.
А бедный Барбос,
Посмотрев на злодейку,
Вновь, поджав хвост,
О ней тиснет статейку.
Он в местной газете
Жизнь тратит свою.
У черепахи
Возьмёт
Интервью.
Прогноз погоды
Всё как всегда. В бурлении весеннем,
Норильск разбило ветром!
В пух и прах.
Мы одержимы приступами лени,
Лежим и экономим на словах.
У заполярных вёсен есть свой почерк,
Хоть пахнет в городе уж вовсе
Не весной!
Это в Москве аккомпанемент из треска почек!
В Москве весной
Гуляешь
Сам не свой!
Но ведь в Норильске — нет! Здесь всё не быстро,
Здесь месяцами снег и даже пыль.
Слов не хватило местным
Журналистам
Чтобы придумать сказку, а не быль.
И что-то вновь они солгали людям,
Экран с прогнозом бледно-голубой.
А как иначе? Вот уж не убудет!
...Как анекдот с огромной "бородой".
Ложь любит тишину, а не веселье.
Бог любит правду, груз мирских
Забот.
Я верю, что меня хоть кто-то встретит,
Когда мечта в дорогу позовёт.
Ну, а пока нам обещают лето,
И прямо завтра — будто бы вчера!
И я смотрю на украшение это...
Норильск! Какая, Господи, дыра!
Тут даже лгать от лени разучились,
Опять сметает скуку ураган.
И всё, что в моей жизни приключилось,
Устроил южный ветер-хулиган.
В сиянии буйном диско-парадизов
Сегодня ночь какая-то не та...
Нам рассказал дурацкий телевизор
Про фитнес-арт и танец живота!
И рассказал, что скоро будет лето.
И сколько лет нам счастья ожидать.
И даже рассказал "про это",
И сколько денег надобно отдать.
О чем он не сказал? Да о погоде!
Ведь это главное средь теле-суеты.
Ещё о том, о чём шептались, вроде
На подоконнике домашние цветы.
Жар-птицы
Утром проснулся, не зная, —
А разве так надо побриться?
За окном не штормит,
Но выучить стоит молитву...
И садятся на ветки радужные жар-птицы.
И с ужасом смотрят,
Как ты берёшься за бритву.
Снова лето настало,
И на завтрак одни абрикосы.
Хоть моря здесь нет,
Но жизнь проста, как в каюте.
И в эту проклятую жизнь
По колено врос ты,
И радужные жар-птицы
Видали тебя в Калькутте!
По Державину ты — то ли царь,
То ли червь... Не убудет.
Ни о чем не грустишь,
Без того по ночам плохо спится.
Да, моя Кирочка, все мы
Немножечко люди ...
Так сказали об этом
Радужные жар-птицы.
О времени
Парики, камзолы, шпаги, пудра,
И светлый лик под пышной треуголкой.
Всё в ту эпоху было слишком мудро.
И время будто бы тянулось долго.
Положено всем сочинять сонеты,
А быть убитыми лишь только на дуэли.
Однако юные галантные поэты
Сны о любви смотреть, увы, не смели.
Все под запретом, даже — наказанием,
Кругом распутство, блеск, обман и маски.
И под любым изысканным названием
Сокрыта ложь, далёкая от сказки.
Ты можешь верить иль совсем не верить.
В барочную эпоху все прощалось,
Но время мчались, быстрое, как ветер,
И так со временем совсем умчались.
На кладбищах прекрасные гробницы
Хранят останки юных кавалеров.
Барочных дам фарфоровые лица
Остались только в глубине портретов
И наблюдая смену лет и мнений,
Одно лишь знаем правило поэта:
Спеши любить, не слушай наставлений,
Но бойся возраста и пистолета.
Записка десятая
А.Д.
Скоро вся жизнь позади
Но ты не успеешь забыть!
Даже захочешь все бросить
А останется скверный дым.
...останется.
После пожара такого
Что ты чуть не стал седым
Вряд ли что-то так быстро
Возьмёт и исправится.
Из ее слов и мыслей
ты стремился весь мир
Понять
Но от этого только больней.
А она ведь в чужой постели...
Ад — это сообщение
ВКонтакте от ее друзей
С сожалением, что ничего не вышло.
На самом деле.
Но у каждого должен быть
Такой водоворот...
И кто-то, кто близок
И в любви, и в печали
Крутится.
В небе должна быть луна,
а на диване — сибирский кот
И тот, кто ради этого
Болеет и трудится.
Если его нет, то ты узнаешь это почти спиной,
И вместо кота у тебя — голубок цвета стали.
Зловещая птица!
Он прилетел, и все крошки склевал до одной.
Те, что остались от лучших времён,
Которым не повториться.
Но не судьба нас так водит
То проведение шанс нам даёт
Хотя бы раз в жизни
Коснётся это почти любого...
Мы можем быть врозь
Или двигаться вместе вперёд.
Но кто-то один может быть
Недостоин другого.
Не видим мы шанса,
Или не дорожим.
А после мы скажем, что нужно быть
Злее, сильнее.
За ветром бежим
Или за бесом куда-то спешим
И в спешке кому-то делаем
Только больнее.
И кругом недоверие
Море поганое лжи
И магической силы
Тонкий язык кинжала
И вот механизм переходит
В обратный режим...
Ну, ты рада?
Ты, наконец, добежала?
Теперь ты прекрасна в своем бытовом комильфо
Ты получила от старого беса
Счастливый билетик.
Теперь никогда мы не будем с тобой
Заодно.
И ещё:
Ты, пожалуйста, отключи навсегда
Интернетик.
А вообще поздравляю!!!
У вас там снова дожди?
Ухожу я в прежнюю свою
Ледяную пустыню.
Так решено
И обратно меня не жди
Я люблю тишину.
Я поджигаю свою святыню...
О книгах
Небеса ускоряют время,
Бывшего корреспондента.
Ты ночью читаешь Меня.
Которого убили зачем-то.
Всю ночь ты листаешь страницы.
О как это благородно!
А в подъезде валяются
...шпри́цы
Или шприцы́ — как угодно!
Есть книга, лампа и кресло
Хрустальный бокал с Кока-Колой...
Но с тобою бывает честным
Лишь голос из радиолы.
И письма до адресата
Не дойдут ни за что
На свете...
А солнце после заката
Уйдёт погулять в соцсети.
Вот роз аромат или чая
Обоняние наше щекочет.
Но запахи источая,
Мусоровоз под окном
Грохочет.
И хоть для тебя ещё живы
Ронсара стихи и Петрарки,
Ты слышишь? Снова завыли
Вьюги в заснеженном парке.
Ты слышишь? Кого-то убили.
Ой, нет... Уже откачали?
Но как бы там ни было — били!
Били и громко кричали.
И если по протоколу,
То место нам всем
...в темнице.
Но всяк, кто закончил школу,
Должен всю жизнь учиться.
И должен он знать верлибры
Поэтов неинтересных,
И обсуждать... калибры,
и смело копаться в текстах.
И должен читать о религии.
Может, мы станем
Владыками?
Однако обычаи дикие
Исправляются только
Книгами.
Как у Ронсара
Любуясь силой мутного потока,
К которому идут запутанной тропою.
Я думал, что обретаю здесь покой:
Что мне прекрасна красота порока.
Не уж-то я из множества мужчин,
Который думает утешиться с другою?
Мне нравится запретное, не скрою,
Но в гроб сходить не вижу я причин.
Тебя прошу я дом оставить мой,
Какой иль никакой, но это крепость.
Забыв измену, гнев, и прочую нелепость
Надеюсь более не встретиться с тобой.
И ты меня, уж будь добра, забудь.
Любовь чужда твоих цветов порока
И долгая тропа до мутного потока
Теперь меня ведёт в обратный путь.
Лесная фея
Мы построим свой прекрасный дом,
И будет всё по-нашему притом,
И я не знаю — с аэродромом или без?
чтоб к нам заглядывал любой залётный бес.
И мы с тобою куда-нибудь пойдем,
И в долгий путь немногое возьмём.
Из прошлого нам нечего забрать:
Лишь грусть, обиды, да твою кровать.
И будет наш прекраснейший мирок.
Появится. Ты дай растению срок.
Чтоб согревали мы его вдвоём,
А он чтоб рос, не зная ни о чём.
И из окошка много-много лет
Наружу литься станет яркий свет.
Но что Волчица ты — забудем и затрём.
Не будем же мы вечно знать о том???
Ну, а когда и мы с тобой умрём,
Быть может, в хоре ангелов споём?
И бог нам скажет, что хоть и не всегда,
Но наша жизнь прекрасна и проста.
Дай бог, чтоб волки обходили стороной
Тот склеп, в котором обретем мы свой покой.
Дай бог, чтоб промедление сначала
Не изменило красоты финала.
Вокзал на двоих
Рассвет, иллюзия вокзала.
Такой, вот, на двоих вокзал...
Я вдруг сказал:
— Ты проиграла!
Сказала ты:
—Ты проиграл!
И утра свет стучит в окошко
Норильским снегом по стеклу.
Я — как собака, ты — как кошка,
И не понять нам, что к чему
Кружатся мысли, льются слезы,
Одна есть на двоих печаль,
Но нет ответов, есть вопросы:
И почему тебе не жаль?
Ведь я и правда вдруг исчезну,
И не судьба меня вернуть.
И ты стоишь над этой бездной,
И впереди далёкий путь?
Решай и пробуй, все исходно.
Начни с нуля, чтоб все забыть.
Живи, как господу угодно.
Тебе помочь купе открыть?
С таким огромным грузом горя
Недолго в жизни потонуть...
Но вот вокзал, а степь — не море,
И лучше все забыть... Забудь.
И только небо может слушать
Молитвы, стоны, птичий крик...
А ты права, так будет лучше,
Что не вокруг, а напрямик.
Вот небо смотрит безутешно
Таких, как ты, найдется рать.
Таких, как я, не рать, конечно,
Но тоже впору убивать.
И я скажу тебе на ушко:
— Забудь, что в жизни так темно.
Ведь мы не спим.
Твоя подушка
Осталась дома все равно.
Забудь мечты, прими как реальность,
Иллюзию нельзя сберечь.
Мы не венчались, мы встречались
Пока хватало этих встреч.
И может, это след неврозов
Сползает тенью по стеклу?
Сто иллюзорных тепловозов
Ушли сим утром в полумглу.
Рассвет, иллюзия вокзала
Такой вот на двоих вокзал...
Я вдруг сказал:
— Ты проиграла!
Сказала ты:
—Ты проиграл!
Фигвам
Вышла дама из фигвама,
Задала вопрос:
— А известно вам, в кого я
Втюрилась всерьез?
Сложно угадать, наверно.
Он такой — один ...
Он такой, как вы, примерно,
Тока не блондин.
Ростом он как Иннокентий
А тощий как Илья.
У него повсюду дети!
Есть ещё семья.
Как Максим, гребёт он "бабки".
Очень моложав...
Ой, на баб он слишком падкий,
Хоть не Вячеслав...
На картинке он — как Юрий,
Нет его стройней!
Он рванул бы на Меркурий,
Был бы здоровей...
Как Владимир, он серьёзен.
Так же и смешон.
Как Иван, он слишком грозен:
— ...сколько было жён?
Как Антон, не любит спешки,
Не стремится в ЗАГС.
Значит, пиво и пельмешки
Больше "не про вас"...
Нет, обжора — это Герман!
Герман — великан.
Рост почти два метра,
Вес — сто килограмм...
А как он въедлив?
Как сварлив?
Как Игорь и Евгений.
Зато пашет за двоих
И раз в полгода — премии.
Ночью он чуток храпит
Как Сергей и Дима.
Ну, был когда-то гайморит.
Есть зато машина!
Входит, вещи разбросав,
Орёт, как Анатолий,
Он хмур сидит, как Владислав
Артист после гастролей.
И словно Сашенька-спортсмен
Работает завскладом.
Ну, хотя бы не джазмен
Тяжко было с Владом.
А кто красив как Николай,
Наркоман "со справкой"?
Как Павел, бывший "вертухай",
И Константин с удавкой?
А кто хохочет как Борис?
Бедняга безработный?
Тоже вроде бы артист,
И всегда голодный?
В версиях таких-сяких
Не блуждайте слепо.
Средь училок и врачих
Он заблудился где-то.
Да, на многих он похож,
И нет его роднее.
Состоит из многих рож,
И звать его Андреем.
Вышла дама из фигвама,
Задала вопрос:
— Ну, вы поняли, в кого я
Втюрилась всерьез?
А потом, посовещавшись
Строго среди дам,
Дама бросила окурок
...И ушла в фигвам.
На обложке: спортивный комплекс "Айка", недалеко от которого живёт автор.
